Тихие слова любви

– Обещаю. Я всегда думаю головой. Пожалуй, я даже слишком рассудочна. Я пытаюсь чуть больше думать сердцем.

– Вот и хорошо, – сказал Мел. – Но пока ты думаешь сердцем, не забывай включать мозг. У тебя хорошая голова на плечах, Джейн.

В эту минуту мимо проходила англичанка Вивиан. Ее каблуки стучали по булыжникам, а шикарный шарф, завязанный на шее идеальным узлом, трепетал на весеннем ветерке.

Мел повернулся и посмотрел на нее.

– Здравствуйте! – поприветствовал он ее.

Вивиан посмотрела на него, явно не узнавая.

– Прошу прощения, – она опустила ниже солнечные очки, – вы что-то сказали?

Терьер англичанки повизгивал у ее ног, а перед моими глазами начало образовываться облако.

– Нет-нет, – быстро ответил Мел, – я всего лишь поздоровался.

– Что ж, – Вивиан издала странный звук, похожий на фырканье, – здравствуйте.

– Скажите, пожалуйста! – прошептал мне старик, как только женщина отошла на приличное расстояние.

Я потерла глаза, гадая, откуда взялось облако любви. Мел в самом деле смотрел на Вивиан щенячьими глазами, но она не испытывала к нему никакого интереса.

– Ну и ладно, – буркнул Мел, и я поняла, что отношение Вивиан задело его. – Пожалуй, тебе пора отправляться на это твое свидание.

Я улыбнулась ему.

– Не принимайте это слишком близко к сердцу. – Я замялась, не зная, стоит ли ему что-то говорить. – Думаю, вы… ей нравитесь.

У Мела округлились глаза.

– Не может такого быть. Я всего лишь скромный уличный торговец. А она, вероятно, выросла во дворце.

Я покачала головой.

– Это все пустяки, и вы об этом знаете. Я все равно уверена, что вы ей нравитесь.

– Ты просто добра ко мне, Джейн, – отмахнулся от моих слов Мел. – Все в порядке. Мужчина всегда знает, если он оказался не в своей лиге.

– Я с вами не согласна на этот счет. Вивиан пока еще и сама не знает, что она к вам чувствует. Вам придется запастись терпением.

Старик был явно заинтригован. Я надеялась, что не подала ему ложную надежду. Но мои глаза никогда не лгали. Во всяком случае, я так считала.

– Что ж, – я пожала Мелу руку, – я, пожалуй, пойду.

Я прошла несколько шагов, потом обернулась к старику.

– Кстати, мне нравится ваш галстук-бабочка!

Он потянул бабочку за концы, затягивая узел, и благодарно улыбнулся.

По дороге я заглянула в ленту новостей на «Фейсбуке» и увидела, что Мэри только что объявила о своей беременности. Под снимком УЗИ появилось с десяток комментариев от обрадованных членов семьи и друзей и примерно столько же радостных ответов Мэри. Но, несмотря на веселые фразы и смайлики, я чувствовала глубокую печаль моей подруги.

Я тут же позвонила ей.

– Я только что видела твой пост в «Фейсбуке», – сказала я. – Давай будем просить Господа, чтобы ребенок был похож на тебя.

– Спасибо, – ответила Мэри. Я поняла, что она плачет.

– Ты держишься?

– Стараюсь, – всхлипнула она.

Я услышала громкий стук на заднем плане.

– Что там у тебя?

– Это всего лишь Лука, – объяснила Мэри.

– Лука?

– Он мой подрядчик. Я же переделываю кухню, помнишь?


– Ах да, верно.

– Сейчас живу в состоянии ремонта. Всюду пыль. Посуду я мою в раковине в ванной. И английский язык Луки оставляет желать лучшего. Но знаешь, что странно, Джейн? Я действительно рада, что он здесь. Честно говоря, не представляю, что бы я делала, если бы Луки не было рядом, когда мне так отчаянно не хватает Илая.

– Я рада, что его присутствие хоть как-то тебя успокаивает.

Из трубки донесся плач Мэри.

– Джейн, – произнесла она слабым голосом, – как ты думаешь, сколько нужно времени, чтобы сердце перестало болеть?

– Дорогая моя, все пройдет. Но со временем.

– И сколько же времени на это понадобится, как по-твоему? Видишь ли, Джейн, я не уверена, что у меня хватит сил вечно ходить с этой раной в сердце. Господи, у меня такое чувство, будто я оставляю за собой кровавый след по всему Сиэтлу.

– Это не навсегда, поверь, – постаралась я утешить ее. Я вдруг вспомнила, как горевала моя мама после ухода отца. – Моя мама обычно говорила, что каждый год любви требует одного месяца выздоровления.

Мэри вздохнула.

– Девять лет. Это значит, что к тому моменту, как у меня родится малыш, я, возможно, снова стану собой.

– Не возможно, Мэри, а обязательно станешь. Ты этого сейчас не видишь, а я вижу. Каждый бегун, стартуя, не видит финишной черты. Но она есть. Просто верь в это.

– Спасибо, Джейн, – сказала Мэри. – Заходи ко мне в гости, когда сможешь, ладно? Я покажу тебе кухню, и мы поужинаем едой навынос на бумажных тарелках.





* * *


Я пришла в «Иль Бистро» на пять минут раньше. Тихий итальянский ресторан работал на рынке Пайк-плейс столько же времени, сколько и мой цветочный магазин. Есть особая мудрость в стенах заведений с историей. Я вошла, повесила плащ на вешалку возле двери и подумала обо всех тех предложениях руки и сердца, о ссорах и признаниях в любви, которые слышали стены этого заведения. Я увидела Кэма у барной стойки и помахала ему рукой.

– Привет, – поздоровался он, когда я подошла. Он захлопнул ноутбук и подвинул мне свой стаканчик с виски. Я сделала глоток.

– Теперь ты работаешь в баре?

– Да, завтра последний срок для сдачи статьи. Я как раз ее заканчиваю. Как прошел день?

– Интересно, – ответила я.

К нам подошел бармен.

– Могу я что-нибудь предложить вам, мисс?

– Коктейль «Манхэттен», пожалуйста.

– И что же такого интересного было в твоем дне? – поинтересовался Кэм.

– Ну, для начала я выпила шампанского в магазине свадебных платьев.

Он явно был заинтригован.

– Насколько я понимаю, с тобой не каждый день такое случается?

Я усмехнулась.

– Вот именно.

– Я много о тебе думал, – признался Кэм, не сводя с меня глаз.

– Я тоже думала о тебе.

Его глаза расширились.

– О чем именно?

– О всяком разном, – ответила я. Мои глаза блуждали по бару, пока я собиралась с мыслями. – У меня такое чувство, что я тебя едва знаю. А ты определенно знаешь обо мне больше, чем я о тебе.

Кэм сложил руки на груди.

– Что мне тебе рассказать?

– Ты мог бы рассказать о твоей карьере, – назвала я. – Ты об этом почти не упоминаешь. Я посмотрела твои статьи в Интернете, и выяснилось, что ты величина среди журналистов, пишущих о науке. Почему ты не сказал мне, что получил Пулицеровскую премию?