Три грани мизерикорда

– Да. Она не успокоится. И ты не успокоишься. И я. Идиллия откладывается.

– А как ты представляешь себе идиллию? – теперь интерес не был искоркой. – Нет, ты не подумай, я о твоих намерениях спрашивать не собираюсь, хотя и мог бы, сестра всё-таки…

– Не знаю, – честно ответил Трейси. – Твоя сестра – это нечто, но мы с ней взрослые, битые жизнью люди… не знаю.

– Ладно, – поднялся на ноги Барт. – Сами сообразите. Ты вот что… есть один хороший, надежный способ убедить женщину, что Смерть сегодня приходила не за ней…

Анатоль глубоко вздохнул, закатил глаза и тоже встал.

– Вот без тебя я никак не додумался бы, да? Я не идиот, Платина, честное слово. Просто так выгляжу!



Джейкоб Оливер, глава картеля Бесара, был недоволен, и скрывать это не собирался. Проблема состояла в том, что Патрику Детриверу до его недовольства не было никакого дела. Чёртов выскочка с удобством расположился в кресле (к слову, присесть ему никто не предлагал!) и курил на редкость вонючую сигару. А уж его манера время от времени ерошить густые, черные как смоль волосы и вовсе выводила из себя Оливера, чья шевелюра с годами изрядно поредела.

– …началось с того, что Мануэль Хо решил купить одного из русских жандармов. И на свою голову – и на наши тоже – преуспел. Илайя, мать его, Штрауб со своей задачей справился безукоризненно. Почти. Потому «почти», что в преданном им подразделении остались выжившие. Со Штраубом расплатились по-королевски, но один из выживших поставил себе разобраться в произошедшем. И разобрался.

Детривер сознательно затянул паузу и продолжил только после того, как Оливер дошел до точки кипения.

– Дальше этот выживший – его зовут капитан Игорь Соловьёв, позывной «Птиц» – на редкость ловко уволок из «Vitae Serve» несколько матриц. И, что характерно, этим не ограничился. Насколько мне удалось восстановить последовательность событий, сначала он передал эти матрицы в распоряжение Министерства юстиции Российской Империи, конкретно в руки генерала Валерия Десницы. Потом же, наняв на собственные средства команду поистине выдающихся отморозков, вернулся на Триангл и захватил Штрауба. Ну, тут вмешался я…

Патрик снова прервался, обстоятельно раскуривая потухшую сигару. Он видел, как бесится Самый Главный, и получал море удовольствия от сознания того факта, что взбесил Джейкоба Оливера он, Патрик Детривер.

– В общем, я достал их. Не могу, кстати, сказать, что это было слишком просто. Соловьёв, чёрт его знает, как, подобрал очень толковых ребят. Затем Штрауб, как я уже вам докладывал, погиб.

– Каким образом? – проскрипел Оливер. – В своем докладе по этому вопросу вы на редкость ловко обошли момент смерти Штрауба.

– Соловьёв выдвинул в качестве условия своей сдачи требование предоставить ему возможность сойтись со Штраубом в схватке один на один. Альтернативой была экспресс-отправка на тот свет всех присутствующих, включая и меня…. в общем, я не счёл нужным препятствовать достойному офицеру в его законном стремлении покарать предателя. Штрауб не продержался и минуты. Божий Суд в чистом виде, мистер Оливер.

Джейкоб Оливер отчетливо скрипнул зубами. Богом он, надо думать, полагал исключительно себя, и с трактовкой Детривера был категорически не согласен. Патрик внутренне усмехнулся.

– Игоря Соловьёва я оставил в форменном захолустье, без дальней связи, навигационного процессора и маршевых двигателей. Казалось бы, можно поставить точку. Но генерал Десница, получивший матрицы от этого занятного персонажа, точку ставить не пожелал. И поплатился за это. Поплатился жизнью. Чего не учел организовавший ликвидацию господин Хо – так это русских взглядов на кровное родство и кровную месть. И некоторое время спустя на Триангле объявился Дмитрий Десница, сын генерала, и, по совместительству, майор подразделения, известного под названием «Чёрный Единорог».

Ага, проняло! Что, изображать безразличие трудновато?! Погодите, мистер Оливер, то ли ещё будет!

– Сначала его попытались банально прирезать в порту Рейвен-Сити. Бред, конечно, – Патрик пренебрежительно взмахнул сигарой. – Трое синтетов – против «чёрного единорога»?! Разумеется, он их уложил. Аккуратно, рядком. Я видел снимки. Чистая работа. А потом началось такое веселье, что при одной только мысли меня прямо-таки разбирает смех. Пополам с нервной дрожью.

– Вы издеваетесь, Детривер? – каркнул Оливер, сообразив, что никто не собирается предоставлять ему продолжение истории просто так.

– Что вы, сэр! И в мыслях не держал! – подобострастие в голосе Патрика было таким нарочитым, что у Джейкоба Оливера свело скулы. – Так вот. Потом люди Хо похитили Дмитрия Десницу из номера отеля «Джордж Инн», впоследствии переписав его сознание на психоматрицу. Вроде бы чисто похитили: оставили на месте действия мертвую биоаутентичную копию майора. Все улики указывали на одного из сопровождающих господина Десницы. Я не говорил вам, что у майора были сопровождающие?

На лице Джейкоба Оливера читалось почти непреодолимое желание придушить наглеца.

– Двое. Мужчина и женщина. Благонадежные граждане Заката. Такие штатские, что пробы ставить негде. Так или иначе, эта парочка наняла весьма толкового адвоката, выплатила невъе… кхм… колоссальный залог и оказалась на свободе. Только затем, чтобы через полтора суток погибнуть. Гибель была просто шикарная. А затем началось самое интересное. Подчинённые Хо попытались проникнуть на корабль, принадлежавший этой команде. На чём и закончились их бестолковые жизни. По кораблю выпустили плазменную торпеду… до сих пор не могу взять в толк, зачем? А ещё через несколько дней господин Хо получил подарок.

Глава картеля был вынужден мысленно признать, что действительно заинтригован.

– Один из филиалов прислал ему проститутку в сопровождении пилота. Вы обратили внимание? Мужчину и женщину. Все идентификаторы совпадали… но визит закончился не совсем так, как рассчитывал господин Хо. Его попросту пристрелили. Пристрелили как собаку. И не просто пристрелили: из лаборатории исчезла матрица. Одна-единственная. Матрица сознания майора Десницы. Ну а дальнейшее вам известно: орбитальная бомбардировка, приведение в полную негодность охранных спутников… мне понадобилось довольно много времени, чтобы разобраться, но я разобрался. И пришёл к определённым выводам.

Голос Детривера стал жёстким.

– Резюмирую, мистер Оливер. Заменить пассажиров катера, на котором прибыли на остров Дин проститутка и пилот, можно было лишь одним способом: взяв этот самый катер на борт корабля. Следует также принимать во внимание характер и интенсивность разрушений. По всем параметрам выходит, что над Дином покуролесил как минимум фрегат. И это меняет численность пресловутой «группы Десницы» от двух человек до полной бесконечности. Гибель конкретно этих двоих… если это не инсценировка, я готов слопать свои ботинки. Ни черта их не взрывали. Или взрывали – но не их. Так или иначе, на Дин прилетали именно они. Но был кто-то ещё, и этот «кто-то» не стеснялся в средствах. И дальше стесняться не станет. Вы хотите знать мое мнение?

– Сделайте одолжение! – почти пришедший в себя Оливер пытался быть язвительным, но выходило откровенно слабо.

– От «Vitae Serve» следует избавиться немедленно. Продать то, что можно продать, остальное записать в убытки и надеяться, что на этом потери и закончатся. Предупреждаю сразу, надежда более чем иллюзорна. Я пытался копать… да, я пытался. Представитель одной из Семей Триангла посоветовал мне надраться и забыть. Из порта Палм мне предложили убраться в течение часа, заметив при этом, что неприятности там привыкли устранять надёжно и сразу, а неприятность – это я. Мне неизвестно, как поступили с матрицей сознания майора Десницы. Могу только предполагать, что покамест её не предоставили (в той или иной форме) в распоряжение русских спецслужб, иначе на орбите Триангла уже сейчас было бы тесно от имперских крейсеров. Но долго такая лафа не продлится. Времени у вас почти нет. И говорю сразу: за безопасность «Vitae Serve» я больше не отвечаю. Делайте, что хотите. Мне всё равно. У всего на свете есть границы. До своих я дошел. Извините…

Патрик Детривер принял сообщение, поджал губы и пристально посмотрел на Джейкоба Оливера.

– Время вышло, сэр. Несколько часов назад майор Дмитрий Десница – живой, здоровый, при прекрасно функционирующем теле – был застрелен в Москве синтетом, произведённым на острове Дин. На вашем месте я попытался бы спасти то, что ещё можно спасти. А лучше – проверил бы состояние самого секретного из своих убежищ. Шутки кончились, мистер Оливер.



У раскрытой могилы было не протолкнуться. Впрочем, присутствуй Агата на похоронах Валерия Мефодьевича, разницу она заметила бы мгновенно. Больших погон наблюдалось мало. Больших мало, а заурядных – хоть пруд пруди.

Кусал губы Стас Бартенев, командовавший на Статусе «Серебряными Чайками». Плакала, уткнувшись в его плечо, Яна Дорощенкова, познакомившаяся со Стасом в ходе той же миссии, а теперь активно готовящаяся к свадьбе. Капитан «Чёрных Единорогов» (как, черт побери, его зовут?!) церемонно поднес к обветренным горячим губам запястье Агаты, выглядывающее из чёрной лайковой перчатки, и более чем прозрачно намекнул, что в случае чего отпуск или отставка не заржавеют. Ни за кем из тех, кто служил с Десницей.

Генерал Горин стоял поодаль, словно не рисковал подходить. Правильно не рисковал, в общем-то. Сейчас доктор Ставрина за себя не ручалась. И неуверенность Горина только разжигала тлевший в районе сердца огонь. Рядом с генералом наблюдался средних лет мужик при полковничьих погонах, не сводивший с нее и Анатоля с Платиной горящих глаз. Горе, злость и надежда… любопытное сочетание. Надо будет поинтересоваться личностью. Примечательная должна быть личность. Полезная.

Макс Заславский прятал лицо, но эмоции спрятать не мог. Да и не хотел, похоже. Отто и Леон выполняли при нем роль чуть ли не санитаров. Ричард и Алекс по очереди приложились к ручке и смерили Анатоля почти одинаковыми оценивающими взглядами. Анатоль и бровью не повел.

Нацепивший совершенно незнакомое лицо Кертис, подчеркнуто официальный Франц, злое сочувствие Неда Молбери…


Что-то было не так. Что-то мешало, царапало, как заусенец, пыталось сменить притупившуюся уже боль на ужас потери и чувство вины. Агата огляделась. И заметила почти совсем на отшибе Юлию Рокотову. На руках у Юли крутил головешкой из стороны в сторону ребятёнок – судя по цвету курточки и шапки, мальчишка – не более чем полугода от роду. Скорее – меньше. Даже так…

– Я сейчас, – почти не шевеля губами, шепнула Агата и решительно направилась к Юлии. Подошла. Вгляделась.

– Здравствуй, Юля.

– Здравствуй.

– При других обстоятельствах я сказала бы, что рада тебя видеть.

– При других обстоятельствах я ответила бы тебе тем же.

– Дмитриевич? – кивнула Агата на мальчугана. В принципе, можно было и не спрашивать. – А зовут-то как?

– Валера… – выговорила трясущимися губами госпожа старший советник юстиции. – Валерий. В честь деда по отцу.

– Он, – доктор Ставрина мотнула головой в сторону гроба, – знал?

– Не знал. Дура я была, Агата. Сначала вообще говорить не хотела, потом, когда Валерий Мефодьевич умер, совсем уже собралась познакомить, но Дима улетел. Думала, дождусь возвращения… вот, дождалась. Кстати, спасибо.

– За что?!

– Валерка на Оймяконе случился. А ты на Статусе меня заморозила очень грамотно, ему не повредило…

– Ты пацана на какую фамилию записала? – поинтересовалась Агата, прокручивая в голове разнообразные варианты. Хорошо, когда они – варианты – есть.

– На отцовскую. Ты не думай, я не из-за наследства!..

– О его наследстве позабочусь я, – отрезала Агата.

– Ну, хоть сейчас не язви! – почти выкрикнула Юлия и тут же оказалась в объятиях девушки.

– Да не язвлю я, что ты! Ну хватит, хватит, не плачь… вон, Валерка уже куксится… я просто к тому, что наследство имеется. Диме принадлежала доля в нашей фирме, так что ты подумай на досуге, как будет лучше для вас с малышом: сейчас деньги получить или в деле их оставить. А я уж прослежу, чтобы убытков не было. Договорились?

– Я… – Юлия явно растерялась. – Я попозже решу, ладно?

– Конечно. И вообще, что это ты с краю стоишь, как не родная? Пошли. Твое место – с семьёй.

Но Юлия Викторовна не позволила Агате отпустить себя. Она прижалась к мгновенно уловившей перемену девушке ещё крепче и приблизила губы вплотную к уху. Со стороны казалось, что у женщины с ребенком сдали нервы, но то, что слышала сейчас доктор Ставрина, с нервами не имело ничего общего. Неплохой всё-таки выбор сделал Дима когда-то…

– Слушай меня. С семьёй, говоришь… я в отпуске сейчас, поэтому возможностей почти никаких. Ни прикрыть, ни информацию найти… но через месяц я возвращаюсь на службу. Ты помнишь, где я служу? Не порите горячку, подождите, хорошо?

Агата мягко отстранила госпожу старшего следователя по особо важным делам, встретилась с ней прикрытыми черной вуалью глазами, и медленно кивнула, подтверждая, что услышала и поняла. Потом взяла Юлию под руку и решительно повела её к Платине и Анатолю, задержавшись лишь на секунду, чтобы покачать головой:

– Нет. Я знаю, о чём ты хочешь спросить. Ответ – нет. Никогда. Мы с ним то и дело спасали друг друга… но это – нет. Идём, нас ждут.

И, подойдя к мужчинам в сопровождении немного расслабившейся Юли, мягко улыбнулась:

– Знакомьтесь, господа: Валерий Дмитриевич Десница!





Эпилог




Патрик Детривер прибыл на кладбище загодя. Документы были самыми надежными из всех возможных, и это пригодилось в первые же минуты. Что ж, Альфред Мюррей, младший партнер знаменитейшего сыскного агентства, был личностью благонадёжной во всех отношениях… выгонять или задерживать его не стали. Что же касается оружия, то у Патрика не было с собой даже зубочистки. Во-первых, дабы не дразнить собак. Во-вторых же… пусть он и ушёл с оперативной работы, но как убить человека веткой с первого попавшегося куста или правильно брошенным снежком, помнил прекрасно. Да и не убивать он прилетел, а наблюдать, сопоставлять и делать выводы.

Лучше всего в сложившейся ситуации было то, что очки у него не отобрали. И теперь не имелось никакой необходимости приближаться к потенциально опасным участкам кладбища. Можно было, не привлекая излишнего внимания, стоять в стороне и приглядывать за всем, что требовало внимания.

Встроенный в очки процессор проецировал на внутреннюю сторону левого стекла информацию обо всех, попадавших в поле зрения Патрика. Генерал Горин… ага, разведка в деле. Полковник Дергачёв… жандармы, управление 22… не будь Оливер таким сукиным сыном, впору пожалеть.

Кучка условно штатских… вояки всех мастей (преобладают «Чёрные Единороги» и «Серебряные Чайки»)… матрона лет сорока с небольшим прижимает к себе ребёнка… ага. Сопровождаемый солидным эскортом, у ворот кладбища останавливается лимузин с флагами Заката на капоте. Ну-ка, ну-ка, максимальное приближение… да!!!

Ну, что тут скажешь? Придурком ты был, Мануэль Хо. Самоуверенным, наглым придурком. Зачем тебе понадобилось убивать жену и сына Анатоля Трейси? Именно так врагов и наживают. А вот и здоровяк, и волосы на не далее как месяц назад обритой голове ещё толком не отросли.

А вот и женщина в черной пелерине и маленькой шляпке со спадающей на плечи вуалью. Лица не разобрать, вуаль густая, но манера двигаться, которую всё-таки удалось реконструировать по почти уничтоженным записям с Дина… поздравляю, Патрик. Ты, наконец, познакомился, пусть и на расстоянии, с той самой «группой майора Десницы», которой пугал Оливера. А это ещё кто?!

К троим людям, стоящим ближе всего к могиле, подошли ещё трое. Нед Молбери, именно он посоветовал Детриверу надраться и забыть об острове Дин. Франц Орбан, та ещё фигура. Что ж, сомневаться в личности представительного господина в синем зимнем пальто теперь уж никак не приходится. И незнакомое лицо тут ни при чём. Здравствуйте, мистер Кертис. Ах, как же вы рискуете! Куда сильнее, чем, к примеру, я. Но всё же вы здесь, а стало быть… интересный комплот вырисовывается.

Детривер немного сместился, стараясь захватить камерой лицо женщины в шляпке и пелерине, утешающей сейчас даму с ребенком. Ну довернись же ты, дай тебя разглядеть и заснять! В максимальном приближении можно будет смонтировать что-то даже сквозь вуаль. Да посмотри же влево, будь умницей, когда ещё мне случай представится!