Судьба непринятой пройдет

– Ладно, доедем – спросим, – решил Леонид и вздохнул завистливо. – Верняк, втюхался наш командор в кого-то. Замутил любовь кипучую. – И тут же предложил: – Давай забьемся?

– А что забиваться, я тоже думаю, влюбился наш Игорь Валентинович, – согласился с версией товарища Серега. – Слишком уж он довольный.

Слишком довольный командор Югров продолжал улыбаться, слушая разговор своих подчиненных, а перед глазами у него стояло удивленное лицо теперь уж его законной жены Агаты, спросившей в конце церемонии бракосочетания, когда дама-регистратор объявила их мужем и женой, предложив скрепить союз поцелуем:

– Так мы что, таки поженились?

– Определенно да, – уверил ее новоиспеченный муж.

– Хорошо, – порадовалась невеста и внесла ясность, чему именно радуется: – Теперь можно и поспать.

Югров хмыкнул, сдерживая рвущийся смех, вспомнив, какое лицо сделалось у регистраторши и у музыкантов после этой реплики невесты.

Как же здорово, что он ее заполучил, и какое же счастье, что полтора года назад они застряли в том аэропорту из-за непогоды.

Игорю вдруг вспомнился один интереснейший священник, с которым довелось ему как-то встретиться в небольшой старинной церквушке, стоящей на красивейшем мысу на берегу Белого моря, в труднодоступной местности в Архангельской области. Завязался у них странный разговор о руке Божьей, помогающей, и рассказал ему Игорь про те чудесные спасения, что случались с ним на войне, и про моменты поразительного просветления, предчувствия и удивительной чуйки, не раз спасавшей жизнь ему и парням. И сказал тогда священник, поразительный мудрец:

– Не надо мешать Богу своими сомнениями и недоверием сотворять чудо. Просто принимай то, что дается, и не забывай благодарить.

Он и благодарил. И просил прощения за то, что сразу не осознал и не принял дара, дважды отказавшись от него.

Хорошо хоть третий раз не сплоховал, все верно понял. И принял как подобает – с Благодарностью и Любовью.





Месяц спустя


На экране смартфона определился номер любимой сестры Аглаи.

– Привет, Глашунь! – радостно прокричала Агата.

– Гаш, – без всякого приветствия обратилась напряженным, наигранно-назидательным тоном сестра. – Твой Югров там ни в какую командировку не собирается?


– Собирается, – удивившись вопросу и тону, которым тот был задан, подтвердила предположение сестры Агата, закономерно осведомившись: – А с какой целью интересуешься?

– Да достали вы меня со своим медовым месяцем! – пояснила Аглая. – Запарило уже находиться в постоянно повышенном эротическом состоянии.

– Что, Юре не нравится? – рассмеялась Агаша, сразу же сообразив, о чем идет речь.

– Юре-то как раз нравится, – объяснила сестрица наигранно ворчливо, – а вот мне хотелось бы хоть иногда просто спать ночами. Особенно если учесть, что у меня двое маленьких детей.

– Ну, что поделаешь, – рассмеялась младшая сестрица над затруднениями старшей. – Теперь зато понимаешь, каково было мне, когда у вас с Юрой любовь цвела. Тебе хоть есть на кого транслировать этот самый эротический фон, а я была девушкой одинокой о ту пору, приходилось сублимировать все, блин, в работу.

– Ладно, когда твой Югров отчаливает?

– Э-э-эм-м-м… – протянула покаянно Гаша. – Понимаешь, тут такое дело…

– Нет, только не говори… – потребовала сестра преувеличенно-страдальческим тоном, вмиг догадавшись, что Агата собирается ей сообщить.

– Ну… – рассмеялась Агата. – Им там понадобился переводчик с китайского. Руководство Игоря предложило мне поработать, я подписала всякие договора-справки-документы и еду с ним и его командой.

– О-о-о, нет… – страдальчески протянула сестрица.

– Глаш, – хохотала Агата, – придется тебе как-то приспосабливаться, боюсь, что у нас с Игорем Валентиновичем это дело, как бы так сказать? Одно из любимых занятий. Поэтому легкой эротической жизни в ближайшем будущем обещать тебе не могу.

– Понятно, – констатировала сестрица и попечалилась, вздохнув: – Вот ведь карусель без коников.

– Не, Глаш, – рассмеялась Агата, – эта карусель как раз таки с кониками.

– Эт точно, – подтвердила Глаша, рассмеявшись следом за Агатой.

И девчонки хохотали до слез, каждая от всей полноты своей счастливой души.