Только с тобой. Антифанатка

Снять ее мне удалось на удивление просто – камера была со слотом для карты памяти. Видимо все, что записывалось в этой комнате, сохранилось на ней. Я ошарашенно смотрела на свою находку. Все-таки Саша соврал мне. Он хотел забрать камеру. Предатель.

Я уже собралась покинуть гримерную, чтобы бежать к Грегори, но под столом вдруг что-то блеснуло. Я залезла под стол и взяла в руки простое серебряное кольцо, которое непонятно как там оказалось. «Саше от мамы», – было выгравировано на обратной стороне. Прочитав это, я перестала вообще понимать что-либо. Значит, Саша мне не соврал? Значит, камера – не его рук дело? Но тогда чье?

Я хотела вылезти из-под стола, но не успела. В гримерную все же кто-то зашел, и я от неожиданности растерялась и затаилась под столом, прижав колени к подбородку. Все внутри сжалось от страха – что будет, если меня обнаружат? Придется платить огромный штраф… Вадим убьет меня, честное слово. Хотя, если я расскажу про камеру, этого можно будет избежать…

Вошедших было двое – мужчина и женщина. Я видела тяжелые ботинки и розовые кроссовки. Кажется, они целовались – звонко и противно. Я слышала его тяжелое дыхание и ее приглушенные полустоны. Было безумно страшно и при этом смешно.

– Моя звезда… Наконец мы одни… – прошептала девушка на английском, и я поняла, что это Октавий с какой-то подружкой, которой, видимо, можно было лицезреть его таинственное лицо.

– Тебе понравится, – услышала я мужской неразборчивый шепот. Кажется, Октавий прижал подружку к стене. На пол полетела женская кофточка. Следом – мужская футболка.

– Я так скучала, – выдохнула девушка. – Ужасно скучала, детка. Иди ко мне, боже, иди ко мне!

Все это стало так интимно, что я зажмурилась – было неловко. Но не от того, что я стала свидетелем этой сцены, а от того, что подумала, что не прочь бы оказаться на месте этой девицы. Но не с Октавием, а с Антоном. То есть… Черт! Я хотела подумать про Вадима, а вспомнился мой сумасшедший бородач, который пропал…

«Твою мать, – тоскливо подумала я. – Почему я вечно попадаю в неприятности?»

Страстно целуясь, Октавий и его подружка медленно продвигались в сторону стола. То есть по направлению ко мне.

Что делать-то? Надо было выскакивать из-под стола сразу – сейчас мое появление будет ну очень странным. Что я сейчас скажу, когда вылезу из-под стола? «О, не обращайте на меня внимания, я местное привидение»? «Продолжайте наслаждаться друг другом, я совсем-совсем на вас не смотрю»? «Делайте, что делали, я просто тут сплю?»

Послышался грохот, от которого я вздрогнула, – Октавий царским жестом смел все со стола на пол и опустил на него свою подружку. Вот странные! У них диван шикарный под боком из натуральной кожи, а они решили повеселиться на столе! Боже! То есть, они сейчас начнут предаваться страсти прямо над моей головой. Безудержное веселье, скажу я.

В порыве чувств Октавий смахнул бокал, который, видимо, мешал им. Бокал упал на пол и разбился – его небольшой осколок умудрился вонзиться мне в ногу. Ничего страшного, но я вскрикнула от неожиданности. И тотчас зажала рот ладонями. Нет… Нет! Я сдала себя, дура!

Если бы я знала слова молитв, я бы начала молиться, честное слово. Молиться о том, чтобы Октавий и его подружка ничего не услышали. Но они услышали. Оба.

– Что это? – нервно спросила девушка.

Октавий ничего не ответил. Он оставил ее в покое и заглянул под стол.

Наши взгляды встретились.

– Ты, – прошептал он на русском изумленно.

– Ты, – одновременно с ним выдохнула я, не веря своим глазам.

Это был не Октавий. Это был Кезон. Без маски, бейсболки и грима.

Нет, вернее, так. Это был мой Антон.

Взлохмаченный, без бороды, со следами розовой помады на щеке.

Мой взгляд упал на его руку, которая, свисала с его колена. Знакомый перстень с черепом на среднем пальце. Все окончательно встало на свои места. Это он. Антон.

Человек, с которым я познакомилась в аэропорту, оказался известным музыкантом. Который отлично знал русский язык. Который целовал меня до умопомрачения – так же, как эту девчонку. Который оставил меня.

Антон – или Кезон? – рывком вытащил меня из-под стола как куклу и поставил на ноги. Сам встал напротив, скрестив на груди руки.

Мы смотрели друг на друга, не мигая. Гипнотизируя, прожигая, разрывая взглядом.

Уничтожая.





⁂


Она стояла напротив – та, о которой я думал весь день. И между нами летали молнии. Я кожей чувствовал напряжение. А еще – желание, которое с трудом подавил.

– Я знал, что ты придешь, лапуля. Знал. – Мне пришлось нарушить затянувшееся молчание первым. Рыжая смотрела на меня, сжимая губы, словно разучившись разговаривать. И взгляд у нее был такой, что вдоль позвоночника мурашки бежали. Она прожигала меня огнем.

До нее, наконец, дошло, кто я. В другой ситуации я бы наслаждался ее удивлением, но сейчас был зол. Во-первых, мне помешали, и кровь все еще кипела. Во-вторых, рыжая пришла. Все-таки решила поживиться на Октавии, хотя я надеялся на обратное. Решила, что все будет легко и просто. Щелк, щелк – и полмиллиона долларов в ее кармане.

Нет.

Тебе не повезло. Ты встретила меня. Теперь тебе не уйти.

Я ухмыльнулся. Мне хотелось проучить ее, и сейчас я это сделаю.

– И почему мы молчим? Нам нечего сказать? – любезно спросил я, разглядывая рыжую. Мой взгляд остановился на приоткрытых губах, не тронутых помадой.


Маленький лживый ротик.

В который так и хочется впиться поцелуем. Черт.

– Что такое? Что происходит? Кто она? – с недоумением спросила Элизабет, стоя позади меня и прикрываясь руками – футболку я с нее стащил, а под ней у нее традиционно ничего не было. Я выяснил это еще пару месяцев назад, когда она стала одним из наших гримеров. Элизабет была из тех, кто всегда готов сделать приятное. И я сбежал с ней со съемок, потому что больше не мог – хотелось расслабиться.

Признаюсь – целуя ее, я представлял эту маленькую рыжую стерву. Хотя обычно представлял другую девушку. Ту, которую любил.

– Помолчи, – раздраженно ответил я на английском, и Элизабет послушно кивнула.

– Ты обманул меня, – прошептала рыжая, все так же потрясенно глядя на меня снизу вверх. – Ты никакой не Антон. Ты – Кезон! Мировая, мать твою, знаменитость! Псих, который бросался деньгами из окна!

– Видела? – усмехнулся я. – Думал, ты кинешься в самую гущу толпы. Узнал бы тебя в толпе, кинул побольше. Ты ведь любишь деньги.

На ее щеках появился румянец. Видимо, девочка разозлилась. А что поделать? Это сила правды. Держись, не все могут выдержать ее.

– Я не узнала тебя. А ты… Почему ты не сказал, кто ты такой? – выдохнула рыжая. Она никак не могла прийти в себя. – Почему ты притворялся?! Почему?!

Ее голос становился все громче и звонче. Кайф.

– А я обязан был говорить? – холодно спросил я. – Я всегда маскируюсь, чтобы меня не узнали фанаты или журналисты. Знаешь ли, люблю покой. Зато благодаря своей маскировке я узнал кое-что интересное. О том, что одна миленькая рыженькая девочка хочет сделать фотографии моего друга. И получить за это большие деньги. Такие большие, что ей не унести их.

Теперь она побледнела. Ее зеленые глаза расширились.

– Я не делала никаких фотографий. Я передумала! – сказала она растерянно.

– О, да, конечно.

– Клянусь!

– Клянусь? – прищурился я. – Мы что, в средневековье, чтобы верить клятвам?

Она замолчала. Не знала, что сказать. Ей было страшно – грудь тяжело вздымалась, а пятна на щеках стали ярче.

– Я специально поменялся гримерками с Октавием. На всякий случай. И оказался прав, хотя до последнего надеялся, что ты передумала, – жестко сказал я. – Но верить в людей – это все равно, что верить в дьявола. Мы не меняемся. Знаешь, почему нет охраны? Потому что она сейчас с ним. Потому что она предупреждена о том, что за ним охотятся русские любительницы сенсаций. Ты и твоя подружка Оля.

– Откуда ты знаешь ее имя? – прошептала рыжая.

– Я экстрасенс.

– Отвечай мне! Немедленно!

– Все просто. Сначала услышал твой разговор. Потом заглянул в телефон, когда ты уснула в самолете. Не зря же я поил тебя вином, – отозвался я легкомысленно. – И не зря вообще связался с тобой. Думаешь, я просто так сел рядом с тобой? Болтал, очаровывал, отдал свою еду? Вовсе нет, лапуля. Мне нужна была информация. Я не из тех, кто кидает своих друзей. Жаль, из-за турбулентности не удалось утащить тебя в туалет. Спорим, ты бы мне отдалась? Ты хотела меня.

– Заткнись! – с яростью в голосе велела мне рыжая. – Заткни свой поганый рот, придурок!

– Будешь отрицать это? – зло рассмеялся я.

– Пошел ты!

– Куда? Я уже везде был. Кстати, хватит смотреть на мой пресс. Лучше потрогай, если так интересно. Или тебе интересно что-то другое? Что ты хочешь потрогать?

Она выругалась так, как не подобает ругаться хорошенькой девушке, и сжала кулачки. Я почти умилился. Ну только посмотрите, какая праведная злость у нас на личике! Щеки пылают так, что хочется почувствовать их жар губами. А во взгляде столько ненависти, что я ощущаю ее кожей.

Она однозначно заводила меня. Если бы не ее любовь к легким деньгам, я бы забрал ее с собой в турне. Но она хотела подставить моего друга. Этого я не прощу.

– А может быть, снова будешь отрицать тот факт, что пришла сюда, чтобы подзаработать на моем друге? – спросил я, подавляя в себе внезапное желание дотронуться до ее выбившейся пряди и заправить за ухо. Аккуратное, с тремя проколами и самыми простыми серьгами-гвоздиками.

– Я ничего не делала! Боже, это недоразумение! – выпалила рыжая, сверкая глазами. – Я пришла сюда, потому что искала кольцо своего коллеги! Я уйду. Просто уйду. Продолжай, пожалуйста, дальше. Можешь делать со своей девушкой все, что угодно – на каждом столе. И не бойся, я никому не расскажу о том, кто такой Кезон из «Лордов»!

Она хотела уйти. Обогнуть меня и сбежать. Наивная!

Я не дал ей этого сделать – загородил путь, раскинув в стороны руки.

– Куда пошла?

Рыжая вновь попыталась ускользнуть от меня, но я схватил ее за руку. Крепко.

– Отпусти! – закричала она, пытаясь вырваться. Не получилось.

– И не подумаю, – спокойно ответил я.

– Да что происходит? – не выдержала, наконец, молчащая Элизабет. К этому времени она успела натянуть футболку.