Свет невозможных звезд
Часть 41 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Драффы работают, потом отдыхают.
Укрепляют волокна Древа, несущие нервные импульсы и другую информацию. Расчищают мертвую древесину. Восстанавливают после бурь.
Драффы работают, потом отдыхают.
Работают до смерти, потом падают в перегной между корнями. Питают Древо. Становятся едины с Мировым Древом. Снова видят ушедших раньше предков.
Ничто никогда не пропадает совсем.
Маленькие и я сходим с Проблемной Собаки и ощущаем подошвами родную почву.
Для них это первый раз.
Драффы теперь рассеяны среди звезд. По всей Множественности. В машинных отделениях кораблей. Человеческих кораблей. Нимтокских кораблей. Кораблей скакунов… Все расы нанимают драффов.
Драффы работают усердно.
Хранят корабли.
Строят новые гнезда.
Отдыхают.
Иногда возвращаются домой к Мировому Древу.
Иногда приходят коснуться лицами родных.
Представить потомков.
Покататься в почве.
Взобраться на самые высокие ветви и почувствовать, как холодные ветра на высоте раскачивают скрипящее Древо.
Дома.
Дома хорошо.
Люблю быть дома.
Хотя бы и ненадолго.
28
Сал Констанц
Порт рябил от красноватых бликов солнца, просачивающихся сквозь крону Мирового Древа. Я сидела на затененной грузовой платформе, глядя, как толпа механиков-драффов облепляет корпус «Злой Собаки» — словно крабы акулью тушу. Только они, в отличие от крабов, не раздирали ее по кусочкам. Они восстанавливали поврежденные пластины, сменяли отработавшие системы, перенастраивали истощенные перегрузкой двигатели.
Порт представлял собой полоску голой земли посреди джунглей. Я ковырнула каблуком плотную почву полосы. Крошечные подобия насекомых кружили во влажном воздухе, и все вместе напомнило мне Пелапатарн.
Выйдя к звездам, человечество обнаружило, что планеты джунглей распространены не меньше планет-океанов. В галактике больше всего водных видов или растительных форм. Как видно, Земля, где жизнь выбралась из одной стихии в другую, была редкой диковинкой. Вот почему из Множественности лишь немногие расы вышли в космос. Жизнь большей частью довольствуется существованием в своей экологической нише. Она не стремится вырваться вовне и приспособиться к новой среде, как это делали люди. Разум — обычное дело, а вот любопытство в галактике — исключение.
Здесь, в мире драффов, всеми континентами планеты завладел единый древовидный организм. Предки драффов, выбравшись из доисторического болота, установили с деревом симбиотические отношения задолго до того, как их ум устремился к иным горизонтам. У них было Древо, и Древо было их жизнью. Получая все, в чем нуждались, они не видели нужды в любопытстве. И только когда другие расы, явившись на планету, распознали их возможности, драффы двинулись в иные миры, нанимаясь на службу инженерами и механиками.
— Как ты себя чувствуешь? — обратилась я к «Злой Собаке».
— Неопределенно. — Ее голос доходил ко мне через капсулу в ухе. — Меня заполонили.
— Они же хотят тебе добра.
— Знаю. Просто они пролезают повсюду. И скорость ремонта такая, что мне трудно уследить. Кажется, не осталось воздуховода или проводка, не облепленного шестирукими чудотворцами.
Я знала: больше всего ее беспокоит, что Нод не остался на борту следить за ходом ремонта. Он ушел куда-то знакомить отпрысков с родиной предков.
— Тебе это на пользу.
— Не сомневаюсь. Просто это… обескураживает.
Я взглянула на ковер желтых листьев.
— Ты продолжаешь следить, нет ли погони?
— Как только зарегистрирую любые признаки, ты первая узнаешь.
— Хорошо.
Я прервала связь и откинулась на спину. Платформа подо мной нагрелась. Стволы Мирового Древа вздымались на сотни футов вверх, а кроны простирались, казалось, до бесконечности. Сквозь сплетение ветвей взгляд проникал в путаницу следующего яруса, а за ним открывались новые и новые. Слой за слоем, чтобы не упустить ни единого фотона их усталого красного солнца.
Гражданские возвратились на «Северянина» и «Любопытство». После ремонта и дозаправки они намеревались отправиться к незарегистрированной человеческой колонии на дальних границах Общности, где надеялись обрести покой. Я желала им удачи, но в моих пожеланиях просвечивало и эгоистичное облегчение. Ответственность за них меня тяготила, а «Злая Собака» без тихоходных подопечных сможет двигаться быстрее и сражаться упорнее.
Бронте Оконкво подошла со стороны портовых строений. От устеленной перегноем земли поднимался душный пар, но она не изменила застегнутому на все пуговицы мундиру Конгломерата.
— Коммодор Констанц?
Я приподнялась на локте.
— Чем могу быть полезна?
Она потянула носом воздух, скривила губы на запах джунглей.
— Как вам известно, я провела последний час в поисках выживших судов Конгломерата в этом порту.
Я знала, что здесь много кораблей. Беженцы с территории человечества и полдюжины других рас, принимавших на борт механиков-драффов.
— Удалось найти?
— Нет.
Она стояла, сведя каблуки начищенных сапог, сцепив руки за спиной. Смотрела прямо перед собой. Не то чтобы по стойке смирно, но и без вольностей.
— Сочувствую. Что вы собираетесь делать?
Оконкво неуловимо сменила позу, напряглась и ответила:
— Я много об этом думала.
— И?..
— При таком развитии событий для меня предпочтительно временно вступить в вашу команду.
— Неужели?
Она опустила взгляд. Глаза у нее были ярко-карими, как блестящие каштаны, с золотыми искорками вокруг зрачка, и у меня что-то шевельнулось в груди.
— Хотя мне и больно служить на краденом судне Конгломерата, — добавила она.
— На краденом? — Я, стараясь не замечать трепещущих в груди бабочек, выдавила смешок. — Никто ее не крал, она ушла сама.
Оконкво оскалилась.
— Корабль могла бы не забирать. Почему бы извлеченному мозгу было не дожить жизнь в виртуальной реальности?
— А она вот не захотела. Решила иначе.
— И тем самым увела имущество флота.
Я села совсем прямо.
— У вас не слишком просвещенный взгляд. Вы сами, будь у вас выбор, не предпочли бы сохранить свое тело?
Оконкво застыла. Оглядела свой мундир и, сжав зубы, уставилась на деревья.
— Извините, я что-то не так сказала? — удивилась я.
— Вы не поймете.
— А вдруг?
— Это личное.
Из-за деревьев на краю порта выкатилась и проскочила у самых моих ног стайка маленьких драффов, каждый не больше ладони. Заметив нас, они замерли и поспешно шмыгнули обратно, под защиту многоствольного Мирового Древа. В их голосах звенели тревога и смех. Я проводила их глазами.
— Может, они впервые видят человека.
Укрепляют волокна Древа, несущие нервные импульсы и другую информацию. Расчищают мертвую древесину. Восстанавливают после бурь.
Драффы работают, потом отдыхают.
Работают до смерти, потом падают в перегной между корнями. Питают Древо. Становятся едины с Мировым Древом. Снова видят ушедших раньше предков.
Ничто никогда не пропадает совсем.
Маленькие и я сходим с Проблемной Собаки и ощущаем подошвами родную почву.
Для них это первый раз.
Драффы теперь рассеяны среди звезд. По всей Множественности. В машинных отделениях кораблей. Человеческих кораблей. Нимтокских кораблей. Кораблей скакунов… Все расы нанимают драффов.
Драффы работают усердно.
Хранят корабли.
Строят новые гнезда.
Отдыхают.
Иногда возвращаются домой к Мировому Древу.
Иногда приходят коснуться лицами родных.
Представить потомков.
Покататься в почве.
Взобраться на самые высокие ветви и почувствовать, как холодные ветра на высоте раскачивают скрипящее Древо.
Дома.
Дома хорошо.
Люблю быть дома.
Хотя бы и ненадолго.
28
Сал Констанц
Порт рябил от красноватых бликов солнца, просачивающихся сквозь крону Мирового Древа. Я сидела на затененной грузовой платформе, глядя, как толпа механиков-драффов облепляет корпус «Злой Собаки» — словно крабы акулью тушу. Только они, в отличие от крабов, не раздирали ее по кусочкам. Они восстанавливали поврежденные пластины, сменяли отработавшие системы, перенастраивали истощенные перегрузкой двигатели.
Порт представлял собой полоску голой земли посреди джунглей. Я ковырнула каблуком плотную почву полосы. Крошечные подобия насекомых кружили во влажном воздухе, и все вместе напомнило мне Пелапатарн.
Выйдя к звездам, человечество обнаружило, что планеты джунглей распространены не меньше планет-океанов. В галактике больше всего водных видов или растительных форм. Как видно, Земля, где жизнь выбралась из одной стихии в другую, была редкой диковинкой. Вот почему из Множественности лишь немногие расы вышли в космос. Жизнь большей частью довольствуется существованием в своей экологической нише. Она не стремится вырваться вовне и приспособиться к новой среде, как это делали люди. Разум — обычное дело, а вот любопытство в галактике — исключение.
Здесь, в мире драффов, всеми континентами планеты завладел единый древовидный организм. Предки драффов, выбравшись из доисторического болота, установили с деревом симбиотические отношения задолго до того, как их ум устремился к иным горизонтам. У них было Древо, и Древо было их жизнью. Получая все, в чем нуждались, они не видели нужды в любопытстве. И только когда другие расы, явившись на планету, распознали их возможности, драффы двинулись в иные миры, нанимаясь на службу инженерами и механиками.
— Как ты себя чувствуешь? — обратилась я к «Злой Собаке».
— Неопределенно. — Ее голос доходил ко мне через капсулу в ухе. — Меня заполонили.
— Они же хотят тебе добра.
— Знаю. Просто они пролезают повсюду. И скорость ремонта такая, что мне трудно уследить. Кажется, не осталось воздуховода или проводка, не облепленного шестирукими чудотворцами.
Я знала: больше всего ее беспокоит, что Нод не остался на борту следить за ходом ремонта. Он ушел куда-то знакомить отпрысков с родиной предков.
— Тебе это на пользу.
— Не сомневаюсь. Просто это… обескураживает.
Я взглянула на ковер желтых листьев.
— Ты продолжаешь следить, нет ли погони?
— Как только зарегистрирую любые признаки, ты первая узнаешь.
— Хорошо.
Я прервала связь и откинулась на спину. Платформа подо мной нагрелась. Стволы Мирового Древа вздымались на сотни футов вверх, а кроны простирались, казалось, до бесконечности. Сквозь сплетение ветвей взгляд проникал в путаницу следующего яруса, а за ним открывались новые и новые. Слой за слоем, чтобы не упустить ни единого фотона их усталого красного солнца.
Гражданские возвратились на «Северянина» и «Любопытство». После ремонта и дозаправки они намеревались отправиться к незарегистрированной человеческой колонии на дальних границах Общности, где надеялись обрести покой. Я желала им удачи, но в моих пожеланиях просвечивало и эгоистичное облегчение. Ответственность за них меня тяготила, а «Злая Собака» без тихоходных подопечных сможет двигаться быстрее и сражаться упорнее.
Бронте Оконкво подошла со стороны портовых строений. От устеленной перегноем земли поднимался душный пар, но она не изменила застегнутому на все пуговицы мундиру Конгломерата.
— Коммодор Констанц?
Я приподнялась на локте.
— Чем могу быть полезна?
Она потянула носом воздух, скривила губы на запах джунглей.
— Как вам известно, я провела последний час в поисках выживших судов Конгломерата в этом порту.
Я знала, что здесь много кораблей. Беженцы с территории человечества и полдюжины других рас, принимавших на борт механиков-драффов.
— Удалось найти?
— Нет.
Она стояла, сведя каблуки начищенных сапог, сцепив руки за спиной. Смотрела прямо перед собой. Не то чтобы по стойке смирно, но и без вольностей.
— Сочувствую. Что вы собираетесь делать?
Оконкво неуловимо сменила позу, напряглась и ответила:
— Я много об этом думала.
— И?..
— При таком развитии событий для меня предпочтительно временно вступить в вашу команду.
— Неужели?
Она опустила взгляд. Глаза у нее были ярко-карими, как блестящие каштаны, с золотыми искорками вокруг зрачка, и у меня что-то шевельнулось в груди.
— Хотя мне и больно служить на краденом судне Конгломерата, — добавила она.
— На краденом? — Я, стараясь не замечать трепещущих в груди бабочек, выдавила смешок. — Никто ее не крал, она ушла сама.
Оконкво оскалилась.
— Корабль могла бы не забирать. Почему бы извлеченному мозгу было не дожить жизнь в виртуальной реальности?
— А она вот не захотела. Решила иначе.
— И тем самым увела имущество флота.
Я села совсем прямо.
— У вас не слишком просвещенный взгляд. Вы сами, будь у вас выбор, не предпочли бы сохранить свое тело?
Оконкво застыла. Оглядела свой мундир и, сжав зубы, уставилась на деревья.
— Извините, я что-то не так сказала? — удивилась я.
— Вы не поймете.
— А вдруг?
— Это личное.
Из-за деревьев на краю порта выкатилась и проскочила у самых моих ног стайка маленьких драффов, каждый не больше ладони. Заметив нас, они замерли и поспешно шмыгнули обратно, под защиту многоствольного Мирового Древа. В их голосах звенели тревога и смех. Я проводила их глазами.
— Может, они впервые видят человека.