Тень в комнате с портретом
Часть 20 из 24 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Кэти молча кивнула. Несколько месяцев назад ей начало казаться, что не существует человека, про которого нельзя сказать: он не может быть убийцей! И если уж Грейтон арестовал мистера Блантвилла, значит, у главного констебля были на то основания.
– Мистер Бритуэй! – Бетси не упустила момент, когда секретарь Грейтона уже собирался выйти за дверь, и остановила его решительным окриком. – Вы что же, не расскажете нам, какие сведения удалось раздобыть полиции? Чем эти три приезжие дамы не угодили мистеру Блантвиллу до такой степени, что он поочередно отправил их на тот свет?
Секретарь, не ожидавший такого напора, в волнении принялся поглаживать свою жидкую бородку.
– Миссис… м-м-м… Харт, я не вправе выдавать секретные сведения кому бы то ни было, кроме полиции! Расследование еще не закончено, и вина мистера Блантвилла не доказана…
– Это известно всему городу! – перебила его Бетси. – Мы с мисс Хаддон всегда оказываем мистеру Грейтону помощь в поисках преступника, так что вы можете поделиться с нами, все равно как с полицейскими!
Опешивший от такого заявления Бритуэй затряс бородкой и поспешно ретировался, оставив ругающуюся Бет и раздосадованную Кэтрин.
Глава 19
Когда в гостиницу зашел судья Хоуксли, чтобы недолго побеседовать с миссис Дримлейн и попытаться добиться от Макнила каких-то дополнительных подробностей о наследстве его тетушки, Бет пообещала сменить Кэтрин за конторкой, чтобы та смогла подняться в Зал фей и узнать у старой дамы последние новости.
Увы, этому плану не суждено было осуществиться: Бетси не дождалась, когда судья Хоуксли уйдет, так как за ней явился муж. Джон Харт не стал выговаривать жене при посторонних, но по его встревоженному взгляду Кэтрин поняла, что Бетси вряд ли скоро снова навестит ее. И волновался Джон не только из-за здоровья Бет, но и из-за преступлений, омрачивших репутацию «Охотников и свиньи» не только в глазах читателей газет, но и в родном Кромберри.
Судья ушел, не задержавшись возле Кэтрин, и по его виду она поняла, что хороших новостей ждать не стоит. Приближался вечер, и горожане потянулись в паб дядюшки Томаса, чтобы вдоволь наговориться об ужасных убийствах. Журналисты уже получили от своих редакторов разрешение потратить несколько фунтов на выпивку, чтобы угощать тех, кто мог сообщить что-то новое для завтрашних вечерних газет. На почте мистер Морвейн беспрестанно отправлял и отправлял телеграммы, то и дело путаясь в словах, а викарий Фридделл готовил на завтра новую великолепную проповедь.
– Дорогая, тебе, наверное, хочется выпить чая с миссис Дримлейн! – Миссис Лофтли бродила по холлу в ожидании мистера Уиллинга и других гостей, и с каждым часом ее нервозность росла. – Ступай, я посижу за конторкой вместо тебя.
Кэтрин благодарно улыбнулась тетушке и поспешила на кухню за чаем. Меньше всего ей хотелось быть здесь, если мистер Уиллинг появится раньше главного констебля Грейтона – ведь тогда им с тетушкой придется сообщить ему о смерти жены!
В Зале фей миссис Дримлейн дремала над прочитанной газетой. Даже вид Кэтрин с чайным подносом не ободрил ее, и некоторое время обе с унылым видом пили чай, как будто вместо свежайшего пирога с грушевым вареньем им подали черствые хлебные корки.
Чуть позже миссис Дримлейн рассказала Кэтрин то, что ей поведал судья. По правде говоря, ничего, что дало бы им толчок для новых идей, в истории Хоуксли не было, и Кэтрин предложила позвать Агнес и Эммелину составить им компанию. Весь день обе леди провели в своем номере, за исключением того получаса, когда повидать мисс Беррингтон явился Гарри Райдинг. Чтобы поговорить наедине, им пришлось выйти во внутренний двор, где они были на виду у всех, соблюдая приличия, но где никто не мог их услышать.
Когда Агнес проводила своего гостя и прошла наверх, Кэти заметила на губах девушки мимолетную улыбку. Возможно, они с Райдингом сумели прийти к согласию? В другой день Кэтрин мучилась бы любопытством, но сегодня она не способна была думать о чем-то другом, кроме придавившей их всех трагедии.
– Все-таки это мистер Блантвилл? – Эммелина получила сегодня телеграмму от Джонатана, который требовал разъяснений относительно происходящего в Кромберри. Время между завтраком и обедом молодая женщина провела, сочиняя ответное письмо, но сожгла все варианты, подобно мисс Лэмбон. Она злилась из-за того, что Джонатан не едет в Кромберри, чтобы защищать ее, и в некоторых вариантах письма явственно просматривался намек на то, что супругам лучше разъехаться. Все же пока Эммелина не решилась на этот шаг, но не нашла и добрых слов для своего супруга, поэтому письмо так и не было отправлено.
– Учитывая, что он не собирается сознаваться в убийствах, это решит лондонский суд. – Миссис Дримлейн подумала, что ей надо посоветоваться с доктором Голдблюмом, уж очень у нее ныло там, где сердце. – Кольцо не нашлось, побуждения убийцы неясны, мистер Роуленд и Макнилы не смогли ничего прояснить относительно того, подарила их тетушка преподобному Хаддону подлинный перстень или кто-то забрал его раньше.
– Как я жалею, что не осталась в Бате! – воскликнула Эммелина. – Если б только миссис Морли не заболела так внезапно, мы с Агнес вышивали бы наши салфетки для кресел в гостиной, читали друг другу вслух и вспоминали годы нашего обучения в пансионе.
– Но тогда мистер Макнил и миссис Роуленд могли бы приехать к вам, чтобы потребовать вернуть кольцо! – возразила миссис Дримлейн. – Если, конечно, вся эта история не случилась бы точно так же и без вашего присутствия.
– Право же, дорогая, ты ведь не думаешь, что убийца не напал бы на миссис Роуленд, не будь нас в Кромберри? – поддержала ее мисс Беррингтон.
– Ох, я не знаю, не знаю! – Эммелина так много плакала, что к вечеру ее глаза едва виднелись за припухшими веками, и больше слез у нее не осталось. – Я так хочу уехать отсюда! И мне не удастся спать спокойно, пока я не буду знать наверняка, что виновный понес наказание!
– Вполне возможно, что этого никогда не случится, – заметила миссис Дримлейн, а Агнес кивнула. – Если я правильно понимаю, сегодня полиции не удалось обнаружить ничего нового, никто из слуг не видел кого-то выходящим из номера миссис Уиллинг, никто не слышал криков, и никто не пытался тайком выбраться из гостиницы.
– Если мистера Блантвилла казнят? – Ужас заставил губы Кэтрин онеметь, и она едва произнесла это жуткое слово. – А он вовсе не делал этого? Он сам – отец, как он мог оставить сиротами маленьких детей миссис Уиллинг?
– Такое тоже может произойти, дитя. Порой от ошибок правосудия страдают невиновные. – Миссис Дримлейн поморщилась, прислушиваясь к чему-то у себя внутри. – Если не случится какого-нибудь чуда, эта боль и эти сомнения могут остаться с нами навсегда.
– Если он сделал это, хоть бы он признался! – воскликнула Эммелина. – Как мы все будем жить дальше с тем, что нам известно и не зная всего остального? Как нам смотреть в глаза детям миссис Уиллинг?
За окном послышался шум подъезжающих экипажей, и никто не ответил миссис Хаддон. Не дожидаясь, когда ее попросят, Кэтрин поторопилась к окну.
Грейтон и Хоуксли подъехали к гостинице одновременно с мужем миссис Уиллинг и его спутниками. Кэтрин вздохнула со страхом и облегчением одновременно – теперь тетушке Мэриан не придется быть вестницей смерти, но от этого тяжесть горя мистера Уиллинга не уменьшится.
Из кареты вышли двое высоких плотных мужчин и маленькая женщина, должно быть, родственница несчастной мисс Лэмбон. Хоуксли и Грейтон уже ждали их возле крыльца в сопровождении констеблей, которым надлежало отгонять особенно рьяных журналистов – от паба уже бежали двое или трое из них.
Убедившись, что гости и судья с Грейтоном вошли в гостиницу, Кэтрин вернулась на свое место и сообщила о вновь прибывших. Все четверо некоторое время молчали, пытаясь представить себе сцену внизу, затем неподалеку от Зала фей послышался шум – должно быть, мистера Пропсона проводили к супруге.
Миссис Пропсон сегодня чувствовала себя едва ли не хуже, чем два дня назад – горничная рассказала ей о гибели миссис Уиллинг.
– Когда же мистер Грейтон разрешит нам уехать? – снова заговорила Эммелина. – Чем еще мы можем помочь ему?
– Полагаю, завтрашний день будет решающим, – откликнулась миссис Дримлейн. – Из Лондона должны приехать полицейские за мистером Блантвиллом. Возможно, они сочтут необходимым поговорить с кем-то из нас. А затем, конечно, вам нужно будет возвращаться в Бат, а родственникам миссис Роуленд – в Лондон. Пора устраивать похороны.
Агнес Беррингтон тяжко вздохнула, и Эммелина повернулась к ней.
– Дорогая, я знаю, что тебе хочется задержаться здесь, но прошу, вернись со мной в Бат! Я не хочу встречаться с Джонатаном одна, боюсь, между нами выйдет ссора, преодолеть последствия которой будет нелегко!
– О, конечно же, милая подруга, я не оставлю тебя в такое время! – Агнес улыбнулась, но глаза ее заблестели. – Я еще вернусь в Кромберри, и мы с вами, миссис Дримлейн и мисс Хаддон, проведем немало времени за этим чайным столиком, и, надеюсь, это будут более приятные часы, нежели сейчас!
– О, вот оно что! Вы готовы сообщить нам приятную новость? – Миссис Дримлейн с радостным удивлением смотрела на порозовевшую Агнес. Кэтрин тоже ожидала ответа с волнением, хотя знала больше, чем ее старшая подруга.
– Мистер Райдинг сделал мне предложение, и я его приняла! – Мисс Беррингтон всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Теперь я могу рассказать, о чем мы говорили вчера с мисс Хаддон в Комнате с портретом. Кэтрин, спасибо за то, что сохранили мой секрет!
Кэти благодарно улыбнулась. Ей пришлось отвечать на вопросы судьи Хоуксли о том, что они с мисс Беррингтон делали в Комнате с портретом, и ее туманный ответ явно не удовлетворил судью, хоть он и не стал настаивать на полной откровенности.
– Так вот, сперва Гарри не осмеливался просить разрешения на брак у своей матери и предлагал мне уехать с ним и обвенчаться тайно. Это предложение больно ранило меня, не о таком начале семейной жизни я мечтала! – Агнес нахмурилась, очевидно, вспоминая переживания вчерашнего дня. – И когда сегодня он приехал узнать мой ответ, я сказала ему, что никогда не соглашусь на брак украдкой, против воли его семьи. Гарри на удивление хорошо понимает меня, и он тут же попросил прощения за то, что проявил так мало деликатности по отношению ко мне и моим чувствам. Он заверил меня, что сегодня же поговорит с матерью и объявит о своем намерении жениться на мне, что бы она ни ответила. И снова просил меня согласиться быть его женой…
– И ты согласилась, – улыбнулась Эммелина, уже посвященная в эту тайну, но с удовольствием прослушавшая всю историю еще раз – сейчас им всем как никогда требовались радостные новости.
– Да, – просто сказала Агнес, ее влажные от слез ресницы слиплись, но глаза блестели солнечной зеленью летнего дня. – Совсем недавно слуга Гарольда привез записку, в которой мой жених пишет, что его матушка дала свое благословение на наш брак. О том, чего это стоило Гарри, я, вероятно, узнаю позже или не узнаю никогда.
– Все Райдинги полюбят тебя, как полюбила я, едва узнают получше! – убежденно сказала Эммелина.
– Мое приданое… – начала Агнес, но миссис Дримлейн перебила ее:
– Гарри Райдинг никогда не будет так богат, как его старший брат, но все дети миссис Райдинг унаследовали некоторые средства от бабушек и дедушек, дядь и теть – они довольно многочисленное семейство. И вы с мужем ни в чем не будете нуждаться даже без вашего приданого!
На некоторое время дамы отвлеклись от тягостных мыслей о недавних трагедиях, поговорить о свадьбе было так приятно! Но затем к ним присоединилась миссис Лофтли, и после первых же ее слов в Зале фей вновь воцарилось уныние.
– Я думала, мистер Уиллинг потеряет рассудок, когда мистер Грейтон сообщил ему о смерти жены. Он завыл, как какой-то дикий зверь, мне было слышно этот его вой из холла. Он намного старше своей жены и, должно быть, очень сильно любил ее… И миссис Кортни, бедняжка, так плакала, так плакала – она кузина мисс Лэмбон. Нет, это просто невыносимо, как могло столько бед случиться одновременно! Подлый негодяй, убийца Блантвилл, пусть его поскорее повесят!
И миссис Лофтли залилась слезами, а остальные дамы в печальном молчании ждали, пока она хотя бы немного не успокоится. А потом еще долго сидели, позабыв про чай, предаваясь сожалениям и гневу, независимо от того, кто из них верил в виновность Чарльза Блантвилла, а кто сомневался в ней или не хотел верить.
Тетушка Мэриан вытерла глаза и поднялась на ноги.
– Пожалуй, мне пора спуститься, думаю, мистер Грейтон уже вот-вот закончит разговор с мистером Уиллингом. Мне надо проводить его наверх и убедиться, что ему удобно в Комнате с портретом. Больше я ничего не смогу сделать, увы…
Агнес подняла голову от чашки, в которую отрешенно смотрела последние несколько минут.
– Вы поселите его в Комнате с портретом? Но ведь там же…
– Да, там убили несчастную мисс Лэмбон, но что тут можно поделать? В гостинице слишком мало свободного места, мистер Макнил ведь так пока и не уехал к Райдингам, главный констебль запретил ему. Не могу же я поселить миссис Кортни в комнату, где убили ее кузину! Поэтому ей, бедняжке, придется занять Розовую спальню, горничные там уже все привели в порядок и вместе отправились в Комнату с портретом. Там не так много дел, но каждая из них боится оставаться одна в комнатах, где совершено убийство… Кэтрин, я бы хотела, чтобы ты побыла внизу, может быть, новым гостям что-то понадобится…
– Да, тетушка, конечно, я только соберу посуду и спущусь. – Кэтрин поторопилась вслед за тетей, а миссис Дримлейн, Эммелина и Агнес принялись помогать девушке складывать на поднос чашки и блюдца.
Когда Кэти вернулась на второй этаж за остатками чайной посуды, миссис Лофтли стояла в конце коридора, в дверях Комнаты с портретом. Рядом с ней Кэтрин увидела крупного лысеющего джентльмена, который в профиль показался девушке намного старше своей покойной жены. За спиной мистера Уиллинга маячил Эндрю с небольшим багажом, а тетушка Мэриан щебетала, отчаянно боясь пауз в разговоре:
– Комната с портретом – один из лучших наших номеров, он получил название из-за того портрета, видите, над диваном? Мой муж купил портрет на аукционе в поместье недалеко отсюда, когда его хозяева уезжали и распродавали свое имущество. Я не знаю, кто эта леди, но она очень красива, не правда ли?
– Портрет висит криво, – холодно ответил ей мистер Уиллинг.
– О, вы правы! Должно быть, горничная протирала…
Дальше Кэтрин слушать не стала. Ей не хотелось, чтобы тетушка и дядюшка обвинили ее в лени и нежелании хорошо выполнять свои обязанности.
В Зале фей миссис Дримлейн рассказывала Эммелине и Агнес все, что ей было известно о Райдингах. Агнес выглядела обеспокоенной, и Кэтрин этому ничуть не удивилась. Приобрести такую свекровь, как миссис Райдинг, не самый большой подарок судьбы. Даже если к нему прилагается Гарри Райдинг.
Возвращаясь на кухню с полным подносом, Кэти думала: «Агнес поселится в поместье Райдингов, если, конечно, они не обустроят где-нибудь собственный дом. Я так хотела бы, чтоб у меня была такая подруга, как Агнес! Но, увы, даже если она будет жить неподалеку, миссис Райдинг не допустит нашей дружбы. К тому же все время Агнес будет занято мужем, я уже убедилась в этом, когда вышла замуж Бетси. Боже мой, я думала, что смогла бы подружиться с Дафной Блантвилл, но теперь, когда ее отец арестован, бедные дети мистера Блантвилла, скорее всего, уедут отсюда, ведь с ними не будет здороваться никто, кроме судьи Хоуксли и миссис Дримлейн!»
Конечно, о портрете Даффи теперь не стоило и думать, но Кэтрин жалела не столько о шансе показать миру свой талант, сколько о возможности поближе познакомиться с остроумной, забавной Даффи Блантвилл. Похоже, Кэтрин не суждено найти в Кромберри задушевную подругу.
Сразу после встречи она сблизилась с Эммелиной, но сейчас чувствовала отчуждение молодой женщины. Кэтрин узнала слишком много о семейной жизни своего брата, и молодая миссис Хаддон испытывала неловкость в общении с золовкой, к тому же, скорее всего, ее раздражало рвение Кэтрин, стремящейся помочь полиции в ущерб интересам семьи.
Что ж, впереди долгий ноябрь, не обещающий большого количества постояльцев, тем более теперь. У Кэти появится время и на свой альбом, и на долгие чаепития с миссис Дримлейн. Надо только заставить себя исключить из разговоров тему убийств.
Еще один безрадостный день завершился, а за ним пришел следующий, не обещавший никаких хороших новостей.
Из Лондона в сопровождении целого отряда полицейских прибыл суперинтендант Хиллстроп, чтобы оценить работу полиции Кромберри и забрать с собой подозреваемого в трех убийствах.
Высокий, худой, с редкими светлыми волосами и скрипучим голосом, он никому не понравился. Тем более что Хиллстроп даже не пытался быть любезным и разговаривал с леди, джентльменами и полицией Кромберри одинаково холодно и едва ли не презрительно. Некоторое уважение суперинтендант выказал лишь судье Хоуксли, но не преминул заметить, что искать преступников – не дело судьи, для этого есть полиция.
Разумеется, Блантвилл виновен во всех трех убийствах – в этом Хиллстроп не сомневался. Он довольно небрежно пролистал записи о расследовании, с трепетом поднесенные ему Бритуэем, и задал несколько вопросов Грейтону.
– Он говорил со мной, как с мальчишкой, только вчера покинувшим класс! – бушевал Грейтон в полицейском участке ранним вечером после того, как экипажи Хиллстропа и его сопровождения покинули Кромберри, увозя с собой Чарльза Блантвилла.
– Я слышал о нем и готов согласиться с тем, что это не самый удачный выбор для продолжения работы по такому сложному делу, – вздохнул судья Хоуксли, гадавший, что сейчас происходит в доме Блантвиллов. Надо навестить детей, решил судья.
– Он не собирается ничего продолжать! Вы же видели, он едва терпел, когда Роуленд и Макнилы требовали у него вернуть их драгоценный перстень! И не пожелал ни проверить показания тех, кто нашел тела убитых леди или мог что-то видеть и слышать, ни осмотреть места, где совершились убийства. Он отчитается в самых высоких кругах, что убийство миссис Роуленд раскрыто, преступник походя убил еще двух женщин, могущих выдать его, и не задастся вопросом, каков все же был мотив Блантвилла!
– Друг мой, если мы сомневаемся в его вине и хотим помочь Блантвиллу, нам нужно продолжать поиски этого самого мотива, но, помилуй бог, я не представляю, в каком именно направлении вести поиски! Блантвилл утверждает, что ничего не знает ни о каких чудесных кольцах, и мы не можем назвать ни единого факта, связывающего его с миссис Роуленд. И ее семья в этом случае нам не поможет. Они ослеплены горем и гневом и жаждут правосудия, а на самом деле – мести! Миссис Макнил грозилась оставаться в Кромберри до тех пор, пока мы не найдем кольцо! И они не позволят копаться в их прошлом, чтобы обнаружить связь с Блантвиллом или его семьей.
– Думаю, эта история не сойдет с первых полос газет до самого суда и позднее, на протяжении всего процесса. Хиллстроп не может игнорировать вопросы, которыми будут задаваться абсолютно все: почему Блантвилл убил миссис Роуленд? И куда он спрятал кольцо, снятое с пальца миссис Уиллинг?
– Это не ваша печаль, Грейтон, – попытался убедить друга Хоуксли. – Адвокатам Блантвилла будет легче защищать его. Учитывая обаяние Чарльза, общественное мнение разделится на тех, кто сочтет его виновным, и тех, преимущественно дам, кто будет отстаивать его невиновность. Нам же важнее установить истину. Блантвилл может оказаться виновен в этих смертях.
Неизвестно, сколько времени провели бы они, пытаясь придумать новые направления расследования, если бы в кабинет Грейтона не вбежала запыхавшаяся Кэтрин Хаддон, за которой едва поспевал сержант Нобблз.
– Мистер Бритуэй! – Бетси не упустила момент, когда секретарь Грейтона уже собирался выйти за дверь, и остановила его решительным окриком. – Вы что же, не расскажете нам, какие сведения удалось раздобыть полиции? Чем эти три приезжие дамы не угодили мистеру Блантвиллу до такой степени, что он поочередно отправил их на тот свет?
Секретарь, не ожидавший такого напора, в волнении принялся поглаживать свою жидкую бородку.
– Миссис… м-м-м… Харт, я не вправе выдавать секретные сведения кому бы то ни было, кроме полиции! Расследование еще не закончено, и вина мистера Блантвилла не доказана…
– Это известно всему городу! – перебила его Бетси. – Мы с мисс Хаддон всегда оказываем мистеру Грейтону помощь в поисках преступника, так что вы можете поделиться с нами, все равно как с полицейскими!
Опешивший от такого заявления Бритуэй затряс бородкой и поспешно ретировался, оставив ругающуюся Бет и раздосадованную Кэтрин.
Глава 19
Когда в гостиницу зашел судья Хоуксли, чтобы недолго побеседовать с миссис Дримлейн и попытаться добиться от Макнила каких-то дополнительных подробностей о наследстве его тетушки, Бет пообещала сменить Кэтрин за конторкой, чтобы та смогла подняться в Зал фей и узнать у старой дамы последние новости.
Увы, этому плану не суждено было осуществиться: Бетси не дождалась, когда судья Хоуксли уйдет, так как за ней явился муж. Джон Харт не стал выговаривать жене при посторонних, но по его встревоженному взгляду Кэтрин поняла, что Бетси вряд ли скоро снова навестит ее. И волновался Джон не только из-за здоровья Бет, но и из-за преступлений, омрачивших репутацию «Охотников и свиньи» не только в глазах читателей газет, но и в родном Кромберри.
Судья ушел, не задержавшись возле Кэтрин, и по его виду она поняла, что хороших новостей ждать не стоит. Приближался вечер, и горожане потянулись в паб дядюшки Томаса, чтобы вдоволь наговориться об ужасных убийствах. Журналисты уже получили от своих редакторов разрешение потратить несколько фунтов на выпивку, чтобы угощать тех, кто мог сообщить что-то новое для завтрашних вечерних газет. На почте мистер Морвейн беспрестанно отправлял и отправлял телеграммы, то и дело путаясь в словах, а викарий Фридделл готовил на завтра новую великолепную проповедь.
– Дорогая, тебе, наверное, хочется выпить чая с миссис Дримлейн! – Миссис Лофтли бродила по холлу в ожидании мистера Уиллинга и других гостей, и с каждым часом ее нервозность росла. – Ступай, я посижу за конторкой вместо тебя.
Кэтрин благодарно улыбнулась тетушке и поспешила на кухню за чаем. Меньше всего ей хотелось быть здесь, если мистер Уиллинг появится раньше главного констебля Грейтона – ведь тогда им с тетушкой придется сообщить ему о смерти жены!
В Зале фей миссис Дримлейн дремала над прочитанной газетой. Даже вид Кэтрин с чайным подносом не ободрил ее, и некоторое время обе с унылым видом пили чай, как будто вместо свежайшего пирога с грушевым вареньем им подали черствые хлебные корки.
Чуть позже миссис Дримлейн рассказала Кэтрин то, что ей поведал судья. По правде говоря, ничего, что дало бы им толчок для новых идей, в истории Хоуксли не было, и Кэтрин предложила позвать Агнес и Эммелину составить им компанию. Весь день обе леди провели в своем номере, за исключением того получаса, когда повидать мисс Беррингтон явился Гарри Райдинг. Чтобы поговорить наедине, им пришлось выйти во внутренний двор, где они были на виду у всех, соблюдая приличия, но где никто не мог их услышать.
Когда Агнес проводила своего гостя и прошла наверх, Кэти заметила на губах девушки мимолетную улыбку. Возможно, они с Райдингом сумели прийти к согласию? В другой день Кэтрин мучилась бы любопытством, но сегодня она не способна была думать о чем-то другом, кроме придавившей их всех трагедии.
– Все-таки это мистер Блантвилл? – Эммелина получила сегодня телеграмму от Джонатана, который требовал разъяснений относительно происходящего в Кромберри. Время между завтраком и обедом молодая женщина провела, сочиняя ответное письмо, но сожгла все варианты, подобно мисс Лэмбон. Она злилась из-за того, что Джонатан не едет в Кромберри, чтобы защищать ее, и в некоторых вариантах письма явственно просматривался намек на то, что супругам лучше разъехаться. Все же пока Эммелина не решилась на этот шаг, но не нашла и добрых слов для своего супруга, поэтому письмо так и не было отправлено.
– Учитывая, что он не собирается сознаваться в убийствах, это решит лондонский суд. – Миссис Дримлейн подумала, что ей надо посоветоваться с доктором Голдблюмом, уж очень у нее ныло там, где сердце. – Кольцо не нашлось, побуждения убийцы неясны, мистер Роуленд и Макнилы не смогли ничего прояснить относительно того, подарила их тетушка преподобному Хаддону подлинный перстень или кто-то забрал его раньше.
– Как я жалею, что не осталась в Бате! – воскликнула Эммелина. – Если б только миссис Морли не заболела так внезапно, мы с Агнес вышивали бы наши салфетки для кресел в гостиной, читали друг другу вслух и вспоминали годы нашего обучения в пансионе.
– Но тогда мистер Макнил и миссис Роуленд могли бы приехать к вам, чтобы потребовать вернуть кольцо! – возразила миссис Дримлейн. – Если, конечно, вся эта история не случилась бы точно так же и без вашего присутствия.
– Право же, дорогая, ты ведь не думаешь, что убийца не напал бы на миссис Роуленд, не будь нас в Кромберри? – поддержала ее мисс Беррингтон.
– Ох, я не знаю, не знаю! – Эммелина так много плакала, что к вечеру ее глаза едва виднелись за припухшими веками, и больше слез у нее не осталось. – Я так хочу уехать отсюда! И мне не удастся спать спокойно, пока я не буду знать наверняка, что виновный понес наказание!
– Вполне возможно, что этого никогда не случится, – заметила миссис Дримлейн, а Агнес кивнула. – Если я правильно понимаю, сегодня полиции не удалось обнаружить ничего нового, никто из слуг не видел кого-то выходящим из номера миссис Уиллинг, никто не слышал криков, и никто не пытался тайком выбраться из гостиницы.
– Если мистера Блантвилла казнят? – Ужас заставил губы Кэтрин онеметь, и она едва произнесла это жуткое слово. – А он вовсе не делал этого? Он сам – отец, как он мог оставить сиротами маленьких детей миссис Уиллинг?
– Такое тоже может произойти, дитя. Порой от ошибок правосудия страдают невиновные. – Миссис Дримлейн поморщилась, прислушиваясь к чему-то у себя внутри. – Если не случится какого-нибудь чуда, эта боль и эти сомнения могут остаться с нами навсегда.
– Если он сделал это, хоть бы он признался! – воскликнула Эммелина. – Как мы все будем жить дальше с тем, что нам известно и не зная всего остального? Как нам смотреть в глаза детям миссис Уиллинг?
За окном послышался шум подъезжающих экипажей, и никто не ответил миссис Хаддон. Не дожидаясь, когда ее попросят, Кэтрин поторопилась к окну.
Грейтон и Хоуксли подъехали к гостинице одновременно с мужем миссис Уиллинг и его спутниками. Кэтрин вздохнула со страхом и облегчением одновременно – теперь тетушке Мэриан не придется быть вестницей смерти, но от этого тяжесть горя мистера Уиллинга не уменьшится.
Из кареты вышли двое высоких плотных мужчин и маленькая женщина, должно быть, родственница несчастной мисс Лэмбон. Хоуксли и Грейтон уже ждали их возле крыльца в сопровождении констеблей, которым надлежало отгонять особенно рьяных журналистов – от паба уже бежали двое или трое из них.
Убедившись, что гости и судья с Грейтоном вошли в гостиницу, Кэтрин вернулась на свое место и сообщила о вновь прибывших. Все четверо некоторое время молчали, пытаясь представить себе сцену внизу, затем неподалеку от Зала фей послышался шум – должно быть, мистера Пропсона проводили к супруге.
Миссис Пропсон сегодня чувствовала себя едва ли не хуже, чем два дня назад – горничная рассказала ей о гибели миссис Уиллинг.
– Когда же мистер Грейтон разрешит нам уехать? – снова заговорила Эммелина. – Чем еще мы можем помочь ему?
– Полагаю, завтрашний день будет решающим, – откликнулась миссис Дримлейн. – Из Лондона должны приехать полицейские за мистером Блантвиллом. Возможно, они сочтут необходимым поговорить с кем-то из нас. А затем, конечно, вам нужно будет возвращаться в Бат, а родственникам миссис Роуленд – в Лондон. Пора устраивать похороны.
Агнес Беррингтон тяжко вздохнула, и Эммелина повернулась к ней.
– Дорогая, я знаю, что тебе хочется задержаться здесь, но прошу, вернись со мной в Бат! Я не хочу встречаться с Джонатаном одна, боюсь, между нами выйдет ссора, преодолеть последствия которой будет нелегко!
– О, конечно же, милая подруга, я не оставлю тебя в такое время! – Агнес улыбнулась, но глаза ее заблестели. – Я еще вернусь в Кромберри, и мы с вами, миссис Дримлейн и мисс Хаддон, проведем немало времени за этим чайным столиком, и, надеюсь, это будут более приятные часы, нежели сейчас!
– О, вот оно что! Вы готовы сообщить нам приятную новость? – Миссис Дримлейн с радостным удивлением смотрела на порозовевшую Агнес. Кэтрин тоже ожидала ответа с волнением, хотя знала больше, чем ее старшая подруга.
– Мистер Райдинг сделал мне предложение, и я его приняла! – Мисс Беррингтон всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Теперь я могу рассказать, о чем мы говорили вчера с мисс Хаддон в Комнате с портретом. Кэтрин, спасибо за то, что сохранили мой секрет!
Кэти благодарно улыбнулась. Ей пришлось отвечать на вопросы судьи Хоуксли о том, что они с мисс Беррингтон делали в Комнате с портретом, и ее туманный ответ явно не удовлетворил судью, хоть он и не стал настаивать на полной откровенности.
– Так вот, сперва Гарри не осмеливался просить разрешения на брак у своей матери и предлагал мне уехать с ним и обвенчаться тайно. Это предложение больно ранило меня, не о таком начале семейной жизни я мечтала! – Агнес нахмурилась, очевидно, вспоминая переживания вчерашнего дня. – И когда сегодня он приехал узнать мой ответ, я сказала ему, что никогда не соглашусь на брак украдкой, против воли его семьи. Гарри на удивление хорошо понимает меня, и он тут же попросил прощения за то, что проявил так мало деликатности по отношению ко мне и моим чувствам. Он заверил меня, что сегодня же поговорит с матерью и объявит о своем намерении жениться на мне, что бы она ни ответила. И снова просил меня согласиться быть его женой…
– И ты согласилась, – улыбнулась Эммелина, уже посвященная в эту тайну, но с удовольствием прослушавшая всю историю еще раз – сейчас им всем как никогда требовались радостные новости.
– Да, – просто сказала Агнес, ее влажные от слез ресницы слиплись, но глаза блестели солнечной зеленью летнего дня. – Совсем недавно слуга Гарольда привез записку, в которой мой жених пишет, что его матушка дала свое благословение на наш брак. О том, чего это стоило Гарри, я, вероятно, узнаю позже или не узнаю никогда.
– Все Райдинги полюбят тебя, как полюбила я, едва узнают получше! – убежденно сказала Эммелина.
– Мое приданое… – начала Агнес, но миссис Дримлейн перебила ее:
– Гарри Райдинг никогда не будет так богат, как его старший брат, но все дети миссис Райдинг унаследовали некоторые средства от бабушек и дедушек, дядь и теть – они довольно многочисленное семейство. И вы с мужем ни в чем не будете нуждаться даже без вашего приданого!
На некоторое время дамы отвлеклись от тягостных мыслей о недавних трагедиях, поговорить о свадьбе было так приятно! Но затем к ним присоединилась миссис Лофтли, и после первых же ее слов в Зале фей вновь воцарилось уныние.
– Я думала, мистер Уиллинг потеряет рассудок, когда мистер Грейтон сообщил ему о смерти жены. Он завыл, как какой-то дикий зверь, мне было слышно этот его вой из холла. Он намного старше своей жены и, должно быть, очень сильно любил ее… И миссис Кортни, бедняжка, так плакала, так плакала – она кузина мисс Лэмбон. Нет, это просто невыносимо, как могло столько бед случиться одновременно! Подлый негодяй, убийца Блантвилл, пусть его поскорее повесят!
И миссис Лофтли залилась слезами, а остальные дамы в печальном молчании ждали, пока она хотя бы немного не успокоится. А потом еще долго сидели, позабыв про чай, предаваясь сожалениям и гневу, независимо от того, кто из них верил в виновность Чарльза Блантвилла, а кто сомневался в ней или не хотел верить.
Тетушка Мэриан вытерла глаза и поднялась на ноги.
– Пожалуй, мне пора спуститься, думаю, мистер Грейтон уже вот-вот закончит разговор с мистером Уиллингом. Мне надо проводить его наверх и убедиться, что ему удобно в Комнате с портретом. Больше я ничего не смогу сделать, увы…
Агнес подняла голову от чашки, в которую отрешенно смотрела последние несколько минут.
– Вы поселите его в Комнате с портретом? Но ведь там же…
– Да, там убили несчастную мисс Лэмбон, но что тут можно поделать? В гостинице слишком мало свободного места, мистер Макнил ведь так пока и не уехал к Райдингам, главный констебль запретил ему. Не могу же я поселить миссис Кортни в комнату, где убили ее кузину! Поэтому ей, бедняжке, придется занять Розовую спальню, горничные там уже все привели в порядок и вместе отправились в Комнату с портретом. Там не так много дел, но каждая из них боится оставаться одна в комнатах, где совершено убийство… Кэтрин, я бы хотела, чтобы ты побыла внизу, может быть, новым гостям что-то понадобится…
– Да, тетушка, конечно, я только соберу посуду и спущусь. – Кэтрин поторопилась вслед за тетей, а миссис Дримлейн, Эммелина и Агнес принялись помогать девушке складывать на поднос чашки и блюдца.
Когда Кэти вернулась на второй этаж за остатками чайной посуды, миссис Лофтли стояла в конце коридора, в дверях Комнаты с портретом. Рядом с ней Кэтрин увидела крупного лысеющего джентльмена, который в профиль показался девушке намного старше своей покойной жены. За спиной мистера Уиллинга маячил Эндрю с небольшим багажом, а тетушка Мэриан щебетала, отчаянно боясь пауз в разговоре:
– Комната с портретом – один из лучших наших номеров, он получил название из-за того портрета, видите, над диваном? Мой муж купил портрет на аукционе в поместье недалеко отсюда, когда его хозяева уезжали и распродавали свое имущество. Я не знаю, кто эта леди, но она очень красива, не правда ли?
– Портрет висит криво, – холодно ответил ей мистер Уиллинг.
– О, вы правы! Должно быть, горничная протирала…
Дальше Кэтрин слушать не стала. Ей не хотелось, чтобы тетушка и дядюшка обвинили ее в лени и нежелании хорошо выполнять свои обязанности.
В Зале фей миссис Дримлейн рассказывала Эммелине и Агнес все, что ей было известно о Райдингах. Агнес выглядела обеспокоенной, и Кэтрин этому ничуть не удивилась. Приобрести такую свекровь, как миссис Райдинг, не самый большой подарок судьбы. Даже если к нему прилагается Гарри Райдинг.
Возвращаясь на кухню с полным подносом, Кэти думала: «Агнес поселится в поместье Райдингов, если, конечно, они не обустроят где-нибудь собственный дом. Я так хотела бы, чтоб у меня была такая подруга, как Агнес! Но, увы, даже если она будет жить неподалеку, миссис Райдинг не допустит нашей дружбы. К тому же все время Агнес будет занято мужем, я уже убедилась в этом, когда вышла замуж Бетси. Боже мой, я думала, что смогла бы подружиться с Дафной Блантвилл, но теперь, когда ее отец арестован, бедные дети мистера Блантвилла, скорее всего, уедут отсюда, ведь с ними не будет здороваться никто, кроме судьи Хоуксли и миссис Дримлейн!»
Конечно, о портрете Даффи теперь не стоило и думать, но Кэтрин жалела не столько о шансе показать миру свой талант, сколько о возможности поближе познакомиться с остроумной, забавной Даффи Блантвилл. Похоже, Кэтрин не суждено найти в Кромберри задушевную подругу.
Сразу после встречи она сблизилась с Эммелиной, но сейчас чувствовала отчуждение молодой женщины. Кэтрин узнала слишком много о семейной жизни своего брата, и молодая миссис Хаддон испытывала неловкость в общении с золовкой, к тому же, скорее всего, ее раздражало рвение Кэтрин, стремящейся помочь полиции в ущерб интересам семьи.
Что ж, впереди долгий ноябрь, не обещающий большого количества постояльцев, тем более теперь. У Кэти появится время и на свой альбом, и на долгие чаепития с миссис Дримлейн. Надо только заставить себя исключить из разговоров тему убийств.
Еще один безрадостный день завершился, а за ним пришел следующий, не обещавший никаких хороших новостей.
Из Лондона в сопровождении целого отряда полицейских прибыл суперинтендант Хиллстроп, чтобы оценить работу полиции Кромберри и забрать с собой подозреваемого в трех убийствах.
Высокий, худой, с редкими светлыми волосами и скрипучим голосом, он никому не понравился. Тем более что Хиллстроп даже не пытался быть любезным и разговаривал с леди, джентльменами и полицией Кромберри одинаково холодно и едва ли не презрительно. Некоторое уважение суперинтендант выказал лишь судье Хоуксли, но не преминул заметить, что искать преступников – не дело судьи, для этого есть полиция.
Разумеется, Блантвилл виновен во всех трех убийствах – в этом Хиллстроп не сомневался. Он довольно небрежно пролистал записи о расследовании, с трепетом поднесенные ему Бритуэем, и задал несколько вопросов Грейтону.
– Он говорил со мной, как с мальчишкой, только вчера покинувшим класс! – бушевал Грейтон в полицейском участке ранним вечером после того, как экипажи Хиллстропа и его сопровождения покинули Кромберри, увозя с собой Чарльза Блантвилла.
– Я слышал о нем и готов согласиться с тем, что это не самый удачный выбор для продолжения работы по такому сложному делу, – вздохнул судья Хоуксли, гадавший, что сейчас происходит в доме Блантвиллов. Надо навестить детей, решил судья.
– Он не собирается ничего продолжать! Вы же видели, он едва терпел, когда Роуленд и Макнилы требовали у него вернуть их драгоценный перстень! И не пожелал ни проверить показания тех, кто нашел тела убитых леди или мог что-то видеть и слышать, ни осмотреть места, где совершились убийства. Он отчитается в самых высоких кругах, что убийство миссис Роуленд раскрыто, преступник походя убил еще двух женщин, могущих выдать его, и не задастся вопросом, каков все же был мотив Блантвилла!
– Друг мой, если мы сомневаемся в его вине и хотим помочь Блантвиллу, нам нужно продолжать поиски этого самого мотива, но, помилуй бог, я не представляю, в каком именно направлении вести поиски! Блантвилл утверждает, что ничего не знает ни о каких чудесных кольцах, и мы не можем назвать ни единого факта, связывающего его с миссис Роуленд. И ее семья в этом случае нам не поможет. Они ослеплены горем и гневом и жаждут правосудия, а на самом деле – мести! Миссис Макнил грозилась оставаться в Кромберри до тех пор, пока мы не найдем кольцо! И они не позволят копаться в их прошлом, чтобы обнаружить связь с Блантвиллом или его семьей.
– Думаю, эта история не сойдет с первых полос газет до самого суда и позднее, на протяжении всего процесса. Хиллстроп не может игнорировать вопросы, которыми будут задаваться абсолютно все: почему Блантвилл убил миссис Роуленд? И куда он спрятал кольцо, снятое с пальца миссис Уиллинг?
– Это не ваша печаль, Грейтон, – попытался убедить друга Хоуксли. – Адвокатам Блантвилла будет легче защищать его. Учитывая обаяние Чарльза, общественное мнение разделится на тех, кто сочтет его виновным, и тех, преимущественно дам, кто будет отстаивать его невиновность. Нам же важнее установить истину. Блантвилл может оказаться виновен в этих смертях.
Неизвестно, сколько времени провели бы они, пытаясь придумать новые направления расследования, если бы в кабинет Грейтона не вбежала запыхавшаяся Кэтрин Хаддон, за которой едва поспевал сержант Нобблз.