Тёмные церемонии

– Мы занимаемся всем.

– Я понимаю.

– Прекрасно. – Машар огляделся. – Так что здесь произошло?

– Хулиганство, – в тон ему ответил спортивный костюм. – Или экстремизм.

Второй из кладбищенских был явно с характером и ФСБ, судя по косвенным признакам, недолюбливал. Возможно, доводилось иметь дело: по хулиганке или экстремизму. Его отношение к человской службе Дориана не волновало, однако времени у него было в обрез и следовало сразу объяснить кладбищенским, что терять его он не собирается.

– Как вы это определили? – холодно спросил Машар, уставившись на спортивный костюм.

– Что именно?

– Что экстремизм.

– Ну, раз вы здесь… – туманно протянул мужик.

И был резко оборван:

– Я здесь, потому что обязан провести проверку случившегося. А почему вы решили, что преступление имеет признаки экстремизма?

– Я не знаю, – растерялся спортивный костюм. – Я за вами повторил.

– В таком случае, будьте добры, впредь не повторять за мной, а по возможности точно отвечать на мои вопросы, договорились? Выводы я сделаю сам.

– Сумеете? – не удержался спортивный костюм.

Высокий прошептал короткое ругательство и отвернулся, дав понять, что не согласен с поведением спутника. Дориан выдал высокому короткую улыбку и вновь перевёл взгляд на спортивный костюм.

– Выводы я сделаю сам. Обо всём.

На этот раз обошлось без язвительных замечаний: спортивный костюм кивнул и промолчал.

– Что вы хотите знать? – спросил высокий.

– Отчёт полиции я прочитаю позже, – властно произнёс Дориан. – А сейчас меня интересует ваше мнение: кто это мог быть?

– Вы смеётесь? – растерялся спортивный костюм.

А высокий вздрогнул, видимо решив, что попал под подозрение. И следующий вопрос Машара наверняка укрепил его в этом предположении.

– Если я правильно понял предварительный доклад, ваши охранные видеокамеры преступников не сняли?

– Нет, – кивнул спортивный костюм.

А более умный высокий пребывал в предобморочном состоянии.

– И о чём это говорит?

– Они сломались?

Дориан внимательно посмотрел на спортивный костюм, определяя, не издевается ли он, понял, что собеседник брякнул то, что думал, вовсе не с целью посмеяться, вздохнул и продолжил:

– Преступники знали расположение видеокамер и в нужный момент вывели их из строя. Значит, они должны были провести предварительную разведку местности. Значит, повторяю вопрос: вы не замечали здесь подозрительных людей или группу лиц, неважно какого возраста, которые могли бы оказаться преступниками?

– Вряд ли они всей толпой отправились на разведку, – тихо сказал высокий, успокоившийся, сообразив, что «сотрудник ФСБ» лично к нему претензий не имеет. Во всяком случае – пока.

– А просто подозрительных людей?

– Здесь много кто ходит.

– Полагаю, да… – Пауза. – И никакие «инженеры из сервисной службы» не приезжали? С целью провести внеплановую проверку, например.

– Нет.

– Но камеры кто-то отключил…

В действительности злоумышленники использовали «накидку пыльных дорог», и чтобы объяснить их отсутствие на видео, инженерам Службы утилизации пришлось влезть в местную сеть и устроить так, будто преступники ухитрились дистанционно выключить следящие устройства. Машар знал об этом давно, а вопросы задавал только потому, что их обязан был задать настоящий сотрудник ФСБ.

– Полицейские пообещали разобраться, – доложил высокий.

– Посмотрим, как у них получится… Сколько их было?


– Полицейских?

– Вандалов.

– Один.

– Один? – Дориан мастерски изобразил удивление.

– Полицейские считают, что двое, но громил один, здоровый, он, наверное, орудовал кувалдой. А с ним, скорее всего, женщина.

– Судя по размеру кроссовок, – добавил спортивный костюм.

– Ага, – кивнул Машар.

– Получается, какой-то дурачок решил выпендриться перед… – Высокий замялся.

– Такой же дурой, – помог ему спортивный костюм.

– Согласен, – кивнул высокий. – Какой-то здоровенный дурачок решил выпендриться перед своей дурой.

– Или она его подначила на «подвиг», – вставил спортивный костюм. Похоже, он недолюбливал не только ФСБ.

– Короче, напились, пришли и всё это устроили.

– А по дороге отключили видеокамеры, – заметил Дориан.

– Ну, получается так, – развёл руками высокий.

– А для веселья он ещё и могилы разрыл, да?

– Да. – Высокий понял, что версия трещит по швам, и замолчал.

– Разрыл могилы и вскрыл гробы, – вернулся в разговор спортивный костюм.

– Старые? – небрежно поинтересовался рыцарь.

– Достаточно.

– Кости на месте?

– Нет.

– Нигде не валялись?

– Нет.

– Точно?

– Мы внимательно посмотрели.

– То есть кости из старых могил преступники унесли с собой?

– Да.

Удивлённые глаза кладбищенских показали Машару, что он увлёкся со своими основными вопросами, которые вряд ли задал бы настоящий сотрудник, и рыцарь слегка сменил направление разговора:

– В этих могилах могло быть что-нибудь ценное?

– В смысле, какие-то сокровища? – уточнил высокий.

– В смысле, многие старые кладбища постепенно обрастают легендами о зарытых с мертвецами драгоценностях.

– Если о тех могилах и ходили такие рассказы, нам об этом ничего не известно, – покачал головой спортивный костюм. – Хотя кладбище у нас старое, здесь много разных людей покоится, в том числе – очень заслуженных, но я никогда не слышал, чтобы в наших могилах прятали сокровища. А те, которые разорили… Они достаточно старые, и если бы их хотели вскрыть, то вскрыли бы давно.

– Понятно… – Дориан сделал пару шагов по аллее, остановился у обломка, на котором можно было разглядеть часть выбитой даты: «1919», вздохнул и продолжил расспросы: – Надгробные камни принялись громить после того, как были вскрыты могилы?

– Да.

– Это имеет значение? – поинтересовался высокий.

– Не знаю, – пожал плечами Машар. – Я просто собираю материалы.

– Понятно.

– Надеюсь.