Тайна жемчужной леди

– Все называют мистером Тэтчердом. – Он подошел к одной из колонн террасы, прислонился спиной и скрестил ноги.

– Но у вас же есть имя. Я сказала вам свое, разрешила называть себя по имени, джентльмен в ответ сделал бы то же самое. – Я стала нетерпеливо постукивать ножкой.

Этот полицейский раздражал. Терпи, Кира, терпи. Нет, ну что за чурбан!

– А с чего вы взяли, что я джентльмен? – усмехнулся он и сложил руки на груди. – И зачем вам так нужно знать мое имя?

– Затем! Хочу знать, на кого писать заявление о домогательствах! – вскипела я. – А в том, что вы из себя представляете, я успела убедиться сегодня утром!

– И что же я из себя представляю? – осведомился он, нахально скалясь.

– Вы наглый безнравственный тип без чести и морали, который силком тащит к себе в постель каждую первую попавшуюся юбку!

Браво, Кира, искусством располагать к себе ты владеешь в совершенстве! Такие эпитеты в свой адрес без сомнения мечтает услышать каждый мужчина. После этого он точно пожелает тебя обнять. Это успех.

Мысленно ругая себя последними словами за несдержанность и полный провал плана «А», я лихорадочно пыталась придумать план «Б». Но, к моему великому сожалению, ничего, кроме новых «лестных» слов в адрес мистера Тэтчерда, в голову не приходило. Он же, поняв, что я закончила свою обличительную речь, решил внести ясность.

– Во-первых, юная мисс, я никуда вас силой не тащил, – начал он. – Вы сами упали мне в руки. Или стоило дать вам грохнуться на землю? Без сомнения, вы оставили бы на дорожке чудесную маленькую канавку, проехавшись по ней своим очаровательным любопытным носиком. Во-вторых, предложение приятно провести время вместе я делал, приняв вас за дриаду. А мы оба знаем, что, будь вы ею на самом деле, это не считалось бы неприличным, поскольку дриады, как и другие нимфы, приветствуют такой образ жизни. И в-третьих, мисс борец за нравственность, если вас так уж оскорбило мое предложение, что же вы сразу не сказали, кто вы на самом деле? Раз уж получилось, что я ошибся в природе вашего происхождения? Вы ведь не могли этого не понимать. И если вы сомневаетесь в наличии у меня чести, я просто обязан защитить свой мундир и задать вам встречный вопрос. Считать ли мне ваше поведение умышленным сокрытием личности от представителя правопорядка?

Я стояла и молча хлопала глазами, уставившись на следователя. Возразить пока было нечего. Если с этой стороны посмотреть на ситуацию, действительно получалось: в том, что позволила так с собой обращаться, я виновата сама.

– Кстати, а чем вы занимались в тех зарослях, если так поспешно оттуда драпали? Случайно, не чем-нибудь противозаконным? – полюбопытствовал представитель полиции.

– Ну уж нет! – встала я в позу. Тут уж не уступлю ни миллиметра! – Чтобы получить ответ на этот вопрос, вам придется меня допрашивать. Официально.

– Что ж, – вздохнул следователь. – К этому вопросу мы вернемся позже.

– Хорошо, – подумав, кивнула я. – Вы правы. Я сама виновата. Давайте считать это досадным недоразумением.

– Результаты вашего «досадного недоразумения» сейчас обернулись синяками в некоторых весьма нежных, не привыкших к такому грубому обращению, местах, – покачал головой Тэтчерд. – Так что за вами должок.

– Вы сами своим поведением вынудили меня обороняться. Я просто защищала свою добродетель! – воскликнула я.

– И, надо признать, весьма эффективно, – кивнул он. – Однако факт остается фактом. Вы скрыли свою личность, намеренно ввели в заблуждение полицию – это раз. Причинили тяжкие телесные повреждения – это два. Отказываетесь отвечать, что делали в тех злосчастных кустах – это три. Оснований для привлечения вас к ответственности у меня более чем достаточно, юная мисс, – холодно подытожил полицейский.

– Какие еще тяжкие повреждения?! Да у вас максимум синяк! – возмутилась я.

– Иными словами, вы только что признали, что действительно нанесли мне увечья, и не опровергли, а значит, подтвердили остальные обвинения, – усмехнулся Тэтчер.

– Что… но вы же сами сказали… – От удивления я не нашлась, что ответить.

– Но я готов закрыть на это происшествие глаза, если вы признаете, что действительно у меня в долгу, – милостиво провозгласил мужчина.

Я стояла и пыталась осмыслить собственное положение. Если я сейчас откажусь от долга, Тэтчерд точно составит протокол, а это равносильно смерти, потому что никто не захочет иметь дело с таким детективом-преступником. С другой стороны, долг – это не так уж страшно. Выполню одно поручение и буду в расчете. Хотя и поручения тоже могут иметь очень разный характер.

– Согласна, но при одном условии, – наконец решилась я.

– Каком? – хищно прищурился мужчина.

– Выплата моего долга не заденет личные честь и достоинство, и я смогу отсрочить исполнение договоренности по собственному усмотрению, на разумный срок.

Таким образом, я собиралась обезопасить себя от возможного скандала и выторговать время на поиск приемлемого для себя решения.

– Это два условия, – уточнил он. – Но я согласен.

– Тогда по рукам, выкладывайте ваши условия, – милостиво разрешила я.

– Не так быстро, дорогая, – лукаво усмехнулся Тэтчер. – Как именно вы мне отплатите, я скажу позже, а пока расслабьтесь. Наслаждайтесь прекрасной погодой.

Я поджала губы и отвернулась, досадуя на саму себя. Ну вот и все, Кира, это фиаско. Тебя поймали, как молодого карася. А день так хорошо начинался. Сначала ты взяла на крючок местную прислугу, а теперь и сама оказалась на крючке. И у кого? У полицейского. Вот же хитрец, как ловко все обставил и долг из ничего нарисовал! Мне еще учиться и учиться.

– Не дуйте губы, милая. Все не так плохо, как вам кажется… – начал мужчина, но осекся – на террасе послышались звук шагов и голос герцогини:

– Мистер Тэтчерд, я готова уделить вам время. Мы можем побеседовать в моем кабинете…

– Конечно, ваша светлость, – отозвался тот. – Я уже иду…

Святое Провидение! У меня не осталось времени! Сейчас Тэтчерд уйдет, и все полетит в тартарары. Придумать что-то толковое я уже не успевала и потому совершила первое, что пришло в голову. Сделав вид, что споткнулась, я начала заваливаться на мужчину. Тэтчерд среагировал ровно так, как я надеялась. Поймал меня на чистых инстинктах. Мы выпрямились, не размыкая объятий и глядя друг другу в глаза. Полицейский недоуменно, я притворно испуганно.

– Второй раз за день лофа, – пробормотал он, переводя взгляд с моих глаз на губы и обратно. – Вы не ушиблись? – И, не дожидаясь ответа, провел руками по моей спине, словно желая лично убедиться в отсутствии увечий.

От этих медленных движений под моей кожей резко взвился табун мурашек и резво побежал по всему телу, вызывая приятное покалывание. Силой мысли я затолкала их обратно в стойло, сделав пометку дрессировать получше. И, удивившись собственной неожиданной реакции на прикосновения этого несносного мужчины, еще сильнее вцепилась в его пиджак и тихо проговорила:


– Все в порядке, мистер Тэтчерд, спасибо.

– В таком случае можете отпустить мой пиджак? Боюсь, он не выдержит вашего девичьего очарования, – усмехнулся мужчина.

Я разжала руки и отодвинулась от противного полицейского подальше.

– И все-таки вы не джентльмен, – скривилась я.

– Разумеется, – кивнул мужчина. – Поверьте, невозможно быть следователем и джентльменом одновременно. Это практически взаимоисключающие понятия. Ты хорош либо в одном, либо в другом.

Я хотела сообщить наглецу, что он отвратителен и в том, и в другом, но не успела.

– Мистер Тэтчерд, вы готовы? – В проеме показалась леди Вильгельмина. – Простите нас, мисс Кирстон, но мы вынуждены откланяться, – грустно улыбнулась она.

– Что вы, миледи, у меня нет претензий, желаю приятного дня, – улыбнулась я старой леди.

Полицейский с герцогиней вежливо покивали в ответ и удалились в личный кабинет ее светлости.

Я стояла на террасе и победно улыбалась им вслед. Шнырь ехал в правом кармане пиджака мистера Тэтчерда.





Глава 9

Каменные девы




С чувством выполненного долга я поднялась к себе. Теперь мне оставалось ждать подходящего момента, когда представится возможность незаметно забрать чертяку.

В комнате было тихо и светло. Последние лучи уходящего солнца, пробиваясь сквозь резные дверцы балкона, разукрасили причудливым золотым узором шелк на стенах и мебели. Я распахнула дверцы и вышла на балкон. Окна моих покоев смотрели на платановую рощу, которую по диагонали пересекала цветочная аллея. Легкое дуновение ветерка принесло едва уловимый сладкий запах жасмина. Далеко, в конце аллеи, виднелся старый пруд, и до меня доносилось тихое кваканье лягушек. Уже сгущались сумерки, день уступал место вечеру.

Я перевела взгляд на замок. Многочисленные балкончики были искусно отделаны резными балясинами и украшены ажурными навесами, которые поддерживали разнообразные мраморные скульптуры. Мой балкон украшали две девушки в струящихся тогах, с лавровым и оливковым венками на головах. Из плеч плавным полукругом выходили подпорки навеса. Девы выглядели такими изящными и хрупкими, что мне невольно стало жаль их.

– Кто же заставил этих изящных леди держать на своих плечах такую тяжесть? – вслух спросила я саму себя.

– Хозяин… – донесся до меня тихий шепот.

Я повернула голову на голос и увидела, что одна из кариатид в венке из оливы слегка склонила голову набок и с интересом разглядывает меня.

Солнце закатилось за горизонт, и в прохладе сумерек кариатиды стали потихоньку оживать.

– Мне так жаль, – участливо продолжила я. – Вам, наверное, приходится терпеть сильную боль?

– Мы не жалуемся… – тихо ответила она.

– Как вас зовут? – поинтересовалась я.

– У нас давно уже нет имен… – сказала девушка в лавровом венке.

– Как это? – не поняла я.

– Каменным глыбам нельзя иметь имена, – печально протянула она.

– Не нужно принижать себя, – запротестовала я. – Вы вовсе не глыбы, а прекрасные леди. Хоть и каменные. И я считаю кощунством, что на вас взвалили такую тяжелую ношу.

– Это наказание, – вздохнула оливковая. – Мы не всегда были такими.

– В чем же вы провинились? – удивилась я.

– Когда-то мы были нимфами платановой рощи – поведала девушка. – И помогли хозяйке замка спрятать одну вещь. Когда ее супруг узнал об этом, он очень рассердился, проклял нас и обратил в камень, заставив вечно служить опорами дому.

– Он поступил слишком жестоко, – сказала я. – Но вас ведь наверняка можно расколдовать?

– Увы, – протянула девушка с лавровым венком. – Снять проклятие может лишь тот, кто наложил его, а хозяина давно нет в живых.

– Погодите, – нахмурилась я. – Так сколько же времени вы тут стоите?

– Многие и многие столетия, – отозвалась оливковая дева. – Со дня постройки замка.

– Думаю, за столько лет мучений вы точно заслужили прощение, – сказала решительно. – Обещаю, что помогу вам снять чары.