Танец змей
Часть 47 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Этим безделушкам, вероятно, больше тысячи лет. Тебя вообще хоть что-нибудь впечатляет?
– Впечатляться буду, когда все сраное правительство прекратит грозить мне смертью.
Я опустил монетку в нагрудный карман и зашагал дальше.
Дубик поднялась на несколько ступеней, которые вывели нас к низкому дверному проему. Мы вошли в небольшое помещение, идеально круглое, подобно дому капитула в соборе. Стены его были выложены разноцветной мозаикой – каждый элемент размером с ноготь, а изображения представляли собой изящнейшие и замысловатые римские мотивы: рыбак вытягивает полные сети из моря, девушки танцуют с гроздьями винограда в руках, почти лишенные облачения мужчины расслабляются в купальне, человека душат ярко-зеленые змеи…
Все это подсвечивал маленький костер, располагавшийся в самом центре помещения пятью футами ниже каменных плит, на которых я стоял. Большую часть пространства занимало то, что, по всей видимости, некогда было бассейном семи-восьми ярдов в ширину, окруженным каймой из красных глазурованных кирпичиков – некоторые из них по-прежнему блестели как новенькие.
А на дне его, рассевшись вокруг потрескивавшего костра, словно рыцари короля Артура, ведьмы держали совет.
34
Мы с Макгреем спустились следом за Дубик в пустой бассейн, шагая по тем же самым ступеням, что и древние римляне, которым хотелось окунуться в горячую воду. По пути я рассмотрел это жутковатое сборище.
Там была как минимум дюжина женщин, от девочек-подростков до пары дряхлых согбенных старух, все как одна в черном, а пламя костра отбрасывало резкие, пляшущие тени на их лица. Они передавали по кругу миску с дымящимся варевом: каждая отпивала из нее и бормотала какое-то неразборчивое заклинание. Судя по звучанию, это был один из кельтских языков – точнее я определить не мог.
Помощников-здоровяков с ними было всего трое, включая Харриса. Он сидел поодаль от шайки, потная лысая макушка блестела в свете костра, и вид у него был довольно напряженный. Как и у ведьм вокруг, которые, вероятно, увидели его впервые лишь вчера и, подобно мне, были напуганы его ростом и обликом. Я испытывал нечто сродни благодарности – он как-никак вступил в схватку с Маргаритками, чтобы защитить нас, – но я все же предпочел держаться на некотором расстоянии от него, особенно с учетом того, с какой легкостью он сбросил человека в пропасть.
Малышка Мелисса, похоже, была единственной, кто его не боялся. Девочка стояла у него на бедре и с весьма заинтересованным видом водила пальчиками вдоль расплывчатых линий его татуировок. Она обернулась и взглянула на меня – в глазах ее светилось все то же любопытство.
Неудивительно, что лицо ее показалось мне знакомым. Она была дочерью той несчастной медсестры, которую лорд Джоэл – отец Кэролайн – отравил перед тем, как сбежать из Эдинбургской лечебницы для душевнобольных. Никогда не забуду то зрелище: молодая женщина задыхается в кровати, пока стрихнин медленно лишает ее жизни. У этой девочки были большие голубые глаза и темные волосы, как у матери.
Кэролайн по понятным причинам села по другую сторону костра, как можно дальше от ребенка, и взгляд ее выражал смешанные чувства. Да, ее отец убил мать этой девочки, но та молодая ведьма несколько лет играла роль его сиделки, притворяясь, что ухаживает за лордом Джоэлом, тогда как в действительности ее работа заключалась в том, чтобы не дать его рассудку вернуться. Будь она жива, она явно нашлась бы в рядах Маргариток, и Кэролайн это знала.
Я догадывался, что она никогда не простит этих женщин. Возможно, она заживет своей жизнью и ненависть потеряет свою остроту, но, укоренившись в ее сердце, это чувство не покинет Кэролайн до конца ее дней.
В свою очередь, большинство женщин, собравшихся вокруг костра и прекрасно знакомых с этой историей, бросали на нее презрительные взгляды.
Я думал, что с наибольшей враждебностью на нее смотрела мисс Дубик, но затем натолкнулся на пронзительный взгляд голубых глаз, принадлежавших пожилой женщине – она сидела, скрестив руки на груди, с неописуемо неприязненным видом. И она имела на то основания – это была миссис Лессок, мать убитой сиделки. Она держала за руку женщину, лицо которой было забинтовано полностью, и небольшие щели остались лишь на месте глаз, ноздрей и рта. Это была та самая ведьма, которая рухнула на колени в соборе, когда ее лицо стало плавиться. Меня пробрала дрожь.
Миссис Лессок перевела на меня взгляд, исполненный ярости, но как только глаза наши встретились, кто-то схватил меня за правую руку.
Я вздрогнул, увидев то постаревшее лицо: кожа на нем была бледна, как у существ, обитающих под землей, и изрезана морщинами, словно кора трехсотлетнего дерева. Рот был приоткрыт, почерневшие зубы в нем торчали во все стороны, а нос, возможно сломанный много лет назад, был искривлен. На меня смотрела пара глаз, окруженных многочисленными складками и ввалившихся так глубоко, что я едва различал блеск зрачков. И все же я сразу ее узнал:
– Белена?
Старуха что-то забубнила, неспособная говорить, ибо верховные ведьмы отрезали ей язык десятки лет назад. А еще они вынудили ее вести отшельнический образ жизни посреди Ланкаширских пустошей, где нам с Макгреем посчастливилось однажды ее повстречать.
Она внимательно осмотрела мою шину и повязку, а затем подняла лицо. Маленькие, испещренные сосудиками глаза переполняли чувства.
– Это ваша работа? – спросил я, вспомнив о том, что она была опытной целительницей.
Белена кивнула и что-то буркнула. К нам подошла мисс Дубик.
– Она сделала все, что смогла, но вашей руке сильно досталось, и вы не дали ей как следует зажить. Возможно, управляться ею как раньше вы больше не сможете.
– Почему мне всегда так везет? – заныл я, а Белена подвела меня к месту возле костра. Макгрей опустился рядом.
– Ты бы это предпочел? – спросил он, помахав перед моим носом девятипалой ладонью.
Ответить я не успел, ибо между нами в тот момент уселась Кэролайн, ища защиты от окружавших нас ведьм. Упрекнуть ее за это я не мог.
Я заметил, что место на толстом камне, расположенное чуть выше остальных, пустует. Его заняла Белена, и мне выдался шанс рассмотреть ее получше.
Я помнил, что она раньше ходила в тряпье, которое с равным успехом использовала в качестве одежды и для мытья пола. Теперь же на ней было черное платье, чистое и без изысков – однако смотрелось оно в сравнении с ее прежним одеянием почти по-королевски, – а на плечах лежала толстая шаль ему в тон. Теперь она была верховной ведьмой – самой старшей и самой мудрой в этом кружке уцелевших, которые взирали на нее с почтительностью. А мисс Дубик, сидевшая по правую руку, служила ей голосом.
– Повторюсь: мы приносим извинения за то, что доставили вас сюда таким образом, – начала она после того, как Белена кивком дала добро. – Как я уже сказала, нам нужно было убедить всех остальных, что вы погибли.
– И Маргариток? – спросил Девятипалый, и мисс Дубик кивнула. – Ту свору мерзавок?
Белена кивнула и что-то промычала.
– Клубок гадюк, – сказала Дубик. – Худших из худших еще с давних пор. Пока мы копили древние знания, они собирали наемников и деньги, а еще пытались сохранить влияние. – Белена пихнула Дубик в бок, кивнув на Кэролайн. Дубик поджала губы, взглянув на ту с еще большей обидой. – Это они пристрелили вашу служанку. Не мы.
Она произнесла эти слова с видимым усилием, едва не давясь ими.
Кэролайн побагровела.
– Это вместо извинений? – злобно процедила она. – Берта была бы жива, не отправь вы меня на континент делать за вас грязную работу!
Дубик ощерилась.
– Да вы понятия не имеете, что такое грязная работа! Что… ваша семейка сделала с нами!
Белена сжала ее руку и мягко покачала головой. По нашу же сторону фронта усмирить Кэролайн постарался Макгрей – он мягко похлопал ее по плечу.
– Давайте лучше к делу перейдем, – сказал Макгрей. – Вы явно притащили нас сюда, поскольку думаете, что мы можем помочь друг другу. Так?
Белена кивнула, и Девятипалый посмотрел ей в глаза:
– Вот вы сможете связаться с принцем Альбертом?
Казалось, будто сам этот вопрос раздул костер – дрова в нем затрещали, пламя заплясало, и я внезапно ощутил укол надежды. Если кто-то здесь и способен нам помочь, то это наверняка Белена.
Однако надежда моя быстро угасла. Дубик скривила рот.
– Мы… мы пока не знаем, возможно ли это.
Кэролайн подалась вперед.
– Вот почему никто так и не вышел на связь с королевой, да? Никто не знает, как его призвать.
– Именно, – ответила Дубик. – Знаний о том, как это делать, почти не сохранилось. Это одна из множества тайн, которые были известны лишь двум старшим ведьмам, Маргарите и Осмунде. По древней традиции самыми ценными сведениями владели только они – на тот случай, если одна из них умрет. Никогда прежде обе предводительницы не погибали в одну ночь. Мы потеряли очень многое – и я имею в виду не только рецепты зелий и снадобий; как только они умерли, кошки перестали слушаться нас, и с каждым днем все больше воронов улетало и не возвращалось. В Ланкашире осталась лишь жалкая горстка сестер, а нам приходится использовать сорок, но и тех особенно не приручишь. Даже знакомые нам снадобья теперь действуют не так, как прежде, и мы не можем понять почему. Наше сестринство никогда не будет прежним.
Все женщины опустили лица, и над бассейном повисла гнетущая тишина.
Меня затопило чувство вины, и Макгрея, судя по лицу, тоже. Мы ненароком подрубили корни чему-то куда более сложному и значительному, нежели наши представления о нем.
– Мы действительно хотим помочь королеве, – снова заговорила Дубик. – Мы нуждаемся в ее расположении. Оно защитит нас от Маргариток и людей вроде лорда Солсбери. Нам нужно узнать, как связываться с принцем Альбертом.
Я усмехнулся:
– Но ведь покойные Маргарита и Осмунда не разговаривали с ним на самом деле, правда?
Белена хмыкнула и повела головой из стороны в сторону.
– Мы точно не знаем, – ответила за нее Дубик. – Как я вам уже говорила, все знания об этом утеряны.
– Как думаете, они заключили его душу в ловушку? – встрял Макгрей.
– Вполне возможно, – ответила Дубик, а затем перевела взгляд на меня. – Как возможно и то, что все эти годы они попросту обманывали королеву. Никто из нас точно не знает, как было на самом деле.
Макгрей покачал головой.
– Те две карги наверняка приняли какие-то меры на тот случай, если обе отдадут концы. Знамо дело! Вряд ли две такие ушлые ведьмы допустили бы, чтобы все их знания погибли вместе с ними.
Дубик протяжно вздохнула.
– Они действительно приняли меры. Но… несколько неочевидные.
– В каком смысле? – удивился Макгрей.
Дубик поджала губы, но Белена кивком велела ей продолжить рассказ.
– Давным-давно одной из старших ведьм кое-что передали – но не само знание, а сведения о том, где оно спрятано.
Все мы повернулись к Белене – та переплела пальцы и окинула нас крайне утомленным взглядом.
– Вы знаете, где заклинания! – ахнул Макгрей.
Белена не кивнула и не помотала головой – она лишь смотрела на огонь. Танцующее пламя отражалось в ее глазах – казалось, что форму меняют сами ее зрачки. Меня передернуло, и тут старуха подняла руку с двумя вытянутыми пальцами.
Дубик снова тяжело вздохнула, скорее раздраженно, явно не желая выдавать следующие сведения.
– Спрятано оно было в двух местах, – сказала она. – Одним из них была та немецкая книга.
Кэролайн вскинула голову – да так резко, что чуть шею не сломала. Все взгляды снова устремились на нее – на сей раз куда более злые, куда более грозные.
– Однако, – мрачно произнесла Дубик, – вы, мисс Ардгласс, нас предали.
– Впечатляться буду, когда все сраное правительство прекратит грозить мне смертью.
Я опустил монетку в нагрудный карман и зашагал дальше.
Дубик поднялась на несколько ступеней, которые вывели нас к низкому дверному проему. Мы вошли в небольшое помещение, идеально круглое, подобно дому капитула в соборе. Стены его были выложены разноцветной мозаикой – каждый элемент размером с ноготь, а изображения представляли собой изящнейшие и замысловатые римские мотивы: рыбак вытягивает полные сети из моря, девушки танцуют с гроздьями винограда в руках, почти лишенные облачения мужчины расслабляются в купальне, человека душат ярко-зеленые змеи…
Все это подсвечивал маленький костер, располагавшийся в самом центре помещения пятью футами ниже каменных плит, на которых я стоял. Большую часть пространства занимало то, что, по всей видимости, некогда было бассейном семи-восьми ярдов в ширину, окруженным каймой из красных глазурованных кирпичиков – некоторые из них по-прежнему блестели как новенькие.
А на дне его, рассевшись вокруг потрескивавшего костра, словно рыцари короля Артура, ведьмы держали совет.
34
Мы с Макгреем спустились следом за Дубик в пустой бассейн, шагая по тем же самым ступеням, что и древние римляне, которым хотелось окунуться в горячую воду. По пути я рассмотрел это жутковатое сборище.
Там была как минимум дюжина женщин, от девочек-подростков до пары дряхлых согбенных старух, все как одна в черном, а пламя костра отбрасывало резкие, пляшущие тени на их лица. Они передавали по кругу миску с дымящимся варевом: каждая отпивала из нее и бормотала какое-то неразборчивое заклинание. Судя по звучанию, это был один из кельтских языков – точнее я определить не мог.
Помощников-здоровяков с ними было всего трое, включая Харриса. Он сидел поодаль от шайки, потная лысая макушка блестела в свете костра, и вид у него был довольно напряженный. Как и у ведьм вокруг, которые, вероятно, увидели его впервые лишь вчера и, подобно мне, были напуганы его ростом и обликом. Я испытывал нечто сродни благодарности – он как-никак вступил в схватку с Маргаритками, чтобы защитить нас, – но я все же предпочел держаться на некотором расстоянии от него, особенно с учетом того, с какой легкостью он сбросил человека в пропасть.
Малышка Мелисса, похоже, была единственной, кто его не боялся. Девочка стояла у него на бедре и с весьма заинтересованным видом водила пальчиками вдоль расплывчатых линий его татуировок. Она обернулась и взглянула на меня – в глазах ее светилось все то же любопытство.
Неудивительно, что лицо ее показалось мне знакомым. Она была дочерью той несчастной медсестры, которую лорд Джоэл – отец Кэролайн – отравил перед тем, как сбежать из Эдинбургской лечебницы для душевнобольных. Никогда не забуду то зрелище: молодая женщина задыхается в кровати, пока стрихнин медленно лишает ее жизни. У этой девочки были большие голубые глаза и темные волосы, как у матери.
Кэролайн по понятным причинам села по другую сторону костра, как можно дальше от ребенка, и взгляд ее выражал смешанные чувства. Да, ее отец убил мать этой девочки, но та молодая ведьма несколько лет играла роль его сиделки, притворяясь, что ухаживает за лордом Джоэлом, тогда как в действительности ее работа заключалась в том, чтобы не дать его рассудку вернуться. Будь она жива, она явно нашлась бы в рядах Маргариток, и Кэролайн это знала.
Я догадывался, что она никогда не простит этих женщин. Возможно, она заживет своей жизнью и ненависть потеряет свою остроту, но, укоренившись в ее сердце, это чувство не покинет Кэролайн до конца ее дней.
В свою очередь, большинство женщин, собравшихся вокруг костра и прекрасно знакомых с этой историей, бросали на нее презрительные взгляды.
Я думал, что с наибольшей враждебностью на нее смотрела мисс Дубик, но затем натолкнулся на пронзительный взгляд голубых глаз, принадлежавших пожилой женщине – она сидела, скрестив руки на груди, с неописуемо неприязненным видом. И она имела на то основания – это была миссис Лессок, мать убитой сиделки. Она держала за руку женщину, лицо которой было забинтовано полностью, и небольшие щели остались лишь на месте глаз, ноздрей и рта. Это была та самая ведьма, которая рухнула на колени в соборе, когда ее лицо стало плавиться. Меня пробрала дрожь.
Миссис Лессок перевела на меня взгляд, исполненный ярости, но как только глаза наши встретились, кто-то схватил меня за правую руку.
Я вздрогнул, увидев то постаревшее лицо: кожа на нем была бледна, как у существ, обитающих под землей, и изрезана морщинами, словно кора трехсотлетнего дерева. Рот был приоткрыт, почерневшие зубы в нем торчали во все стороны, а нос, возможно сломанный много лет назад, был искривлен. На меня смотрела пара глаз, окруженных многочисленными складками и ввалившихся так глубоко, что я едва различал блеск зрачков. И все же я сразу ее узнал:
– Белена?
Старуха что-то забубнила, неспособная говорить, ибо верховные ведьмы отрезали ей язык десятки лет назад. А еще они вынудили ее вести отшельнический образ жизни посреди Ланкаширских пустошей, где нам с Макгреем посчастливилось однажды ее повстречать.
Она внимательно осмотрела мою шину и повязку, а затем подняла лицо. Маленькие, испещренные сосудиками глаза переполняли чувства.
– Это ваша работа? – спросил я, вспомнив о том, что она была опытной целительницей.
Белена кивнула и что-то буркнула. К нам подошла мисс Дубик.
– Она сделала все, что смогла, но вашей руке сильно досталось, и вы не дали ей как следует зажить. Возможно, управляться ею как раньше вы больше не сможете.
– Почему мне всегда так везет? – заныл я, а Белена подвела меня к месту возле костра. Макгрей опустился рядом.
– Ты бы это предпочел? – спросил он, помахав перед моим носом девятипалой ладонью.
Ответить я не успел, ибо между нами в тот момент уселась Кэролайн, ища защиты от окружавших нас ведьм. Упрекнуть ее за это я не мог.
Я заметил, что место на толстом камне, расположенное чуть выше остальных, пустует. Его заняла Белена, и мне выдался шанс рассмотреть ее получше.
Я помнил, что она раньше ходила в тряпье, которое с равным успехом использовала в качестве одежды и для мытья пола. Теперь же на ней было черное платье, чистое и без изысков – однако смотрелось оно в сравнении с ее прежним одеянием почти по-королевски, – а на плечах лежала толстая шаль ему в тон. Теперь она была верховной ведьмой – самой старшей и самой мудрой в этом кружке уцелевших, которые взирали на нее с почтительностью. А мисс Дубик, сидевшая по правую руку, служила ей голосом.
– Повторюсь: мы приносим извинения за то, что доставили вас сюда таким образом, – начала она после того, как Белена кивком дала добро. – Как я уже сказала, нам нужно было убедить всех остальных, что вы погибли.
– И Маргариток? – спросил Девятипалый, и мисс Дубик кивнула. – Ту свору мерзавок?
Белена кивнула и что-то промычала.
– Клубок гадюк, – сказала Дубик. – Худших из худших еще с давних пор. Пока мы копили древние знания, они собирали наемников и деньги, а еще пытались сохранить влияние. – Белена пихнула Дубик в бок, кивнув на Кэролайн. Дубик поджала губы, взглянув на ту с еще большей обидой. – Это они пристрелили вашу служанку. Не мы.
Она произнесла эти слова с видимым усилием, едва не давясь ими.
Кэролайн побагровела.
– Это вместо извинений? – злобно процедила она. – Берта была бы жива, не отправь вы меня на континент делать за вас грязную работу!
Дубик ощерилась.
– Да вы понятия не имеете, что такое грязная работа! Что… ваша семейка сделала с нами!
Белена сжала ее руку и мягко покачала головой. По нашу же сторону фронта усмирить Кэролайн постарался Макгрей – он мягко похлопал ее по плечу.
– Давайте лучше к делу перейдем, – сказал Макгрей. – Вы явно притащили нас сюда, поскольку думаете, что мы можем помочь друг другу. Так?
Белена кивнула, и Девятипалый посмотрел ей в глаза:
– Вот вы сможете связаться с принцем Альбертом?
Казалось, будто сам этот вопрос раздул костер – дрова в нем затрещали, пламя заплясало, и я внезапно ощутил укол надежды. Если кто-то здесь и способен нам помочь, то это наверняка Белена.
Однако надежда моя быстро угасла. Дубик скривила рот.
– Мы… мы пока не знаем, возможно ли это.
Кэролайн подалась вперед.
– Вот почему никто так и не вышел на связь с королевой, да? Никто не знает, как его призвать.
– Именно, – ответила Дубик. – Знаний о том, как это делать, почти не сохранилось. Это одна из множества тайн, которые были известны лишь двум старшим ведьмам, Маргарите и Осмунде. По древней традиции самыми ценными сведениями владели только они – на тот случай, если одна из них умрет. Никогда прежде обе предводительницы не погибали в одну ночь. Мы потеряли очень многое – и я имею в виду не только рецепты зелий и снадобий; как только они умерли, кошки перестали слушаться нас, и с каждым днем все больше воронов улетало и не возвращалось. В Ланкашире осталась лишь жалкая горстка сестер, а нам приходится использовать сорок, но и тех особенно не приручишь. Даже знакомые нам снадобья теперь действуют не так, как прежде, и мы не можем понять почему. Наше сестринство никогда не будет прежним.
Все женщины опустили лица, и над бассейном повисла гнетущая тишина.
Меня затопило чувство вины, и Макгрея, судя по лицу, тоже. Мы ненароком подрубили корни чему-то куда более сложному и значительному, нежели наши представления о нем.
– Мы действительно хотим помочь королеве, – снова заговорила Дубик. – Мы нуждаемся в ее расположении. Оно защитит нас от Маргариток и людей вроде лорда Солсбери. Нам нужно узнать, как связываться с принцем Альбертом.
Я усмехнулся:
– Но ведь покойные Маргарита и Осмунда не разговаривали с ним на самом деле, правда?
Белена хмыкнула и повела головой из стороны в сторону.
– Мы точно не знаем, – ответила за нее Дубик. – Как я вам уже говорила, все знания об этом утеряны.
– Как думаете, они заключили его душу в ловушку? – встрял Макгрей.
– Вполне возможно, – ответила Дубик, а затем перевела взгляд на меня. – Как возможно и то, что все эти годы они попросту обманывали королеву. Никто из нас точно не знает, как было на самом деле.
Макгрей покачал головой.
– Те две карги наверняка приняли какие-то меры на тот случай, если обе отдадут концы. Знамо дело! Вряд ли две такие ушлые ведьмы допустили бы, чтобы все их знания погибли вместе с ними.
Дубик протяжно вздохнула.
– Они действительно приняли меры. Но… несколько неочевидные.
– В каком смысле? – удивился Макгрей.
Дубик поджала губы, но Белена кивком велела ей продолжить рассказ.
– Давным-давно одной из старших ведьм кое-что передали – но не само знание, а сведения о том, где оно спрятано.
Все мы повернулись к Белене – та переплела пальцы и окинула нас крайне утомленным взглядом.
– Вы знаете, где заклинания! – ахнул Макгрей.
Белена не кивнула и не помотала головой – она лишь смотрела на огонь. Танцующее пламя отражалось в ее глазах – казалось, что форму меняют сами ее зрачки. Меня передернуло, и тут старуха подняла руку с двумя вытянутыми пальцами.
Дубик снова тяжело вздохнула, скорее раздраженно, явно не желая выдавать следующие сведения.
– Спрятано оно было в двух местах, – сказала она. – Одним из них была та немецкая книга.
Кэролайн вскинула голову – да так резко, что чуть шею не сломала. Все взгляды снова устремились на нее – на сей раз куда более злые, куда более грозные.
– Однако, – мрачно произнесла Дубик, – вы, мисс Ардгласс, нас предали.