Только с тобой. Антифанатка

– Позови охрану, – на английском велел я ей.

– Что произошло, милый?

– Я сказал – позови гребаную охрану. Быстро! – Мой голос был таким злым, что спорить со мной она не стала и задавать тупые вопросы – тоже.

Мы остались наедине. Я и моя рыжая стерва. Я все так же крепко держал ее за руку, хотя она перестала вырываться. Как же она смотрела на меня! Словно испепелить хотела. Да и мой взгляд нельзя было назвать добрым.

– Не нужно охрану. Пожалуйста. Я ничего не делала, – неожиданно тихо сказала она, понимая, что сейчас будет. – Я искала кольцо. Вот оно, вот! Смотри!

– Знаешь, я не верю тебе, – спокойно ответил я. – В самолете ты была готова на все, чтобы заработать, лапуля. А такие, как ты, не меняются.

– Как мне доказать свою правоту? Хочешь, проверь телефон! Там нет никаких фото! Все чисто.

– Конечно, чисто. Ты наверняка постаралась, когда сидела под столом. Могла перекинуть снимки своей подружке и удалить их у себя. Я тебе не верю, ясно? Ты разочаровала меня, Катя.

Я осекся.

Черт, черт, черт!

Я назвал ее Катей.

– Ты даже не запомнил, как меня зовут, – усмехнулась с непонятной горечью рыжая.

– Вокруг меня слишком много людей, это нормально, – пожал я плечами. – Что за выражение лица, лапуля? Неужели ты уже напридумывала себе всякого? После нашего, признаюсь, весьма утомительного перелета? Может быть, ты из тех, кто влюбляются, как кошки? За несколько минут? А?

Она молчала. Смотрела на меня с отвращением, которое выводило меня из себя, и молчала. А я держал ее за руку – за тонкое предплечье, чувствуя, как бьется ее частый пульс под моими пальцами, и продолжал:

– Слушай, если я нравлюсь тебе, может быть, ты попробуешь искупить вину? Ты помешала мне и Элизабет. Если займешь ее место и сделаешь мне приятно, то я скажу охране…

Вместо ответа она залепила мне пощечину. Да такую, что щеку словно железом обожгло.

– Прелестно, – рассмеялся я, но ее не отпустил. – У тебя был шанс. Может быть, поду…

Она ударила меня во второй раз – по той же щеке. Сильно и больно. Теперь щеки пылали не только у нее – у меня тоже. По крайней мере, одна – точно.

– Я умею быть нежным, – улыбнулся я широко, провоцируя ее на третью пощечину. Я плевать хотел на боль – хотелось узнать придел ее смелости. Или наглости.

Она снова занесла руку, но на этот раз ей не позволили меня ударить – в гримерку ворвалась охрана, а вместе с ней Стив, Грегори и трое незнакомых мужиков – судя по всему, местных: сухощавый, чисто выбритый сухопарый брюнет, парнишка лет двадцати и качок с татуировками. Качок моментально оценил ситуацию и резво бросился к охраннику, который схватил рыжую, извивающуюся в его руках, словно дикая кошка. Я видел, как ее телефон упал на пол и, кажется, разбился.

– Отпусти ее! – потребовал качок на плохом английском. – Отпусти ее, или я тебе сейчас прошибу голову!

– Отпусти, – раздраженно махнул я, поднимая с пола бутылку с водой. Открыв ее, я сел на стол, опираясь рукой об его прохладную гладь. Рыжую отпустили. Качок тотчас закрыл ее собой.

– Что происходит?! – потрясенно спросил Стив, ничего не понимая. – Что за дерьмо? За что она тебя ударила?

– Эта милая мисс пришла сюда, чтобы сфотографировать Октавия, – пожав плечами, сообщил я. – Она либо сделала фотки, либо пришла за скрытой камерой, которую могла установить заранее. А может быть, еще и вещичек прихватила. Они неплохо стоят на фанатских аукционах.

– Я ничего не брала! – выкрикнула рыжая. – Я ничего не крала! Я просто зашла сюда, потому что Саша потерял кольцо, когда приносил воду! Вадим, спроси у Саши, – умоляюще заглянула она в глаза качка. Вадим, значит. Интересно, почему он так на нее смотрит? Между ними что-то есть? Или она просто нравится ему?

Я потер подбородок.

– С чего вы вообще взяли, что Наталья делала снимки? – спросил брюнет, поправив очки на переносице. – Она – сотрудник нашего агентства. Произошло какое-то недоразумение.

– Нет, – ответил я. – Ваш сотрудник получила предложение тайно снять лицо Октавия и заработать на этом. Полмиллиона, да? – посмотрел я на Наташу, которая так и стояла за спиной Вадима, опустив глаза в пол. Услышав мои слова, она посмотрела на меня с дикой ненавистью. Такой, что мне стало не по себе.

– Ничего не понимаю, – нахмурился качок.

– Сейчас все объясню, – встрял Стив, который пришел в себя. Он вообще быстро приспосабливается к любой ситуации. За пару минут он своим обычным холодным тоном донес до присутствующих всю информацию, полученную от меня. И добавил: – Имейте в виду – штраф, который ваше дрянное агентство заплатит, будет огромным. Никто не имел права заходить в гримерные комнаты музыкантов. И уж тем более бить их, – кисло посмотрел он на рыжую.

– Наташа, – мягко сказал Вадим. – Это правда?

– Да, – медленно ответила она, но тотчас вскинула голову. – Оля действительно звонила мне! Но я отказалась! Честное слово! Ты же все знаешь! Павел Аркадьевич ведь все тебе рассказал?

– Что рассказал? – растерялся Вадим. Рыжая ошарашенно повернулась к сухопарому. В ее голосе было отчаяние:

– Павел Аркадьевич, я же рассказывала вам обо всем этом! Сегодня! До приезда на стадион! Что за Октавием идет охота!

– Что ты несешь? – рассерженно произнес тот. – Ты в своем уме?

– Вы при мне позвонили Вадиму! – закричала рыжая.

– Наталья, ты пьешь или принимаешь чего? – фыркнул тот. – Ты мне ничего не говорила. Взяла какие-то свои вещи и убежала.

– Вадим, я говорю правду, – почти взмолилась она. На ее глазах появились слезы, плечи дернулись, словно от неслышного всхлипа, и мне вдруг стало ее жаль.


– Какую правду? – дернулся сухопарый. – Дружище, с ней что-то не так! Я всегда тебе говорил, что от этой девицы одни проблемы!

Качок молчал.

– Саша, я искала твое кольцо! – выкрикнула рыжая, отыскав глазами высокого парнишку. – Подтверди это, пожалуйста!

Тот замотал головой, и она, увидев это, покачнулась вдруг, но устояла на ногах.

– Вадим, пожалуйста, поверь мне. Я не понимаю, что происходит, но я не сделала ничего плохого, – тихо, но уверенно сказала Наташа. Так говорят невиновные – таким тоном и с таким лицом.

На мгновение повисла тишина.

Я видел, как рыжая украдкой вытерла слезу со щеки. Она пыталась держаться. Видать, была не из тех девчонок, которые показывают свои слезы другим. А может, и правда, она ничего не делала?

Мне вдруг захотелось подойти к ней и обнять.

Иррациональное желание. Абсолютно бестолковое.

Эй, лапуля, перестань плакать. Я боюсь, когда женщины плачут. Теряюсь, как идиот. Плачущие женщины могут вить из меня веревки!

– Я ей верю, – твердо сказал Вадим и взглянул на меня как на соперника. Обалдел, приятель? Какой я тебе соперник?

– А я – нет. Обыщите ее, – жестко ответил Стив, которому охранник только что что-то сказал.

– Если охрана ничего не найдет, мы отпустим ее, – добавил я. – Могу даже извиниться.

– Это нарушение прав человека! – рассерженно ответил Вадим.

– Мне вызвать полицию? – спросил Стив. – Это просто обыск. Чтобы быть уверенным в том, что ваша сотрудница действительно невиновна.

– Пусть это сделает женщина, – чуть подумав, заявил Вадим. – Не позволю ее лапать мужикам. И если вы ничего не найдете – а вы не найдете! – я заставлю вас платить штраф. И извиняться – тоже.

– Вадим, она хитрая! Манипулирует тобой! – стал увещевать его сухопарый, но в ответ получил только одно слово: «Заткнись».

Вздохнув, Стив подозвал Элизабет, которая стояла в сторонке и молча следила за происходящим.

– Обыщи ее, – велел он раздраженно.

– Я?

– Ты-ты. Быстрее. У меня нет времени на весь этот балаган.

Элизабет подошла к Наташе, а та попятилась, широко распахнутыми глазами на нее глядя. Всего лишь маленький шаг назад, но я все для себя понял. И разочарованно вздохнул.

Я не удивился, когда из кармана джинсов Наташи Элизабет вытащила миниатюрную камеру, которую тотчас забрал один из охранников, чтобы проверить. На качка смотреть было больно – таким болезненным стало выражение его лица. Упс, кажется, у кого-то разорвались шаблоны.

– Я все объясню, Вадим! – задыхаясь от эмоций, сказала Наташа. – Я пришла, чтобы найти кольцо и увидела камеру! Сняла ее, но в этот момент в гримерку вошли! И я спряталась… спряталась под столом и…

– Хватит, – оборвал ее качок. – Хватит лгать.

– Вот именно! – поддержал его брюнет.

– Господи, но это правда! – воскликнула Наташа. Теперь она была белая, как мел. – Смотрите, это Сашино кольцо! – в ее пальцах что-то блеснуло.

– Я его потерял, – дрожащим голосом сказал Саша и почему-то глянул на сухопарого. – Но… но не просил ее искать его.

– Наверное, Наталья у тебя его позаимствовала, – заявил сухопарый. – Как мы видим, девушка она с невысокими моральными качествами.

– Вадим, я ни в чем не виновата. Я не знаю, почему они лгут. Вадим… – Рыжая умоляюще заглянула в его лицо. – А я тебе верил, – припечатал ее всего лишь несколькими словами Вадим. – С этого момента ты больше не работаешь в агентстве. Уходи. Уходи прямо сейчас.

– Но…

– Я сказал – уходи! – рявкнул качок. – И никогда больше не появляйся в моей жизни! Видеть тебя не желаю! Никогда!

– Куда это мисс собралась уходить? – хищно осклабился Стив, которому охранник только что сказал, что камера не самая крутая – она не передает изображение по вай-фаю, а записывает все на карту памяти. – Мисс нарушила договор. Будет платить штраф. – Я сам выплачу штраф! – агрессивно ответил ему Вадим. – Наш прокол, что мы нашли некомпетентного сотрудника. Если я сказал ей уходить – пусть уходит. Мой сотрудник. Мое решение. Ясно?

– Обойдемся без штрафов, – махнул я рукой. – Я хочу извинений. Обычных человеческих извинений от рыжеволосой мисс.

– Извинений? – удивленно спросил Стив. Деньги он любил больше слов.

– Да. Пусть извиниться. Мне не нужны деньги – мне нужна искренность, – довольно-таки неприятным тоном ответил я, не сводя глаз с рыжей.

Наташа снова сжала кулачки, зажмурилась, но спустя пару секунд словно в себя пришла.