Сыновья войны

Близость океана успокаивала, а признаки восстановления наполняли Роналдо надеждой. А это было опасно.

В ключевых районах города, включая порт, уже восстановили подачу электроэнергии. По железной дороге и морем доставляли топливо. Продукты и лекарства везли из Австралии, Новой Зеландии и других стран, которые не столь сильно пострадали в результате кризиса мировой экономики. Даже вышки сотовой связи починили. Это было начало долгого пути, но все постепенно налаживалось.

На горизонте у входа в гавань ждали разгрузки десятки судов. Маркс подошел к Роналдо. Они молча стояли у кромки воды, слушая шум прибоя и глядя, как волны выбрасывают на каменистый берег мертвых рыб.

– Мне нужно кое-что тебе сказать, – наконец сказал Маркс.

Роналдо повернулся к давнему другу, не ожидая услышать ничего хорошего.

– Это должно остаться между нами, брат, – предупредил Маркс.

– Что случилось?

– Ходят слухи о реорганизации и закрытии военных баз и подразделений, в том числе о роспуске почти всего Корпуса. И армии тоже.

Не будь на Роналдо респиратора, Маркс увидел бы, как у него отвисла челюсть.

– О чем ты, черт возьми, Зед?

– Это часть соглашения. АВП потребовали гарантий, что их не станут считать преступниками. Так что грядет новая, мать ее, реконструкция. Помнишь, чем она обернулась в прошлый раз?

– Ладно, а для нас это что значит? – спросил Роналдо.

– Пока ничего, но все идет к тому, что они принудительно отправят в отставку всех, без кого смогут обойтись.

– Тогда все в порядке, – сказал Роналдо.

Маркс покачал головой:

– Хотелось бы. Ребятам вроде нас с тобой предложат вступить в местную полицию. Военным оставят лишь небольшие миротворческие подразделения в ключевых точках по стране. Остальные экспедиционные отряды морпехов уже отзывают.

Роналдо рассмеялся:

– Ладно, я понял! Ты прикалываешься.

Маркс снял маску. В его темных глазах не было и намека на веселье.

– Хотелось бы, чтобы это была шутка, но в правительстве разлад, – сказал Маркс. Его поседевшую бороду трепал ветер. – Мне это стало известно только потому, что я тут сейчас старший по званию. Да, звучит как бред, но верхи хотят любой ценой избежать новой вспышки насилия. Поэтому нам придется работать с бывшими АВП, помогая наводить порядок.

– Ну уж нет, к чертовой матери!

– То же самое было после Первой гражданской войны, когда Север и Юг работали рука об руку, чтобы залечить раны и все отстроить. Иногда трудный путь – единственный из возможных.

Роналдо помолчал, переваривая новости, прежде чем ответить:

– То есть ты хочешь сказать, что мы перейдем из Корпуса морской пехоты в полицию Лос-Анджелеса или в управление шерифа?

– Никто тебе этого не приказывает, брат. Тебе самому придется принимать решение, но вакансий сейчас не так уж много. – Маркс оглянулся на Беттиса с Зубчиком, которые разговаривали с парой докеров.

– А ты что собираешься делать? – спросил Роналдо, видя, что Маркс уже определился.

– Пойду в полицию. Буду воевать с бандитами. Я мало что умею, кроме как воевать, и у нас еще есть враг, который хочет разорвать страну на куски.

– Господи, – пробормотал Роналдо. – Все это время я хотел просто выйти в отставку и быть дома с Еленой и детьми. Но ведь Корпус – моя вторая семья.

– Знаю, брат. Знаю. – Зед вздохнул и надел респиратор. – Об этом официально объявят в ближайшие дни, но я хотел, чтобы ты услышал от меня.

– Спасибо, – сказал Роналдо. – Елена точно обрадуется. Но мне нужно будет придумать, как платить за новый дом, потому что я ни за что на свете не поселюсь в социальном жилье. Это будет рассадник преступности.

– Знаю. Именно поэтому мы нужны городу.

Роналдо вдохнул отфильтрованный воздух, все равно отдававший тухлой рыбой, и пнул камешек в прибой, полный чешуи и белых брюшек. Вокруг царили смерть и разложение.

– Есть еще кое-что, – сказал Маркс. – Мне сказали, что лейтенанта Касла перевели из полевого госпиталя Сан-Диего в Лос-Анджелес.

– Серьезно? – Роналдо отвернулся от каменистого пляжа. – Что ж, это действительно хорошая новость. Может, скоро с ним увидимся.

– Ага, только он парализован ниже пояса. Остаток жизни будет ездить в коляске.

Роналдо вспомнил, как под Финиксом сидел над морпехом, истекавшим кровью. Удивительно, что он вообще выжил, но, зная лейтенанта Касла, можно было не сомневаться, что он так или иначе еще послужит своей стране.

Раздался протяжный гудок.


– Такие дела, – сказал Маркс.

Они посмотрели на огромный красный контейнеровоз, на боку которого виднелась крупная трафаретная надпись «ОДИН». Судно медленно приближалось к гавани.

– Идем, – сказал Маркс.

Они подошли к Зубчику и Беттису. Морпехи стояли рядом с краном, держа винтовки в руках и глядя, как буксиры подтягивают чудовищное судно к причалу.

– Вот черт, ну и здоровенная же махина, – сказал Зубчик.

Один из грузчиков, стоявших под краном, подошел к четверке морпехов.

– Прибыл, – сказал он. – Его-то мы и ждали, и из-за него, я так понял, вы, ребята, тоже здесь.

– Да? И что же этот зверь привез? – спросил Зубчик.

Роналдо рассматривал корабль. На палубе стояли сотни контейнеров, но не только. Там были еще огромные серые цилиндры, похожие на канализационные трубы.

– Подарок от японского императора, – ответил грузчик.

– Подарок? – переспросил Беттис.

– Передовая технология опреснения, не требующая больших энергозатрат, – ответил Маркс. – Она решит самую большую проблему Лос-Анджелеса в процессе восстановления.

– Ты знал и об этом тоже? – спросил Роналдо.

Маркс кивнул.

– В каком смысле «и об этом тоже»? – спросил Зубчик. – Что еще ты от нас скрываешь, комендор?

Буксиры тащили контейнеровоз к причалу, и Роналдо отошел, давая Марксу возможность сообщить новости друзьям.

Впервые в жизни он понятия не имел, что будет делать и как сможет прокормить семью. В глубине души он понимал, что помимо роли мужа и отца у него было лишь одно призвание: быть морпехом.





Сцена была готова, и тысячи людей пришли посмотреть, как политики будут продавать свое шарлатанское зелье, которое волшебным образом излечит город и страну.

Дон Антонио тоже был здесь, но по другой причине. В отличие от большинства присутствующих, он знал, что Соединенных Штатов больше не существовало. Эта страна никогда не вернется к былому величию. Сотни тысяч людей погибали от лучевой болезни в пораженном радиацией краю, который оставил после себя обезумевший президент. Еще больше гибло от голода, обезвоживания и инфекционных болезней.

Экономика была разрушена, большая часть мира погрузилась во тьму. Двадцать первый век начался с технологического и медицинского прорыва, и население страны выросло – но не из-за иммиграции и повышения рождаемости, а благодаря увеличению продолжительности жизни.

Так было прежде. Апокалипсис бросил всему этому вызов, и семья Моретти пожинала его плоды как в прямом, так и в переносном смысле.

Антонио с Кристофером пробирались между узкими рядами амфитеатра «Голливуд-боула»[75]. Впервые за этот месяц он оставил семью в их новом жилище, которым стал бывший «Коммерс Хотел». Марко и Лючия были под надежной защитой Раффа и других солдат.

Антонио покинул свою крепость не ради того, чтобы насладиться очередной порцией чепухи от политиков и продажных копов. Несмотря на опасность вылазки, ему было нужно кое-что провернуть, чтобы в будущем извлечь выгоду из нового мира.

Они явились сюда соответствующе одетыми. Антонио с братом сменили свои костюмы на менее официальную одежду, чтобы смешаться с горожанами, которые пришли послушать мэра Берана и прочих ораторов.

Желтохвост и Фрэнки, оба в спортивных куртках, тоже были здесь. Как и Раш, бывший сержант АВП, который сканировал толпу, словно спецагент.

Антонио чувствовал, что Эстебан и, возможно, Мигель также находились среди публики, но он не опасался, что наркобарон и его тараканы-подельники решатся напасть. Безопасность на площадке была организована на высшем уровне, и сюда было нереально проникнуть с оружием, тем более – с огнестрельным.

Кристофер поднялся на верхнюю площадку трибуны, к самым дальним местам, какие смог найти.

– Мы вытащим Винни, не переживай, – сказал Антонио брату. – Так же, как и Вито. Просто нужно время.

– Это была ошибка – отправить туда Вина, – сказал Кристофер. – Не стоило мне соглашаться.

Антонио понимал гнев брата, но ему нужна была его уверенность. Винни сыграл свою роль и помог им одержать верх в войне за влияние в Лос-Анджелесе. И пока он не сдаст их копам, с ним все будет в порядке, как и с семьей.

Заходящее солнце осветило арену и знак Голливуда на склоне Маунт Ли. Буква «И» упала, а обе «Л» покосились. Даже знаменитый символ не пережил войну без потерь.

Впрочем, война была еще далека от завершения. Война за контроль над Лос-Анджелесом по-прежнему продолжалась, хотя благодаря Винни и слитой копам информации несколько крупных игроков выбыли из нее. «Крипс» и «Бладс» были разобщены. «Нортеньос» рассыпались, оставив после себя десятки шаек, которые вобрала в себя семья Вега.

Осталось лишь несколько ключевых игроков, которые могли претендовать на трон: русская семья Невских, Вега и Моретти. И копы до сих пор не представляли, насколько могущественным он стал.

Несколько полицейских вышло на сцену, еще больше выстроилось под белыми арками, нависавшими над половиной сцены.

Через несколько минут к кафедре подошел высокий лысый мужчина в красном галстуке и постучал по микрофону. Динамики захрипели.

Зажглись огни рампы, и Антонио на мгновение почти забыл, зачем он здесь.