Сыновья войны

– Дом!

Окрик выдернул его из кошмара. Он потер грудь, жадно глотая воздух, и понял, что его рубашка пропитана потом, а не объята огнем. Он сел и увидел бесконечную ширь черного бархата неба, усеянного бриллиантами звезд.

– Все в порядке, – сказал Роналдо, обняв его за плечи. – Но тебе пора вставать.

– Что случилось?

– Тебе приснился кошмар, – сказал Роналдо. – Ты кричал.

Доминик все еще плохо слышал после бомбардировки. В правом ухе, скорее всего, лопнула барабанная перепонка – этим и объяснялось кровотечение. Звон в ушах не прекращался, но легкие ожоги уже болели не так сильно, как раньше, благодаря мази, которой их смазывала мама.

Лекарства были единственным, чего у них оставалось вдоволь. Но они не могли заменить еду и воду.

– Дом, ты в норме? – спросил Роналдо.

Он кивнул и посмотрел на маму с сестрой. Те не спали. При свете луны они бесшумно собирали вещи.

На ночь они устроились под скальным выступом в горах Маунт-Болди. Подальше от беженцев, подальше от насилия.

Они так и планировали, но сейчас определенно предстояло что-то новое.

Дом подождал, пока его мозг окончательно проснется, и зажмурился, тут же вспомнив кошмар.

«Это был не просто сон», – понял он.

Видения были нереальными, но то, что случилось на шоссе, – более чем. Мальчик без руки был настоящим. Как и тысячи людей, которых им пришлось там бросить.

Эта картина навсегда останется в его памяти.

– Твой пистолет заряжен? – спросил Роналдо.

– Конечно, – кивнул Дом.

– Хорошо. Оставайся здесь с мамой и сестрой. Я скоро вернусь.

– Что? – изумился Дом. – Ты куда?

– Осмотрюсь. Мне кажется, я слышал голоса, и боюсь, что кто-то слышал, как ты кричал. Я постараюсь вернуться побыстрее, но на всякий случай будьте готовы уходить.

Дом скатал спальник, сложил вещи в рюкзак, взял пистолет и подошел к сестре и матери. Те сидели, пригнувшись, под скалой, скрытые от лунного света.

– Ты что-то слышала? – спросил Дом.

Елена покачала головой.

– Мама, мне страшно, – пожаловалась Моника и прижалась к матери.

– Все будет хорошо, – сказал Доминик.

Все, что он мог сделать для младшей сестры – подбодрить ее словами. Он старался поддерживать ее с тех пор, как они бросили машину у орегонской границы. Она держалась стойко, но жестокость и отчаяние беженцев, которые она видела вокруг, сломили ее. Они все были сломлены. Атака истребителей подорвала их моральный дух.

Дом едва держался, и отец с матерью, очевидно, тоже. Особенно Елена. Они были измучены страхом, голодом и жаждой.

Но Дом не мог позволить себе поддаться панике. Особенно сейчас, когда отец отправился на разведку из-за того, что он кричал во сне.

Доминик понимал, что не мог себя контролировать, но все равно чувствовал вину. Ему нужно было оставаться сильным и стойким, взять на себя ответственность за мать и сестру. Если они подвергнутся опасности, он будет в этом виноват.

Дом осмотрел левую сторону скального навеса, под которым спал всего несколько минут назад. Склон тянулся вниз на пару сотен футов и был слишком крутым, чтобы кто-нибудь смог подкрасться оттуда, особенно в темноте.

Убедившись, что там никого нет, он пригнулся и прошел мимо Елены и Моники на другую сторону навеса, наступив кроссовками на подстилку из сухих сосновых иголок. Он вздрогнул, ожидая услышать шорох, но по-прежнему почти ничего не слышал – ни своих шагов, ни чужих, – и это делало его еще более уязвимым.

Роналдо спустился по холму в низину. Скальный навес оставался неприкрытым. Защищать его было неудобно, но они выбрали это место потому, что здесь их не было видно ни сверху, ни снизу.

Обернувшись, он вскинул руку, давая Елене и Монике знак оставаться на месте. А сам пошел в обход, чтобы проверить лес на вершине холма.

Луна скрылась за облаком, и Доминик выждал пару минут, прежде чем она появилась снова. Серебристый свет просачивался сквозь кроны деревьев.

Он напряженно всматривался в темноту с пистолетом на взводе, готовый увидеть движущихся людей.

На обратном пути в Лос-Анджелес отец научил его искать противника в таких ситуациях.

– Создай двумерную картину и раздели ее по горизонтали на три части, – сказал Роналдо.

Дом осмотрел местность слева направо и справа налево.


Ветви шевелились на ветру, шелестя листьями, дубовые ветви манили к себе, словно пальцы призраков. Между стволами мелькнули тени, Дом стал водить пистолетом от дерева к дереву.

Раздался сдавленный крик.

Дом повернулся, но было слишком поздно. Удар в голову свалил его на землю. Проблемы со слухом позволили застать его врасплох. Но он привык терпеть удары в клубе смешанных единоборств и смог быстро подняться.

От следующего удара он упал ничком, чувствуя вкус крови и земли.

Вставай, Дом. Нужно вставать!

На шею наступили ботинком, и он почувствовал, как в затылок ткнулся металл – ружейное дуло.

Прижатый к земле, с заплывшим глазом, он смог лишь искоса взглянуть на маму с Моникой. Двое мужчин загнали их в угол, а третий рылся в вещах.

Дом хотел закричать, но его крик и так уже привлек внимание этих людей. Закричи он опять – и его просто убьют.

– Берите все, что хотите. Только нас не трогайте, – сказал он.

– Да мы и так уже берем все, что хотим, – ответил парень, копавшийся в их рюкзаках. Он вытащил косметичку и потряс ее. Оттуда выпало что-то маленькое – возможно, помада или пудреница.

– Где драгоценности? – спросил он, отшвырнув рюкзак в сухие листья. – Я знаю, они у вас есть. Они в лифчике? – Мужчина схватил Елену за рубашку и дернул на себя.

– Не трогай меня! – крикнула она, отбиваясь и царапаясь.

Доминик хотел подняться, но каждый раз, когда ему удавалось пошевелиться, ботинок сильнее прижимал его к земле.

– Хватить ерзать, пацан, а не то…

Дом вдруг почувствовал, как тяжесть исчезла, а дуло перестало упираться в голову. Он обернулся и увидел дюжего мужчину с чем-то вроде темного то ли шейного платка, то ли нагрудника. С того капало на сосновые иголки, и Дом понял, что этот «нагрудник» на самом деле был кровью, которая хлестала у мужчины из горла.

В свете луны Дом увидел, как его отец мягко опустил мертвеца на землю.

К тому времени, когда остальные трое поняли, что происходит, Роналдо выстрелил одному в грудь. А через миг и тот, что держал Елену, упал с пулей в животе.

Елена с Моникой попытались отбежать, но третий схватил Монику и приставил нож к ее шее.

Роналдо шагнул вперед, целясь в грабителя.

– Брось нож, и я не стану тебя убивать, – произнес он спокойным, почти механическим голосом.

– Иди нахрен, – ответил грабитель. – Брось пистолет, или я прикончу эту мелкую сучку.

Доминик прицелился в мужчину, который держался за живот, – того, который порвал матери рубашку. Он стонал так громко, что его вопли прорывались сквозь звон, стоявший у Доминика в ушах.

– Считаю до трех, – сказал Роналдо. – Брось нож и отпусти мою дочь. Или умрешь.

Грабитель взглянул на оружие в руках Доминика.

– Отпусти мою сестру, – сказал Дом.

– Назад, – пробормотал мужчина.

– Прошу, – взмолилась Елена, заломив руки. – Прошу, не троньте моего ребенка.

– Тебе необязательно умирать, – сказал Роналдо. – Просто отпусти девочку и сможешь уйти отсюда.

Грабитель наконец пришел в себя и отпустил Монику. Она бросилась к Елене, а Роналдо дважды выстрелил ему в грудь. Грабитель пошатнулся, ребра хрустнули, и он рухнул на землю.

Моника вскрикнула от ужаса, и Елена обняла ее, прижав к себе, чтобы не дать ей видеть происходящее. Обнимая дочь, она с мрачным удовлетворением смотрела на агонию грабителя.

– Уходим, – сказал Роналдо. – У них есть сообщники, и они их ищут.

Через несколько минут все были готовы, и Роналдо попросил Доминика отвести Монику с Еленой за выступ. Дом знал зачем.

Грабитель, в которого выстрелил отец, еще был жив – едва-едва, но его нельзя было оставлять, если был шанс, что он выживет. Не говоря о том, что он прикасался к Елене непростительным для Роналдо образом.

Доминик встал на страже и пытался прислушиваться, но в ушах звенело слишком громко. Поэтому он просто оглядывал холмы, высматривая признаки движения.

Когда отец вернулся, его рубашка была забрызгана кровью, а на лице не отражалось никаких эмоций. Его героический отец сделал то, чему его учили, – и спас их всех. Теперь Доминик еще лучше понимал, почему Роналдо остался с ними, вместо того чтобы отправиться воевать вместе с Марксом, Зубчиком и Беттисом.

– Иногда, чтобы бороться со злом, нужно разозлиться, – сказал он, пряча лезвие в ножны на поясе. Он прикоснулся к щеке Дома и добавил: – Не забывай об этом, сын.

Едва оправившись от шока, они продолжили путь. Все утро они молча шли через лес.