Свет невозможных звезд
Часть 60 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
За ними последовали другие тарелки, и я улыбнулась. Я исполнила свою функцию и свой долг: спасла миллионы людей, живших на Альфа-тарелке и рассеянных по другим. А теперь мне предстояло узнать ответ на вопрос, донимавший человечество с первого открытия червоточин: что лежит по ту сторону? И еще я надеялась встретиться там с отцом. У меня полегчает на душе, когда увижу его, и особенно полегчает, когда верну ему подсаженные мне в мозг воспоминания. Пока что в голове было слишком тесно: Ник вместе с тарелками сминал мои собственные мысли, и мне хотелось вернуть себе право на одиночество в собственной черепушке.
У дверей заплакала Рили Эддисон. Когда окажемся на той стороне, я о ней позабочусь. Но не сейчас. Мне нельзя было отвести взгляда от несущегося на нас водоворота Интрузии, глотающей тарелку за тарелкой, пока не пришла наша очередь. Занавес инобытия упал на город, затянул знакомые здания и улицы моего детства — и наконец лег на башню. Я, скаля зубы, улыбнулась и распростерла руки навстречу будущему.
49
Нод
Приказ от капитана Констанц.
«Действуй, Нод», — говорит она.
И я действую, вызываю кузенов со флота Остроносой смерти.
Говорю им сворачивать работу.
Перевести двигатели в холостой режим.
Отсоединить топливопроводы.
Отключить датчики.
Всеми способами натыкать в спицы гаечных ключей.
Но без необратимых последствий.
Констанц высказалась ясно.
«Без непоправимого ущерба», — сказала она.
И я прошу кузенов обездвижить, но не уничтожать.
Они этому рады.
Они поют.
Воздевают руки-лица в озорной радости.
Из превосходных механиков выходят лучшие саботажники.
Только мы точно знаем, как работают системы.
Столько раз чинили, что отыскали все слабые места.
И они работают.
Они отключают целый флот.
В считаные минуты.
Много смеха.
Много мести.
Белые корабли задуманы не убийцами и не стражами порядка.
Они строились для защиты.
Люди все извратили.
Судак все перепутала.
Совсем неправильно понимает безопасность.
Безопасность — это не утрата свободы. Безопасность — это свобода быть свободным.
Глупые люди.
Глупая Судак.
Променяйте свободу на безопасность — и вы отдадите победу в руки противнику.
Лучше умереть свободным, чем жить в плену.
Спросите кузенов.
Теперь их время.
Теперь флот действует по их слову.
Только для защиты.
Только во благо.
И никогда — из страха и по глупости.
50
Сал Констанц
Границы Интрузии резко раздвинулись, захватив несколько ближайших кораблей-кинжалов, и те, распавшись от ее прикосновения, рассыпались кучками сухого песка на ветру.
На экране выругалась Она Судак.
Рядом со мной открыла глаза София. Она показалась мне будто меньше, словно усилие буквально высосало из нее часть жизни.
— Очажники, когда бежали, — заговорила она, — оставили Интрузию под защитой. Вы, обездвиженные драффами, представляете для нее легкую цель. Сейчас, когда не надо больше заботиться о тарелках, я могу запустить такое сотрясение реальности, что в вашей армаде не останется ни единого корабля.
Судак сузила глаза.
— Блеф. Это невозможно.
София сухо усмехнулась.
— Я, двухсотлетняя старуха со светящимися руками, только что уничтожила шесть ваших кораблей, просто хорошенько об этом подумав. Здесь и сейчас невозможное не слишком отличается от возможного.
Судак вспыхнула.
— Вам придется сложить оружие, — сказала я ей. — Нам не нужна диктатура, какой бы благожелательной она вам ни представлялась. И потому либо вы сдадите контроль над армадой, либо я позволю Софии уничтожить вас. Хотя лучше бы меня к такому не вынуждали. Нам нужны ваши корабли. Помощь нужна больным, умирающим от голода, страдающим людям. Вам достаточно отойти в сторону, и воевать больше не придется.
Я целую минуту смотрела, как она раздумывает, и никак не могла угадать: сдастся или попытается продолжить борьбу. Наконец к ней сзади прокосолапило подобие громадного медведя, и Судак вздрогнула, ощутив на плече его лапу, прорвавшую когтями ткань мундира.
«Мы сдаемся», — сказал этот зверь в камеру, избавив меня от необходимости решать.
Его голос звучал рычаньем и фырканьем, но смысл слов появлялся в моей голове, минуя уши.
«Мы сожалеем.
Мы сразились с древним врагом.
Мы исполнили свое предназначение.
Мы больше не нуждаемся в этом человеческом существе.
Отныне нашей целью будет миссия милосердия.
Мы готовы служить».
51
Сал Констанц
У дверей заплакала Рили Эддисон. Когда окажемся на той стороне, я о ней позабочусь. Но не сейчас. Мне нельзя было отвести взгляда от несущегося на нас водоворота Интрузии, глотающей тарелку за тарелкой, пока не пришла наша очередь. Занавес инобытия упал на город, затянул знакомые здания и улицы моего детства — и наконец лег на башню. Я, скаля зубы, улыбнулась и распростерла руки навстречу будущему.
49
Нод
Приказ от капитана Констанц.
«Действуй, Нод», — говорит она.
И я действую, вызываю кузенов со флота Остроносой смерти.
Говорю им сворачивать работу.
Перевести двигатели в холостой режим.
Отсоединить топливопроводы.
Отключить датчики.
Всеми способами натыкать в спицы гаечных ключей.
Но без необратимых последствий.
Констанц высказалась ясно.
«Без непоправимого ущерба», — сказала она.
И я прошу кузенов обездвижить, но не уничтожать.
Они этому рады.
Они поют.
Воздевают руки-лица в озорной радости.
Из превосходных механиков выходят лучшие саботажники.
Только мы точно знаем, как работают системы.
Столько раз чинили, что отыскали все слабые места.
И они работают.
Они отключают целый флот.
В считаные минуты.
Много смеха.
Много мести.
Белые корабли задуманы не убийцами и не стражами порядка.
Они строились для защиты.
Люди все извратили.
Судак все перепутала.
Совсем неправильно понимает безопасность.
Безопасность — это не утрата свободы. Безопасность — это свобода быть свободным.
Глупые люди.
Глупая Судак.
Променяйте свободу на безопасность — и вы отдадите победу в руки противнику.
Лучше умереть свободным, чем жить в плену.
Спросите кузенов.
Теперь их время.
Теперь флот действует по их слову.
Только для защиты.
Только во благо.
И никогда — из страха и по глупости.
50
Сал Констанц
Границы Интрузии резко раздвинулись, захватив несколько ближайших кораблей-кинжалов, и те, распавшись от ее прикосновения, рассыпались кучками сухого песка на ветру.
На экране выругалась Она Судак.
Рядом со мной открыла глаза София. Она показалась мне будто меньше, словно усилие буквально высосало из нее часть жизни.
— Очажники, когда бежали, — заговорила она, — оставили Интрузию под защитой. Вы, обездвиженные драффами, представляете для нее легкую цель. Сейчас, когда не надо больше заботиться о тарелках, я могу запустить такое сотрясение реальности, что в вашей армаде не останется ни единого корабля.
Судак сузила глаза.
— Блеф. Это невозможно.
София сухо усмехнулась.
— Я, двухсотлетняя старуха со светящимися руками, только что уничтожила шесть ваших кораблей, просто хорошенько об этом подумав. Здесь и сейчас невозможное не слишком отличается от возможного.
Судак вспыхнула.
— Вам придется сложить оружие, — сказала я ей. — Нам не нужна диктатура, какой бы благожелательной она вам ни представлялась. И потому либо вы сдадите контроль над армадой, либо я позволю Софии уничтожить вас. Хотя лучше бы меня к такому не вынуждали. Нам нужны ваши корабли. Помощь нужна больным, умирающим от голода, страдающим людям. Вам достаточно отойти в сторону, и воевать больше не придется.
Я целую минуту смотрела, как она раздумывает, и никак не могла угадать: сдастся или попытается продолжить борьбу. Наконец к ней сзади прокосолапило подобие громадного медведя, и Судак вздрогнула, ощутив на плече его лапу, прорвавшую когтями ткань мундира.
«Мы сдаемся», — сказал этот зверь в камеру, избавив меня от необходимости решать.
Его голос звучал рычаньем и фырканьем, но смысл слов появлялся в моей голове, минуя уши.
«Мы сожалеем.
Мы сразились с древним врагом.
Мы исполнили свое предназначение.
Мы больше не нуждаемся в этом человеческом существе.
Отныне нашей целью будет миссия милосердия.
Мы готовы служить».
51
Сал Констанц