Танец змей
Часть 56 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я вел пальцем по бесконечному алфавитному указателю, краем глаза видя, что Девятипалый с тревогой поглядывает в сторону лестницы.
– Есть, – сказал я – сердце мое совершило кульбит, когда я увидел нужный титул. – «Красная книга Хергеста», MS III. Господи, ну и древний же шифр.
С этими словами я шагнул в арку и очутился в крыле Хамфри. Мы шли вперед, выставив свечи перед собой – их свет выхватывал из глубокой тьмы нескончаемые ряды старинных книг с выцветшими, а в некоторых случаях – и раскрошившимися корешками. Здешние стеллажи были ниже, к каждому крепился стол, два ряда их тянулись по обе стороны продолговатого зала. Над ними между расписными балками висели мрачные портреты маслом. Те землистые, растрескавшиеся лица елизаветинцев, казалось, с возмущением следили за открытым огнем в наших руках.
Шифры манускриптов были записаны на бумажных карточках, закрепленных на торцах стеллажей. Как я и ожидал, наша книга, похоже, была в самом конце зала. Я ускорил шаг.
Вновь до нас донесся металлический лязг, и вновь мы застыли.
Казалось, что звук этот исходит из самих стен, и когда я понял это, сердце у меня заколотилось как бешеное.
– Они что, по чертовым трубам ползут? – пробормотал Макгрей.
– Я… я не понимаю, как это возможно, – сказал я. – Им пришлось бы взбираться по идущему вверх трубопроводу, а он…
– Я найду эту проклятую книгу, – перебил меня Макгрей и бросил взгляд на мое запястье. – Ты иди за выходом присмотри.
Он зашагал в другой конец зала, подсвечивая по пути карточки с шифрами. Я пошел в обратную сторону и встал под аркой, ведущей в крыло. Света из окон, походивших на церковные, и от моей свечи вполне хватало для сносного обзора лестницы. В полу чернели желоба, по которым проходили трубы отопления. Я не сводил с них глаз, чувствуя, как револьвер оттягивает мне нагрудный карман – впрочем, толку от него было бы немного, покуда единственная моя годная рука держит тоненькую свечку.
Я попытался достать оружие, не выронив при этом свечу. Когда мне это почти удалось, дважды звякнул металл – сначала раз, потом другой.
Первый донесся из-под пола, где пролегали трубы. Второй, к моему изумлению, раздался с той стороны, куда ушел Макгрей.
– Ох, дерьмо! – воскликнул он.
Я вперил взгляд в темноту, но увидел лишь контуры стеллажей, на которые падал свет его свечи.
– Что такое? – спросил я и оглянулся на решетку над желобом.
– Она прикована!
– Чего?
– Эта сраная книга прикована!
Меня бросило в холодный пот. Оставлять свою позицию я не хотел, опасаясь, что кто-то может пробраться сюда по лестнице или из-под пола, но тут громкий лязг цепи в том конце, где был Макгрей, стал просто оглушительным.
Я выругался и помчался к нему. Он уже успел достать книгу с полки – толстый древний фолиант лежал на читательском столе. Я увидел красный кожаный переплет, благодаря которому книга получила название, и крепкую черную цепь, каковую Макгрей пытался содрать с книги.
– О да, – прошептал я. – Я совсем об этом забыл. Это защита от кражи.
Девятипалый ощерился и почти сорвался на визг:
– Ох, правда? Какой уголок твоего сраного оксфордского умишки считает, что я этого все еще не понял?
Он накрыл лицо ладонями и осел на ближайший стул, со скрежетом выдвинув его из-за стола. Когда этот звук стих, установилась абсолютная тишина – в обоих концах зала. Я изо всех сил напрягал слух, упершись взглядом в арочный проход. Никого. Пока что.
Я нагнулся осмотреть книгу. В заднюю часть переплета был продет толстый железный карабин – он соединял книгу с цепью. К другому концу цепи было приделано громоздкое железное кольцо – сквозь него шел железный стержень, тянувшийся вдоль всего стеллажа. Я провел пальцем по холодному металлу – к нему были прикованы все книги на полке, а сам стержень крепился к шкафу четырьмя тяжелыми амбарными замками.
Я фыркнул:
– Нам следовало бы отомкнуть все четыре замка, открепить стержень от шкафа, спустить с него все ненужные цепи – а потом вернуть все на место.
Я посмотрел на Макгрея – он поглядывал в сторону лестницы, тоже опасаясь, что кто-то вот-вот за нами явится.
– Как думаешь, стоит попробовать проползти по тому желобу обратно и притащить сюда кусачки?
Я сглотнул.
– Вернуться к тому люку? Сильно сомневаюсь. Мы понятия не имеем, кто – или что успело там затаиться. Застрять в желобе и наткнуться там на ведьму, вооруженную склянкой с кислотой, – так себе идея.
Почти готовый поддаться панике, Макгрей нервно потер лицо, но вдруг задумчиво прищурился.
– У библиотекаря должны быть ключи от этой штуки, – сказал он.
Я усмехнулся:
– Верно, но я сомневаюсь, что он оставляет их здесь на ночь.
– Давай все равно посмотрим. Сходи поищи на столе у старого хрыча. – Голос его прозвучал непривычно высоко. – Пока ты там копаешься, я попробую тут как-нибудь выкрутиться.
Я был уверен, что ничего не найду, но все-таки зашагал обратно в Отдел искусств.
Воздух там, казалось, остыл и даже загустел. Я шел к столу, вглядываясь в темноту и старательно прислушиваясь.
На столе обнаружилась оловянная карандашница, куда я и воткнул свечу, отодвинув подальше от нее легковоспламеняющийся журнал учета выданных книг, а затем принялся открывать ящики стола. В каждом было отверстие для ключа, но большинство из них были не заперты – и понятно почему: внутри валялся лишь всякий мусор – погнутые перья, пустые чернильницы, квитанции десятилетней давности… Я даже укололся о ржавые иглы из дешевого набора для штопки. Два верхних ящика стола оказались заперты. У меня забрезжила надежда.
– Макгрей, – шепотом позвал я, – сможешь взломать маленький замок?
Тишина.
– Макгрей? – Я окликнул его чуть громче. Схватив свечу, я посветил в ту сторону коридора, но не увидел ни его, ни отблеска его свечи.
Следующие несколько секунд тянулись немыслимо долго. Я нерешительно шагнул вперед – и вдруг раздался глухой удар, а затем, кажется, опрокинулся стул.
Я в тот же миг схватил импровизированный подсвечник и бросился к Макгрею, роняя капли расплавленного воска прямо на пол. Я посветил на стол и сначала увидел Макгрееву свечу – от затушенного фитиля все еще поднимался дымок, – а затем опрокинутый стул. Перед ним стоял сам Макгрей, а в руках у него был красный кожаный прямоугольник.
Я задохнулся.
– Да что же ты на…
Я лишился дара речи. Макгрей просто выдрал всю книгу из переплета, и стопка желтоватых листов пергамента теперь лежала на читательском столе, как обнаженный труп, а нити торчали из нее, словно обрывки сухожилий.
Он посмотрел на меня виноватым взглядом маленького сорванца, который только что съел целый яблочный пирог.
– Я решил уберечь тебя от зрелища изуверств.
Макгрей выхватил у меня свечу и, пока я, разинув рот, смотрел на это непотребство, успел сходить к столу библиотекаря и принести поддельную книгу, которую выдали нам ведьмы. Он поставил карандашницу со свечой на читательский стол и принялся выдирать из обложки и эту книгу.
– Так даже лучше будет, – заявил он, не прекращая свою разрушительную деятельность. – Вложим страницы этой в старый переплет. Чванливые оксфордские говнюки еще нескоро заметят, что…
– Да как ты мог так поступить? Эта книга – реликвия! Она была предметом старины еще в те дни, когда Генрих VIII возлег со своей первой потаскухой!
– Либо книга, либо наши жизни, – отрезал он. – Все сразу не спасти.
Он раскрыл старый переплет – цепь все еще была на своем месте – и вставил в него подложные страницы. Размеры сошлись идеально.
– Надо их как-то скрепить, – сказал он.
– Серьезно? – воскликнул я, но Девятипалый даже не заметил сарказма.
– Ага. Гуммиарабиком, иголкой с ниткой – чем угодно.
Я сделал глубокий вдох, пытаясь убедить себя, что пути назад уже нет.
– В столе библиотекаря есть швейный набор, – сообщил я. – В нижнем левом ящике.
На сей раз он все-таки зажег свою свечу, а мне оставил мою.
– Хорошо. Прикинь пока, как шить одной рукой.
– Этим будешь заниматься ты, – огрызнулся я, но его уже рядом не было.
Я неловко поднял старинный переплет, который оказался куда тяжелее, чем я ожидал.
Я принялся рассматривать место, где передняя обложка соединялась с корешком. Толстую дубовую дощечку прикрывала кожа – теперь с оборванным краем. Древесина лет пятьсот не видела солнечного света – до той роковой ночи, когда пустоголовый шотландец проник в…
Что-то отразило свет. Нечто почти белое в сравнении с темной древесиной и кожей. Между ними был всунут лист бумаги. Я поднес свечу поближе и присмотрелся к разодранному шву. Этим стежкам, пусть и не новым с виду, явно было меньше пятисот лет.
Я приподнял обложку, оттянув дощечку от кожи, как раскрыл бы конверт. Не чувствуя боли в сломанной руке, я вытащил оттуда несколько аккуратно сложенных листов хлопковой бумаги.
Прежде чем развернуть их, прежде чем сосредоточить внимание на чернильных письменах, я подумал о Кэролайн Ардгласс. Я вспомнил, как бедняжка призналась йоркской шайке, что вынула из старой немецкой книги миниатюру с мальчиком, спрятанную под обложкой. Похоже, древние книги были у ведьм излюбленным тайником.
Макгрей уже возвращался – моток ниток в его руке выглядел до нелепого крошечным.
– Так, ладненько, я в жизни и носка не заштопал, но посмотрим, что тут… А это еще что, черт подери, такое?
– Думаю… это и есть причина, по которой Белене понадобилась эта книга, – сказал я и поднял бумаги. На вид они были довольно старыми, но все же не до такой степени, как книга, в которой они были спрятаны.
Макгрей отложил моток, пододвинул стул и потянулся к бумагам.
– Р-руки! – рявкнул я. – Видел я, на что они способны.
С величайшей осторожностью я разгладил листы на столе, и мы склонились над ними. Первая страница была заполнена аккуратным, мелким почерком – затейливыми, выведенными на старомодный манер буквами.
Ничто, абсолютно ничто не могло подготовить меня к тому, что мне предстояло прочесть.
Лондон, 9 июля, 1818
– Есть, – сказал я – сердце мое совершило кульбит, когда я увидел нужный титул. – «Красная книга Хергеста», MS III. Господи, ну и древний же шифр.
С этими словами я шагнул в арку и очутился в крыле Хамфри. Мы шли вперед, выставив свечи перед собой – их свет выхватывал из глубокой тьмы нескончаемые ряды старинных книг с выцветшими, а в некоторых случаях – и раскрошившимися корешками. Здешние стеллажи были ниже, к каждому крепился стол, два ряда их тянулись по обе стороны продолговатого зала. Над ними между расписными балками висели мрачные портреты маслом. Те землистые, растрескавшиеся лица елизаветинцев, казалось, с возмущением следили за открытым огнем в наших руках.
Шифры манускриптов были записаны на бумажных карточках, закрепленных на торцах стеллажей. Как я и ожидал, наша книга, похоже, была в самом конце зала. Я ускорил шаг.
Вновь до нас донесся металлический лязг, и вновь мы застыли.
Казалось, что звук этот исходит из самих стен, и когда я понял это, сердце у меня заколотилось как бешеное.
– Они что, по чертовым трубам ползут? – пробормотал Макгрей.
– Я… я не понимаю, как это возможно, – сказал я. – Им пришлось бы взбираться по идущему вверх трубопроводу, а он…
– Я найду эту проклятую книгу, – перебил меня Макгрей и бросил взгляд на мое запястье. – Ты иди за выходом присмотри.
Он зашагал в другой конец зала, подсвечивая по пути карточки с шифрами. Я пошел в обратную сторону и встал под аркой, ведущей в крыло. Света из окон, походивших на церковные, и от моей свечи вполне хватало для сносного обзора лестницы. В полу чернели желоба, по которым проходили трубы отопления. Я не сводил с них глаз, чувствуя, как револьвер оттягивает мне нагрудный карман – впрочем, толку от него было бы немного, покуда единственная моя годная рука держит тоненькую свечку.
Я попытался достать оружие, не выронив при этом свечу. Когда мне это почти удалось, дважды звякнул металл – сначала раз, потом другой.
Первый донесся из-под пола, где пролегали трубы. Второй, к моему изумлению, раздался с той стороны, куда ушел Макгрей.
– Ох, дерьмо! – воскликнул он.
Я вперил взгляд в темноту, но увидел лишь контуры стеллажей, на которые падал свет его свечи.
– Что такое? – спросил я и оглянулся на решетку над желобом.
– Она прикована!
– Чего?
– Эта сраная книга прикована!
Меня бросило в холодный пот. Оставлять свою позицию я не хотел, опасаясь, что кто-то может пробраться сюда по лестнице или из-под пола, но тут громкий лязг цепи в том конце, где был Макгрей, стал просто оглушительным.
Я выругался и помчался к нему. Он уже успел достать книгу с полки – толстый древний фолиант лежал на читательском столе. Я увидел красный кожаный переплет, благодаря которому книга получила название, и крепкую черную цепь, каковую Макгрей пытался содрать с книги.
– О да, – прошептал я. – Я совсем об этом забыл. Это защита от кражи.
Девятипалый ощерился и почти сорвался на визг:
– Ох, правда? Какой уголок твоего сраного оксфордского умишки считает, что я этого все еще не понял?
Он накрыл лицо ладонями и осел на ближайший стул, со скрежетом выдвинув его из-за стола. Когда этот звук стих, установилась абсолютная тишина – в обоих концах зала. Я изо всех сил напрягал слух, упершись взглядом в арочный проход. Никого. Пока что.
Я нагнулся осмотреть книгу. В заднюю часть переплета был продет толстый железный карабин – он соединял книгу с цепью. К другому концу цепи было приделано громоздкое железное кольцо – сквозь него шел железный стержень, тянувшийся вдоль всего стеллажа. Я провел пальцем по холодному металлу – к нему были прикованы все книги на полке, а сам стержень крепился к шкафу четырьмя тяжелыми амбарными замками.
Я фыркнул:
– Нам следовало бы отомкнуть все четыре замка, открепить стержень от шкафа, спустить с него все ненужные цепи – а потом вернуть все на место.
Я посмотрел на Макгрея – он поглядывал в сторону лестницы, тоже опасаясь, что кто-то вот-вот за нами явится.
– Как думаешь, стоит попробовать проползти по тому желобу обратно и притащить сюда кусачки?
Я сглотнул.
– Вернуться к тому люку? Сильно сомневаюсь. Мы понятия не имеем, кто – или что успело там затаиться. Застрять в желобе и наткнуться там на ведьму, вооруженную склянкой с кислотой, – так себе идея.
Почти готовый поддаться панике, Макгрей нервно потер лицо, но вдруг задумчиво прищурился.
– У библиотекаря должны быть ключи от этой штуки, – сказал он.
Я усмехнулся:
– Верно, но я сомневаюсь, что он оставляет их здесь на ночь.
– Давай все равно посмотрим. Сходи поищи на столе у старого хрыча. – Голос его прозвучал непривычно высоко. – Пока ты там копаешься, я попробую тут как-нибудь выкрутиться.
Я был уверен, что ничего не найду, но все-таки зашагал обратно в Отдел искусств.
Воздух там, казалось, остыл и даже загустел. Я шел к столу, вглядываясь в темноту и старательно прислушиваясь.
На столе обнаружилась оловянная карандашница, куда я и воткнул свечу, отодвинув подальше от нее легковоспламеняющийся журнал учета выданных книг, а затем принялся открывать ящики стола. В каждом было отверстие для ключа, но большинство из них были не заперты – и понятно почему: внутри валялся лишь всякий мусор – погнутые перья, пустые чернильницы, квитанции десятилетней давности… Я даже укололся о ржавые иглы из дешевого набора для штопки. Два верхних ящика стола оказались заперты. У меня забрезжила надежда.
– Макгрей, – шепотом позвал я, – сможешь взломать маленький замок?
Тишина.
– Макгрей? – Я окликнул его чуть громче. Схватив свечу, я посветил в ту сторону коридора, но не увидел ни его, ни отблеска его свечи.
Следующие несколько секунд тянулись немыслимо долго. Я нерешительно шагнул вперед – и вдруг раздался глухой удар, а затем, кажется, опрокинулся стул.
Я в тот же миг схватил импровизированный подсвечник и бросился к Макгрею, роняя капли расплавленного воска прямо на пол. Я посветил на стол и сначала увидел Макгрееву свечу – от затушенного фитиля все еще поднимался дымок, – а затем опрокинутый стул. Перед ним стоял сам Макгрей, а в руках у него был красный кожаный прямоугольник.
Я задохнулся.
– Да что же ты на…
Я лишился дара речи. Макгрей просто выдрал всю книгу из переплета, и стопка желтоватых листов пергамента теперь лежала на читательском столе, как обнаженный труп, а нити торчали из нее, словно обрывки сухожилий.
Он посмотрел на меня виноватым взглядом маленького сорванца, который только что съел целый яблочный пирог.
– Я решил уберечь тебя от зрелища изуверств.
Макгрей выхватил у меня свечу и, пока я, разинув рот, смотрел на это непотребство, успел сходить к столу библиотекаря и принести поддельную книгу, которую выдали нам ведьмы. Он поставил карандашницу со свечой на читательский стол и принялся выдирать из обложки и эту книгу.
– Так даже лучше будет, – заявил он, не прекращая свою разрушительную деятельность. – Вложим страницы этой в старый переплет. Чванливые оксфордские говнюки еще нескоро заметят, что…
– Да как ты мог так поступить? Эта книга – реликвия! Она была предметом старины еще в те дни, когда Генрих VIII возлег со своей первой потаскухой!
– Либо книга, либо наши жизни, – отрезал он. – Все сразу не спасти.
Он раскрыл старый переплет – цепь все еще была на своем месте – и вставил в него подложные страницы. Размеры сошлись идеально.
– Надо их как-то скрепить, – сказал он.
– Серьезно? – воскликнул я, но Девятипалый даже не заметил сарказма.
– Ага. Гуммиарабиком, иголкой с ниткой – чем угодно.
Я сделал глубокий вдох, пытаясь убедить себя, что пути назад уже нет.
– В столе библиотекаря есть швейный набор, – сообщил я. – В нижнем левом ящике.
На сей раз он все-таки зажег свою свечу, а мне оставил мою.
– Хорошо. Прикинь пока, как шить одной рукой.
– Этим будешь заниматься ты, – огрызнулся я, но его уже рядом не было.
Я неловко поднял старинный переплет, который оказался куда тяжелее, чем я ожидал.
Я принялся рассматривать место, где передняя обложка соединялась с корешком. Толстую дубовую дощечку прикрывала кожа – теперь с оборванным краем. Древесина лет пятьсот не видела солнечного света – до той роковой ночи, когда пустоголовый шотландец проник в…
Что-то отразило свет. Нечто почти белое в сравнении с темной древесиной и кожей. Между ними был всунут лист бумаги. Я поднес свечу поближе и присмотрелся к разодранному шву. Этим стежкам, пусть и не новым с виду, явно было меньше пятисот лет.
Я приподнял обложку, оттянув дощечку от кожи, как раскрыл бы конверт. Не чувствуя боли в сломанной руке, я вытащил оттуда несколько аккуратно сложенных листов хлопковой бумаги.
Прежде чем развернуть их, прежде чем сосредоточить внимание на чернильных письменах, я подумал о Кэролайн Ардгласс. Я вспомнил, как бедняжка призналась йоркской шайке, что вынула из старой немецкой книги миниатюру с мальчиком, спрятанную под обложкой. Похоже, древние книги были у ведьм излюбленным тайником.
Макгрей уже возвращался – моток ниток в его руке выглядел до нелепого крошечным.
– Так, ладненько, я в жизни и носка не заштопал, но посмотрим, что тут… А это еще что, черт подери, такое?
– Думаю… это и есть причина, по которой Белене понадобилась эта книга, – сказал я и поднял бумаги. На вид они были довольно старыми, но все же не до такой степени, как книга, в которой они были спрятаны.
Макгрей отложил моток, пододвинул стул и потянулся к бумагам.
– Р-руки! – рявкнул я. – Видел я, на что они способны.
С величайшей осторожностью я разгладил листы на столе, и мы склонились над ними. Первая страница была заполнена аккуратным, мелким почерком – затейливыми, выведенными на старомодный манер буквами.
Ничто, абсолютно ничто не могло подготовить меня к тому, что мне предстояло прочесть.
Лондон, 9 июля, 1818