Тьма и пламя. На бескрайней земле
Часть 34 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Все правильно, на литус, – со вздохом произнес Габриэль, вспоминая изверга Роя.
– Откуда?
– «Подарок» от сельских бездарей, – помрачнел мэйт. – Я не хочу об этом говорить…
Стена рядом с ним подрагивала от толчков, то нарастающих, то стихающих. Девка за стеной явно выдыхалась, стонала тише и реже, однако ослабевший шум в соседней комнате все равно отгонял сон от принцессы. Ей не нужны мягкие перины и тьма, ей нужна тишина. Мэйт вспомнил, как Эли в мгновение ока уснула даже на каменном полу в темном и сыром тоннеле. Да и свеча в комнате ничуть не тревожила принцессу.
Гарг вылез из рюкзака и лег у окна, положив мордочку на передние лапы. Но сразу поднялся и начал бродить из стороны в сторону, изучая новую местность. Он проспал почти весь день, поэтому сейчас не знал, чем себя занять, блуждая с места на место.
– Послушай, тот поцелуй…
– Поцелуй, которого не было, ты хотел сказать. Не будем больше к этому возвращаться. Если тебе не терпится поговорить, найди другую тему. – Элизабет перевернулась на бок, к стене, чуть обнажив плечи. – Да когда же они заткнутся, – прошипела она, стукнув ладонью по подушке.
«Другую тему…» Габриэль грустно улыбнулся. Какая, свер ее побери, может быть другая тема, когда из-за одной стены доносятся сладострастные стоны, а у другой, в двух шагах, лежит прекрасная молодая женщина? Мэйт не сводил взгляда с принцессы, воображая, как он кончиками пальцев осторожно сдвигает ее покрывало. Как распускает тугую черную косу, чтобы запустить руки в волосы. Как целует загорелые плечи и спину. Как ласкает бедра и сжимает груди… От приятной и одновременно невыносимой фантазии Габриэлю стало жарко. Сколько он не был с женщиной? Долго, очень долго.
Мэйт опустил руку на жезл, размышляя над «другой темой». Хаппа, лежащая у кровати, холодила горячую от возбуждения ладонь. Пальцы нащупали клеймо механика: три шестеренки, заключенные в треугольник. На островах ходили слухи, что общество мастеров помогло усилить магическую защиту островов. Но как? И с какой целью? Никто толком не знал. А отец или Гром почему-то всегда увиливали от разговора, если дело касалось магической защиты. Зато всякий чародей охотно хвастался штуковиной с клеймом механика, даже в том случае, если от нее не было никакого прока.
Элизабет повернулась к нему лицом. Зевнула. За окном, в ночи, продолжали выть псы, за стеной – постанывать девка. Догорала свеча, заливая незамысловатый подсвечник восковыми каплями; слегка подрагивал огненный лепесток. Пахло дымом, кошкой, ромашкой и… женщиной.
– Твой жезл, на нем клеймо…
– Механика, – договорила за него принцесса.
– Я знаю. Ты была в летающем городе?
– Нет.
– А хаппа у тебя откуда?
– Подарок отца, в отряде такой есть только у меня и Кирка. Но я видела летающий город с корабля.
– Какой он, Смулау?..
Эли задумалась, потом сказала:
– Бело-золотой. Да, бело-золотой.
– Хотелось бы там побывать?
– Не очень, – поморщилась принцесса.
– Почему?
– Он похож на… огромную кухню, – усмехнулась Эли. – А я ненавижу кухни.
– На огромную кухню? – со смешком переспросил мэйт.
– Из-за котлов и труб, которые все время пускают пар. И звуки с полуострова доносятся такие, будто там все время готовятся к грандиозному пиру. Бренчат, стучат, лязгают.
– А мне бы хотелось его увидеть. Посмотреть на чудо-механизмы, на настоящих механиков. Увидеть, как они живут. Что едят и кому поклоняются.
– Кирк говорил, что спирфламы не любят летающий город. Боятся его.
– Как думаешь, почему во время войны механики не стали помогать Олдии?
– Они не стали помогать и Мирациллу, – уточнила Эли. – Струсили, наверное.
– Быть может, это не трусость, а мудрость.
– Тоже мне мудрость. Сбежать и спрятаться от всех, когда тебе предлагают огромную территорию в обмен на помощь.
– Возможно, вы не то им предлагали.
– Или они все-таки просто испугались чуток запачкать руки в крови.
– А ты не слишком кровожадна для принцессы? – улыбнулся Габриэль.
– Что? – не поняла принцесса.
– Я хотел сказать, что ты рассуждаешь, как настоящий король, – поспешил оправдаться мэйт.
Она ничего не ответила, но лицо ее повеселело после сомнительного комплимента. Гарг, привыкший к просторам и не знающий, чем себя занять, тряхнул крыльями, взлетел и опустился у рюкзака. После чего забрался в него, оставив снаружи лишь хвост, длинный, покрытый темно-зелеными чешуйками.
Принцесса, сама того не ведая, подтолкнула мэйта к новой теме, упомянув спирфламов.
– Не обижайся. Поверь, я не желаю вреда спирфламам. Я ими восхищаюсь. Их мощью и красотой. Но как так случилось, что во время спирмора уцелели лишь спирфламы твоего отца? Выглядит как настоящее чудо.
– Подозрительно?
– Можно и так сказать, – не стал спорить Габриэль.
– Не только ты так думаешь, – сказала принцесса, зевая. – Но никакого чуда здесь нет. Наши спирфламы стерегли северные границы Олдии, когда начался спирмор. Мороз спас их от него. Как и одного из спирфламов Эдварда Однорукого. Как и всех спирглассов.
Звучало убедительно. Но Габриэль чуял по интонации, по запаху, что принцесса сказала далеко не все. Ее объяснение было слишком простым – для тех, кто не умеет и не хочет думать. А думающий человек сразу бы напряг разум, сопоставляя одно с другим. И начал бы задавать самому себе вопросы. Например, почему почти все спирфламы Джона Крылатого оказались на северных границах? Неужели, опасаясь чумы, Джон Крылатый отправил к границам не только взрослых спирфламов, но и детенышей? Тогда откуда такая осведомленность? Откуда уверенность в том, что спирфламы и их детеныши непременно уцелели бы на северных холодных границах? Ведь о том, что спирмор отступает перед морозом, стало известно уже после войны, когда над снежными шапками гор Бэй-Цэнга вновь стали замечать диких спирфламов?.. Нет, отец Элизабет не мог без очень веской причины отослать весь отряд к границам Варлии, оставив Гардию без защиты. Так что он либо был невероятным везунчиком, либо сам Лит его предупредил, либо была иная причина – не такая фееричная, как две предыдущие. Но какая?..
– Ты говорила, что спирфламу Кирка двадцать два года, – напомнил Габриэль.
– Да, – подтвердила принцесса, не видя подвоха. – Совсем еще малыш.
– Получается, что он родился до спирмора?
– Что ты пытаешься выяснить?
Принцесса насторожилась, чуть приподнялась, упершись локтем в подушку.
– Его твой отец тоже отправил на северные границы?
– Э-м-м.
– Твоего отца кто-то предупредил?
Принцесса молчала, источая запах тайны и лжи. Элизабет больше не тревожили стоны и скрипы за стеной. Она не мигая взирала на мэйта, как будто определяя, стоит ли ему доверять?..
– Да какого демона! – тряхнула она головой. – Ты все равно не олдиец и скоро вернешься на свои острова. Чего я боюсь? – Эли глянула в потолок, после чего перевела взгляд на Габриэля. – Не знаю, как ты догадался. Но ты прав. Отца предупредили. Картер, мой учитель и лучший наездник на спирфламах в Гардии, рассказывал, что за несколько месяцев до спирмора к отцу явился миркль. Он и посоветовал ему отослать спирфламов, их детенышей, даже яйца – в холодные земли. Так все и было. – Слова рвались из принцессы торопливо и звонко, словно она хотела побыстрее избавиться от тайн.
«К сожалению, не от всех, – подумал мэйт. – Цель ее похода в Бэй-Цэнг все еще была покрыта мраком».
– И что взамен попросил маг?
– Понятия не имею. Возможно, он всего лишь хотел спасти спирфламов.
– Нет, я уверен, ему что-то требовалось от твоего отца.
– Уж если даже Картер ничего не знает, то…
– Как чародей вообще мог узнать про спирмор? – не понимал Габриэль.
– Ты что, издеваешься? – неожиданно обозлилась принцесса. – Ты догадался, что моего отца предупредили, но делаешь вид, будто ничего не знаешь о спирморе!
Мэйт растерялся, не понимая причину гнева Элизабет. Не делал он никакого вида.
– Ни над кем я не издеваюсь, – с недоумением произнес мэйт.
Принцесса затихла, внимательно разглядывая его лицо – пахнущее лавандой и наконец-то выбритое.
– Ты и правда ничего не знаешь? – подивилась она.
– А что я, по-твоему, должен знать?
– То, что маги наслали спирмор.
– Ложь! – возразил Габриэль, давным-давно слышавший этот бред от кого-то из сциников. – Если бы ты хоть что-нибудь смыслила в магии…
– Разве не ты меня спросил, откуда миркль узнал про спирмор?
– Это неправда, – начиная сомневаться, сказал мэйт. – Сциники говорили, что это вы, бездари, использовали спирмор как один из поводов для войны. Маги к чуме не имеют никакого отношения. Я уверен.
– Но как тогда миркль мог узнать об угрозе?
– Не знаю, может, он превосходно гадал на костях, – не слишком ловко отмахнулся мэйт.
– Хорошо, – согласилась Элизабет, гадко улыбаясь. От этой омерзительной улыбки она вдруг стала страшной, похожей на гиену. – Но тебе не кажется странным, что спирмор начался перед самой войной. Когда никто уже не сомневался, что она неизбежна. У Мирацилла не было спирфламов в отличие от Олдии, – продолжала сыпать она доводами, предчувствуя скорую победу в споре. – Как ты помнишь, именно спирфламы моего отца сыграли решающую роль в войне.
– Это все же не доказывает…
– У тебя есть другое объяснение. Я слушаю.
– А вот и есть! Если маг знал о спирморе, знал, для какой цели он создается, то зачем решил предупредить Джона Крылатого?
– Откуда?
– «Подарок» от сельских бездарей, – помрачнел мэйт. – Я не хочу об этом говорить…
Стена рядом с ним подрагивала от толчков, то нарастающих, то стихающих. Девка за стеной явно выдыхалась, стонала тише и реже, однако ослабевший шум в соседней комнате все равно отгонял сон от принцессы. Ей не нужны мягкие перины и тьма, ей нужна тишина. Мэйт вспомнил, как Эли в мгновение ока уснула даже на каменном полу в темном и сыром тоннеле. Да и свеча в комнате ничуть не тревожила принцессу.
Гарг вылез из рюкзака и лег у окна, положив мордочку на передние лапы. Но сразу поднялся и начал бродить из стороны в сторону, изучая новую местность. Он проспал почти весь день, поэтому сейчас не знал, чем себя занять, блуждая с места на место.
– Послушай, тот поцелуй…
– Поцелуй, которого не было, ты хотел сказать. Не будем больше к этому возвращаться. Если тебе не терпится поговорить, найди другую тему. – Элизабет перевернулась на бок, к стене, чуть обнажив плечи. – Да когда же они заткнутся, – прошипела она, стукнув ладонью по подушке.
«Другую тему…» Габриэль грустно улыбнулся. Какая, свер ее побери, может быть другая тема, когда из-за одной стены доносятся сладострастные стоны, а у другой, в двух шагах, лежит прекрасная молодая женщина? Мэйт не сводил взгляда с принцессы, воображая, как он кончиками пальцев осторожно сдвигает ее покрывало. Как распускает тугую черную косу, чтобы запустить руки в волосы. Как целует загорелые плечи и спину. Как ласкает бедра и сжимает груди… От приятной и одновременно невыносимой фантазии Габриэлю стало жарко. Сколько он не был с женщиной? Долго, очень долго.
Мэйт опустил руку на жезл, размышляя над «другой темой». Хаппа, лежащая у кровати, холодила горячую от возбуждения ладонь. Пальцы нащупали клеймо механика: три шестеренки, заключенные в треугольник. На островах ходили слухи, что общество мастеров помогло усилить магическую защиту островов. Но как? И с какой целью? Никто толком не знал. А отец или Гром почему-то всегда увиливали от разговора, если дело касалось магической защиты. Зато всякий чародей охотно хвастался штуковиной с клеймом механика, даже в том случае, если от нее не было никакого прока.
Элизабет повернулась к нему лицом. Зевнула. За окном, в ночи, продолжали выть псы, за стеной – постанывать девка. Догорала свеча, заливая незамысловатый подсвечник восковыми каплями; слегка подрагивал огненный лепесток. Пахло дымом, кошкой, ромашкой и… женщиной.
– Твой жезл, на нем клеймо…
– Механика, – договорила за него принцесса.
– Я знаю. Ты была в летающем городе?
– Нет.
– А хаппа у тебя откуда?
– Подарок отца, в отряде такой есть только у меня и Кирка. Но я видела летающий город с корабля.
– Какой он, Смулау?..
Эли задумалась, потом сказала:
– Бело-золотой. Да, бело-золотой.
– Хотелось бы там побывать?
– Не очень, – поморщилась принцесса.
– Почему?
– Он похож на… огромную кухню, – усмехнулась Эли. – А я ненавижу кухни.
– На огромную кухню? – со смешком переспросил мэйт.
– Из-за котлов и труб, которые все время пускают пар. И звуки с полуострова доносятся такие, будто там все время готовятся к грандиозному пиру. Бренчат, стучат, лязгают.
– А мне бы хотелось его увидеть. Посмотреть на чудо-механизмы, на настоящих механиков. Увидеть, как они живут. Что едят и кому поклоняются.
– Кирк говорил, что спирфламы не любят летающий город. Боятся его.
– Как думаешь, почему во время войны механики не стали помогать Олдии?
– Они не стали помогать и Мирациллу, – уточнила Эли. – Струсили, наверное.
– Быть может, это не трусость, а мудрость.
– Тоже мне мудрость. Сбежать и спрятаться от всех, когда тебе предлагают огромную территорию в обмен на помощь.
– Возможно, вы не то им предлагали.
– Или они все-таки просто испугались чуток запачкать руки в крови.
– А ты не слишком кровожадна для принцессы? – улыбнулся Габриэль.
– Что? – не поняла принцесса.
– Я хотел сказать, что ты рассуждаешь, как настоящий король, – поспешил оправдаться мэйт.
Она ничего не ответила, но лицо ее повеселело после сомнительного комплимента. Гарг, привыкший к просторам и не знающий, чем себя занять, тряхнул крыльями, взлетел и опустился у рюкзака. После чего забрался в него, оставив снаружи лишь хвост, длинный, покрытый темно-зелеными чешуйками.
Принцесса, сама того не ведая, подтолкнула мэйта к новой теме, упомянув спирфламов.
– Не обижайся. Поверь, я не желаю вреда спирфламам. Я ими восхищаюсь. Их мощью и красотой. Но как так случилось, что во время спирмора уцелели лишь спирфламы твоего отца? Выглядит как настоящее чудо.
– Подозрительно?
– Можно и так сказать, – не стал спорить Габриэль.
– Не только ты так думаешь, – сказала принцесса, зевая. – Но никакого чуда здесь нет. Наши спирфламы стерегли северные границы Олдии, когда начался спирмор. Мороз спас их от него. Как и одного из спирфламов Эдварда Однорукого. Как и всех спирглассов.
Звучало убедительно. Но Габриэль чуял по интонации, по запаху, что принцесса сказала далеко не все. Ее объяснение было слишком простым – для тех, кто не умеет и не хочет думать. А думающий человек сразу бы напряг разум, сопоставляя одно с другим. И начал бы задавать самому себе вопросы. Например, почему почти все спирфламы Джона Крылатого оказались на северных границах? Неужели, опасаясь чумы, Джон Крылатый отправил к границам не только взрослых спирфламов, но и детенышей? Тогда откуда такая осведомленность? Откуда уверенность в том, что спирфламы и их детеныши непременно уцелели бы на северных холодных границах? Ведь о том, что спирмор отступает перед морозом, стало известно уже после войны, когда над снежными шапками гор Бэй-Цэнга вновь стали замечать диких спирфламов?.. Нет, отец Элизабет не мог без очень веской причины отослать весь отряд к границам Варлии, оставив Гардию без защиты. Так что он либо был невероятным везунчиком, либо сам Лит его предупредил, либо была иная причина – не такая фееричная, как две предыдущие. Но какая?..
– Ты говорила, что спирфламу Кирка двадцать два года, – напомнил Габриэль.
– Да, – подтвердила принцесса, не видя подвоха. – Совсем еще малыш.
– Получается, что он родился до спирмора?
– Что ты пытаешься выяснить?
Принцесса насторожилась, чуть приподнялась, упершись локтем в подушку.
– Его твой отец тоже отправил на северные границы?
– Э-м-м.
– Твоего отца кто-то предупредил?
Принцесса молчала, источая запах тайны и лжи. Элизабет больше не тревожили стоны и скрипы за стеной. Она не мигая взирала на мэйта, как будто определяя, стоит ли ему доверять?..
– Да какого демона! – тряхнула она головой. – Ты все равно не олдиец и скоро вернешься на свои острова. Чего я боюсь? – Эли глянула в потолок, после чего перевела взгляд на Габриэля. – Не знаю, как ты догадался. Но ты прав. Отца предупредили. Картер, мой учитель и лучший наездник на спирфламах в Гардии, рассказывал, что за несколько месяцев до спирмора к отцу явился миркль. Он и посоветовал ему отослать спирфламов, их детенышей, даже яйца – в холодные земли. Так все и было. – Слова рвались из принцессы торопливо и звонко, словно она хотела побыстрее избавиться от тайн.
«К сожалению, не от всех, – подумал мэйт. – Цель ее похода в Бэй-Цэнг все еще была покрыта мраком».
– И что взамен попросил маг?
– Понятия не имею. Возможно, он всего лишь хотел спасти спирфламов.
– Нет, я уверен, ему что-то требовалось от твоего отца.
– Уж если даже Картер ничего не знает, то…
– Как чародей вообще мог узнать про спирмор? – не понимал Габриэль.
– Ты что, издеваешься? – неожиданно обозлилась принцесса. – Ты догадался, что моего отца предупредили, но делаешь вид, будто ничего не знаешь о спирморе!
Мэйт растерялся, не понимая причину гнева Элизабет. Не делал он никакого вида.
– Ни над кем я не издеваюсь, – с недоумением произнес мэйт.
Принцесса затихла, внимательно разглядывая его лицо – пахнущее лавандой и наконец-то выбритое.
– Ты и правда ничего не знаешь? – подивилась она.
– А что я, по-твоему, должен знать?
– То, что маги наслали спирмор.
– Ложь! – возразил Габриэль, давным-давно слышавший этот бред от кого-то из сциников. – Если бы ты хоть что-нибудь смыслила в магии…
– Разве не ты меня спросил, откуда миркль узнал про спирмор?
– Это неправда, – начиная сомневаться, сказал мэйт. – Сциники говорили, что это вы, бездари, использовали спирмор как один из поводов для войны. Маги к чуме не имеют никакого отношения. Я уверен.
– Но как тогда миркль мог узнать об угрозе?
– Не знаю, может, он превосходно гадал на костях, – не слишком ловко отмахнулся мэйт.
– Хорошо, – согласилась Элизабет, гадко улыбаясь. От этой омерзительной улыбки она вдруг стала страшной, похожей на гиену. – Но тебе не кажется странным, что спирмор начался перед самой войной. Когда никто уже не сомневался, что она неизбежна. У Мирацилла не было спирфламов в отличие от Олдии, – продолжала сыпать она доводами, предчувствуя скорую победу в споре. – Как ты помнишь, именно спирфламы моего отца сыграли решающую роль в войне.
– Это все же не доказывает…
– У тебя есть другое объяснение. Я слушаю.
– А вот и есть! Если маг знал о спирморе, знал, для какой цели он создается, то зачем решил предупредить Джона Крылатого?