Тьма и пламя. На бескрайней земле

– Темнеет. Идемте со мной, – не оборачиваясь, поманила она рукой Эли и Габриэля. – Тут совсем недалеко.

– Куда? – насторожилась принцесса, глядя на Габриэля.

– Увидите, – ответила Ива. – Вам, я полагаю, отдых совсем не помешает.

Габриэль ничего не сказал, пораженный игрой бедер лесной чародейки, ее нескромными повадками и словом, которое она применила к шэн-лину. «Самец»? Серьезно? Чародейка вела себя с ним, как с животным – будущим семенным бычком. Она словно выгуливала его! Ох, не зря Апсэль и Лэй сторонились этого леса. Иве предстояло многое объяснить.

С этой мыслью мэйт поплелся за чародейкой.

– Я все видела, – произнесла Эли так, будто поймала его на краже.

– Что? – не понял мэйт, все еще размышляя над судьбой Лэя.

– Ты на нее пялился, – прошептала принцесса.

– Я… Не… – смутился Габриэль и вздохнул, чувствуя, что краснеет.





Глава 26




– Добро пожаловать в Нианзу, последнее поселение шэн-линов, – сообщила Ива.

И Габриэль сразу ощутил, как напряглась Элизабет. Комок нервов, пахнущий потом и ромашкой. Он нежно взял ее за руку.

– Все будет хорошо, – сказал мэйт, хотя сам не верил собственным словам. – Скоро мы все узнаем.

Но Эли рванулась вперед, выдергивая руку. Она обежала изумленную Иву и встала у нее на пути, сжав рукоять жезла. Лэй все так же медленно, молча и бездумно брел вперед, шаркая ногами и не обращая никакого внимания на возбужденную Эли.

Габриэль решил не вмешиваться, понимая, что сейчас ощущает принцесса. Как лихорадочно стучит ее сердце… Какие ужасные мысли вспыхивают в ее прелестной темноволосой голове…

– Не сойду с места, пока ты не скажешь, что с моим братом! – произнесла Эли.

Из густой высокой травы вспорхнула птица.

– Братом? – не поняла чародейка.

Мэйт не видел глаз Ивы, но предполагал, что сейчас от удивления они округлились до размера костяного оберега, висящего у нее на шее. А он, между прочим, был не маленький. Эли начала не с того – ясное дело, переволновалась.

– Лэй нам все рассказал. В начале лета к вам пришел раненый человек. И вы заперли его в клетке. Где он? Что с ним? – Голос Эли сорвался с грозного на хрипло-жалобный. – Пожалуйста. Прошу, скажи, что вы его не казнили. Что он жив. Это все, что мне нужно! – Губы ее задрожали.

Наступила зловещая тишина. Габриэль подумал, что сейчас Эли расплачется. Но ей каким-то чудом удалось сдержать подступившие слезы.

– Жив, – обдумав что-то, сказала Ива. – Думаю, жив.

– Слава Литу! – воскликнула принцесса, опуская жезл.

Мэйт почувствовал такое облегчение, будто сам искал родного брата. Хотя с печалью осознавал, чем закончатся поиски Оливера лично для него. Непременным расставанием с Эли. Надежду вселял лишь не очень уверенный голос Ивы. Нет, она не лгала. Скорее была не уверена в том, о чем говорила. Она мешкала и размышляла, перед тем как осчастливить принцессу.

Габриэль подошел к Эли и взял ее ладонь – влажную, чуть подрагивающую и начинающую теплеть в его руке. Принцесса не пыталась больше вырваться. Она, сияющая от счастья, покорно побрела с ним – следом за Ивой и шэн-лином.

Когда мэйт увидел ворота, то понял, почему Нианзу удалось избежать кровожадного меча Эдварда Однорукого. Помимо того, что последнее поселение шэн-линов стояло в самой глухой стороне лесов Бэй-Цэнга, оно мастерски пряталось среди деревьев, подобно хамелеону сливаясь с окружающей зеленью. На высоких воротах, сколоченных из неотесанного сруба, темнела кора, по опорным столбам, по забору вился плющ, а у подножия торчала густая трава по пояс. Поселение казалось частью леса, и заметить его – выделить из строя деревьев внимательным взглядом – почти нереально. Пожалуй, даже шагов за тридцать.

Со стороны поселение выглядело давно заброшенным, пугающе тихим – мертвым. Но это было не так. Когда до ворот оставалось не больше пяти шагов, их створки начали медленно расходиться, тихо поскрипывая и подминая под себя заросли травы. Иву ждали, ее видели и ей… доверяли. Чего, увы, нельзя было сказать о них с Эли, подумал мэйт с тревогой. После того что натворили головорезы Эдварда Однорукого, включая брата принцессы, в лесу Бэй-Цэнга…

За воротами, держа копье обеими руками, стоял шэн-лин, сверкая узкими кошачьими, серыми глазами. Он, в отличие от Лэя, был высоким и стройным, а с макушки падали сотни темных косичек. Именно такими шэн-линов описывал Джерион Тиристэр в книге о своих знаменитых странствиях. Хотя про маски он ничего не говорил. А голый по пояс незнакомец носил маску – черную, толстую, от подбородка до глаз, что только усиливало его воинственный грозный вид.

Незнакомец подскочил к Лэю и, бросив копье, принялся его обнимать. Судя по всему, шэн-лина в маске совсем не тревожило равнодушие собрата, который никак не отзывался на дружеские и крепкие объятия. Лэй просто стоял столбом, явно не разделяя счастья встречи.

А вот Габриэль был им переполнен. Он держал радостную Эли за руку и наслаждался видом Нианзу. Вдали высились горы Бэй-Цэнга; на небе начали робко выступать звезды. Именно таким мэйт себе и представлял поселение шэн-линов, листая страницы «Долгих и удивительных странствий» Джериона Тиристэра. Хижины со смешными крышами, похожими на огромные шляпы конусом. Большие и маленькие. Стоящие на земле и возведенные прямо на деревьях. Проброшенные от их стволов тонкие мостки. Все было именно так, как описывал поселение Джерион. Именно так и совсем не так. В поселении не было видно ни одного шэн-лина, помимо Лэя и незнакомца в маске. Только похрюкивающие свиньи в загоне.

Изгой проснулся и начал скрестись в рюкзаке. Мяукнул, требуя выпустить его на волю. Но мэйт решил повременить, пока хоть что-нибудь не прояснится. Да и Лэй, помнится, не прочь был закусить гаргом.

Шэн-лин в маске наконец-то отстал от Лэя и, вновь вооружившись, посоветовал собрату идти спать. И Лэй, безропотно подчинившись, спокойно побрел к хижинам. На это было страшно смотреть. Сильный, смелый и веселый шэн-лин не имел ничего общего с пустым безвольным существом, шаркающим ногами.

– Заходите, – пригласила их Ива.

Но, едва они вошли в поселение, незнакомец ткнул копьем в сторону Габриэля. И, продолжая нервно помахивать оружием, стал возмущаться на родном языке. Мэйт едва успевал понимать, о чем шэн-лин, гневно потряхивающий копьем, говорит Иве. Незнакомец дико тараторил, да и маска, закрывающая рот, не способствовала ясности.


– Ты его понимаешь? – тихо спросила принцесса.

– К сожалению, да. Похоже, он нам не очень рад.

– И для этого ты учил язык? – ухмыльнулась Эли.

Мэйт не нашел, что ответить. Тем временем незнакомец успокоился, дав слово чародейке, которая выслушала его причитания совершенно спокойно.

– Это вождь. Мастер Ки, – представила его Ива. – Габриэль и его подружка Элизабет, – улыбнулась она.

После этих слов принцесса вытащила ладонь из заботливой руки мэйта. Габриэль вспомнил, как описывал приветствие шэн-линов Джерион, и, сложив пальцы решеткой на груди, чуть склонил голову. Чем серьезно удивил недружелюбного Мастера Ки, заставив его растеряться. Вождю ничего не оставалось делать, как повторить приветствие. Хотя он продолжал злобно сверкать глазами.

– Идемси за меня, – сказал он на плохом олдише и для верности указал копьем направление – очевидно, осознавая неточность только что произнесенной фразы.

Габриэль с подозрением посмотрел на Иву:

– А ты?

– Я присоединюсь чуть позже. – Чародейка провела руками вдоль своего тела. – Мне нужно переодеться.

Хм, «переодеться»? Тут куда уместнее слово «одеться», усмехнулся про себя мэйт, скользя взглядом по изгибам тела чародейки.

– Мастер Ки проводит вас… как это по-вашему?.. – Ива защелкала пальцами, подбирая слова. – В главный дом. И, богов ради, выпустите наконец своего питомца на волю. Обещаю, здесь ему ничего не грозит.

Чародейка повернулась и направилась к хижине у ворот. Габриэль опустил рюкзак на землю и, склонившись над ним, решил выпустить гарга. Краем глаза мэйт заметил, как нескромный наряд чародейки тает на ее пленительном теле, листок за листком, оголяя красивые бедра. Габриэль сделал вид, что не может справиться с узлом, чтобы досмотреть волнительное представление до конца. Ива полностью обнажилась и исчезла за порогом хижины, оставив за собой след поедаемых магией листьев.

Мэйт сладко вздохнул и развязал рюкзак. Изгой высунул лысую кошачью голову, принюхался, изучая территорию, лизнул знакомую руку и, не чуя угрозы, выбрался на свободу. Вытянулся, зевнул, выставляя напоказ белые острые зубки, и, поводив носом, довольно смело направился к ближайшему дереву.

– Надеюсь, оно не является у них какой-нибудь святыней, – сказал мэйт, глядя, как гарг присел у дерева.

– Надеюсь… – отрешенно повторила Эли, наблюдая за идущим в сумраке вождем.

Они направились к самой большой хижине, расположенной посреди поселения. Это был единственный дом, где горел огонь. А еще рядом с ним стояла клетка, сплетенная из толстых ветвей.

– Она пустая, – сказала Эли, продолжая изучать поселение в поиске Оливера.

– Я вижу.

Над ними прошелестел крыльями Изгой. Он как будто знал, куда они идут, и уселся на крышу, прямо над дверью главной хижины. Вождь заворчал, махнул копьем в сторону Изгоя, пытаясь его согнать. Гарг слетел с крыши, с явным превосходством зыркнув на полуголого шэн-лина у порога, и вернулся к Габриэлю. Пошлепал рядом, путаясь у мэйта в ногах.

Хижина была просторной – в ней легко поместилось бы человек пятьдесят. В центре горел очаг, над которым булькал огромный и черный закрытый котел. Крышка с тихим стуком прыгала на нем; то тут, то там в возникающие щели лез густой пар, заполняя пространство насыщенным горьковатым запахом валерианы и чего-то неизвестного носу мэйта. По кругу у стен стояли лавки.

Недовольный Мастер Ки сел на единственный и огромный стул, поставив копье справа от себя. Габриэль пристроился напротив вождя, у открытого окна. Несмотря на размеры хижины, из-за огня и котла внутри было душновато. Эли опустилась рядом с мэйтом. Гарг, щурясь от света очага, потерся о ее ноги, словно домашняя кошка, а затем забрался на колени к мэйту, требуя внимания.

Мэйт почесал его за ухом, с интересом разглядывая пузатую деревянную посудину в шаге от себя и пытаясь отгадать ее назначение. Сосуд походил на огромную свистульку, обитую корой и облепленную листьями; на его боку темнели дырочки.

– Спроси его про Оливера, – потребовала Эли.

– Может, лучше дождемся Иву?

– Нет, сейчас, – настаивала принцесса.

Габриэль провел ладонью по спине урчащего гарга и посмотрел на вождя.

– Ndyu Ki nvere ike I naapu nkpuchi? – попросил Габриэль снять маску, указывая пальцем на рот, и пояснил, что это мешает общению: – Nke ya gaikvado nghota.

Вождь неожиданно оживился – вспыхнул, как очаг в хижине. Ткнул пальцем в котел, тряхнув косичками. И затараторил на родном языке, как тогда, при первой встрече.

– Что он сказал?

– Сказал, что из-за котла… вернее, из-за того, что в нем, ему нельзя снимать маску.

Эли не дала ему обдумать сказанное. Принцессу полностью занимал ее брат. Мэйсе! Ей было до Хьола, что за страшное варево, способное одурманить любого шэн-лина, шипело и булькало в котле.

– А про Оливера?

– Onva ato gara aga. I biara mez inke meruru ahu ndi madu. Ihe mere ya?

Мастер Ки покивал и ответил, шлепая себя по голове и указывая на горы. Часть Габриэль понял ясно. Про рану на затылке. Про то, что Оливер был без памяти, когда пришел к ним. Но остальное… «Дух гор». «Камни». Слова были понятны, но, складываясь, не несли никакого смысла. Выходил какой-то бред, который вряд ли понравился бы принцессе.

– Ну? Что?

– Вождь сказал, что твой брат потерял память. И…

– Говори!