Темный пакт
Часть 37 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— У меня остались здесь еще неоконченные дела, — с трудом сохраняя спокойный голос, заговорил я, — и мне сейчас нужна ваша помощь. Имя, звание? — обратился я к офицеру.
Спрашивая, добавил немного силы убеждения во взгляд, совсем чуть-чуть — по урокам фон Колера. Не сработало — импланты в глазах конфедерата сверкнули. Ну да, ментальная защита, кто бы сомневался. Но офицер заговорил, представившись:
— Штабс-капитан Измайлов, ССпН.
— Мы где? Высокий Град?
— Да, — вытирая текущую по скуле кровь, кратко ответил он.
Фух. Если бы находились в другом месте, было бы сложнее. Но кто знает, в городе ли еще Зоряна?
— Послушай, капитан. У меня здесь в протекторате осталось двое близких людей, и их надо забрать, — безапелляционным тоном произнес я.
Говорил так прямо, недвусмысленно намекая на свое более высокое сословное положение, специально и осознанно. В иной ситуации подобное при обращении к гвардейскому штабс-капитану армии Конфедерации могло показаться весьма глупым поступком. Но я только что едва не испепелил всех здесь присутствующих явно высокоранговой способностью, против которой не сработали щиты доспехов. Так что это придавало серьезного веса и моему мнению и, главное, — форме его выражения.
— У меня приказ незамедлительно доставить тебя в Конфедерацию, — только и сказал в ответ Измайлов.
Сомневаться в моем праве разговаривать с ним в подобном тоне он не стал, но и потворствовать моим желаниям явно не намеревался.
— Понимаю. Еще раз повторяю, у меня здесь — в протекторате, сейчас находятся два человека, которых нам надо забрать с собой. И если мы…
Я ненадолго прервался, слизнув пот с верхней губы. Солоноватый привкус — кровь, что ли? Быстро провел рукой по лицу, посмотрев на пальцы. Вздрогнул, невольно передернув плечами: отлично — после того как я справился с соблазном шагнуть в манящую тьму, у меня через поры кожи не пот, а кровь выступила. Но это было совсем мгновенное отвлечение — я продолжал говорить:
— …если мы не заберем с собой моих людей, они могут умереть. И смерть — не самое плохое, что с ними может случиться.
О том, что мое внимание к Зоряне не останется незамеченным, я догадался еще в те минуты, когда сидел затаившись на смотровой башенке. Если поздний старт выкупил Нидермайер, а я нахожусь на перевалочной базе, с которой меня должны доставить покупателям, вполне реально, что свое раздражение моими поступками или Нидермайер, или аравийцы могут выместить также и на девчонке. Да и на датчанина могут выйти легко, учитывая наш разговор с Халидом — если сириец купится на легкие деньги. Или если его убедительно спросят серьезные люди.
— У меня приказ. Ты понимаешь это? — выпрямившись, спросил штабс-капитан, уже полностью придя в себя после зубодробительного контакта с моим полем подавления.
— Свяжись с командиром, прямо сейчас.
— Хорошая шутка, — дернул щекой Измайлов.
Ну да, они в общем-то автономно здесь и вообще в форме с опознавательными знаками британской колониальной армии. Доставить меня домой, как догадываюсь, должны были через одно из независимых княжеств в Галиции или через вольный город Корбин. Попытка же отсюда сейчас связаться с Россией — это как автограф оставить с номером части и подтвержденной электронной подписью: «Здесь был штабс-капитан Измайлов, командир РГ ССпН армии РК».
Ситуация патовая, и мне нужны были аргументы. Причем очень срочно, и такие аргументы, чтобы не называть фамилии Демидова или Безбородко, что было бы, возможно, действенно, но весьма глупо.
Конфедераты рядом со мной уже подобрались — еще несколько секунд и меня просто выключат, никто со мной разговаривать больше не будет. Решали мгновения — я чувствовал вокруг концентрацию внимания и присутствие еще нескольких бойцов в коридоре: щиты, ментальная защита, быстрая скоординированная атака — и я просто не смогу ничего сделать.
— Через год, может быть чуть больше, я получу титул и… какую-то власть, это точно. Если сейчас вы меня вырубите, потом увезете отсюда, а мои близкие погибнут или пострадают… все свое приобретенное влияние я употреблю на то, чтобы пострадали и ваши близкие люди. И твои, капитан, и твоих бойцов. Ланнистеры всегда платят свои долги, — случайно от волнения я даже вставил цитату из своего мира, — так что мой ответ будет очень и очень жестким. Заплачу вдвойне. Уверяю вас — все, что я сейчас сказал, мне совершенно не нравится, но мне придется отвечать за свои слова. Цена выполнения приказа и, может быть, карьеры, капитан, — это жизнь и здоровье твоих близких и близких твоих подчиненных. Ты видел мои способности сейчас, так что наверняка понимаешь, какими силами я смогу овладеть в дальнейшем. Выполняй приказ или помоги мне. Решай, капитан.
Тишина повисла такая, что я отчетливо слышал свое дыхание.
— Если твоя карьера пострадает, возьму к себе заместителем службы безопасности рода, — после недолгого раздумья добавил я.
— Почему заместителем? — глухо, из-под шлема, поинтересовался один из бойцов. Тот самый, который именовал капитана «его благородием».
— Кто ж незнакомого человека во главе личной службы безопасности сразу поставит?.. — удивился я.
— Имена, — прерывая на полуслове, произнес принявший решение Измайлов.
— Зоряна Смит и Гекдениз Немец. Где девушка — не знаю, Немец должен быть в отеле «Будапешт», в президентском «люксе». Если его там нет, не ищем и не ждем, уходим только с девчонкой. И узнать — там Немец или нет, желательно не оставляя следов.
В том, что Зоряна в протекторате, я не был уверен. И если сейчас мне скажут, что ее здесь нет, придется поверить. А после проверить; в том, что я говорил капитану про его возможное будущее, мне приходилось быть убежденным самому. И, как бы это ни было неприятно, пришлось бы действительно отвечать за свои слова в будущем. При условии, конечно, что я действительно добьюсь хоть какого-то влияния или власти.
К счастью, Измайлов решил рискнуть карьерой — он-то мне точно поверил, особенно после того что я исполнил с полем подавления.
— Слышали? Работаем, — коротко обернулся штабс-капитан к бойцу, который до этого сообщил о карете. Конфедерат стремительно выбежал из кабинета, а капитан уже коротким, говорящим жестом показал фельдшеру на одно из тел в легкой броне.
Несколько быстрых манипуляций — и медик вскрыл управляющий блок доспеха, воткнув туда обманку. Брызнул сноп искр, тело дернулось, но все было в порядке вещей — секундами позже медик начал избавлять охранника от брони, перебрасывая мне элементы легкого доспеха.
«Командир, у нас гости, — раздалось из переговорника. Капитан по-прежнему был без шлема, поэтому передача прошла в том числе обычным голосом: — Полиция, двое, заезжают во двор».
Я уже был в нагруднике, а медик-конфедерат помогал мне соединить поножи и ботинки. Сзади из распределительного блока по-прежнему немного искрило, но я знал, что ничего страшного не происходит. Так и должно быть, пока вторая обманка не воткнута, а это нужно делать после того, как я полностью окажусь в чужом доспехе.
— Садыков, — только и сказал коротко Измайлов в переговорник. И напряженно посмотрел на меня.
Я уже стоял, пытаясь завести надетый шлем в крепления. Не очень получалось, но помог фельдшер — с истинной тактичностью специалиста медицины катастроф он просто вбил шлем в крепления горжета. Удар был настолько силен, что я аж присел, едва удержавшись на ногах. Почти сразу последовал еще один ощутимый удар в спину — медик воткнул в управляющий блок еще одну, вторую обманку. Мутноватое стекло забрала перед взором сразу прояснилось до кристальной чистоты, а понизу на периферии зрения пошла полоса загрузки интерфейса взводной тактической сети.
Конфедераты, и я вместе с ними, уже торопливо покидали больничную камеру. Замелькали коридоры, лестницы, на которых встретилось несколько тел в броне корпоратов. Вдруг, проскочив в очередную дверь, покидая царство светлого пластика и блестящей нержавейки, мы оказались в помещении, богато обставленном, в викторианском стиле.
Главенствующее место здесь занимал стол совещаний с укрепленной над ним эмблемой. Не дворянский род, стилистика не та, скорее всего, какая-то посредническая организация, выкупившая меня для аравийцев. Ну да, так и есть: подтверждая мои догадки, у стены стоял десяток человек в классических костюмах. На адвокатов похожи — видимо, местный персонал. Сразу не заметил я их потому, кстати, что они, судя по виду, не то что дышать, моргать боялись.
За обитым бархатом креслом во главе стола восседал конфедерат с открытым забралом. Знакомый разрез глаз — боец Накамура, который совсем недавно в ходе экспресс-допроса превратил мозг кромсавшего меня прозектора в кипящий студень. Сейчас работающий в глубокой Сети конфедерат расположился в проводах, словно паук в паутине. Он был почти напрямую — через два страховочных блока — подключен к информационному терминалу организации, в здании которой мы находились.
В этот момент полоса загрузки визора перед глазами дошла до конца, и мир вокруг расцвел яркими красками дополненной реальности взводной тактической сети. Через стены я увидел окрашенные зеленым контуром силуэты конфедератов, красные фигуры патрульных полицейских, подходящую к ним тройку бойцов во главе с Садыковым, а совсем далеко маячила метка приближающейся летающей машины…
«Ты здесь?» — отвлекая, обернулся ко мне Измайлов. Голос его звучал без всяких помех. При этом на грани слышимости, специально с ослабленным звуком, раздавались переговоры бойцов Садыкова, которые уже подошли к патрульным.
— Здесь, — без задержки ответил я.
Штабс-капитан жестом показал Накамуре опустить забрало. Я при этом только вздрогнул — ломать информационный терминал так, как это делал японец, и одновременно находиться во взводной тактической сети — это примерно то же самое, что читать каждым глазом отдельный текст. Голова после такого болеть будет жутко, но японец выполнил приказ беспрекословно.
«В президентском номере отеля „Будапешт“ четыре часа назад зарегистрирован постоялец Денис Иноземцев», — прозвучал в переговорнике голос Накамуры.
Короткий взгляд-вопрос капитана — и я кивнул, подтверждая, что это именно тот, кто нам нужен. После услышанного я успел мысленно порадоваться, а еще отметить фантазию Халида.
Сириец совершенно недвусмысленно переиначил имя датчанина — Гекдениз Немец. И кстати, только теперь я понял, почему Измайлов приказал японцу опустить забрало — для стоящих у стены господ данная информация была бы лишней. Накамура между тем продолжал, говоря быстро, но ровным и спокойным голосом:
«Зорина Смит; погибла в результате несчастного случая вчера вечером, тело утилизировано в Градской больнице сразу после проведения судмедэкспертизы».
«Как погибла? Она же…» На мгновение я вздрогнул от накатившего отчаяния, но почти сразу внимательно посмотрел на штабс-капитана. Его глаз за опущенным забралом не видел, эмоций не чувствовал — работали ментальные щиты доспехов, но по едва заметному жесту понял, что тот приказал японцу продолжать.
«Не зарегистрированное социальной службой тело, полностью соответствующее антропометрическим показателям Зоряны Смит, доставлено сегодня ночью в дом Вольфганга Ритера фон Нидермайера, чья резиденция считается неофициальным посольством Торгового союза».
Торговый союз. Корпорация Ганза, после усиления Трансатлантического содружества набравшая в Европе немалую силу. Действовала Ганза официально от Европейского союза — со штаб-квартирой в Антверпене, но по факту большей частью работала в интересах британской короны, которой и была выпестована.
Измайлов снова посмотрел на меня, не поднимая забрало. Короткое оповещение на периферии зрения — мы с ним оказались наедине, на выделенном канале. Штабс-капитан молчал, но спрашивать ему даже ничего не требовалось. Невысказанный вопрос и так повис в воздухе — хватит ли мне предполагаемой власти и влияния, чтобы пойти против настолько серьезных соперников.
А я и не знал, если честно. Тайный советник Е.И.В. Собственной канцелярии, уговаривающий меня перейти под крыло императорского ведомства, это, конечно, сильно, но… Ганза, Британия, Европейский союз…
— Работаем, — без тени сомнения произнес я. Словно ва-банк пошел и все фишки на стол бросил. Как там Князь Тьмы при заключении контракта сформулировал — жить по законам божьим и человеческим?
«Работаем», — эхом повторил Измайлов, отключая выделенный канал связи.
Накамура очень быстро свернул подключение. Очень быстро — с учетом того, что одно неверное движение на таком уровне погружения могло банально выжечь ему мозги. Упаковав блоки предохранителей, взлома и дешифровки, японец отсоединился от Сети, поднимаясь.
Когда мы выбегали из помещения, направляясь на широкую лестницу, я обратил внимание, что господа у стены по-прежнему не моргают. «Армейский парализатор, он дает такой эффект», — только сейчас понял я причину их почти полной неподвижности. Почти полной, потому что зрачки понемногу двигались.
«Садыков!»
«Здесь, командир».
Снова значок выделенного канала, только для нас со штабс-капитаном.
«С Иноземцевым сюрпризы ожидаются, как с девчонкой?» — уточняя, спросил меня Измайлов.
«Да… нет… возможно?..» — заметались в мыслях варианты ответа. Учитывая, что мы еще и бежали по коридорам особняка, направляясь на верхний этаж, думалось отлично.
— Маловероятно, — коротко и почти сразу нашел я самый близкий к истине ответ.
Возможно, что датчанин под крылом недругов — потому что если за меня взялись вплоть до малейших контактов, то Халид уже все рассказал. Но все же это действительно маловероятно, и сильно сомневаюсь, что в отеле засада: я-то сам — вот здесь, бери не хочу. Другое дело, если бы мое местоположение не было известно заинтересованным лицам…
«Отель „Будапешт“, президентский „люкс“, Денис Иноземцев. Вывезти домой, на связь — только с нашей территории, работаешь автономно», — так же на бегу отдал Садыкову приказ штабс-капитан.
«Принял», — коротко ответил тот и отключился. Практически моментально из взводной тактической сети пропали иконки статуса трех бойцов, а в дополненной реальности яркие контуры их фигур потускнели, теперь практически не привлекая внимания.
Красные силуэты патрульных, кстати, также уже приобрели тусклый розовый свет и теперь находились в сидячем положении. «В своей же машине упакованы», — понял я по положению тел. Вопрос только, почему конфедераты так спокойно действуют, словно у себя дома. И вывели из строя патрульных прямо на улице, даже не заботясь о системах видеонаблюдения.
Ответ на вопрос получил почти сразу, как мы выбежали на плоскую крышу особняка, где была оборудована терраса с садом. Дом находился на Горе, в самом элитном районе Высокого Града, и здесь просто отсутствовали системы слежения и видеонаблюдения, гарантируя обитателям конфиденциальность частной жизни.
Как раз в тот момент, когда мы оказались на крыше, из приоткрывшихся автоматических ворот особняка выезжала патрульная машина. Садыков со своими бойцами, как я понял, решил лишний раз не импровизировать и доехать до гостиницы на транспорте, который никто и не подумает остановить. Подтверждая мои догадки, на крыше полицейской машины заработал проблесковый маячок.
Да, опасаться им нечего — учитывая уровень технической оснащенности конфедератов, вскрыть доступ к сети Градской стражи тройке Садыкова не составило никакого труда. Сейчас они везде будут проходить проверку «свой-чужой», не вызывая никаких подозрений до времени окончания дежурства экипажа. К тому же наверняка бойцы уже организовали сейчас себе легендированное задание в системе на патруль или проверку в отель «Будапешт» и на некоторое время выпали из доступа диспетчера Градской стражи.
Обо всем этом я подумал мельком, переводя взгляд с удаляющейся патрульной машины. Напрягся было, подумав о реакции датчанина — предупредил его Халид, что я намерен его вытащить, или не предупредил? Но отвлекать Измайлова не стал — конфедераты не дети, точно разберутся. Тем более не стал отвлекать, что штабс-капитан явно позволил себе лишние эмоции. «Кодексъ чести русскаго офицера» в этом мире, в Конфедерации, по-прежнему являющийся армейской библией, говорил, что сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии. Предполагаю, что вспышка штабс-капитана не должна была стать достоянием гласности, но он, видимо, в динамике событий просто забыл отключить выделенный канал связи со мной.
Сначала я не очень понял причину экспрессивной вспышки Измайлова. Хотя свалившаяся с небес машина, признаю, внушала уважение — массивный летательный аппарат, по размеру сравнимый с «крокодилом» Ми-24, только более массивный и приземистый. И в отличие от вертолета в воздухе машину держали винты в широких крыльях. Блеснув солнечными бликами на плексигласе кабины, аппарат довольно быстро, но в то же время с некоторой кажущейся вальяжностью в вираже со снижением завис над крышей, медленно опускаясь.
Пилот конвертоплана был в массивном авиационном шлеме, с почти полностью закрывающим лицо солнцезащитным щитком. «Поручик Файнзильберт», — подсказал мне визор тактической сети. Через остекление кокпита было хорошо видно, что поручик широко и ярко — почти как блики солнца на кабине, улыбается во все тридцать два.
Судя по всему, пилот был из числа сынов Израилевых — потому что яркую и совершенно неполиткорректную тираду штабс-капитана Измайлова можно было уместить в две фразы. Первая касательно всего народа: «Евреи — и импровизация… что же могло пойти не так?», а вторая — по поводу самого поручика: «Как этот не очень умный человек вообще принадлежит к народу, который забирает больше четверти всех Нобелевских премий?»
Файнзильберт, судя во всему, разъяренного штабс-капитана не слышал.
«Командир, там вообще никого не было! — доложил поручик голосом, в котором сквозила радость выигравшего в лотерею миллионы и миллионы. — В дальнем ангаре взяли, почти без охраны стоял!»
На террасе между тем появились не менее пяти бойцов — отряд, видимо, получил от Измайлова команду покинуть здание. Конвертоплан уже завис в метре от крыши, мягко откинулась аппарель. На бегу к гостеприимно распахнутому брюху я присмотрелся к эмблеме на боку машины.
Спрашивая, добавил немного силы убеждения во взгляд, совсем чуть-чуть — по урокам фон Колера. Не сработало — импланты в глазах конфедерата сверкнули. Ну да, ментальная защита, кто бы сомневался. Но офицер заговорил, представившись:
— Штабс-капитан Измайлов, ССпН.
— Мы где? Высокий Град?
— Да, — вытирая текущую по скуле кровь, кратко ответил он.
Фух. Если бы находились в другом месте, было бы сложнее. Но кто знает, в городе ли еще Зоряна?
— Послушай, капитан. У меня здесь в протекторате осталось двое близких людей, и их надо забрать, — безапелляционным тоном произнес я.
Говорил так прямо, недвусмысленно намекая на свое более высокое сословное положение, специально и осознанно. В иной ситуации подобное при обращении к гвардейскому штабс-капитану армии Конфедерации могло показаться весьма глупым поступком. Но я только что едва не испепелил всех здесь присутствующих явно высокоранговой способностью, против которой не сработали щиты доспехов. Так что это придавало серьезного веса и моему мнению и, главное, — форме его выражения.
— У меня приказ незамедлительно доставить тебя в Конфедерацию, — только и сказал в ответ Измайлов.
Сомневаться в моем праве разговаривать с ним в подобном тоне он не стал, но и потворствовать моим желаниям явно не намеревался.
— Понимаю. Еще раз повторяю, у меня здесь — в протекторате, сейчас находятся два человека, которых нам надо забрать с собой. И если мы…
Я ненадолго прервался, слизнув пот с верхней губы. Солоноватый привкус — кровь, что ли? Быстро провел рукой по лицу, посмотрев на пальцы. Вздрогнул, невольно передернув плечами: отлично — после того как я справился с соблазном шагнуть в манящую тьму, у меня через поры кожи не пот, а кровь выступила. Но это было совсем мгновенное отвлечение — я продолжал говорить:
— …если мы не заберем с собой моих людей, они могут умереть. И смерть — не самое плохое, что с ними может случиться.
О том, что мое внимание к Зоряне не останется незамеченным, я догадался еще в те минуты, когда сидел затаившись на смотровой башенке. Если поздний старт выкупил Нидермайер, а я нахожусь на перевалочной базе, с которой меня должны доставить покупателям, вполне реально, что свое раздражение моими поступками или Нидермайер, или аравийцы могут выместить также и на девчонке. Да и на датчанина могут выйти легко, учитывая наш разговор с Халидом — если сириец купится на легкие деньги. Или если его убедительно спросят серьезные люди.
— У меня приказ. Ты понимаешь это? — выпрямившись, спросил штабс-капитан, уже полностью придя в себя после зубодробительного контакта с моим полем подавления.
— Свяжись с командиром, прямо сейчас.
— Хорошая шутка, — дернул щекой Измайлов.
Ну да, они в общем-то автономно здесь и вообще в форме с опознавательными знаками британской колониальной армии. Доставить меня домой, как догадываюсь, должны были через одно из независимых княжеств в Галиции или через вольный город Корбин. Попытка же отсюда сейчас связаться с Россией — это как автограф оставить с номером части и подтвержденной электронной подписью: «Здесь был штабс-капитан Измайлов, командир РГ ССпН армии РК».
Ситуация патовая, и мне нужны были аргументы. Причем очень срочно, и такие аргументы, чтобы не называть фамилии Демидова или Безбородко, что было бы, возможно, действенно, но весьма глупо.
Конфедераты рядом со мной уже подобрались — еще несколько секунд и меня просто выключат, никто со мной разговаривать больше не будет. Решали мгновения — я чувствовал вокруг концентрацию внимания и присутствие еще нескольких бойцов в коридоре: щиты, ментальная защита, быстрая скоординированная атака — и я просто не смогу ничего сделать.
— Через год, может быть чуть больше, я получу титул и… какую-то власть, это точно. Если сейчас вы меня вырубите, потом увезете отсюда, а мои близкие погибнут или пострадают… все свое приобретенное влияние я употреблю на то, чтобы пострадали и ваши близкие люди. И твои, капитан, и твоих бойцов. Ланнистеры всегда платят свои долги, — случайно от волнения я даже вставил цитату из своего мира, — так что мой ответ будет очень и очень жестким. Заплачу вдвойне. Уверяю вас — все, что я сейчас сказал, мне совершенно не нравится, но мне придется отвечать за свои слова. Цена выполнения приказа и, может быть, карьеры, капитан, — это жизнь и здоровье твоих близких и близких твоих подчиненных. Ты видел мои способности сейчас, так что наверняка понимаешь, какими силами я смогу овладеть в дальнейшем. Выполняй приказ или помоги мне. Решай, капитан.
Тишина повисла такая, что я отчетливо слышал свое дыхание.
— Если твоя карьера пострадает, возьму к себе заместителем службы безопасности рода, — после недолгого раздумья добавил я.
— Почему заместителем? — глухо, из-под шлема, поинтересовался один из бойцов. Тот самый, который именовал капитана «его благородием».
— Кто ж незнакомого человека во главе личной службы безопасности сразу поставит?.. — удивился я.
— Имена, — прерывая на полуслове, произнес принявший решение Измайлов.
— Зоряна Смит и Гекдениз Немец. Где девушка — не знаю, Немец должен быть в отеле «Будапешт», в президентском «люксе». Если его там нет, не ищем и не ждем, уходим только с девчонкой. И узнать — там Немец или нет, желательно не оставляя следов.
В том, что Зоряна в протекторате, я не был уверен. И если сейчас мне скажут, что ее здесь нет, придется поверить. А после проверить; в том, что я говорил капитану про его возможное будущее, мне приходилось быть убежденным самому. И, как бы это ни было неприятно, пришлось бы действительно отвечать за свои слова в будущем. При условии, конечно, что я действительно добьюсь хоть какого-то влияния или власти.
К счастью, Измайлов решил рискнуть карьерой — он-то мне точно поверил, особенно после того что я исполнил с полем подавления.
— Слышали? Работаем, — коротко обернулся штабс-капитан к бойцу, который до этого сообщил о карете. Конфедерат стремительно выбежал из кабинета, а капитан уже коротким, говорящим жестом показал фельдшеру на одно из тел в легкой броне.
Несколько быстрых манипуляций — и медик вскрыл управляющий блок доспеха, воткнув туда обманку. Брызнул сноп искр, тело дернулось, но все было в порядке вещей — секундами позже медик начал избавлять охранника от брони, перебрасывая мне элементы легкого доспеха.
«Командир, у нас гости, — раздалось из переговорника. Капитан по-прежнему был без шлема, поэтому передача прошла в том числе обычным голосом: — Полиция, двое, заезжают во двор».
Я уже был в нагруднике, а медик-конфедерат помогал мне соединить поножи и ботинки. Сзади из распределительного блока по-прежнему немного искрило, но я знал, что ничего страшного не происходит. Так и должно быть, пока вторая обманка не воткнута, а это нужно делать после того, как я полностью окажусь в чужом доспехе.
— Садыков, — только и сказал коротко Измайлов в переговорник. И напряженно посмотрел на меня.
Я уже стоял, пытаясь завести надетый шлем в крепления. Не очень получалось, но помог фельдшер — с истинной тактичностью специалиста медицины катастроф он просто вбил шлем в крепления горжета. Удар был настолько силен, что я аж присел, едва удержавшись на ногах. Почти сразу последовал еще один ощутимый удар в спину — медик воткнул в управляющий блок еще одну, вторую обманку. Мутноватое стекло забрала перед взором сразу прояснилось до кристальной чистоты, а понизу на периферии зрения пошла полоса загрузки интерфейса взводной тактической сети.
Конфедераты, и я вместе с ними, уже торопливо покидали больничную камеру. Замелькали коридоры, лестницы, на которых встретилось несколько тел в броне корпоратов. Вдруг, проскочив в очередную дверь, покидая царство светлого пластика и блестящей нержавейки, мы оказались в помещении, богато обставленном, в викторианском стиле.
Главенствующее место здесь занимал стол совещаний с укрепленной над ним эмблемой. Не дворянский род, стилистика не та, скорее всего, какая-то посредническая организация, выкупившая меня для аравийцев. Ну да, так и есть: подтверждая мои догадки, у стены стоял десяток человек в классических костюмах. На адвокатов похожи — видимо, местный персонал. Сразу не заметил я их потому, кстати, что они, судя по виду, не то что дышать, моргать боялись.
За обитым бархатом креслом во главе стола восседал конфедерат с открытым забралом. Знакомый разрез глаз — боец Накамура, который совсем недавно в ходе экспресс-допроса превратил мозг кромсавшего меня прозектора в кипящий студень. Сейчас работающий в глубокой Сети конфедерат расположился в проводах, словно паук в паутине. Он был почти напрямую — через два страховочных блока — подключен к информационному терминалу организации, в здании которой мы находились.
В этот момент полоса загрузки визора перед глазами дошла до конца, и мир вокруг расцвел яркими красками дополненной реальности взводной тактической сети. Через стены я увидел окрашенные зеленым контуром силуэты конфедератов, красные фигуры патрульных полицейских, подходящую к ним тройку бойцов во главе с Садыковым, а совсем далеко маячила метка приближающейся летающей машины…
«Ты здесь?» — отвлекая, обернулся ко мне Измайлов. Голос его звучал без всяких помех. При этом на грани слышимости, специально с ослабленным звуком, раздавались переговоры бойцов Садыкова, которые уже подошли к патрульным.
— Здесь, — без задержки ответил я.
Штабс-капитан жестом показал Накамуре опустить забрало. Я при этом только вздрогнул — ломать информационный терминал так, как это делал японец, и одновременно находиться во взводной тактической сети — это примерно то же самое, что читать каждым глазом отдельный текст. Голова после такого болеть будет жутко, но японец выполнил приказ беспрекословно.
«В президентском номере отеля „Будапешт“ четыре часа назад зарегистрирован постоялец Денис Иноземцев», — прозвучал в переговорнике голос Накамуры.
Короткий взгляд-вопрос капитана — и я кивнул, подтверждая, что это именно тот, кто нам нужен. После услышанного я успел мысленно порадоваться, а еще отметить фантазию Халида.
Сириец совершенно недвусмысленно переиначил имя датчанина — Гекдениз Немец. И кстати, только теперь я понял, почему Измайлов приказал японцу опустить забрало — для стоящих у стены господ данная информация была бы лишней. Накамура между тем продолжал, говоря быстро, но ровным и спокойным голосом:
«Зорина Смит; погибла в результате несчастного случая вчера вечером, тело утилизировано в Градской больнице сразу после проведения судмедэкспертизы».
«Как погибла? Она же…» На мгновение я вздрогнул от накатившего отчаяния, но почти сразу внимательно посмотрел на штабс-капитана. Его глаз за опущенным забралом не видел, эмоций не чувствовал — работали ментальные щиты доспехов, но по едва заметному жесту понял, что тот приказал японцу продолжать.
«Не зарегистрированное социальной службой тело, полностью соответствующее антропометрическим показателям Зоряны Смит, доставлено сегодня ночью в дом Вольфганга Ритера фон Нидермайера, чья резиденция считается неофициальным посольством Торгового союза».
Торговый союз. Корпорация Ганза, после усиления Трансатлантического содружества набравшая в Европе немалую силу. Действовала Ганза официально от Европейского союза — со штаб-квартирой в Антверпене, но по факту большей частью работала в интересах британской короны, которой и была выпестована.
Измайлов снова посмотрел на меня, не поднимая забрало. Короткое оповещение на периферии зрения — мы с ним оказались наедине, на выделенном канале. Штабс-капитан молчал, но спрашивать ему даже ничего не требовалось. Невысказанный вопрос и так повис в воздухе — хватит ли мне предполагаемой власти и влияния, чтобы пойти против настолько серьезных соперников.
А я и не знал, если честно. Тайный советник Е.И.В. Собственной канцелярии, уговаривающий меня перейти под крыло императорского ведомства, это, конечно, сильно, но… Ганза, Британия, Европейский союз…
— Работаем, — без тени сомнения произнес я. Словно ва-банк пошел и все фишки на стол бросил. Как там Князь Тьмы при заключении контракта сформулировал — жить по законам божьим и человеческим?
«Работаем», — эхом повторил Измайлов, отключая выделенный канал связи.
Накамура очень быстро свернул подключение. Очень быстро — с учетом того, что одно неверное движение на таком уровне погружения могло банально выжечь ему мозги. Упаковав блоки предохранителей, взлома и дешифровки, японец отсоединился от Сети, поднимаясь.
Когда мы выбегали из помещения, направляясь на широкую лестницу, я обратил внимание, что господа у стены по-прежнему не моргают. «Армейский парализатор, он дает такой эффект», — только сейчас понял я причину их почти полной неподвижности. Почти полной, потому что зрачки понемногу двигались.
«Садыков!»
«Здесь, командир».
Снова значок выделенного канала, только для нас со штабс-капитаном.
«С Иноземцевым сюрпризы ожидаются, как с девчонкой?» — уточняя, спросил меня Измайлов.
«Да… нет… возможно?..» — заметались в мыслях варианты ответа. Учитывая, что мы еще и бежали по коридорам особняка, направляясь на верхний этаж, думалось отлично.
— Маловероятно, — коротко и почти сразу нашел я самый близкий к истине ответ.
Возможно, что датчанин под крылом недругов — потому что если за меня взялись вплоть до малейших контактов, то Халид уже все рассказал. Но все же это действительно маловероятно, и сильно сомневаюсь, что в отеле засада: я-то сам — вот здесь, бери не хочу. Другое дело, если бы мое местоположение не было известно заинтересованным лицам…
«Отель „Будапешт“, президентский „люкс“, Денис Иноземцев. Вывезти домой, на связь — только с нашей территории, работаешь автономно», — так же на бегу отдал Садыкову приказ штабс-капитан.
«Принял», — коротко ответил тот и отключился. Практически моментально из взводной тактической сети пропали иконки статуса трех бойцов, а в дополненной реальности яркие контуры их фигур потускнели, теперь практически не привлекая внимания.
Красные силуэты патрульных, кстати, также уже приобрели тусклый розовый свет и теперь находились в сидячем положении. «В своей же машине упакованы», — понял я по положению тел. Вопрос только, почему конфедераты так спокойно действуют, словно у себя дома. И вывели из строя патрульных прямо на улице, даже не заботясь о системах видеонаблюдения.
Ответ на вопрос получил почти сразу, как мы выбежали на плоскую крышу особняка, где была оборудована терраса с садом. Дом находился на Горе, в самом элитном районе Высокого Града, и здесь просто отсутствовали системы слежения и видеонаблюдения, гарантируя обитателям конфиденциальность частной жизни.
Как раз в тот момент, когда мы оказались на крыше, из приоткрывшихся автоматических ворот особняка выезжала патрульная машина. Садыков со своими бойцами, как я понял, решил лишний раз не импровизировать и доехать до гостиницы на транспорте, который никто и не подумает остановить. Подтверждая мои догадки, на крыше полицейской машины заработал проблесковый маячок.
Да, опасаться им нечего — учитывая уровень технической оснащенности конфедератов, вскрыть доступ к сети Градской стражи тройке Садыкова не составило никакого труда. Сейчас они везде будут проходить проверку «свой-чужой», не вызывая никаких подозрений до времени окончания дежурства экипажа. К тому же наверняка бойцы уже организовали сейчас себе легендированное задание в системе на патруль или проверку в отель «Будапешт» и на некоторое время выпали из доступа диспетчера Градской стражи.
Обо всем этом я подумал мельком, переводя взгляд с удаляющейся патрульной машины. Напрягся было, подумав о реакции датчанина — предупредил его Халид, что я намерен его вытащить, или не предупредил? Но отвлекать Измайлова не стал — конфедераты не дети, точно разберутся. Тем более не стал отвлекать, что штабс-капитан явно позволил себе лишние эмоции. «Кодексъ чести русскаго офицера» в этом мире, в Конфедерации, по-прежнему являющийся армейской библией, говорил, что сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии. Предполагаю, что вспышка штабс-капитана не должна была стать достоянием гласности, но он, видимо, в динамике событий просто забыл отключить выделенный канал связи со мной.
Сначала я не очень понял причину экспрессивной вспышки Измайлова. Хотя свалившаяся с небес машина, признаю, внушала уважение — массивный летательный аппарат, по размеру сравнимый с «крокодилом» Ми-24, только более массивный и приземистый. И в отличие от вертолета в воздухе машину держали винты в широких крыльях. Блеснув солнечными бликами на плексигласе кабины, аппарат довольно быстро, но в то же время с некоторой кажущейся вальяжностью в вираже со снижением завис над крышей, медленно опускаясь.
Пилот конвертоплана был в массивном авиационном шлеме, с почти полностью закрывающим лицо солнцезащитным щитком. «Поручик Файнзильберт», — подсказал мне визор тактической сети. Через остекление кокпита было хорошо видно, что поручик широко и ярко — почти как блики солнца на кабине, улыбается во все тридцать два.
Судя по всему, пилот был из числа сынов Израилевых — потому что яркую и совершенно неполиткорректную тираду штабс-капитана Измайлова можно было уместить в две фразы. Первая касательно всего народа: «Евреи — и импровизация… что же могло пойти не так?», а вторая — по поводу самого поручика: «Как этот не очень умный человек вообще принадлежит к народу, который забирает больше четверти всех Нобелевских премий?»
Файнзильберт, судя во всему, разъяренного штабс-капитана не слышал.
«Командир, там вообще никого не было! — доложил поручик голосом, в котором сквозила радость выигравшего в лотерею миллионы и миллионы. — В дальнем ангаре взяли, почти без охраны стоял!»
На террасе между тем появились не менее пяти бойцов — отряд, видимо, получил от Измайлова команду покинуть здание. Конвертоплан уже завис в метре от крыши, мягко откинулась аппарель. На бегу к гостеприимно распахнутому брюху я присмотрелся к эмблеме на боку машины.