Третий дневник сновидений

Эрнест пробежал взглядом дальше по списку, потом уронил его и, обессиленный, снял очки для чтения.

– Мама, здесь сплошь имена людей, которых я вообще не знаю!

– Это тоже дополнительный список, и ты, конечно, знаешь этих людей. Или, во всяком случае, должен их знать. – Рыся поджала губы. – Но пожалуйста, если вы не хотите мне помочь, тогда до завтрашнего дня составьте мне собственный список гостей, с полными именами и примечаниями. Паскаль напечатает приглашения не поздней чем до конца недели. Не правда ли, Паскаль?

Паскаль кивнул.

– Я работаю с замечательной типографией в Хайгэт, у них прекрасная печать. – Он посмотрел на свой список. – Так что, думаю, мы с этим на сегодня почти…

Грейсон застонал.

– Не хочу быть невежливым, но почему мы должны всё время при этом присутствовать?

– Потому что это дело семейное, Грейсон, – ответила Флоранс, хотя вопрос был адресован не ей. – И потому что я, конечно, хочу, чтобы Лив, Мию и меня не наряжали так глупо.

– Не беспокойся. Я скорей умру, – сказала Мия.

Грейсон сердито посмотрел на Флоранс.

– А не кажется ли тебе, что нам бы лучше заняться чем-то более осмысленным, чем заботиться о нарядах и слушать всякие глупости о тканях, которые хорошо выносят глажку? Учить, например, химию?

– Ты думаешь, мне это нравится? – едко ответила Флоранс. Рыся покашляла, но Флоранс не обратила на это внимания и посмотрела на каминные часы: – Мне кажется, Грейсон, тебе лучше бы сейчас помолчать. Эмили без четверти двенадцать придёт заниматься, и она не должна тебя видеть.

– Это как? Я должен теперь всегда прятаться, когда Эмили к тебе приходит? – возмущённо спросил Грейсон.

– Да, – сказала Флоранс. – Потому что ты воспитанный человек и избавишь её от встречи, когда ей придётся проходить мимо. – Она фыркнула. – Причём если бы ты был действительно воспитанным человеком, ты бы не начинал заигрывать с моей лучшей подругой!

– Теперь ты окончательно бредишь! Эмили лучше оставаться дома, если она не хочет встречаться со мной.

Рыся откашлялась ещё раз – теперь она кашляла, как больная лошадь.

– Не могли бы вы перенести ваши личные разговоры на более позднее время? Время Паскаля очень дорого.

– Моё тоже, – сказал Грейсон.

Он сегодня был, как никогда, настроен на ссору.

– Да мы уже как раз закончили, – вмешался примирительно Паскаль, не дав настроению испортиться окончательно.

У Рыси уже набухли жилы на лбу, а Чарльз, казалось, сейчас же готов вскочить и убежать. Мама и Эрнест крепко держали друг друга за руки.

– Осталось только решить вопрос о свидетелях.

– О, это просто! – с облегчением сказала мама и улыбнулась Эрнесту. – Со стороны жениха – Чарльз, со стороны невесты – конечно Лотти.

Чарльз послушно кивнул, а Лотти засияла.

– Как интересно! – сказала я радостно.

– Пожалуй, – пробормотала Рыся.

Я ожидала обидных слов, которые неминуемо должны были последовать, но до этого не дошло, потому что в дверь позвонили. Приближалась ещё одна катастрофа.





Глава четырнадцатая




– Я открою! – в один голос воскликнули Грейсон и Флоранс и вскочили одновременно.

Кнопка, до сих пор безмятежно дремавшая на диване, испуганно подняла голову.

Грейсон и Флоранс смотрели через стол друг на друга.

– Это Эмили, – твёрдо сказала Флоранс. – Ни в коем случае не открывай ей дверь, а то она весь день от нас не отстанет.

– Ты спятила? Я что, в своём доме не могу больше открывать дверь? – ответил Грейсон. Остальные переводили взгляд от Грейсона к Флоранс, как будто те перебрасывались тенисным мячом. – А может, это Генри? У нас сегодня занятия по химии.

И раз! – все головы опять повернулись к Флоранс.


– Да, так вы всегда! Навёрстывать в последний момент, но ни за что не пропустить вечеринку.

– Ты расстроена, что вчера не была у Джаспера?

Позвонили второй раз, и Рыся не выдержала. Она вскочила с дивана и рявкнула на нас. Грейсон и Флоранс не обратили на неё внимания: они говорили всё громче, чтобы перекричать шум.

– Ничуть. Тебе, может, больше нравится выпивать со своей компанией неполовозрелых баскетбольных тинейджеров, а для меня важней не провалить выпускные экзамены, представь себе!

– А я могу и на вечеринки ходить, и экзамены при этом не провалить, представь себе такое!

– Господи, да сколько же вам лет – пять? – спросил Эрнест.

Позвонили третий раз, и Рыся сказала – неизвестно кому:

– Мне стыдно!

Кнопка залаяла: она ненавидела споры.

– Я пойду. – Мия поднялась, Кнопка довольно помахала хвостом и направилась за ней в прихожую. – Если это Эмили, я свистну, чтобы Грейсон поскорей мог спрятаться за диваном, – обернувшись, сказала Мия.

– Какая энергичная семья! Просто замечательная! – Паскаль, засмеявшись, закрыл свою папку. – Каждый по отдельности – слово, всё вместе – поэма, – сказал он.

На его языке это, наверно, означало: «Я закончил!»

– Аминь, – проговорила растроганно Лотти.

Остальные незаметно стали потягиваться, как это бывает после долгой поездки в поезде. Рыся тёрла виски.

– Отбой! – Мия тем временем открыла дверь. – Там какой-то тип, на которого Флоранс однажды наехала! – сказала она, и сердце у меня ёкнуло. – И у него… чёрт!

– У него чёрт? – повторила мама.

Спот, наш рыжий кот, вошёл в комнату, за ним появились Мия, Кнопка и… Матт.

Чёрт!

Спот забрался на диван и прыгнул на пианино, разлегся там возле бюста Бетховена, разглядывая нас сердито.

– Что у него там во рту? – спросила Флоранс, пока я на своём стуле пыталась съёжиться и стать совсем незаметной, чтобы Матт, стоявший во главе стола, не обнаружил меня.

– Дрозд. – Он щелчком стряхнул чёрное пёрышко с рукава своего пуловера. – Извините, но Спот притащил его к нам в зимний сад и отпустил там летать. Моя мама чуть в обморок не упала. Он опять поймал птицу, при этом опрокинул две амфоры с какими-то экзотическими растениями. Так что я его поймал, и…

– И принёс сюда, чтобы птица теперь летала у нас в столовой? Вот уж большое спасибо, – сказала Флоранс. Она осторожно подошла к пианино. – Бедный маленький Спот! Этот злой Матт тебя обидел?

– Скорей наоборот. Спот сильно поцарапал бедного маленького Матти, – ответил Матт. – Не говоря о бедном дрозде. И амфорах… Я, кстати, хотел узнать, застрахованы ли они. Были довольно дорогие.

– Тогда, может, вам надо лучше закрывать вход в свой зимний сад, – отрезала Флоранс.

– Господи, ты в плохом настроении. – Матт покачал головой. – Раньше ты была такой милой.

Флоранс посмотрела на него сердито.

– Ну да, но меня научили, что в этом мире быть милой долго не удаётся.

– Не забывайте о вежливости! – Эрнест поднялся. – Думаю, лучше будет проводить вас до двери, прежде чем эта – как вы выразились? – очень энергичная семья не стала совсем хаотичной, – сказал он Паскалю.

Тот всё ещё смеялся. Постепенно он стал казаться мне не таким уж неприятным.

– Мне тоже надо идти. – Рыся поспешно встала и взяла свой бежевый вязаный жакет. – У меня начинается мигрень: невоспитанные домашние животные и дети действуют мне на нервы.

Её уничтожающий взгляд относился на этот раз не ко мне и не к Мии, а к «правильным» внукам.

– Может, возьмёте с собой кусочек торта? – спросила Лотти.

Но Рыся, не попрощавшись, исчезла в прихожей. Мама, Паскаль и Эрнест последовали за ней.

– Потом ещё поговорим. Позаботьтесь о коте, – сказал нам Эрнест.

Паскаль же на прощание кивнул и улыбнулся. Впервые я подумала, что он улыбается не по своему желанию, а из-за паралича какой-то мышцы на лице. Может, в этом был секрет его успеха?

– Какой милый человек!.. – сказала, глубоко вздохнув, Лотти. – Такой позитивный. Наверное, потому, что он целыми днями заботится о том, чтобы в жизни было больше любви.

– Эта способность и все прочие мелочи не более чем деловые трюки. – Чарльз вдруг словно проснулся. – Людям должно казаться, что любовь к жизни можно купить.