Тонкая нить
Часть 17 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Артур искоса бросил на нее быстрый взгляд.
– Вы что, хотите сказать, что мы звоним только для самих себя?
– Нет, я не это хотела сказать.
Но на самом деле она имела в виду именно это.
– Может быть, вы и правы… А вы что, предпочли бы, чтобы мы вызванивали какую-нибудь мелодию?
Последнее слово Артур выделил, правда не очень резко, и Вайолет сразу вспомнила слова трактирщика из паба Джона О’Гонта и вздрогнула. Ей не хотелось, чтобы ее ставили с ним на одну доску.
– Ну конечно нет, – торопливо ответила она. – Но ведь есть же сочетания звонов, которые легко распознать. Та же нисходящая гамма, например, это ведь не мелодия, но большинству людей она знакома. И когда колокола отбивают четверть часа, и перезвон перед тем, как вы отбиваете часы. «Ля-ля-ля-ля-а-а, ля-ля-ля-ля-а-а», – пропела она и сразу замолчала, смутившись оттого, что напоминает об этом звонарю с чуть ли не пятидесятилетним стажем.
Впрочем, эти звуки знакомы каждому – все равно что пропеть оперному певцу мелодию детской песенки «Mary Had a Little Lamb», а потом спросить, что это за песня такая.
– Я понимаю, это все очень странно, – признался Артур, – но ведь мы, англичане, вообще странный народ. Нам почему-то нравится вызванивать не мелодии, а какие-то математические последовательности. Однако, если к нашему перезвону прислушиваться внимательно – чего большинство людей не делают, – можно уловить некоторые интересные сочетания.
– Между прочим, я уловила. Когда вы утром звонили в первый раз, я ухватила отрывки некоторых повторов, но они все время менялись, и я за ними не поспевала.
– В сочетаниях колокольных звонов есть нечто загадочное, даже мистическое, в мелодии такого почти нет, мелодические сочетания слишком предсказуемы. Некоторая усложненность – дело неплохое. Мне кажется, люди чувствуют, что здесь есть некая форма, которая держит все вместе. Но вот должны ли они знать, что это за форма такая, чтобы получать от перезвона удовольствие, – это вопрос.
– Может быть, и не обязательно.
Перед ними был перелаз через ограду, проходящую вдоль дороги, и Артур легко преодолел его, а за ним и Вайолет. Они подошли к краю поля, засеянного клевером, над цветками которого гудели пчелы, и, окруженные пчелиным гудением, двинулись по узенькой дорожке.
– Как здесь чудесно! – заметила Вайолет. – Надеюсь, когда буду идти через Нью-Форест, погода не испортится.
Артур бросил на нее быстрый взгляд:
– А вы раньше там когда-нибудь были?
– Да, несколько раз, с отцом и братьями.
– Значит, должны знать, как там бывает безлюдно. Даже летом можно прошагать несколько часов и никого не встретить.
Вайолет утерла лоб – на солнце ей уже стало жарко.
Своим замечанием Артур попал ей в самую болезненную точку. Столкнувшись с человеком на кукурузном поле, Вайолет теперь только и думала о том, как она станет преодолевать этот участок своего путешествия, и думы ее были тревожные. Нью-Форест и тогда ей не понравился. Несмотря на свое название, этот так называемый Нью-Форест – по большей части поросшая вереском пустошь. Возможно, когда-то, во времена Вильгельма Завоевателя, который назвал эту местность Королевским лесом, здесь росло много деревьев. В лесу всегда можно спрятаться, а вот открытые пространства, поросшие кустарником пастбища всегда пугали ее, лишали присутствия духа. Местность там дикая и неухоженная, похожая на всклокоченную прическу или стол с разбросанными и перепутанными бумагами. А беспорядок всегда провоцирует непредсказуемое поведение. Но этот самый Нью-Форест лежит между Солсбери и побережьем, где ходит паром до острова Уайт, и раз уж она решилась отправиться в пеший поход, хочешь не хочешь, а придется пройти и через него.
Интересно, думала она, Артур когда-нибудь испытывал страх, если ему приходилось идти куда-нибудь одному? Скорей всего, нет. Мужчины вообще шагают по свету так, будто весь мир их собственность. Искушение поделиться с ним своими тревогами было, конечно, сильное, но…
– Должны же там быть какие-нибудь туристы, отдыхающие. Да и идти-то нужно каких-нибудь два дня.
– А вы раньше когда-нибудь отправлялись одна в такие походы?
– Нет, разве что на небольшие прогулки. Скажем, к холму Святой Екатерины и обратно, в общем, что-то в этом роде.
– Вам может быть одиноко.
Вайолет пожала плечами.
Артур улыбнулся, но улыбка его была какая-то жалостливая, и Вайолет сразу разозлилась. Кому понравится, когда его жалеют?
– Вовсе нет! – резко ответила она, пожалуй, слишком резко, он даже вздрогнул. – К одиночеству я привыкла. Правда, здесь, – смягчила она тон, обводя рукой желто-зеленый окружающий пейзаж, – людям почему-то странным кажется, если женщина идет одна. Смотрят на тебя как на белую ворону.
– Вы в любую минуту можете сесть на поезд, идущий до Лимингтона. Проведете один-два лишних дня в Солсбери, погуляете там…
– Вы пытаетесь меня куда-то пристроить? – улыбнулась Вайолет.
– Приношу извинения. – Артур виновато склонил голову. – Просто я не совсем уверен, что сельская местность настолько безопасна для одинокой женщины, как вам бы, возможно, хотелось. Если бы моя дочь отправилась пешком одна, я бы очень за нее беспокоился.
Улыбка Вайолет сразу завяла. Упоминание дочери напомнило ей, что его дочь вполне могла быть одного с ней возраста.
– Ничего, как-нибудь справлюсь, – сухо произнесла она, хотя в глубине души была в этом не совсем уверена.
– Думаю, да, – отозвался он.
Дальше они шли молча и, преодолев несколько перелазов, пройдя через несколько полей, добрались до римской дороги. Дорога была, конечно, так себе, но здесь можно надеяться на попутную машину, хотя пока ни одной не было видно – скорей всего, люди сейчас либо в церкви, либо готовят воскресный обед.
Артур внимательно посмотрел вдоль дороги в сторону Хорсбриджа, который лежал в пяти милях. Он ничего не сказал, но Вайолет поняла, что он высматривает, нет ли там человека с кукурузного поля, Джека Уэллса. Пока они шли, Вайолет старалась о нем не думать, но ведь совсем скоро она снова останется одна. Ее снова охватил страх. Чтобы скрыть его, Вайолет принялась рассматривать карту, но запуталась в ее складках, не сразу нашла нужное место и долго возилась, складывая карту в правильный прямоугольник.
– Значит, так, мы находимся здесь.
Артур ткнул пальцем в карту с решительностью человека, который понимает, что такое масштаб и в чем преимущество точно знать, где ты находишься. Скорей всего, он всегда шагал впереди, когда ходил куда-нибудь пешком не один.
– Пройдете прямо по дороге полторы мили, и будет Уинтерслоу, там есть трактир «Львиная голова». Сейчас около двенадцати, он должен быть открыт, там можно пообедать или выпить кофе, как вам захочется. Я провожу вас еще около мили, до дорожки, которая идет обратно в Нетер-Уоллоп.
Вайолет кивнула. Они двинулись по римской дороге, с одной стороны росли деревья, а с другой зеленела высокая живая изгородь. Теперь они шли быстро, словно торопились от кого-то оторваться, – Вайолет почему-то думала, что так оно и есть. Присутствие где-то позади человека с кукурузного поля было остро ощутимо, даже когда его не было видно, – а возможно, как раз потому, что не было видно.
Они прошли сквозь лесок, и почти на выходе из него показалась тропинка, ведущая на север, которая должна привести Артура домой. Впереди, всего в полумиле, сквозь деревья уже виднелись залитые солнцем дома Уинтерслоу. Артур снял рюкзак и помог Вайолет надеть его. Рюкзак был влажным от его пота.
– Большое вам спасибо, что так далеко проводили меня, – поблагодарила она.
– Не за что, – кивнул он.
– Простите меня, но я до сих пор не знаю вашего полного имени.
– Найт. Артур Найт[14].
– Ну вот, благодарю вас, мистер Найт.
– О, зовите меня просто Артуром.
– А вы меня Вайолет.
– Хорошо, пусть будет Вайолет, – слегка поклонился он. – Был рад помочь вам, Вайолет Спидуэлл.
С той самой фразы, когда он упомянул о своей дочери, они снова стали очень церемонными, даже после решения называть друг друга просто по имени. Они пожали друг другу руки, и Артур на секунду задержал ладонь Вайолет в своей.
– Я был бы очень рад, если бы вы позвонили мне вечером и сообщили, что благополучно добрались до Солсбери. Наверное, лучше всего позвонить в паб. Я буду там вечером играть в дротики, и мне передадут.
– Хорошо. Еще раз спасибо. Я вам очень благодарна.
– Желаю хорошего отдыха и путешествия без приключений. Надеюсь, встретимся осенью в соборе.
Вайолет кивнула и, повернувшись, зашагала по дороге навстречу солнцу. Когда она оглянулась, Артур все еще стоял там, где они расстались, и за спиной его темнела стена леса. Он поднял руку, и она помахала ему в ответ. Минут через десять, дойдя до края деревни, Вайолет снова оглянулась. Лес был уже далеко, но ей показалось, что она еще видит на дороге стоящую словно на страже фигуру Артура. На всякий случай она снова помахала.
Глава 12
– Так ты закончила это во время отпуска? Ну молодец! – одобрила Джильда.
Они с Вайолет сидели в кафе Одри, лакомились печеньем из крутого теста, и Джильда внимательно разглядывала вышивку Вайолет для подушечки под колени. Из кафедральных вышивальщиц она была первая, кому Вайолет показала свою работу. Вайолет очень волновалась, правда не так, как будет волноваться чуть позже, когда работу ее станут рассматривать миссис Биггинс или Луиза Песел.
Композиция вышивки была похожа на то, что вышивала Д. Дж.: на желтом фоне по центру желуди со шляпками в клеточку, окруженные стилизованными дубовыми листьями разных оттенков синего. А вокруг множество прямоугольничков опять же синих оттенков – из тех ниток, которые Вайолет разбирала в первый день занятий, – все было вышито так, словно соткано. Разглядывая работу дома, Вайолет думала, что у нее получилось красиво, но теперь ей казалось, что ее вышивка так себе, ничем не будет выделяться среди других в пресбитерии собора. Но она ведь и не должна выделяться, напомнила себе Вайолет. Весь замысел с вышитыми подушечками в том и заключается, чтобы создать гармоничное сочетание композиции, цвета и тона в целом. Подушечка, которая станет выделяться из общей гаммы, будет просто неприемлема, как и отдельно торчащий стежок. Тут как раз требуется неразрывная целостность, хотя и с некоторыми нюансами, отражающими индивидуальность создателя. Но Вайолет понимала, что среди множества похожих подушечек она всегда сможет найти свою – так на спортивной площадке, заполненной учениками в одинаковой форме, мать безошибочно находит своего ребенка: по походке, по особому наклону головы или торчащим ушам. А Вайолет был знаком каждый стежок своей вышивки. Она работала над ней по вечерам и в небольшом отеле в Солсбери, и в давно знакомой гостинице в Вентноре. Погода на острове Уайт стояла отвратительная, и вместо прогулок под дождем, которые непременно пришлось бы совершать с отцом или с Томом, Вайолет сидела в эркере комнаты у окна с видом на бушующее море и старательно вышивала, всегда распуская стежки, если видела, что они получились неровными. А вернувшись домой, закончила вышивку, расположившись в гостиной своей хозяйки, последние стежки она делала под звучащую по радио песенку в исполнении Джека Пэйна[15] с танцевальным оркестром Би-би-си.
– Неужели ты все время отпуска потратила на вышивание? – прокурорским голосом вопросила Джильда. – Разве отпуск существует для этого? Это мисс Песел да старуха Биггинс пусть тратят на него все свое свободное время, ведь они жить без вышивки не могут. Но только не мы!
– О нет, у меня были и другие занятия. Я много гуляла, я же на несколько дней остановилась в Солсбери, посмотрела там Олд-Сарум и Стонхендж и развалины Кларендонского дворца. И конечно, Кафедральный собор.
Вайолет ни слова не сказала Джильде про Артура и про Нетер-Уоллоп, хотя понимала, что стоило бы рассказать, ведь это Джильда познакомила их. Было бы подозрительно, если бы она не сообщила, что виделась с ним. И все-таки утаила. Тут было что-то общее с тем, как она быстренько спряталась, чтобы ее не увидела жена Артура, а также и с тем, что звонила она ему не домой, а в паб, чтобы сообщить, что до Солсбери добралась благополучно. Кстати, когда Вайолет позвонила в «Пять колоколов», хозяин в своей обычной сдержанной манере сказал, что Артур занят, играет в дротики, но он передаст ему все, что она скажет. Вайолет слышала в трубке стук втыкающихся в доску дротиков и, кажется, даже размеренный голос Артура, и сердце ее сжималось. Как ей хотелось попросить трактирщика, чтобы он позвал Артура к телефону, но она не могла заставить себя сделать это потому, что сам он не предложил. Вайолет молчала, и трактирщик терпеливо ждал, пока ему не надоело.
– Так что передать ему, мисс? – не выдержал он.
Запинаясь, Вайолет промямлила, что у нее все хорошо, переход закончился без приключений, она теперь в Солсбери и к парому на остров Уайт отправится на поезде. И попросила поблагодарить Артура.
– Поблагодарить за что? – спросил трактирщик.
– За носовой платок, – ответила она и повесила трубку.
– Только про собор в Солсбери здесь молчок! – Джильда кивнула в сторону Уинчестерского собора, находившегося за несколько кварталов от кафе. – Тут все терпеть не могут, когда их сравнивают, потому что обязательно получится, что наш собор хуже!
Великолепием Солсберийского собора Вайолет была потрясена, особенно его изысканным шпилем и расположением храма, доминирующего над всем городом. Еще в нем был исполненный света восьмиугольный придел для собраний духовенства, где для всеобщего обозрения была выставлена Великая хартия вольностей, а также имелось потрясающее разнообразие витражей.
– Не знаю, – ответила она. – Собор в Солсбери, конечно, потрясающий, я была в восторге, но мне кажется, что у него интерьер какой-то… серый. Слишком много темного мрамора. И там нет таких захоронений, как могила Джейн Остин или Исаака Уолтона. Или окон, как наше Большое западное окно. Или таких героев, как водолаз Уильям Уолкер.
– Или самого длинного во всем христианском мире нефа. Или таких красивых подушечек для коленопреклонений! – подхватила Джильда. – Какое все-таки у тебя прекрасное, ровное шитье! Берегись, мисс Песел скоро заставит тебя вышивать исторические подушечки!
– Сомневаюсь. Ведь их вышивают только самые опытные.
– Может быть. Но ты могла бы вышить хотя бы фон на длинных подушечках для скамеек. А не только кайму, – сказала Джильда, откидываясь назад и отхлебнув из чашечки кофе. – А я этим летом и половины не вышила из того, что мне надо было, – заявила она. – Во время отпуска была по горло занята тем, чтобы только удрать куда-нибудь подальше от этой гадкой Олив. Ты просто представить не можешь, какой это трагикомический персонаж!
«Ты еще не знакома с моей матерью», – подумала Вайолет.
– Вы что, хотите сказать, что мы звоним только для самих себя?
– Нет, я не это хотела сказать.
Но на самом деле она имела в виду именно это.
– Может быть, вы и правы… А вы что, предпочли бы, чтобы мы вызванивали какую-нибудь мелодию?
Последнее слово Артур выделил, правда не очень резко, и Вайолет сразу вспомнила слова трактирщика из паба Джона О’Гонта и вздрогнула. Ей не хотелось, чтобы ее ставили с ним на одну доску.
– Ну конечно нет, – торопливо ответила она. – Но ведь есть же сочетания звонов, которые легко распознать. Та же нисходящая гамма, например, это ведь не мелодия, но большинству людей она знакома. И когда колокола отбивают четверть часа, и перезвон перед тем, как вы отбиваете часы. «Ля-ля-ля-ля-а-а, ля-ля-ля-ля-а-а», – пропела она и сразу замолчала, смутившись оттого, что напоминает об этом звонарю с чуть ли не пятидесятилетним стажем.
Впрочем, эти звуки знакомы каждому – все равно что пропеть оперному певцу мелодию детской песенки «Mary Had a Little Lamb», а потом спросить, что это за песня такая.
– Я понимаю, это все очень странно, – признался Артур, – но ведь мы, англичане, вообще странный народ. Нам почему-то нравится вызванивать не мелодии, а какие-то математические последовательности. Однако, если к нашему перезвону прислушиваться внимательно – чего большинство людей не делают, – можно уловить некоторые интересные сочетания.
– Между прочим, я уловила. Когда вы утром звонили в первый раз, я ухватила отрывки некоторых повторов, но они все время менялись, и я за ними не поспевала.
– В сочетаниях колокольных звонов есть нечто загадочное, даже мистическое, в мелодии такого почти нет, мелодические сочетания слишком предсказуемы. Некоторая усложненность – дело неплохое. Мне кажется, люди чувствуют, что здесь есть некая форма, которая держит все вместе. Но вот должны ли они знать, что это за форма такая, чтобы получать от перезвона удовольствие, – это вопрос.
– Может быть, и не обязательно.
Перед ними был перелаз через ограду, проходящую вдоль дороги, и Артур легко преодолел его, а за ним и Вайолет. Они подошли к краю поля, засеянного клевером, над цветками которого гудели пчелы, и, окруженные пчелиным гудением, двинулись по узенькой дорожке.
– Как здесь чудесно! – заметила Вайолет. – Надеюсь, когда буду идти через Нью-Форест, погода не испортится.
Артур бросил на нее быстрый взгляд:
– А вы раньше там когда-нибудь были?
– Да, несколько раз, с отцом и братьями.
– Значит, должны знать, как там бывает безлюдно. Даже летом можно прошагать несколько часов и никого не встретить.
Вайолет утерла лоб – на солнце ей уже стало жарко.
Своим замечанием Артур попал ей в самую болезненную точку. Столкнувшись с человеком на кукурузном поле, Вайолет теперь только и думала о том, как она станет преодолевать этот участок своего путешествия, и думы ее были тревожные. Нью-Форест и тогда ей не понравился. Несмотря на свое название, этот так называемый Нью-Форест – по большей части поросшая вереском пустошь. Возможно, когда-то, во времена Вильгельма Завоевателя, который назвал эту местность Королевским лесом, здесь росло много деревьев. В лесу всегда можно спрятаться, а вот открытые пространства, поросшие кустарником пастбища всегда пугали ее, лишали присутствия духа. Местность там дикая и неухоженная, похожая на всклокоченную прическу или стол с разбросанными и перепутанными бумагами. А беспорядок всегда провоцирует непредсказуемое поведение. Но этот самый Нью-Форест лежит между Солсбери и побережьем, где ходит паром до острова Уайт, и раз уж она решилась отправиться в пеший поход, хочешь не хочешь, а придется пройти и через него.
Интересно, думала она, Артур когда-нибудь испытывал страх, если ему приходилось идти куда-нибудь одному? Скорей всего, нет. Мужчины вообще шагают по свету так, будто весь мир их собственность. Искушение поделиться с ним своими тревогами было, конечно, сильное, но…
– Должны же там быть какие-нибудь туристы, отдыхающие. Да и идти-то нужно каких-нибудь два дня.
– А вы раньше когда-нибудь отправлялись одна в такие походы?
– Нет, разве что на небольшие прогулки. Скажем, к холму Святой Екатерины и обратно, в общем, что-то в этом роде.
– Вам может быть одиноко.
Вайолет пожала плечами.
Артур улыбнулся, но улыбка его была какая-то жалостливая, и Вайолет сразу разозлилась. Кому понравится, когда его жалеют?
– Вовсе нет! – резко ответила она, пожалуй, слишком резко, он даже вздрогнул. – К одиночеству я привыкла. Правда, здесь, – смягчила она тон, обводя рукой желто-зеленый окружающий пейзаж, – людям почему-то странным кажется, если женщина идет одна. Смотрят на тебя как на белую ворону.
– Вы в любую минуту можете сесть на поезд, идущий до Лимингтона. Проведете один-два лишних дня в Солсбери, погуляете там…
– Вы пытаетесь меня куда-то пристроить? – улыбнулась Вайолет.
– Приношу извинения. – Артур виновато склонил голову. – Просто я не совсем уверен, что сельская местность настолько безопасна для одинокой женщины, как вам бы, возможно, хотелось. Если бы моя дочь отправилась пешком одна, я бы очень за нее беспокоился.
Улыбка Вайолет сразу завяла. Упоминание дочери напомнило ей, что его дочь вполне могла быть одного с ней возраста.
– Ничего, как-нибудь справлюсь, – сухо произнесла она, хотя в глубине души была в этом не совсем уверена.
– Думаю, да, – отозвался он.
Дальше они шли молча и, преодолев несколько перелазов, пройдя через несколько полей, добрались до римской дороги. Дорога была, конечно, так себе, но здесь можно надеяться на попутную машину, хотя пока ни одной не было видно – скорей всего, люди сейчас либо в церкви, либо готовят воскресный обед.
Артур внимательно посмотрел вдоль дороги в сторону Хорсбриджа, который лежал в пяти милях. Он ничего не сказал, но Вайолет поняла, что он высматривает, нет ли там человека с кукурузного поля, Джека Уэллса. Пока они шли, Вайолет старалась о нем не думать, но ведь совсем скоро она снова останется одна. Ее снова охватил страх. Чтобы скрыть его, Вайолет принялась рассматривать карту, но запуталась в ее складках, не сразу нашла нужное место и долго возилась, складывая карту в правильный прямоугольник.
– Значит, так, мы находимся здесь.
Артур ткнул пальцем в карту с решительностью человека, который понимает, что такое масштаб и в чем преимущество точно знать, где ты находишься. Скорей всего, он всегда шагал впереди, когда ходил куда-нибудь пешком не один.
– Пройдете прямо по дороге полторы мили, и будет Уинтерслоу, там есть трактир «Львиная голова». Сейчас около двенадцати, он должен быть открыт, там можно пообедать или выпить кофе, как вам захочется. Я провожу вас еще около мили, до дорожки, которая идет обратно в Нетер-Уоллоп.
Вайолет кивнула. Они двинулись по римской дороге, с одной стороны росли деревья, а с другой зеленела высокая живая изгородь. Теперь они шли быстро, словно торопились от кого-то оторваться, – Вайолет почему-то думала, что так оно и есть. Присутствие где-то позади человека с кукурузного поля было остро ощутимо, даже когда его не было видно, – а возможно, как раз потому, что не было видно.
Они прошли сквозь лесок, и почти на выходе из него показалась тропинка, ведущая на север, которая должна привести Артура домой. Впереди, всего в полумиле, сквозь деревья уже виднелись залитые солнцем дома Уинтерслоу. Артур снял рюкзак и помог Вайолет надеть его. Рюкзак был влажным от его пота.
– Большое вам спасибо, что так далеко проводили меня, – поблагодарила она.
– Не за что, – кивнул он.
– Простите меня, но я до сих пор не знаю вашего полного имени.
– Найт. Артур Найт[14].
– Ну вот, благодарю вас, мистер Найт.
– О, зовите меня просто Артуром.
– А вы меня Вайолет.
– Хорошо, пусть будет Вайолет, – слегка поклонился он. – Был рад помочь вам, Вайолет Спидуэлл.
С той самой фразы, когда он упомянул о своей дочери, они снова стали очень церемонными, даже после решения называть друг друга просто по имени. Они пожали друг другу руки, и Артур на секунду задержал ладонь Вайолет в своей.
– Я был бы очень рад, если бы вы позвонили мне вечером и сообщили, что благополучно добрались до Солсбери. Наверное, лучше всего позвонить в паб. Я буду там вечером играть в дротики, и мне передадут.
– Хорошо. Еще раз спасибо. Я вам очень благодарна.
– Желаю хорошего отдыха и путешествия без приключений. Надеюсь, встретимся осенью в соборе.
Вайолет кивнула и, повернувшись, зашагала по дороге навстречу солнцу. Когда она оглянулась, Артур все еще стоял там, где они расстались, и за спиной его темнела стена леса. Он поднял руку, и она помахала ему в ответ. Минут через десять, дойдя до края деревни, Вайолет снова оглянулась. Лес был уже далеко, но ей показалось, что она еще видит на дороге стоящую словно на страже фигуру Артура. На всякий случай она снова помахала.
Глава 12
– Так ты закончила это во время отпуска? Ну молодец! – одобрила Джильда.
Они с Вайолет сидели в кафе Одри, лакомились печеньем из крутого теста, и Джильда внимательно разглядывала вышивку Вайолет для подушечки под колени. Из кафедральных вышивальщиц она была первая, кому Вайолет показала свою работу. Вайолет очень волновалась, правда не так, как будет волноваться чуть позже, когда работу ее станут рассматривать миссис Биггинс или Луиза Песел.
Композиция вышивки была похожа на то, что вышивала Д. Дж.: на желтом фоне по центру желуди со шляпками в клеточку, окруженные стилизованными дубовыми листьями разных оттенков синего. А вокруг множество прямоугольничков опять же синих оттенков – из тех ниток, которые Вайолет разбирала в первый день занятий, – все было вышито так, словно соткано. Разглядывая работу дома, Вайолет думала, что у нее получилось красиво, но теперь ей казалось, что ее вышивка так себе, ничем не будет выделяться среди других в пресбитерии собора. Но она ведь и не должна выделяться, напомнила себе Вайолет. Весь замысел с вышитыми подушечками в том и заключается, чтобы создать гармоничное сочетание композиции, цвета и тона в целом. Подушечка, которая станет выделяться из общей гаммы, будет просто неприемлема, как и отдельно торчащий стежок. Тут как раз требуется неразрывная целостность, хотя и с некоторыми нюансами, отражающими индивидуальность создателя. Но Вайолет понимала, что среди множества похожих подушечек она всегда сможет найти свою – так на спортивной площадке, заполненной учениками в одинаковой форме, мать безошибочно находит своего ребенка: по походке, по особому наклону головы или торчащим ушам. А Вайолет был знаком каждый стежок своей вышивки. Она работала над ней по вечерам и в небольшом отеле в Солсбери, и в давно знакомой гостинице в Вентноре. Погода на острове Уайт стояла отвратительная, и вместо прогулок под дождем, которые непременно пришлось бы совершать с отцом или с Томом, Вайолет сидела в эркере комнаты у окна с видом на бушующее море и старательно вышивала, всегда распуская стежки, если видела, что они получились неровными. А вернувшись домой, закончила вышивку, расположившись в гостиной своей хозяйки, последние стежки она делала под звучащую по радио песенку в исполнении Джека Пэйна[15] с танцевальным оркестром Би-би-си.
– Неужели ты все время отпуска потратила на вышивание? – прокурорским голосом вопросила Джильда. – Разве отпуск существует для этого? Это мисс Песел да старуха Биггинс пусть тратят на него все свое свободное время, ведь они жить без вышивки не могут. Но только не мы!
– О нет, у меня были и другие занятия. Я много гуляла, я же на несколько дней остановилась в Солсбери, посмотрела там Олд-Сарум и Стонхендж и развалины Кларендонского дворца. И конечно, Кафедральный собор.
Вайолет ни слова не сказала Джильде про Артура и про Нетер-Уоллоп, хотя понимала, что стоило бы рассказать, ведь это Джильда познакомила их. Было бы подозрительно, если бы она не сообщила, что виделась с ним. И все-таки утаила. Тут было что-то общее с тем, как она быстренько спряталась, чтобы ее не увидела жена Артура, а также и с тем, что звонила она ему не домой, а в паб, чтобы сообщить, что до Солсбери добралась благополучно. Кстати, когда Вайолет позвонила в «Пять колоколов», хозяин в своей обычной сдержанной манере сказал, что Артур занят, играет в дротики, но он передаст ему все, что она скажет. Вайолет слышала в трубке стук втыкающихся в доску дротиков и, кажется, даже размеренный голос Артура, и сердце ее сжималось. Как ей хотелось попросить трактирщика, чтобы он позвал Артура к телефону, но она не могла заставить себя сделать это потому, что сам он не предложил. Вайолет молчала, и трактирщик терпеливо ждал, пока ему не надоело.
– Так что передать ему, мисс? – не выдержал он.
Запинаясь, Вайолет промямлила, что у нее все хорошо, переход закончился без приключений, она теперь в Солсбери и к парому на остров Уайт отправится на поезде. И попросила поблагодарить Артура.
– Поблагодарить за что? – спросил трактирщик.
– За носовой платок, – ответила она и повесила трубку.
– Только про собор в Солсбери здесь молчок! – Джильда кивнула в сторону Уинчестерского собора, находившегося за несколько кварталов от кафе. – Тут все терпеть не могут, когда их сравнивают, потому что обязательно получится, что наш собор хуже!
Великолепием Солсберийского собора Вайолет была потрясена, особенно его изысканным шпилем и расположением храма, доминирующего над всем городом. Еще в нем был исполненный света восьмиугольный придел для собраний духовенства, где для всеобщего обозрения была выставлена Великая хартия вольностей, а также имелось потрясающее разнообразие витражей.
– Не знаю, – ответила она. – Собор в Солсбери, конечно, потрясающий, я была в восторге, но мне кажется, что у него интерьер какой-то… серый. Слишком много темного мрамора. И там нет таких захоронений, как могила Джейн Остин или Исаака Уолтона. Или окон, как наше Большое западное окно. Или таких героев, как водолаз Уильям Уолкер.
– Или самого длинного во всем христианском мире нефа. Или таких красивых подушечек для коленопреклонений! – подхватила Джильда. – Какое все-таки у тебя прекрасное, ровное шитье! Берегись, мисс Песел скоро заставит тебя вышивать исторические подушечки!
– Сомневаюсь. Ведь их вышивают только самые опытные.
– Может быть. Но ты могла бы вышить хотя бы фон на длинных подушечках для скамеек. А не только кайму, – сказала Джильда, откидываясь назад и отхлебнув из чашечки кофе. – А я этим летом и половины не вышила из того, что мне надо было, – заявила она. – Во время отпуска была по горло занята тем, чтобы только удрать куда-нибудь подальше от этой гадкой Олив. Ты просто представить не можешь, какой это трагикомический персонаж!
«Ты еще не знакома с моей матерью», – подумала Вайолет.