Тьма императора
Часть 69 из 152 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Как вы себе это представляете? — спросила София с горечью. — Днем я буду сидеть с вашими детьми, смотреть в глаза вашей жене, а ночью… Как это?!
Она едва не разрыдалась, представив, каково ей будет.
— Ты слишком много переживаешь, хотя переживать из-за этого вовсе не стоит. Детей это никак не коснется. А моя жена… Она хотела, чтобы ты кинулась в объятия Адриана. Тебя и после этого волнует, что она будет думать и чувствовать?
София сжала зубы.
— При чем тут это, ваше величество. Мне важно, что буду думать и чувствовать я, а мне…
— Ты сделаешь меня счастливым, Софи. И я тоже постараюсь, чтобы у тебя все было хорошо, — шепнул Арен, целуя ее в висок. — Перестань переживать.
— Я не могу, — сказала она тихо, но отстраниться не попыталась. — Я как представлю… мне тошно становится.
— Ты не то представляешь, моя драгоценность, — улыбнулся Арен, а в следующую секунду поцеловал ее.
Губы его были очень нежными, но София понимала — этот поцелуй не похож на просьбу. Император целовал ее, как свою собственность. Он не спрашивал разрешения на то, чтобы взять — он просто брал принадлежащее ему.
Но как же сладко, как сладко, Защитница… София и не заметила, как Арен довел ее до кровати — только голова чуть закружилась, когда они упали туда вместе, не прекращая целоваться.
— Нет… — прошептала она, ощущая, как чувственно ноет низ живота. Безумно приятно, но очень неприлично.
— Да, Софи, — сказал император, на мгновение приподнявшись над ней. — Но не сегодня. Я останусь здесь, но мы просто будем спать. Потому что иначе я завтра не попаду ни на одно совещание.
— Я с вами рядом не усну, — пробурчала София, пытаясь оттолкнуть Арена. — Как вы себе это представляете?
— Очень просто, — ответил он, улыбнувшись, и провел ладонью по ее лбу.
София сразу провалилась в сон. Император ласково поцеловал ее в щеку, уложил поудобнее, накрыл одеялом обоих — и усыпил заодно и себя.
Глава двадцать первая
Арен проснулся от вибрации браслета связи, наконец-то ощущая себя отдохнувшим и даже почти счастливым. Счастливым полностью он быть никак не мог — слишком много проблем, — но присутствие рядом спящей Софии словно помогало глубже дышать.
Император улыбнулся и ласково погладил девушку по волосам, стараясь не разбудить. Пользоваться ситуацией он не собирался — во-первых, не было времени, а во-вторых…
Накануне он сам рассказал ей про то, что умеет внушать, и тот, кому внушаешь, даже не поймет этого. София не должна думать, что он воздействует на нее ментальной магией. Но для доверия нужно время. Арен осторожно встал с кровати. Посмотрел на девушку еще раз, любуясь расслабленным выражением лица, чуть растрепавшимися рыжими волосами и нежными губами, которые, как он теперь знал, были невероятно сладкими. Но целовать император их не стал, боясь потревожить. Пусть спит. Успеют еще нацеловаться.
Отвернувшись, Арен ушел в свою комнату через камин.
* * *
Проснувшись утром, София какое-то время лежала, не дыша, пытаясь понять, куда делся император. А может, ей вообще все приснилось и не было ничего? Ни приворота, ни поцелуев, ни «я останусь здесь»…
Нет, было. Если бы не было, она бы никогда в жизни не легла спать в одежде. Но дело даже не в этом… Она ощущала его запах. Запах, который помнила уже наизусть и очень любила. Он был теплым и напоминал Софии аромат горящего костра, и от него было точно так же хорошо, уютно и радостно.
София уткнулась носом в собственную подушку и сделала вдох. Защитница… Да, Арен спал здесь, с ней. И почему-то ушел, не тронув, даже не разбудил. Почему? Сонная, она сдалась бы быстрее. Может, в этом и дело — император не хочет, чтобы она быстрее сдалась, он хочет… хочет…
«Я мог бы сделать так сразу. Подумай об этом». Она думала, но знаний Софии об отношениях мужчины и женщины было недостаточно, чтобы понять в полной мере, почему Арен ушел этим утром. Это какая-то стратегия, но… какая?
Одно София знала точно — она была благодарна императору за этот поступок. За завтраком Мэл Руди сказала, что время отъезда их высочеств Ванессы и Анастасии назначено на полдень, и сразу после завтрака она побежит помогать им собираться.
— Я еду еще с двумя девочками-служанками, — радостно щебетала Мэл. — Мы вчера обсуждали поездку за обедом, и знаешь, по-моему, они ко мне немного смягчились.
— А охрана тоже едет? — спросила София с интересом.
Ей было любопытно, как организовываются такие поездки.
— Да, конечно, шесть человек. Среди них есть один, который мне нравится, — сказала Мэл шепотом, покраснела, а потом рассмеялась. — Может, улыбнется удача. А тебе, Софи, никто не нравится?
«Думай, что и кому ты говоришь».
— Нравится, но не во дворце. Так, детская любовь, ничего серьезного, — улыбнулась София и добавила, чтобы отвлечь Мэл, а заодно и решить дело, на которое вчера не осталось времени: — А давай я вместе с тобой сейчас к Анастасии пойду, как раз хотела с ней повидаться перед отъездом.
— Конечно, — кивнула Мэл. — Она будет рада.
Принцесса действительно была рада повидаться с Софией, это чувствовалось.
Она выглядела немного нервной и смущенной, что было не удивительно — все же покушение на Агату вывело из равновесия всех, а Анастасия вообще казалась Софии очень ранимой.
— Если дядя Арен когда-нибудь отпустит тебя нормально отдохнуть, переносись к нам, — предложила Анастасия. — Мы с мамой будем рады. Тебе же понравилось на море?
— Понравилось, — ответила София. — Я… постараюсь вырваться.
На море действительно хотелось, но… Император — и отпустит? О нет. Это вряд ли. Только не сейчас, когда он еще не наигрался в свою новую игрушку.
* * *
Арен сказал детям, что мама себя по-прежнему плохо чувствует и сегодня тоже не придет, и они очень расстроились. Ему и самому было не по себе — получалось, наказывая Викторию, он наказывает и Агату с Александром. Но так было необходимо. Жена должна понять, к чему для нее могут привести попытки кого-либо отравить, и два выбранных Ареном способа наказания казались ему лучшими. Больше всего на свете Виктория любила детей и свою работу. Провинившись, она лишилась и того, и другого. С детьми она вновь начнет общаться завтра, а вот в оранжерею не вернется. По крайней мере пока не угомонится.
Император приказал Бруно выписать Софии премию в размере полугодового оклада — в качестве компенсации за случившееся, о котором дворцовый управляющий, конечно, не знал. Но не в свое дело он никогда не лез, и даже не удивился — мало ли, чем новая аньян могла порадовать императора? Дело дворцового управляющего — выполнять приказы, а не обсуждать их.
О том, что денег на счете у нее стало больше, София узнает не сейчас, а только в тот момент, когда решит их снять. Будет ей сюрприз. Правда, император не сомневался, что его маленькая драгоценность обязательно начнет возмущаться, куда ей столько денег за то, что не случилось, но слушать ее Арен не собирался. Мало того, что Виктория провинилась, так еще и Софию необходимо поскорее освободить от бремени долга названного отца. Ни к чему ей эта ноша. Хотя Вагариус наверняка тоже помог бы, просто пока стеснялся предлагать, но ничего. Вано поможет Софии в чем-то другом. Мало ли желаний у молодой девушки?
Кстати… Арен прищурился. Занимаясь вопросами охраны, они оба — и он, и Вано, — упустили одну важную деталь. И как только София пришла в детскую и обняла обрадовавшихся детей, император поинтересовался:
— Софи, ты помнишь, что завтра вы с Агатой поедете на выставку кукол?
Она кивнула, стараясь не поднимать глаз. Стеснялась просто ужасно.
— Это международная выставка. Бальные платья там не нужны, но выглядеть надо… — Арен на секунду задумался. — Соответствующе. У тебя есть подходящее платье? То, что на тебе обычно надето, не подходит.
Девушка нисколько не обиделась, а спокойно ответила:
— Не беспокойтесь, ваше величество. Конечно, платья есть, я ведь не только с детьми сидела, и в театре бывала, и вообще много где.
— Хорошо. Поверю тебе на слово и не буду проверять.
Она все же подняла голову и удивленно посмотрела на императора. Арен усмехнулся и шутливо погрозил пальцем на радость Агате и Александру:
— Но если вдруг не справишься, будет ата-та.
«Ата-та» вызвало у наследников приступ смеха, а у Софии — приступ прилива краски к щекам и смущения пополам с негодованием.
Защитник, как же хочется ее поцеловать.
— Я пойду. Не скучайте тут без меня, — сказал Арен, коснувшись ладонью макушек детей, а после, не выдержав, дотронулся кончиками пальцев до запястья Софии. И в полной мере насладился ощущением бесконечной нежности, приправленной горьким ожиданием грядущего.
В зале Совета стояла непривычная тишина. Господа советники, ожидая вердикта императора насчет указа о лишении привилегий семей заговорщиков, молчали почти полным составом, хмуро сидя в креслах. И Гектор, и Вано передавали Арену слухи, которые облетали страну со скоростью света, и в которых императора и боялись, и ненавидели, находясь в ужасе от одной только возможности лишиться привилегий.
Арен обвел глазами зал, невольно останавливаясь на некоторых из присутствующих и прислушиваясь к эмоциям этих людей. Вот Арвен Асириус — тот еще жук, ненавидящий нетитулованных не меньше, чем Аарон. Гектор серьезно подозревал Асириуса в связи с братом императора, но доказательств так и не нашел. Единственным косвенным свидетельством было то, что они общались и даже дружили, но для ареста этого недостаточно. Теперь же Дайд усиленно следил за Арвеном, предполагая, что он был одним из тех, кого Аарон оставил во «второй волне».
Сейчас Асириус был раздражен и сильно нервничал, оглядываясь и изредка кивая на приветствия. Еще один кандидат на пост главы Совета, только вот Арен утвердит его если только через собственный труп.
Алвар Альго, троюродный брат. Его эмоции император не ощущал, но и без эмпатии было понятно, что брат не в восторге. Не удивительно — идеи Аарона пришлись бы ему по душе гораздо больше, но в заговор Алвара не посвятили, чтобы не было двух одинаковых по силе Альго — это создало бы опасную конкуренцию. Так что лидер был один. А Алвар остался за бортом. Но что сейчас? Возможно, сейчас он согласился поддержать заговор. Он здорово постарел после случившегося на Дне Альганны, сильно похудев и поседев, но магом по-прежнему был сильным.
За Алваром следили, и Гектор пока считал, что тот ни при чем, но просто потому что ему никто ничего не предлагал. «Они сейчас должны залечь на дно, опасаясь поимки, — так говорил Дайд. — И новых членов не вербовать. Особенно членов, которые носят фамилию Альго. Слишком опасно».
Алли Адэриус, дочь Абрахама Адэриуса, арестованного бывшего главы Совета. Импульсивная и не особенно умная, она ненавидела императора настолько люто, что Арен не сомневался — будь у нее возможность сейчас присоединиться к заговору, присоединилась бы. Указ ударил бы по ней особенно сильно.
Устав от негатива, император посмотрел на Берта Арманиуса, что сидел в первом ряду, сложив руки на груди, и с удивлением понял — друг дремлет, не обращая никакого внимания на окружающих. Надо будет поговорить с Эн насчет испытаний на звание архимагистра, она ведь наверняка думает использовать какие-то артефакты…
— Я прошу тишины, — сказал стоящий на кафедре для выступлений Арчибальд, и те немногие, кто в это время беседовал, замолчали. — На прошлом Совете мы обсуждали указ о лишении привилегий заговорщиков и их семей. Напоминаю Совету о просьбе архимагистра Арманиуса, озвученную для его величества — Бертран просил пересмотреть принятие указа. Сегодня его величество озвучит нам свое решение.
Арен сделал знак охранникам, и иллюзорный полог над ложей был развеян. Сразу после этого император поставил эмпатический щит, глядя на встающих и кланяющихся советников.
— Доброе утро, уважаемые архимагистры. По просьбе вашего коллеги я подумал еще раз и вынужден сообщить, что указ будет принят.
Щит дрожал от напряжения, и Арен укрепил его, понимая, что эмоции господ магов сейчас должны просто разрывать.
— Но принят с корректировками. Этот указ будет касаться не прошлого, а будущего. Аристократические рода, участвовавшие в заговоре до сегодняшнего дня, остаются при своих привилегиях. После — лишаются всего. Таким образом я даю вам возможность задуматься о будущем. Пока вы сохраняете то, что имеете, но потерять все очень легко.
Архимагистрам явно стало легче — щит прекратил дрожать.
Она едва не разрыдалась, представив, каково ей будет.
— Ты слишком много переживаешь, хотя переживать из-за этого вовсе не стоит. Детей это никак не коснется. А моя жена… Она хотела, чтобы ты кинулась в объятия Адриана. Тебя и после этого волнует, что она будет думать и чувствовать?
София сжала зубы.
— При чем тут это, ваше величество. Мне важно, что буду думать и чувствовать я, а мне…
— Ты сделаешь меня счастливым, Софи. И я тоже постараюсь, чтобы у тебя все было хорошо, — шепнул Арен, целуя ее в висок. — Перестань переживать.
— Я не могу, — сказала она тихо, но отстраниться не попыталась. — Я как представлю… мне тошно становится.
— Ты не то представляешь, моя драгоценность, — улыбнулся Арен, а в следующую секунду поцеловал ее.
Губы его были очень нежными, но София понимала — этот поцелуй не похож на просьбу. Император целовал ее, как свою собственность. Он не спрашивал разрешения на то, чтобы взять — он просто брал принадлежащее ему.
Но как же сладко, как сладко, Защитница… София и не заметила, как Арен довел ее до кровати — только голова чуть закружилась, когда они упали туда вместе, не прекращая целоваться.
— Нет… — прошептала она, ощущая, как чувственно ноет низ живота. Безумно приятно, но очень неприлично.
— Да, Софи, — сказал император, на мгновение приподнявшись над ней. — Но не сегодня. Я останусь здесь, но мы просто будем спать. Потому что иначе я завтра не попаду ни на одно совещание.
— Я с вами рядом не усну, — пробурчала София, пытаясь оттолкнуть Арена. — Как вы себе это представляете?
— Очень просто, — ответил он, улыбнувшись, и провел ладонью по ее лбу.
София сразу провалилась в сон. Император ласково поцеловал ее в щеку, уложил поудобнее, накрыл одеялом обоих — и усыпил заодно и себя.
Глава двадцать первая
Арен проснулся от вибрации браслета связи, наконец-то ощущая себя отдохнувшим и даже почти счастливым. Счастливым полностью он быть никак не мог — слишком много проблем, — но присутствие рядом спящей Софии словно помогало глубже дышать.
Император улыбнулся и ласково погладил девушку по волосам, стараясь не разбудить. Пользоваться ситуацией он не собирался — во-первых, не было времени, а во-вторых…
Накануне он сам рассказал ей про то, что умеет внушать, и тот, кому внушаешь, даже не поймет этого. София не должна думать, что он воздействует на нее ментальной магией. Но для доверия нужно время. Арен осторожно встал с кровати. Посмотрел на девушку еще раз, любуясь расслабленным выражением лица, чуть растрепавшимися рыжими волосами и нежными губами, которые, как он теперь знал, были невероятно сладкими. Но целовать император их не стал, боясь потревожить. Пусть спит. Успеют еще нацеловаться.
Отвернувшись, Арен ушел в свою комнату через камин.
* * *
Проснувшись утром, София какое-то время лежала, не дыша, пытаясь понять, куда делся император. А может, ей вообще все приснилось и не было ничего? Ни приворота, ни поцелуев, ни «я останусь здесь»…
Нет, было. Если бы не было, она бы никогда в жизни не легла спать в одежде. Но дело даже не в этом… Она ощущала его запах. Запах, который помнила уже наизусть и очень любила. Он был теплым и напоминал Софии аромат горящего костра, и от него было точно так же хорошо, уютно и радостно.
София уткнулась носом в собственную подушку и сделала вдох. Защитница… Да, Арен спал здесь, с ней. И почему-то ушел, не тронув, даже не разбудил. Почему? Сонная, она сдалась бы быстрее. Может, в этом и дело — император не хочет, чтобы она быстрее сдалась, он хочет… хочет…
«Я мог бы сделать так сразу. Подумай об этом». Она думала, но знаний Софии об отношениях мужчины и женщины было недостаточно, чтобы понять в полной мере, почему Арен ушел этим утром. Это какая-то стратегия, но… какая?
Одно София знала точно — она была благодарна императору за этот поступок. За завтраком Мэл Руди сказала, что время отъезда их высочеств Ванессы и Анастасии назначено на полдень, и сразу после завтрака она побежит помогать им собираться.
— Я еду еще с двумя девочками-служанками, — радостно щебетала Мэл. — Мы вчера обсуждали поездку за обедом, и знаешь, по-моему, они ко мне немного смягчились.
— А охрана тоже едет? — спросила София с интересом.
Ей было любопытно, как организовываются такие поездки.
— Да, конечно, шесть человек. Среди них есть один, который мне нравится, — сказала Мэл шепотом, покраснела, а потом рассмеялась. — Может, улыбнется удача. А тебе, Софи, никто не нравится?
«Думай, что и кому ты говоришь».
— Нравится, но не во дворце. Так, детская любовь, ничего серьезного, — улыбнулась София и добавила, чтобы отвлечь Мэл, а заодно и решить дело, на которое вчера не осталось времени: — А давай я вместе с тобой сейчас к Анастасии пойду, как раз хотела с ней повидаться перед отъездом.
— Конечно, — кивнула Мэл. — Она будет рада.
Принцесса действительно была рада повидаться с Софией, это чувствовалось.
Она выглядела немного нервной и смущенной, что было не удивительно — все же покушение на Агату вывело из равновесия всех, а Анастасия вообще казалась Софии очень ранимой.
— Если дядя Арен когда-нибудь отпустит тебя нормально отдохнуть, переносись к нам, — предложила Анастасия. — Мы с мамой будем рады. Тебе же понравилось на море?
— Понравилось, — ответила София. — Я… постараюсь вырваться.
На море действительно хотелось, но… Император — и отпустит? О нет. Это вряд ли. Только не сейчас, когда он еще не наигрался в свою новую игрушку.
* * *
Арен сказал детям, что мама себя по-прежнему плохо чувствует и сегодня тоже не придет, и они очень расстроились. Ему и самому было не по себе — получалось, наказывая Викторию, он наказывает и Агату с Александром. Но так было необходимо. Жена должна понять, к чему для нее могут привести попытки кого-либо отравить, и два выбранных Ареном способа наказания казались ему лучшими. Больше всего на свете Виктория любила детей и свою работу. Провинившись, она лишилась и того, и другого. С детьми она вновь начнет общаться завтра, а вот в оранжерею не вернется. По крайней мере пока не угомонится.
Император приказал Бруно выписать Софии премию в размере полугодового оклада — в качестве компенсации за случившееся, о котором дворцовый управляющий, конечно, не знал. Но не в свое дело он никогда не лез, и даже не удивился — мало ли, чем новая аньян могла порадовать императора? Дело дворцового управляющего — выполнять приказы, а не обсуждать их.
О том, что денег на счете у нее стало больше, София узнает не сейчас, а только в тот момент, когда решит их снять. Будет ей сюрприз. Правда, император не сомневался, что его маленькая драгоценность обязательно начнет возмущаться, куда ей столько денег за то, что не случилось, но слушать ее Арен не собирался. Мало того, что Виктория провинилась, так еще и Софию необходимо поскорее освободить от бремени долга названного отца. Ни к чему ей эта ноша. Хотя Вагариус наверняка тоже помог бы, просто пока стеснялся предлагать, но ничего. Вано поможет Софии в чем-то другом. Мало ли желаний у молодой девушки?
Кстати… Арен прищурился. Занимаясь вопросами охраны, они оба — и он, и Вано, — упустили одну важную деталь. И как только София пришла в детскую и обняла обрадовавшихся детей, император поинтересовался:
— Софи, ты помнишь, что завтра вы с Агатой поедете на выставку кукол?
Она кивнула, стараясь не поднимать глаз. Стеснялась просто ужасно.
— Это международная выставка. Бальные платья там не нужны, но выглядеть надо… — Арен на секунду задумался. — Соответствующе. У тебя есть подходящее платье? То, что на тебе обычно надето, не подходит.
Девушка нисколько не обиделась, а спокойно ответила:
— Не беспокойтесь, ваше величество. Конечно, платья есть, я ведь не только с детьми сидела, и в театре бывала, и вообще много где.
— Хорошо. Поверю тебе на слово и не буду проверять.
Она все же подняла голову и удивленно посмотрела на императора. Арен усмехнулся и шутливо погрозил пальцем на радость Агате и Александру:
— Но если вдруг не справишься, будет ата-та.
«Ата-та» вызвало у наследников приступ смеха, а у Софии — приступ прилива краски к щекам и смущения пополам с негодованием.
Защитник, как же хочется ее поцеловать.
— Я пойду. Не скучайте тут без меня, — сказал Арен, коснувшись ладонью макушек детей, а после, не выдержав, дотронулся кончиками пальцев до запястья Софии. И в полной мере насладился ощущением бесконечной нежности, приправленной горьким ожиданием грядущего.
В зале Совета стояла непривычная тишина. Господа советники, ожидая вердикта императора насчет указа о лишении привилегий семей заговорщиков, молчали почти полным составом, хмуро сидя в креслах. И Гектор, и Вано передавали Арену слухи, которые облетали страну со скоростью света, и в которых императора и боялись, и ненавидели, находясь в ужасе от одной только возможности лишиться привилегий.
Арен обвел глазами зал, невольно останавливаясь на некоторых из присутствующих и прислушиваясь к эмоциям этих людей. Вот Арвен Асириус — тот еще жук, ненавидящий нетитулованных не меньше, чем Аарон. Гектор серьезно подозревал Асириуса в связи с братом императора, но доказательств так и не нашел. Единственным косвенным свидетельством было то, что они общались и даже дружили, но для ареста этого недостаточно. Теперь же Дайд усиленно следил за Арвеном, предполагая, что он был одним из тех, кого Аарон оставил во «второй волне».
Сейчас Асириус был раздражен и сильно нервничал, оглядываясь и изредка кивая на приветствия. Еще один кандидат на пост главы Совета, только вот Арен утвердит его если только через собственный труп.
Алвар Альго, троюродный брат. Его эмоции император не ощущал, но и без эмпатии было понятно, что брат не в восторге. Не удивительно — идеи Аарона пришлись бы ему по душе гораздо больше, но в заговор Алвара не посвятили, чтобы не было двух одинаковых по силе Альго — это создало бы опасную конкуренцию. Так что лидер был один. А Алвар остался за бортом. Но что сейчас? Возможно, сейчас он согласился поддержать заговор. Он здорово постарел после случившегося на Дне Альганны, сильно похудев и поседев, но магом по-прежнему был сильным.
За Алваром следили, и Гектор пока считал, что тот ни при чем, но просто потому что ему никто ничего не предлагал. «Они сейчас должны залечь на дно, опасаясь поимки, — так говорил Дайд. — И новых членов не вербовать. Особенно членов, которые носят фамилию Альго. Слишком опасно».
Алли Адэриус, дочь Абрахама Адэриуса, арестованного бывшего главы Совета. Импульсивная и не особенно умная, она ненавидела императора настолько люто, что Арен не сомневался — будь у нее возможность сейчас присоединиться к заговору, присоединилась бы. Указ ударил бы по ней особенно сильно.
Устав от негатива, император посмотрел на Берта Арманиуса, что сидел в первом ряду, сложив руки на груди, и с удивлением понял — друг дремлет, не обращая никакого внимания на окружающих. Надо будет поговорить с Эн насчет испытаний на звание архимагистра, она ведь наверняка думает использовать какие-то артефакты…
— Я прошу тишины, — сказал стоящий на кафедре для выступлений Арчибальд, и те немногие, кто в это время беседовал, замолчали. — На прошлом Совете мы обсуждали указ о лишении привилегий заговорщиков и их семей. Напоминаю Совету о просьбе архимагистра Арманиуса, озвученную для его величества — Бертран просил пересмотреть принятие указа. Сегодня его величество озвучит нам свое решение.
Арен сделал знак охранникам, и иллюзорный полог над ложей был развеян. Сразу после этого император поставил эмпатический щит, глядя на встающих и кланяющихся советников.
— Доброе утро, уважаемые архимагистры. По просьбе вашего коллеги я подумал еще раз и вынужден сообщить, что указ будет принят.
Щит дрожал от напряжения, и Арен укрепил его, понимая, что эмоции господ магов сейчас должны просто разрывать.
— Но принят с корректировками. Этот указ будет касаться не прошлого, а будущего. Аристократические рода, участвовавшие в заговоре до сегодняшнего дня, остаются при своих привилегиях. После — лишаются всего. Таким образом я даю вам возможность задуматься о будущем. Пока вы сохраняете то, что имеете, но потерять все очень легко.
Архимагистрам явно стало легче — щит прекратил дрожать.