Судьба непринятой пройдет

– На одиннадцать лет, – ответила без всякой улыбки Агата.

– Да? – подивился Югров. – Мне казалось, что не меньше чем на пятнадцать.

– У меня отличная генетика, и потом, маленькие женщины всегда моложе выглядят, – объяснила Агаша учительским тоном.

– Да? – усмехнулся Югров и присовокупил это замечание к перечисляемым им пунктам: – Ну вот, видишь, мы имеем еще и этот момент: ты всегда будешь молоденькой девчонкой. И переходим к следующим фактам: если я правильно понял, ты девочка из крепкой хорошей семьи, папина-мамина доченька, коренная москвичка в каком-то там поколении, у тебя прекрасное образование, крутая профессия, ты владеешь китайским языком и диалектами, ты потрясающая красотка и невероятно сексуальная девочка и живешь в престижном доме в центре Москвы в собственной квартире. Вот как-то так, Агата Власовна, – подвел он итог своим подсчетам и пояснил вытекающий из всего перечисленного вывод: – Несильно молодой, небогатый мужик, хронический трудоголик, без крутого достатка – и замечательная молодая девушка, умница-красавица, москвичка с квартирой.

– И что? – снова спросила Агата. – Это ты к чему все перечислял?

– Я объяснял реалии: насколько я не подхожу такой девушке, как ты. То есть я не тот принц и подарок, который ты заслуживаешь.

– Отлично, – кивнула Агата, – я осознала. И что дальше?

– Ну а дальше я говорю тебе прямо в упор: переезжай ко мне.

– В старинный красивый город на Волге? – спросила с усмешкой Агата.

– В него, – подтвердил Югров.

– Хорошо, – легко согласилась она. – Только тебе придется на мне жениться.

– Ну, это а как же, – усмехнулся Югров. – Со всем нашим почтением.

– Отлично, – повторила Агата и попросила: – Слушай, а давай поспим, а? Как-то у меня совсем глаза закрываются, ножки подгибаются и мышцы прямо дрожат все меленько-меленько так.

Югров прижал ее к себе и заржал от души.

– Если девушка засыпает, когда ты делаешь ей предложение, вместо того чтобы скрепить свое согласие поцелуем и прыгать от радости, самое время задуматься, все ли с тобой, мужик, в порядке, – сотрясался он от смеха.

Но поцелуем они все-таки согласие скрепили. И скрепляли еще минут десять, продолжая нежно, без страсти и напора целоваться, и полежали, обнимаясь, на кровати, пока Агата не заснула.

Проснулась она, как и засыпала – от нежного, короткого поцелуя.

– Агаш, – тихо позвал ее Игорь.

– А… что? – Агата открыла глаза, посмотрела на него и спохватилась: – Сколько времени?

– Десять утра.

Чуть отодвинувшись, она рассмотрела внимательно Югрова, удивившись, что тот полностью одет:

– Ты куда-то собрался?

– Нет, я откуда-то пришел, – объяснил непонятно он и спросил: – Ты не передумала за меня выходить?

– Когда бы я успела? – удивилась Агата. – Во сне?

– То есть пока еще не передумала, – кивнул, посмеиваясь, Югров и задал следующий важный вопрос: – Надеюсь, ты не будешь против, если мы поженимся сейчас?

– В смысле символически? – подивилась предложению Агаша.

– Символически, конечно, тоже, но лучше все-таки юридически, – уточнил Игорь.

– Так, – потрясла она головой, ничего не понимая, – ты предлагаешь нам сейчас пожениться прямо вот в загсе?

– Да, – покивал Югров и покаялся, без намека на раскаяние: – Я понимаю, надо сначала познакомиться с твоей родней, попросить твоей руки у мамы, сестры и ее мужа, устроить свадьбу-торжество: невеста-платье, красота, ресторан-гулянье, голуби в небо, кольца на машине. Но мы все это сделаем потом обязательно.

Агата села на кровати, спустив ноги, прикрыла грудь одеялом и пожала плечами.

– Зачем потом? – хмыкнула она. – У нас с Глашей сегодня день рождения, тридцать лет. По этому поводу родня устраивает грандиозный банкет, в шесть часов вечера в ресторане. Приехали родственники Юры и наши московские друзья, так что все в сборе и ресторация готова. Знакомься-отмечай сколько угодно и что угодно, хоть свадьбу.

– Да ты что? – поразился Югров. – Почему ты мне не сказала, что у вас сегодня день рождения?

– Оставила на потом, как десерт с вишенкой, – призналась Агата. – Хотела пригласить тебя и представить всем своим.

– Никак не получится, Агат, – запечалился Югров, – я здесь в рабочей командировке, и у нас график. Через три часа мы уезжаем в Керчь.

– В Керчь? – переспросила Агата. – То есть ты хочешь, чтобы мы прямо сейчас побежали поженились, а после ты укатишь в Керчь?

– Да, – подтвердил он и «обнадежил»: – Но через пять дней я вернусь обратно в Севастополь и тогда со всеми твоими и познакомлюсь и представлюсь честь по чести.

– Понятно, – вздохнула Агаша и рассмеялась: – Такая экспресс-женитьба. Никто же не расписывает на раз-два, просто по желанию брачующихся, даже без заявлений всяких. Есть же какая-то процедура? – усомнилась она в возможности реализовать его затею.


– Я обо всем договорился.

– Как? – ахнула Гаша.

– Звонок другу, – усмехнулся Югров, с удовольствием глядя на ее ошарашенное лицо.

– А платье? – Агата посмотрела на себя, укутанную в одеяло, с большим сомнением. – И прическа?

– И туфли, и цветы, и кольца, мы все успеем, – пообещал ей Югров, призадумался и уточнил: – Ну, может, кроме прически. – И спросил: – Поехали?

Агата посмотрела-посмотрела на него, вдохнула поглубже и махнула рукой решительным жестом:

– А поехали!

И потрясла пальчиком:

– Но прическу мне будешь должен.



На долгий, настойчивый звонок дверь открыла Анна Григорьевна, следом за которой в прихожую прошла и ее встревоженная старшая дочь.

– Привет, – поздоровалась Агата, переступая порог.

– Агаша! – воскликнула растревоженно-удивленно мама. – Где ты была? Мы не могли до тебя дозвониться!

– Там была, – махнула неопределенно рукой Агата, устало пообещав: – Мам, я потом все объясню.

– А что на тебе за платье? И цветы? – недоумевала мама.

От бессонной ночи, перенасыщенной сексуальной нагрузкой, сильными чувствами и ощущениями, от слишком стремительных, наполненных динамикой, каких-то суетных последних полутора часов, от переизбытка эмоций и полбокала шампанского в загсе Агату буквально вырубало на ходу, неудержимо клонило в сон.

Не имея никаких сил на долгие разговоры, она сунула в руки Анны Григорьевны пакет с вещами, в которых сбежала вчера из дома, свою дамскую сумочку, великолепный букет алых роз и попыталась что-то коротко объяснить, прилагая определенные усилия:

– Кажется, я вышла замуж и уезжаю жить в город на Волге.

И, стягивая с ног и бросая по ходу движения одну за другой новые босоножки, пошла вперед по направлению к заветной кровати.

– Как это вышла замуж? – обескураженно переспросила мама, тревожно переглянувшись со старшей дочерью, совершенно ничего не понимая. – Какая Волга?

– Русская река, – внесла уточнение Агата и, скривившись, попросила извинительно-упрашивающим голосом: – Девочки, я посплю часика два-три, ладно? А вы меня потом разбудите.

И, не отвлекаясь более ни на что, целеустремленно направилась в спальню Аглаи под развеселый хохот сестры и недоумевающие, растерянные мамины восклицания.



Югров, подложив под голову специальную дорожную подушечку, закрыв глаза, вытянув ноги и скрестив руки на груди, удобно устроился на заднем сиденье машины, летевшей по новенькой трассе Таврида в сторону Керчи, и улыбался своим мыслям.

Честно говоря, он не думал делать предложение Агате, как и не думал о том, что она может стать его женой, просто потому, что был полностью поглощен настоящим моментом, в котором пребывал, потому что, пожалуй, в первый раз в своей жизни находился в поразительном состоянии абсолютной гармонии с миром и с самим собой.

Он наслаждался каждой минутой, каждой секундой общения с Агатой – их потрясающим сексом, истомой и блаженством, наваливающимися после него, их разговорами, наполненными откровениями, шутками, иронией, ее тихим смехом и поразительными улыбками, ее ямочками на щеках и ярко-голубыми глазами, в которых скакали лукавые смешливые искорки…

И так ему было непередаваемо, офигительно хорошо, как никогда в жизни, и хотелось остановить, продлить, продлить эти мгновения.

Когда Югров проснулся и не обнаружил Агату в постели рядом с собой, сердце ухнуло испуганно, в голове промелькнул спрессованный пакет разных мыслей-версий, он напрягся, как перед атакой, а в следующую секунду, когда заметил ее силуэт на балконе, на него накатило охренительное облегчение.

И так вдруг стало ему тепло, и все выстроилось и заняло свои правильные места в пространстве и в нем самом. Вот тогда он и понял со всей окончательной очевидностью, что нет никаких иных вариантов для него, кроме одного – быть с ней всегда вместе. Даже мелькнула мимолетная мысль, что он готов ради этого поменять место работы и вернуться в Москву…

Но только мелькнула.

А когда Агата так просто, как будто это было самым естественным и единственно возможным решением для нее, согласилась выйти за него и Югров поверил, что она на самом деле только что согласилась жить с ним, это было так круто, так… Он смотрел на нее, заснувшую в его руках, и вдруг выскочила шальная, бесшабашная мысль: не, надо это согласие срочно как-то закрепить, а то он укатит через три-четыре часа, оставив ее одну, а она возьмет и передумает.

Ну а дальше план сложился сам собой – он позвонил Павлу Викторовичу, попросил того посодействовать со срочным бракосочетанием. Тот посмеялся:

– Что, Игорь Валентинович, судьба таки, смотрю, тебе улыбнулась.

– Оттого и тороплюсь, Пал Викторович, чтоб не сглазить и не упустить, – практически не пошутил Югров.

Васильев подключил свои связи-знакомства, Игорь мотанулся по всем необходимым местам, везде договорился, подготовил, что было возможно подготовить в столь короткий срок, время рассчитал и вернулся за Агатой.

Нервничал ужасно, до последнего момента опасался, что невеста передумает. Но она не передумала, четко и твердо произнесла: «Да, согласна». И только тогда он смог, наконец, расслабиться и почувствовать себя…

– Слышь, Серег, – тихо, чтобы не потревожить сон Югрова, спросил Леонид у сидевшего за рулем напарника, – а что с командором, не знаешь? Я его таким довольным еще ни разу не видел. Улыбается вон, даже во сне.

– Не знаю, – отозвался Серега, – сам припух, когда он появился весь такой при параде, довольный, светится прямо и заявляет, что жизнь иногда все-таки клевая фиговина.