Сыновья войны
Часть 38 из 84 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
На рассвете, с одного из перевалов, они впервые увидели контролируемый повстанцами Город ангелов. Над сотнями пожаров огромного мегаполиса клубился дым. Всюду мелькали маячки спецтехники – по разрушенному городу сновали пожарные машины и кареты скорой помощи.
«Хамви» и бронированные вездеходы блокировали перекрестки на военных блокпостах. Доминик заметил вдали несколько танков. Но сильнее всего его внимание привлекала длинная и плотная колонна муравьев, ползущих по шоссе внизу, – это были десятки тысяч беженцев, возвращавшихся в город.
– Добро пожаловать домой, – сказал Роналдо.
Ветер попахивал помойкой, и это ничуть не поднимало Винни настроения. Он все еще злился из-за того, что его не сделали посвященным вместе с остальными, но если бы он заговорил об этом, стало бы еще хуже.
Кисловатый запах гниющего мусора с сильным аммиачным привкусом был отвратителен, но в то же время вызывал ностальгию по неаполитанским трущобам.
Ребенком он срезал путь переулками, чтобы успеть в школу. Вид торчков, живших в палатках, всегда мотивировал его учиться прилежно, не валять дурака и главное – не связываться с тяжелыми наркотиками.
Лос-Анджелес, со всеми его наркоманами, бездомными, а теперь и беженцами, с каждым днем становился все более похожим на трущобы Неаполя. Особенно странно было ехать по Бель-Эйр и чувствовать запах мочи, канализации и помоек. Зажиточный район в одночасье превратился в лагерь беженцев.
На выгоревшей траве «Бель-Эйр Кантри Клаб»[59] стояли тысячи туристских и армейских палаток. Еще сотни были установлены на баскетбольной площадке. Палаточный городок раскинулся также по всему кампусу и прилегающим к нему территориям.
Доберман с Винни объезжали ограды из колючей проволоки, изучая границы. Солдаты Моретти отправились во все лагеря Лос-Анджелеса, чтобы оценить перспективы и выяснить, как лучше перенести сюда свой бизнес.
Через час, после заката, им предстояло внедриться туда и заявить о своих правах на территорию. Само будущее семьи Моретти зависело от этих лагерей.
– Это будет сложнее, чем думает дядя, – пожаловался Винни.
– Не то слово, – согласился Доберман. Он повернул направо, и теперь они ехали мимо Национального военного кладбища Лос-Анджелеса.
Винни невольно подумал о том, будет ли город хоронить гражданских в этом священном месте, когда на всех остальных кладбищах не останется места?
Доберман прибавил газу, чтобы догнать серый двадцатилетний кадиллак, ехавший впереди.
– А Фрэнки любить притопить, мать его, – пробормотал Доберман. – Не лучшая идея, когда вокруг полно копов.
– Не думаю, что копам сейчас есть дело до лихачей.
– Ну, он же жжет бензин, – сказал Доберман. – Да и он просто мудак.
Он объехали периметр лагеря еще раз, и кадиллак остановился на парковке. Несколько разграбленных машин стояли на шлакоблоках, окна были разбиты, шины украдены.
Последние лучи солнца исчезли за горизонтом, зажглись промышленные светильники, работавшие от генераторов на стадионе Калифорнийского университета. Еще несколько огней зажглось в самом лагере.
– Пора выдвигаться, – сказал Доберман.
Они выбрались из машины. Фрэнки с Кармином выгружали сумки из кадиллака. Кармин был в пальто верблюжьего цвета, рваных джинсах и бейсболке «Доджерс». Фрэнки же оделся в грязное шмотье гражданского, призванное помочь старомодному гангстеру смешаться с толпой.
– Планы изменились, – сказал Фрэнки. – Паркуемся здесь и идем пешком.
– Я стал капо, а выгляжу, как гребаный бомж, – простонал Кармин.
– Здесь не опасно оставлять машины? – спросил Доберман. – Кто-нибудь может как минимум попытаться слить бензин.
– Вот почему мы заправили ровно столько, сколько нужно, чтобы доехать сюда и вернуться, – ответил Фрэнки.
– Вам, тупоголовым мальцам, еще многому предстоит научиться, – заметил Кармин, покачав головой. – Не забывайте, что мы застали времена, когда империи строились без мобильных телефонов.
«Ага, а люди ездили на ослах», – хотел добавить Винни, но прикусил язык. Старшие злились, когда с ними препирались. Винни не помогало даже то, что он был сыном Кристофера. За неуважение они могли отвесить пощечину, а то и что похуже.
– Ладно, идем, придурок, – сказал Кармин Доберману.
Тот взглянул на Винни.
– Не смотри на Вина, – бросил Кармин. – Иди. – Он толкнул Добермана в сторону улицы, и они двинулись через стоянку к западной стороне кампуса.
– Сегодня мы проникнем внутрь и выясним, как тут все устроено, – сказал Фрэнки. – Если кто-нибудь спросит, мы с Кармином ваши дяди, и мы все из Сан-Франциско.
Кармин ухмыльнулся, глядя на Добермана:
– Ни за что не буду родственником этого дебила с куриными мозгами.
– Курица поумнее слизняка будет, – проворчал Доберман себе под нос.
Кармин остановился, склонив голову набок:
– Ты что-то сказал, звездюк мелкий?
– Бросьте, парни, давайте просто поскорее покончим с этим дерьмом, чтобы вернуться домой в приличное время, – сказал Винни, вставая между ними. Он посмотрел на оплывшее, покрытое шрамами лицо Кармина. Сравнение со «слизняком» казалось весьма подходящим.
– Вин прав, – сказал Фрэнки. – Давайте уже это сделаем. Хотелось бы вернуться домой до рассвета.
Доберман зашагал к лагерю, и Кармин плюнул на землю, почти попав младшему на штаны. Они перешли улицу и приблизились к очереди беженцев.
Неделей раньше, когда по всему городу еще шли бои, эти очереди были в тысячу раз длиннее. Теперь они уменьшились, но все равно оставались довольно длинными и ползли очень медленно, дюйм за дюймом.
Винни видел здесь и приезжих, и «анджелинос»[60], которые лишились жилья во время бомбардировок и последовавших за ними пожаров. Даже богачи бросили свои особняки ради чистой воды и еды, когда израсходовали собственные запасы. Лагеря же считались безопасными зонами, недоступными для бомб АВП и ракет ВМС.
На входе работало несколько сотрудников департамента шерифа в коричневой форме и бронежилетах, вооруженных автоматическими винтовками. Заместители шерифа досматривали беженцев, а копы и несколько военных, также охранявших лагерь, болтали друг с другом.
Заняв очередь, Винни натянул на нос бандану. От беженцев пахло еще хуже, чем от улиц. Большинство были грязными после долгих скитаний, но некоторые были в дизайнерской одежде и с дизайнерскими сумками, полными вещей, – видимо, это были жители Бель-Эйр.
Очередь постепенно продвигалась, и со временем Винни перестал обращать внимание на сетования и запахи. Такова была реальность нынешней Америки, и в ближайшее время перемен ждать не следовало.
Через час они подошли к блокпосту.
Рослый заместитель шерифа жестом подозвал Кармина.
– Сколько вас? – спросил он.
– Четверо, – ответил Доберман. Он опередил Кармина, заговорив с чиновником, которого, судя по бейджу, звали Нейт Пресс. – Это мои дяди, а это двоюродный брат. Почти всю нашу семью убили в Сан-Франциско, и мы приехали сюда пожить у моей тети, которая…
Заместитель шерифа внимательно смотрел на Добермана.
– Она погибла, когда ударили по Лос-Аламитос, поэтому мы здесь, – объяснил Доберман.
– Сочувствую, – печально сказал Нейт Пресс. – Документы у вас есть?
Они передали ему калифорнийские водительские права, выписанные на вымышленные имена. Нейт взглянул на них и вернул им.
– Кто-нибудь из вас служил в войсках? – спросил он.
– Нет, сэр, – сказал Доберман.
Кармин, Фрэнки и Винни покачали головами.
– Это все ваши вещи? – спросил Пресс.
– Да, сэр.
– Оружие есть?
– Нет, сэр, – ответил Доберман.
– И сколько вы, ребята, скитались?
– Несколько недель, – ответил Доберман.
Пресс оглядел их, обратив внимание на обувь, которая вполне подтверждала сказанное.
– Ладно, у нас есть для вас место в четвертой зоне, – сказал он. – Это рядом со стадионом. Если ищете работу – в полиции Лос-Анджелеса и в нашем офисе шерифа есть информационные стенды. Как только зарегистрируетесь, сможете приходить и уходить, когда захотите. Используйте для этого северный выход.
– Спасибо, заместитель, – поблагодарил Доберман.
– Еще четверо! – крикнул Пресс и, порывшись в коробке, вынул желтые пластиковые браслеты. – Наденьте это.
Ворота открылись, и Винни с троицей солдат Моретти прошли через металлодетектор. Еще двое заместителей шерифа сопровождали их, пока они не миновали последний пропускной пункт.
– Сделаешь так еще раз – шею тебе сломаю, – сказал Кармин.
– Чувак, твой английский ни к черту, – ответил Доберман. – Он в твою историю ни за что бы не поверил.
Фрэнки поднял руку:
– Заткнитесь уже оба. Вы понимаете, что мы прошли, а у нас даже сумки не проверили?!
Кармин пожал плечами:
– И что?
– Это значит, что пронести товар будет так же просто, как уломать шлюху.
«Хамви» и бронированные вездеходы блокировали перекрестки на военных блокпостах. Доминик заметил вдали несколько танков. Но сильнее всего его внимание привлекала длинная и плотная колонна муравьев, ползущих по шоссе внизу, – это были десятки тысяч беженцев, возвращавшихся в город.
– Добро пожаловать домой, – сказал Роналдо.
Ветер попахивал помойкой, и это ничуть не поднимало Винни настроения. Он все еще злился из-за того, что его не сделали посвященным вместе с остальными, но если бы он заговорил об этом, стало бы еще хуже.
Кисловатый запах гниющего мусора с сильным аммиачным привкусом был отвратителен, но в то же время вызывал ностальгию по неаполитанским трущобам.
Ребенком он срезал путь переулками, чтобы успеть в школу. Вид торчков, живших в палатках, всегда мотивировал его учиться прилежно, не валять дурака и главное – не связываться с тяжелыми наркотиками.
Лос-Анджелес, со всеми его наркоманами, бездомными, а теперь и беженцами, с каждым днем становился все более похожим на трущобы Неаполя. Особенно странно было ехать по Бель-Эйр и чувствовать запах мочи, канализации и помоек. Зажиточный район в одночасье превратился в лагерь беженцев.
На выгоревшей траве «Бель-Эйр Кантри Клаб»[59] стояли тысячи туристских и армейских палаток. Еще сотни были установлены на баскетбольной площадке. Палаточный городок раскинулся также по всему кампусу и прилегающим к нему территориям.
Доберман с Винни объезжали ограды из колючей проволоки, изучая границы. Солдаты Моретти отправились во все лагеря Лос-Анджелеса, чтобы оценить перспективы и выяснить, как лучше перенести сюда свой бизнес.
Через час, после заката, им предстояло внедриться туда и заявить о своих правах на территорию. Само будущее семьи Моретти зависело от этих лагерей.
– Это будет сложнее, чем думает дядя, – пожаловался Винни.
– Не то слово, – согласился Доберман. Он повернул направо, и теперь они ехали мимо Национального военного кладбища Лос-Анджелеса.
Винни невольно подумал о том, будет ли город хоронить гражданских в этом священном месте, когда на всех остальных кладбищах не останется места?
Доберман прибавил газу, чтобы догнать серый двадцатилетний кадиллак, ехавший впереди.
– А Фрэнки любить притопить, мать его, – пробормотал Доберман. – Не лучшая идея, когда вокруг полно копов.
– Не думаю, что копам сейчас есть дело до лихачей.
– Ну, он же жжет бензин, – сказал Доберман. – Да и он просто мудак.
Он объехали периметр лагеря еще раз, и кадиллак остановился на парковке. Несколько разграбленных машин стояли на шлакоблоках, окна были разбиты, шины украдены.
Последние лучи солнца исчезли за горизонтом, зажглись промышленные светильники, работавшие от генераторов на стадионе Калифорнийского университета. Еще несколько огней зажглось в самом лагере.
– Пора выдвигаться, – сказал Доберман.
Они выбрались из машины. Фрэнки с Кармином выгружали сумки из кадиллака. Кармин был в пальто верблюжьего цвета, рваных джинсах и бейсболке «Доджерс». Фрэнки же оделся в грязное шмотье гражданского, призванное помочь старомодному гангстеру смешаться с толпой.
– Планы изменились, – сказал Фрэнки. – Паркуемся здесь и идем пешком.
– Я стал капо, а выгляжу, как гребаный бомж, – простонал Кармин.
– Здесь не опасно оставлять машины? – спросил Доберман. – Кто-нибудь может как минимум попытаться слить бензин.
– Вот почему мы заправили ровно столько, сколько нужно, чтобы доехать сюда и вернуться, – ответил Фрэнки.
– Вам, тупоголовым мальцам, еще многому предстоит научиться, – заметил Кармин, покачав головой. – Не забывайте, что мы застали времена, когда империи строились без мобильных телефонов.
«Ага, а люди ездили на ослах», – хотел добавить Винни, но прикусил язык. Старшие злились, когда с ними препирались. Винни не помогало даже то, что он был сыном Кристофера. За неуважение они могли отвесить пощечину, а то и что похуже.
– Ладно, идем, придурок, – сказал Кармин Доберману.
Тот взглянул на Винни.
– Не смотри на Вина, – бросил Кармин. – Иди. – Он толкнул Добермана в сторону улицы, и они двинулись через стоянку к западной стороне кампуса.
– Сегодня мы проникнем внутрь и выясним, как тут все устроено, – сказал Фрэнки. – Если кто-нибудь спросит, мы с Кармином ваши дяди, и мы все из Сан-Франциско.
Кармин ухмыльнулся, глядя на Добермана:
– Ни за что не буду родственником этого дебила с куриными мозгами.
– Курица поумнее слизняка будет, – проворчал Доберман себе под нос.
Кармин остановился, склонив голову набок:
– Ты что-то сказал, звездюк мелкий?
– Бросьте, парни, давайте просто поскорее покончим с этим дерьмом, чтобы вернуться домой в приличное время, – сказал Винни, вставая между ними. Он посмотрел на оплывшее, покрытое шрамами лицо Кармина. Сравнение со «слизняком» казалось весьма подходящим.
– Вин прав, – сказал Фрэнки. – Давайте уже это сделаем. Хотелось бы вернуться домой до рассвета.
Доберман зашагал к лагерю, и Кармин плюнул на землю, почти попав младшему на штаны. Они перешли улицу и приблизились к очереди беженцев.
Неделей раньше, когда по всему городу еще шли бои, эти очереди были в тысячу раз длиннее. Теперь они уменьшились, но все равно оставались довольно длинными и ползли очень медленно, дюйм за дюймом.
Винни видел здесь и приезжих, и «анджелинос»[60], которые лишились жилья во время бомбардировок и последовавших за ними пожаров. Даже богачи бросили свои особняки ради чистой воды и еды, когда израсходовали собственные запасы. Лагеря же считались безопасными зонами, недоступными для бомб АВП и ракет ВМС.
На входе работало несколько сотрудников департамента шерифа в коричневой форме и бронежилетах, вооруженных автоматическими винтовками. Заместители шерифа досматривали беженцев, а копы и несколько военных, также охранявших лагерь, болтали друг с другом.
Заняв очередь, Винни натянул на нос бандану. От беженцев пахло еще хуже, чем от улиц. Большинство были грязными после долгих скитаний, но некоторые были в дизайнерской одежде и с дизайнерскими сумками, полными вещей, – видимо, это были жители Бель-Эйр.
Очередь постепенно продвигалась, и со временем Винни перестал обращать внимание на сетования и запахи. Такова была реальность нынешней Америки, и в ближайшее время перемен ждать не следовало.
Через час они подошли к блокпосту.
Рослый заместитель шерифа жестом подозвал Кармина.
– Сколько вас? – спросил он.
– Четверо, – ответил Доберман. Он опередил Кармина, заговорив с чиновником, которого, судя по бейджу, звали Нейт Пресс. – Это мои дяди, а это двоюродный брат. Почти всю нашу семью убили в Сан-Франциско, и мы приехали сюда пожить у моей тети, которая…
Заместитель шерифа внимательно смотрел на Добермана.
– Она погибла, когда ударили по Лос-Аламитос, поэтому мы здесь, – объяснил Доберман.
– Сочувствую, – печально сказал Нейт Пресс. – Документы у вас есть?
Они передали ему калифорнийские водительские права, выписанные на вымышленные имена. Нейт взглянул на них и вернул им.
– Кто-нибудь из вас служил в войсках? – спросил он.
– Нет, сэр, – сказал Доберман.
Кармин, Фрэнки и Винни покачали головами.
– Это все ваши вещи? – спросил Пресс.
– Да, сэр.
– Оружие есть?
– Нет, сэр, – ответил Доберман.
– И сколько вы, ребята, скитались?
– Несколько недель, – ответил Доберман.
Пресс оглядел их, обратив внимание на обувь, которая вполне подтверждала сказанное.
– Ладно, у нас есть для вас место в четвертой зоне, – сказал он. – Это рядом со стадионом. Если ищете работу – в полиции Лос-Анджелеса и в нашем офисе шерифа есть информационные стенды. Как только зарегистрируетесь, сможете приходить и уходить, когда захотите. Используйте для этого северный выход.
– Спасибо, заместитель, – поблагодарил Доберман.
– Еще четверо! – крикнул Пресс и, порывшись в коробке, вынул желтые пластиковые браслеты. – Наденьте это.
Ворота открылись, и Винни с троицей солдат Моретти прошли через металлодетектор. Еще двое заместителей шерифа сопровождали их, пока они не миновали последний пропускной пункт.
– Сделаешь так еще раз – шею тебе сломаю, – сказал Кармин.
– Чувак, твой английский ни к черту, – ответил Доберман. – Он в твою историю ни за что бы не поверил.
Фрэнки поднял руку:
– Заткнитесь уже оба. Вы понимаете, что мы прошли, а у нас даже сумки не проверили?!
Кармин пожал плечами:
– И что?
– Это значит, что пронести товар будет так же просто, как уломать шлюху.