Судьба непринятой пройдет

Поэтому Олегу, позвонившему на следующее же утро после приезда Агаты в Севастополь, она сказала максимально жестким и однозначно трактуемым тоном:

– Олег, я решила прекратить наши отношения. Совсем. Больше мне не звони.

И, произнеся сию декларацию, прервала разговор. Но он звонил и писал эсэмэски, Агата сообщения игнорировала, а звонки скидывала.

А тут Аглая с ее предложением применить Олежку Каро в качестве подопытного «образца». Девчонки, как обычно, обсмеяли-обхохотали и обыграли эту идею в разных вариантах, представляя в персонажах известных фильмов и мультиков разных «добровольцев» эксперимента, помимо Олега, а насмеявшись, ухохотавшись до слез, задвинули сам разговор и идею куда подальше. Не то чтобы совсем забыв про нее, но просто не до обсуждения дальних планов им было в суете подготовки к встрече Нового года, до которого оставалось всего несколько дней.

Это ведь уникальное, ни с чем не сравнимое настроение и ощущение и совершенно неповторимая, особая теплота – встреча Нового года в кругу семьи, любящих тебя и очень близких людей, когда накрывается стол, готовятся все самые лучшие блюда, складываются под елку подарки и подготавливаются сюрпризы, выступления-поздравления, стихи-песни и танцы и…

В общем, понятно. Новый год они встретили как всегда замечательно и радостно. И месяц отпуска Агаты пролетел настолько до обидного быстро и стремительно, прямо-таки просвистев в праздничной атмосфере и радости общения с семьей, что, уезжая, она чуть не плакала от досады. Ну ладно, ладно – не чуть, немного все-таки расплакалась, но, не умея долго предаваться грусти-печали, быстро взяла себя в руки, принявшись тут же приободрять следом за ней разнюнившееся семейство и посмеиваться.

Ничего удивительного в том, что Агату не уволили, похоже, Хазарин, как и предсказывала Елена Прекрасная, и вовсе забыл, что грозился страшными карами беглой Соболевской. Да и, честно сказать, дела на фирме обстояли далеко не радужно – все в каком-то тревожном напряжении, в предчувствии неприятностей. В Китае неясная фигня происходит, вирус какой-то непонятный, пошли серьезные ограничения по логистике, множественные задержки товара. Сотрудники шепчутся о полном закрытии сообщения с Китаем, все на нервяке и стрессе.

Еще бы ее выгнали! А кто работать будет с главными поставщиками, которые завязаны в основном на Агате? Понятно, что незаменимых нет, но пойди еще найди тех заменителей, да с таким знанием языка и диалектов.

Собственно, китайцы и являлись партнерами и поставщиками основных товаров, и так случилось, что Агата владела несколькими диалектами, которые смело можно считать отдельными языками внутри одной страны. Ну, как у нас основной русский, а у каждой народности имеется свой коренной язык.

Хазарин же, увидев ее, чуть не прослезился от облегчения, даже обнял, расчувствовавшись, подивив невероятно столь горячей встречей. Но тут же помрачнел, описывая Агате текущую обстановку, надавал кучу поручений, назначив переговоры и уверив, что надеется на ее талант и высокий профессионализм, и отправил трудиться во благо и процветание. Так что села Агаточка в свое рабочее кресло на следующий день после возвращения из Севастополя и вперед – «во благо» и с большим рвением.

Ну и история с Олегом Каро, как она и подозревала, так просто не завершилась. Не признавая отказа Агаты от продолжения их отношений, он продолжал бомбардировать ее эсэмэсками и звонками весь отпуск, но этим не ограничился. Явно продумав целую серьезную стратегию по возвращению благосклонности своей дамы сердца, он вел продуманную атаку за атакой, что называется, по всем фронтам.

Еще во время ее пребывания в Севастополе в ход пошел мимимишный набор ухаживаний, рекомендуемых романтическими барышнями и продуманными пикаперами в соцсетях: Агате присылались букеты и коробки конфет, доставляемые курьерами к маме домой, к которым прилагались обязательные открыточки с сентиментально-любовными признаниями и мольбой о прощении и маленькие плюшевые игрушечки, которые, к слову, Агата терпеть не могла. И это была только так, легкая каждодневная «основа» для главной атаки.

Которая и обозначила наступление и обстрел тяжелой «артиллерии» по всем фронтам, когда Агата вышла на работу. Все те же милые знаки внимания: небольшие букетики цветов на клавиатуре на ее рабочем столе по утрам, коробочки конфет или пирожных, билеты в конверте на нашумевшую премьеру в театр и даже на балет в Большой!

А еще Каро написал Агате большое рукописное!..

Нет, вы представили, – рукописное письмо! И вложил его в красивый конверт ручной работы. Послание, в котором он с легкой самоиронией и грустной ноткой повествовал Агате, какие сильные чувства испытывает к ней и как ужасно жалеет об их разрыве, немного философствовал на тему про ошибки, на которых учатся, и делился размышлениями о праве каждого человека на второй шанс.

Нет, она заценила, честно – человек старался, писал, явно сначала на черновике, потом переписав начисто, может, и не один раз.

Ну круто же.

Только, закаленная и не такими моральными шантажами и настойчивыми ухаживаниями, доходившими порой до нахрапистого наезда и ненормальных требований, в пору своего девичества, Агата игнорировала все «выступления» покинутого героя и в переговоры не вступала, отказываясь от личной встречи и беседы.

До одного предательского момента, примерно где-то через неделю после ее возвращения из Крыма.

Случился юбилей у одной из коллег, которую, с согласия руководства, чествовали и поздравляли в офисе, разумеется, по окончании рабочего дня, накрыв обычный в таких случаях фуршетный стол, на котором спиртного было на порядок больше, чем закуски.

Говорили много приятных слов, вручили подарок, деньги на который собирала их активистка Любаня, обходя сотрудников не по одному разу и напоминая-проверяя, кто скинулся, а кто «забыл». Словом, все как всегда, по давно уже отработанному годами механизму отмечания дней рождений, юбилеев и торжественных мероприятий, как в любом нормальном коллективе офисного планктона.

Агата никогда не испытывала интереса к спиртному, могла выпить бокал, редко два, но только достойного вина, чтобы по-настоящему насладиться интересным вкусовым букетом, не более того. Да и состояние даже легкого опьянения не любила и ни разу в жизни не то что не напивалась, даже слегка пьяненькой никогда не бывала.

При легкости ее характера, позитивности и смешливости натуры у Агаты отсутствовала потребность добавлять веселости своему настроению и раскрепощенности поведения или запивать какую-то печаль. Слава богу, для печалей и горестей в данный момент поводов не имелось – тьфу, тьфу, тьфу три раза, – а радости и веселости ей своих природных с лихвой хватало.

Но тут, выпив за вечер бокальчик на удивление достойного вина, непонятно каким образом оказавшегося на рядовом мероприятии со скромным финансированием – наверное, кто-то подогнал-подарил юбилярше, не иначе… Так вот, выпившая вина Агата, еле заметно, так лишь пунктирно, даже не охмелевшая, а расслабившаяся после трудного, напряженного дня, увлеклась интересным разговором с одной коллегой на лифтовой площадке, куда они специально отошли подальше от громкой музыки и шума. Где и была обнаружена господином Каро в сопровождении букета.

– Здрасте, – поздоровался он сдержанно и посмотрел на Агату несчастным взглядом. – Я тебя искал.

– О, Агат, твой ухажер с букетом образовался, – хохотнула немного косенькая коллега. – Ну вот нашел, и что дальше?

– Я подумал, что, возможно, тебя надо проводить домой, – не сводя взгляда с Агаты, объяснил тот причину своего появления даме.

Агата собралась уж было ответить что-то смешливое, привычно отшивая неудачливого кавалера, но внезапно, непонятно из каких закоулков сознания, как черт из табакерки, вдруг выскочило воспоминание о том их разговоре с Аглаей по поводу эксперимента на предмет проверки пробудившейся сексуальности с разными мужчинами. И она посмотрела на «кавалера с букетом» задумчивым взглядом.

Прикидывая: а она с ним рассталась железно, как эволюция, не имеющая обратного хода, или возможен небольшой компромисс в научных, так сказать, целях? Чем он не объект для проведения научного опыта – секс у них уже был, не впечатлив ее никак, так тем, что называется, чище будет эксперимент: есть с чем сравнивать.

Исключительно в научных целях.

К тому же она знает всю подноготную Каро, даже его маман знает, виделись хоть и мимолетно с его родительницей, но были представлены друг другу честь по чести. Когда она еще с кем-то начнет встречаться, большой вопрос, да и хлопотное это дело – вступать в новые отношения.

– Ну проводи, – поразмыслив, приняла решение Агата.

Эксперимент не удался. Пр-р-р…

Хотя нет, наверное, все-таки удался, если вспомнить одно из главных правил науки – отрицательный результат любого эксперимента тоже есть результат. Вот она и получила этот самый результат: ничего в сексе с Олегом для Агаты не изменилось и новеньким не порадовало. Как было: «ну ничего, приятно, иногда чуть более приятно», так и осталось на этом же уровне.

И, иронизируя и посмеиваясь над собой, Агата собралась сообщить Олегу, что это была ее минутная слабость, между ними ничего не изменилось и продолжения не следует. Ага, не тут-то было, Каро принял проведенную совместную ночь как «Великое Прощение» и подтверждение того, что они снова вместе, снова пара. Аглая откровенно обалдела от напора энтузиазма и бурной радости, с которой мужчина делился планами на будущее, расписывая, как прекрасно теперь им будет вдвоем. Так обалдела, что подумала: как-то совсем негуманно разочаровывать его и сообщать прямо сейчас, что продолжать встречаться она не намерена.

И на волне внезапного гуманизма согласилась пойти с Олегом в МХТ на следующий день на известную постановку – все-таки выходные. А после театра снова дала слабину, подумав, что пусть и не огонь страстности и не великолепные чувственные переживания, но какой-никакой, а все-таки секс.

И они поехали к ней домой.


Лишь проснувшись утром и посмотрев на посапывающего во сне мужчину в своей кровати, Агата честно призналась себе, что, соглашаясь на близость с ним, она неосознанно пытается смягчить непроходящее чувство сожаления, которое испытывает каждый раз, вспоминая того самого «орла пролетного», как назвала его Аглая, что пробудил в ней спавшую чувственность и подарил всю красоту и великолепие истинной, настоящей страсти и сексуальности.

Накормив Олега завтраком, Агата отправила его восвояси, ничего не объясняя, просто сказала:

– Не скажу, что это была ошибка, но и больше встречаться мы не будем, Олег.

Вытолкала за дверь, и все, не ответив на его недоумения. И на работе отказалась общаться, отговорившись нервной, ненормальной обстановкой. Ну а зачем человека обманывать и использовать? Нечестно по отношению к себе самой и к нему. Да и было бы что там использовать… охо-хо.

Надо сказать, у них в офисе и на самом деле была не просто нервная обстановка, а все откровенно катилось к реальной катастрофе к такой-то китайской бабушке. Вы представляете, что происходило с фирмами, которые напрямую работали с Китаем и его товарами в те месяцы? Вот-вот. А они были как раз такой фирмой.

В Поднебесной уже вовсю бушевал коронавирус, и уже в конце января началась нездоровая «движуха», вернее, ее практически полное отсутствие. Китайские партнеры и поставщики пребывали в панике и повышенной тревожности из-за этого непонятного вируса КОВИД-19, вспыхнувшего в одной из провинций.

Пошли повальные отказы от уже оформленных заказов, в мире поднялась волна настоящего психоза, объявляли, что все китайские товары заражены новым вирусом, сделки с Китаем слетали одна за другой, и на фирме творился настоящий коллапс. Агата спрашивала китайских поставщиков, что у них происходит, те давали какие-то ненормально мрачные прогнозы, которых сами же и пугались, но ничего конкретного ответить не могли.

А потом в один день Россия закрыла границы с Китаем, и у Агаты благополучно накрылись две командировки, которые были согласованы еще в прошлом году. Да что там командировки, ерунда какая, господи!

Хазарин и его партнеры, на глазах которых рушился весь их бизнес, выстроенный годами, находились в откровенном ступоре, не понимая, что делать, за что хвататься и как спасать то, что можно было еще спасти. Паника и полная дезориентация среди планктона, все мрачные, тревожные, шушукаются по углам, выдвигая теории одна другой дичее, у Александра Романовича сердечный приступ случился. Они пытались держаться на старых, еще «довирусных» запасах на складах, но с продажами все обстояло совсем хреново. Хазарин поотправлял большую часть коллектива по домам задолго до объявления карантина в стране – кого во внеочередной отпуск, кого на полставки, с занятостью два-три дня в неделю, а кого и вовсе «до свидания».

А там уж и карантин с изоляцией грянули. И всем им наступил полный Северный Белый Зверек – привет!

Кто-нибудь реально представляет себе, чем могут заниматься менеджеры и офисные работники фирмы, основной и главной сферой деятельности которой являются совместные проекты в областях разных энергосберегающих и биотехнологичных производств и торговля китайскими товарами огромного спектра – от эко- и биопластмасс до машин и деталей к сложным агрегатам и механизмам? В смысле заниматься на «удаленке»?

Это какая-то просто глобальная «удаленка» получается – прямо от всего удалили сразу и наверняка! Ибо во время карантина никаких совместных производств и уж тем паче торговли с Китаем практически не велось, а то, что велось, строго регламентировалось и проходило исключительно на государственном уровне в весьма узком перечне услуг-товаров, из разряда тех сделок, которые невозможно приостановить и отменить.

И – та-дам-м-м-м! Порасселся по своим квартирам весь коллектив их торговой фирмы в полном недоумении, прострации, с одним-единственным насущным вопросом: как выживать? Ребята, что делать?!

А Агате так и вовсе «прилетел» отягощающий этот самый жизненно важный в тех обстоятельствах вопрос-«нежданчик». Она уходила на мифическую «удаленку» вместе с начальством, покидавшим сей «корабль», как и положено капитану, последним, потому что до самого закрытия вела переговоры с китайскими партнерами, словно радист в бою при отступлении. Весь остальной коллектив отправили по домам еще неделю назад.

Уставшая, растерянная и вымотанная морально, Агата по случаю своего последнего рабочего дня и наступающей неизвестности впереди, не сулящей ничего хорошего, купила в еще не закрывшейся любимой кофейне затейливые, но очень вкусные пирожные без глютена с намерением пригласить на чай любимую соседку Полину Андреевну, чтобы тихо-мирно посидеть, почаевничать, обсудить дела стремные. И в предвкушении приятного чаепития и настоящего отдыха только собралась забраться в ванную, покайфовать и расслабиться, когда раздался звонок в дверь.

Решив, что пришла Полина Андреевна, которая частенько безошибочно чувствовала настроения Агаты и ее желание пообщаться, заранее разулыбавшись, она открыла дверь… и уставилась обескураженно на гостя, вот уж точно: не званного ни разу. На пороге стоял Олег Каро и, положив ладонь на ручку объемного чемодана на колесиках, широко и радостно улыбался.

– Привет, – поздоровался он, лучась довольством.

– Это что? – спросила Агата, указав на чемодан. Улыбка, при всем ее неубиваемом оптимизме, стремительно исчезла с лица.

– Всех разогнали по домам на неопределенный срок, – удивившись вопросу, принялся разъяснять Каро очевидные, как ему казалось, вещи. – Мы же не станем с тобой по разным квартирам сидеть. Вдвоем же лучше.

– Да? – подивилась Агата. – Я точно помню, что поставила тебя в известность, что между нами более нет отношений. И совершенно точно я тебя не приглашала.

– Да ладно тебе, Агаточка, – отмахнулся Каро. – Тебе же некогда было выслушать меня и мои доводы и вообще что-то обсуждать, ты же, как прикрывающий отступление доброволец, зависала в офисе до ночи. Вот я и решил: приду, и мы на месте все обсудим.

– То есть поставил меня в известность о своих намерениях, так сказать, явочным порядком? – констатировала недовольно Агата, не торопившаяся его впускать.

Но именно в этот момент она внезапно вспомнила, что у нее же там набирается вода в ванной и могла уже так набраться, что привет соседям. И сделала главную стратегическую ошибку – вместо того чтобы захлопнуть перед Каро с его чемоданчиком двери, она рванула в ванную, оставив дверь открытой. Чем тот не преминул тут же воспользоваться, просачиваясь-водворяясь с вещичками в ее дом.

Понятно, что Агата не промолчала и высказала свое недовольство его односторонним решением и даже попыталась его вытолкать на лестничную площадку, но Каро поныл про то, что переделал сегодня кучу дел, помогая маме, потом черт-те как добирался до нее и устал ужасно, и не выгонит же она его на ночь глядя.

– Давай завтра уже поговорим, а то у тебя вода в ванной остынет, – уговаривающим примирительным тоном напомнил он.

И бог его знает почему – от усталости или не самого хорошего расположения духа, – Агата дала-таки очередную слабину, и пирожными с чаем они лакомились вдвоем с несанкционированным «заселенцем», без Полины Андреевны, для которой предназначалось угощенье.

А утром выяснилось, что Олег заказал какие-то там детали для своего ноутбука и оформил их доставку на адрес Аглаи и теперь придется ждать, когда их доставят. Она возмутилась, но снова не выгнала. Ну а как? Да и с чего бы ей так уж зверствовать и негодовать?

И вся такая раздраженная Агаша пошла в магазин за продуктами и новой порцией чего-нибудь вкусненького в той же любимой кофейне с решительным настроем сегодня уж непременно пить чай с Полиной Андреевной, так, как ей мечталось вчера.

Нет, понятно, что вредно мучное-сладкое и все такое и надо бы думать о здоровье и фигуре, пока они еще есть, та фигура и то здоровье. Но как говорит одна ее знакомая: «Надо же чем-то сердечную мышцу порадовать и поддержать». И ладно бы Агата, она со своей сердечной мышцей как-нибудь справится, а вот Полина Андреевна… Ее здоровье надо оберегать как зеницу ока – возраст и болезни. Но любимая соседка, как ребенок, любила сладкое, а от пироженок из их кафешки приходила в чистый восторг. Вот Агата покупала-угощала-баловала, хоть и переживала.

– Сколько у меня уже той жизни осталось, – отмахивалась от переживаний Агаты о ее здоровье Полина Андреевна. – И превращать последние годы в тяжелую аскезу, отказывая себе в еще доступных небольших радостях? Да бог с тобой, детка, за свою жизнь я уж наголодалась с лихвой. К тому же…

Она неспешно отламывала десертной ложечкой кусочек пирожного, рассматривала с явным эстетическим удовольствием и заканчивала фразу:

– …самое неприятное в любой диете то, что есть всегда хочется больше, чем худеть.

И отправляла пирожное в рот.

– А есть вкусняшную вкусняшность, – проследив, как, прикрыв глаза от наслаждения, смакует этот кусочек любимая соседка, поддерживала ее Агата, – хочется еще больше.

– Верняк! – открыв глаза и сделав серьезное лицо, рубила Полина Андреевна молодежным словцом.

А Агата, наблюдая за этим действом, умиляясь до слезы, так любила и ценила эту необыкновенную женщину.

Нет, ну и как ее не побаловать? Как сказал один замечательный мальчик: «Старики – это усталые дети». И она будет баловать эту уставшую девочку всем, чем только сможет.

Вернувшись после магазина и кафе домой, Агата обнаружила два удивительных факта: во-первых, Олега Каро в своей квартире, про которого, честно признаться, забыла напрочь, занятая своими мыслями. А во-вторых, за время ее отсутствия этот самый Каро навел чистоту в квартире и всем своим видом демонстрировал ненавязчивость, стараясь быть незаметным, сидел в кухне за столом, за ноутбуком и работал. Или изображал, что работает.