Темнейший воин

— Нет, спасибо, — прошептала Джиллиан, её голос был чуть громче шепота.

Такая слабая. Настолько близкая к концу. «Треск, треск». Если демон выведет Пьюка из строя до того, как он установит связь с ней… «Надо действовать быстрее».

Двигаясь со скоростью, которую не могли отследить ни смертные, ни бессмертные, он поверг первых четырёх стражников. Когда другие поняли, что враг скрывается поблизости, то подняли оружие. Слишком поздно. Пьюк победил их так же легко и быстро.

Потерев ладони друг об друга после хорошо проделанной работы, он подошёл к Джиллиан. Аромат маковых цветов наполнил его нос, восхитительно пьянящий и волшебный, как дом, притягивал его ближе, ближе и…

Раздалось рычание.

Пьюк чуть не потерял равновесие. «И я считал себя подготовленным»? Девушка наложила на него какое-то заклятье, способное за считанные секунды сделать то, что большинство людей не могли сделать за месяцы: повлиять на него.

Заметив его, она ахнула. Потом посмотрела вниз, как будто не могла вынести его взгляда. От неё исходила паника, но именно эту эмоцию Пьюк не желал вызывать… и он ещё не сказал ни слова!

Почему она боится его присутствия, если он не причинил ей вреда в прошлый раз? Почему…

Её взгляд метнулся к нему, задержавшись на набедренной повязке, прежде чем она снова отвернулась.

Материал был повреждён, изношен и больше открывал, чем скрывал. Легко исправить.

Но нужно ли? Возможно, она боялась своей реакции на его тело. Возможно, ей очень нравилось на него смотреть.

Мужчина может помечтать.

В мгновение ока Пьюк вернулся к упавшему солдату, стянул рубашку и просунул руки в рукава. Штаны мужчины оказались слишком маленькими. Каждая пара брюк не подошла ему по размеру. Ладно. По крайней мере, рубашка была достаточно длинной, чтобы прикрыть его эрекцию, пока его член твердел… и удлинялся.

Вернувшись к Джиллиан, Пьюк застегнул рубашку и только потом понял, что он не выровнял обе стороны.

— Лучше? — спросил он.

— Ты их убил? — потребовала она тихим голосом, игнорируя его вопрос.

Он сел рядом и стал вглядываться в воду, давая ей время приспособиться к его присутствию, делая всё возможное, чтобы убедить её — и Безразличие — что он не знает о каждом её движении.

— Я просто уложил их на песок немного вздремнуть, но могу без проблем перерезать им глотки. Только скажи.

Её желание для него закон.

— Н-нет. Пожалуйста. Нет. — Она почти незаметно покачала головой.

Расстроена мыслью о нескольких убийствах? Обворожительно.

— Тогда, ладно. — «Видишь, насколько я могу быть сговорчивым, женщина? Я идеально тебе подхожу».

По мере пристального изучения с её стороны, паника Джиллиан отступала. Отлично. Он бросил быстрый взгляд на её лицо, прикидывая, сколько времени может потребоваться, чтобы заставить её успокоиться и заинтересоваться — как случилось в прошлый его визит — и нахмурился.

Она не просто успокоилась. Она была благодарна. Бедняжка. Насколько низки её стандарты мужской порядочности?

Пьюку было всё равно. Конечно, ему было всё равно.

— Почему ты здесь? Серьёзно? — спросила она, нахмурив лоб.

Ему нужен был предлог, что-то правдоподобное, но интересное, возможно, даже приближенное в правде, а не лжи.

— Я сказал тебе, что я хранитель Безразличия и что ты можешь мне помочь. Ты можешь помочь мне чувствовать.

Вернее, чувствовать без последствий. Как только Пьюк возьмёт корону Коннахта, убьёт Сина и объединит миры, то рискнёт использовать ножницы на Безразличии.

— Клянусь, — сказала она совершенно серьёзно, — я не смогу заставить тебя ничего почувствовать.

«Ты уже смогла». Вызвала эмоций больше, чем кто-либо другой.

«Так же необходима для моих целей, как и опасна…» В один прекрасный день ему будет лучше её убить.

Вот! Вот это представляло опасность для его льда.

Не подозревая о его мыслях, она пододвинулась ближе к нему, напоминая котёнка, ищущего тепла. Как же он хотел протянуть руку, запустить в её волосы, проследить костяшки пальцев вдоль её челюсти и погреться в её мягкости.

«Погреться? Я? Не поддавайся её очарованию».

— Ты сможешь. И сделаешь, — сказал он, встревоженный хриплостью своего тона. Пьюк должен без проблем оставаться в стороне.

Время для лжи.


— Мне сказали, будто твоя ситуация настолько плачевна, что даже мне не будет безразлично. И мне так хочется заботиться…

Представительницам слабого пола нравились плохие парни — вернее, представление о них — которые таяли только для одной особенной женщины. «Разве ты не понимаешь, девочка? Ты единственная, у кого есть сила спасти меня…»

— Кто тебе такое сказал? — спросила она. Её взор смотрел вдаль, как будто её мысли блуждали даже когда она говорила. — И почему ты хочешь заботиться? Поверь мне и позаботься о ком-то более нуждающемся. — Она прикусила нижнюю губу. — Позаботься… о ком угодно.

Он сделал вид, что размышляет, и вздохнул.

— Даже не собираюсь. — Хотя казалось, что она снова потерялась в своих мыслях, он добавил. — Оракулы в моей реальности рассказали мне о тебе. И я хочу заботиться, потому что это мое право.

Слова непроизвольно сорвались с губ, более правдивые и жёсткие. Забота без наказания является правом каждого, как человека, так и бессмертного.

Если она услышала последнюю часть его высказываний, то не подала виду.

— Ты хоть когда-нибудь чувствуешь? — спросила она с чем-то похожим на зависть, что сбивало с толку.

— Только очень редко, а потом… — он поджал свои губы. Не было никаких веских причин рассказывать ей о слабости, которую демон распространяет, и всех причинах держать информацию в секрете. Знание было силой, и Пьюк никогда бы добровольно не предоставил кому-то ещё над ним власть.

— Везунчик, — пробормотала Джиллиан. Она завидовала ему. Какое странное создание.

Опять же, она не знала цену апатичного существования. Как она могла бы потерять любовь к близким и друзьям, очаг и дом. Как её любимая еда стала бы безвкусной. Как жизнь стала бы выживанием. Как любимые увлечения перестали приносить радость. А секс оставлял пустоту и депрессию.

— Везунчик? Малышка, я могу сжечь тебя и наблюдать, как ты горишь, слушать крики твоей агонии, и единственное, что будет меня интересовать — тепло пламени в холоде ночи.

— Ладно, — сказала она, её спокойное принятие его непреднамеренного признания удивило его, — возможно «везунчик» не слишком верное определение. — Она взглянула на него сквозь опущенные ресницы. — Собираешься меня сжечь?

— Нет, — стремясь поддразнить её, поскольку герои часто дразнили своих героинь, он добавил, — я оставил спички дома.

Успех! Намёк на улыбку изогнул её губки бантиком, как будто она находила его очаровательным.

Желание разогрело его кровь и сделало твёрдой каждую мышцу в теле, что послужило причиной рычания Безразличия. Пьюк сжал кулаки.

Чтобы его план сработал, необходимо перестать откликаться на каждое её слово и действие, и быстро.

Прохладный солёный бриз пронёсся по пескам, и Джиллиан задрожала. Все ещё лихорадит?

«Ничего не хочу, нужно…»

Да пошло оно все. Итак. Вот тот момент. Пьюк стал безразличен к демону, к наказанию, к любым последствиям, с которыми ему придется столкнуться. Дрожа от необходимости заботиться о своей будущей жене, он снял рубашку и накинул материал на её изящные плечи. Когда она свернулась клубочком в тепле одежды, шокирующий толчок удовлетворения чуть не лишил его мужества. Он наслаждался этим, и его разум растоптал всякую защиту.

Удовлетворение… как же ему этого не хватало. Не только в сексуальном плане, но и от хорошо проделанной работы. От хорошо сражения на войне. «Дай мне больше. Мне нужно больше».

РЫЧАНИЕ.

Пьюк напрягся. Возможно, ему стоит уйти, перегруппироваться и вернуться, когда он успешно расставит приоритеты. Да, да. Именно это он должен сделать. Однако когда он встал, пристальный взгляд Джиллиан упал на его грудь и задержался, а Пьюк хотел зарычать от удовольствия. Не задумываясь, он обнаружил, что передумал… и остался на месте. Возможно, он задержится подольше.

— Спасибо, — пробормотала она.

За рубашку?

— Всегда, пожалуйста.

«Все что угодно для тебя, крошка. Доверять мне…»

Чувство вины укололо его… «Я хочу её доверия, хотя не заслуживаю». Тем не менее, он подавил эти эмоции в зародыше.

— Так, хм, как ты стал невидимым? — спросила она. — Когда ты сражался с охраной, я имею в виду.

— Я не становился. Просто двигался слишком быстро, чтобы ты — или они — не смогли уследить

— Как замечательно.

Просто замечательно?

— Мои умения легендарны.

Теперь он хвастается? Надеется произвести на неё впечатление?

Она облизнула губы, словно готовилась аргументировать.

— Чтобы приобрести такой навык, ты, должно быть, жил долго. Ты, наверное, знаешь все о, скажем, сверхъестественной болезни… как morte ad vitam.

Ах. Она подслушала этот термин и теперь искала ответы. Рассказать или нет?

— Что такое morte ad vitam? — спросила она, когда он продолжил молчать.