Сыновья войны

На месте уже работала бригада окружного судмедэксперта, другие сотрудники полиции натягивали желтую ленту по периметру места преступления.

Винни не нужно было спрашивать, кем были убитые. Все четверо были копами, среди которых была женщина. Винни подозревал, что их убила семья Вега.

Жестокие убийства были еще одним знаком того, что некоррумпированные копы проигрывали борьбу за контроль над улицами. «Нортеньос» раскололись, и семья Вега поглотила членов некогда союзных банд, таких как «МС-13», «Суреньос», «Латин Кингс», «Флоренция 13» и десятка других.

Винни видел, что семья наркоторговцев росла быстрее, чем Американские военные патриоты. Он не сказал бы этого дону Антонио, но Эстебан Вега во многом был похож на jefe семьи Моретти. Ведь они оба строили могущественные преступные организации на фоне апокалипсиса.

Однако не все копы проигрывали эту борьбу. Сержант Бест и его подельники процветали, отчасти благодаря сведениям, которые сливал им Винни – о точках, где многочисленные враги Моретти хранили оружие, наркотики и наличку.

Ровно столько, сколько требовалось, чтобы не вызывать подозрений.

Хотя Винни думал, что едва ли это имело значение. Беста, кажется, волновало лишь то, что они находили. После последнего налета на склад, где было оружие и на полмиллиона долларов кокаина от семьи Невских, Бест подарил Винни золотые часы «Ролекс».

– А ты неглупый парнишка, Нейт, надо признаться, – сказал тогда Бест. – Держись меня, малыш. И мы разбогатеем. Может, я даже окажусь в итоге в каком-нибудь райском пляжном уголке.

В тот вечер Винни вернулся в свою новую квартиру в Санта-Монике, где застал Добермана сидящим над картой города. Тот сверял местонахождение банд, которые Антонио сейчас атаковал силами группы по борьбе с ОПГ, служившей ему подставными солдатами. Это выглядело блестяще, и Винни с Доберманом стали обсуждать, чем это закончится.

– Дон Антонио убирает врагов одного за другим, не теряя ни одного солдата, – сказал Доберман.

– Да, но Вега прибавляет пятерых новых за каждого убитого, – ответил тогда Винни.



Винни вынырнул из воспоминаний, услышав хруст гравия под колесами. Приближалось несколько машин.

– Приехал, – сказал Бест.

– Кто? – Винни повернулся и увидел четыре патрульные машины и два черных «Шевроле Тахо», заехавшие на парковку перед брошенной стройкой.

– Шеф, – ответил Бест и взглянул на Дарвина. – Проследи, чтобы ребята держали язык за зубами.

Дарвин отошел поговорить с сотрудниками, а из машин на стоянке уже выбирались копы. Винни до сих пор не знал, как выглядит человек, командовавший небольшой армией, которой являлась полиция Лос-Анджелеса. До сих пор он видел шефа Даймонда только издалека.

Из «Тахо» вышел темнокожий мужчина шести футов ростом, и его быстро окружили копы в защитной экипировке, словно когорта преторианской гвардии своего императора. Куда бы шеф Даймонд ни шел, его охрана следовала за ним. И это имело смысл сейчас, когда бандиты каждый день убивали копов.

Винни увидел двоих мужчин в подъемной люльке, которые поочередно спускали тела повешенных со стальной балки. Зрелище чрезвычайно напоминало эпизод какой-нибудь нарковойны в Мексике или Колумбии.

Картели преследовали всех, кто переходил им дорогу: копов, солдат, политиков, юристов, судей, членов их семей, включая женщин и детей. Им было, черт возьми, безразлично, кто ты такой. Если мешаешь картелю – ты погибаешь, и, как правило, самым ужасным образом.

И теперь все это происходило в Лос-Анджелесе, так же как в Южной Америке, и часть полицейских в этом участвовала.

Винни не знал подробностей, ему было известно лишь то, что Бест сотрудничал с семьей Вега и другими бандами, чтобы извлечь выгоду из творящегося хаоса. Но Винни пока не мог выяснить, на ком замыкалась цепочка взяток. А дону Антонио было очень важно знать, был ли капитан Стоун здесь главным, или шеф Даймонд тоже был подкуплен кланом Вега.

Винни понимал, что оказался между двумя мирами – гангстеров и копов. Он не был ни посвященным, ни штатным полицейским. Но это должно было очень скоро измениться.

– Нейт, идем, – позвал его Бест.

Винни вышел с парковки на дорожку, огибавшую место преступления. Даймонд с охраной шагал впереди и ненадолго задержался, чтобы посмотреть, как на землю опускали последнее тело.

Они поднялись на холм, и Винни увидел, что стройка была не совсем заброшена. Краны, бульдозеры и прочее тяжелое оборудование явно недавно использовали. Даймонд и его люди рассматривали стройплощадку, и Винни прислушался к их разговору.

– «Крипс» прислали нам предупреждение, что это их территория, – сказал один из полицейских.

– Я тоже пошлю им предупреждение, – пробасил Даймонд. – Недвижимость сейчас самое важное вложение в будущее. Мы не можем позволить им себя запугать. Мы должны быть сильными.

Он повернулся и пошел назад – к месту преступления. Охранники следовали за ним.

– Какого черта мы здесь делаем? – спросил Дарвин.

– Видимо, сейчас мы получим новые распоряжения, – ответил Бест. – Но если честно, не знаю.

– Почему шеф сказал, что это место самое важное? – спросил Винни.

– Помалкивал бы ты, малыш, – отозвался Бест. – Это вообще-то один из четырех самых крупных федеральных проектов, о которых мэр и шеф полиции ведут переговоры с новым правительством. Здесь будут жить два миллиона человек.

– А куда, по-твоему, денутся все беженцы и обездоленные? – спросил Дарвин.

– На следующей неделе шеф с мэром анонсируют этот проект, – сказал Бест.

Винни сглотнул ком в горле и живо представил себе социальное жилье, которое здесь вскоре появится и, как и его дядя с отцом, увидел возможную прибыль. Он должен был сообщить эту новость дону Антонио.

Грядущая городская война будет не за лагеря беженцев. Кто будет контролировать социальное жилье – тот и станет королем.

– Эй, Нейтан, – послышался голос.


Бест с Дарвином повернулись к приближавшейся команде шефа Даймонда. Шеф шел в середине, держа руку на кобуре пистолета.

Он был крупнее, чем казался издали, широкоплечим и мускулистым. Он хмурился, прищурив глаза.

– Ты Нейтан Сарконе? – спросил Даймонд.

Винни кивнул:

– Да, сэр.

– А чем дело? – спросил Бест.

– Я вызвал тебя сюда потому, – ответил Даймонд сержанту, – что у тебя завелась крыса, Бест.

Он вынул из кобуры пистолет и кивнул охранникам, которые окружили группу Беста. Винни, как мог, старался выглядеть спокойным.

– Вот этот ублюдок, – сказал Даймонд, поднял пистолет и направил его на Винни.

– Я не крыса, сэр, – сказал Винни, стараясь, чтобы губы не дрожали. – Я работаю с сержантом Бестом уже три недели и приношу важную информацию о бандах.

– Ну да, конечно, – сказал Даймонд. – Но в чьих интересах ты ее приносишь? Вот вопрос.

Бест поднял руку.

– Здесь, должно быть, какая-то ошибка, шеф. Это Нейтан Сарконе, племянник Энцо Сарконе.

– Нет, – возразил Даймонд. – Настоящий Нейтан Сарконе был найден мертвым сегодня утром. – Даймонд шагнул к Винни. – Так что вопрос в том, кто ты, мать твою, такой?

Винни открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Кто-то пнул его сзади по ногам, он не успел он среагировать и упал на колени прямо перед шефом Даймондом.

Шеф перевел взгляд на трупы, которые паковали в мешки и грузили в две машины скорой помощи, спрятал пистолет в кобуру и снова посмотрел на пленника.

Винни удалось отпрянуть и смягчить удар шефа в висок. Но он все равно рухнул на землю, из глаз посыпались искры.

Возможно, Винни все же предстояло узнать, где они держат Вито. Если, конечно, Даймонд не убьет его раньше.





– 23 –




После нескольких недель, проведенных на восточной границе города, «Пустынных змей» наконец перебросили в порт Лос-Анджелеса.

Роналдо хотелось думать, что он готов к новому назначению. Они уже повоевали с мародерами, искавшими ценности в брошенных домах и помогали беженцам, пострадавшим от отравления радиацией. Видя столько страданий и жестокости, он ожесточился. Особенно после смерти девушки, изнасилованной в поезде. Проведя с ней последние часы ее жизни, он утвердился в своем мнении о том, что иногда, чтобы бороться со злом, нужно разозлиться.

Только так можно было победить жалких подонков, которые пытались воспользоваться апокалипсисом, – тех, кто изнасиловал и убил ее сестру и, в конечном итоге, ее саму. И тех бандитов, которые охотились на полицейских.

Видя, на что порой способны люди, он спрашивал себя, можно ли сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти страну. Но, черт возьми, он даже не был уверен, что еще можно спасти Лос-Анджелес.

В горячих точках за границей он видел много ужасного, но то, что творилось здесь, было гораздо хуже. Но прекращать борьбу он не собирался, как не собирались и другие военные и полицейские.

Совместными усилиями они давали отпор силам зла в городе и за его пределами. Граница западнее Анахайма теперь тянулась от национального заповедника Анджелес на юг до самого государственного парка Чино-Хиллз.

На всех крупных автомобильных развязках вокруг города были оборудованы контрольно-пропускные пункты, где дежурили заместители шерифа. Другие въезды были забаррикадированы брошенными автомобилями и обломками разрушенных строений.

Роналдо прислонился спиной к грузовому контейнеру. Над островом Терминал кричали чайки, надеясь найти где-нибудь рыбью голову или хоть что-нибудь съедобное.

Гавань пропахла гниющей рыбой. Вокруг лежало бесчисленное множество выброшенных на берег морских животных, погибших от радиации. Среди них были и дельфины, и морские львы.

– И долго еще нам тут изображать сиделок? – спросил Зубчик. – Вонища, как в самом дешевом борделе.

Беттис тяжело вздохнул, Маркс устало покачал головой.

– Зубчик, можешь заткнуться? – спросил Роналдо. – Неужели нельзя просто делать свою работу и не ныть хотя бы один день? И, кстати, сколько дешевых борделей ты успел обойти?

Зубчик пытался разобраться со своим респиратором.

– Эти новые штуковины – полный отстой.

Роналдо, не выпуская из рук оружия, отошел от контейнера, наслаждаясь покоем. Не считая причитаний Зубчика, здесь было довольно тихо. Слышались лишь редкие крики грузчиков и стук портовых кранов, разгружавших огромные корабли, пришвартованные в гавани.