Стыд

– Не шучу, хотя это не реестр умерших, а сайт знакомств для разведенных людей. Может быть, тебе подойдет?

– Осторожнее, иначе я намеренно вылечу с дороги, – говорит Эмма.

– Прости, я не смог удержаться.

– Да ладно, это я должна просить прощения, – говорит она. – Мне очень жаль, что я заставила тебя сегодня остаться в палатке с трупом. Это было глупо, хоть я и думала, что тебе бы пошло на пользу остаться и посмотреть.

– Спасибо, – отвечает он. – Да ладно, что уж там. Завтрак все равно был не очень вкусным.

– Тебе нужна помощь. Когда ты осознал проблему?

– Когда впервые оказался на месте убийства.

– С Нюллетом?

– Да, с ним, но я не могу его винить. Хотя его присутствие, очевидно, могло усугубить травму.

Эмма не комментирует шутку про Нюллета. Ей жаль Крилле. Если он не избавится от своей фобии, у него будет только один выбор: перестать быть детективом, расследующим убийства.

– Я был совершенно не готов к панической атаке, – рассказывает Крилле. – А сейчас начинаю потеть и чувствовать себя плохо уже по пути к месту убийства. В то же время мне нравится эта работа. Особенно сейчас, когда мой напарник – ты.

Эмма пытается дышать размеренно. Она слышит звук шин, шуршащих по асфальту. Кроме них в машине никого нет. Она старается не смотреть на широкую улыбку Крилле, сидящего рядом с ней. Его рука всего лишь в сантиметре от ее. «Приди ты уже в себя», – думает Эмма. Атмосфера, которая царит здесь и сейчас, – это лишь иллюзия. Обстоятельство, которое несовместимо с ее жизнью, жизнью матери двоих детей. Эмма хочет крикнуть Крилле, чтобы он не был настолько, черт побери, обаятельным.

– Мне тоже нравится работать с тобой, – в конце концов говорит она. – Но тебе следует рассказать о проблеме Линдбергу и получить надлежащую помощь, пока все не стало еще хуже.

Крилле кладет руки на колени.

– Я сделаю это, обещаю. Но я лучше отмолчусь, а то он еще вышвырнет меня вперед головой.

– Молчание ничего не решит, – говорит Эмма, переключаясь на мысли о своей сестре.

Она не может выбросить из головы тот факт, что Юсефин четыре дня ничего не говорила о Юлии. Эмма вкратце рассказывает Крилле о соперничестве со своей сестрой.

– То, что она не хотела рассказывать о происшествии, может быть связано с тем, что эта ситуация вынуждает ее чувствовать себя плохой матерью, – говорит Крилле, не подозревая, что попал прямо в яблочко. – Мои родители до сих пор берут на себя ответственность за все, что я делаю. Возможно, это потому, что я единственный ребенок в семье.

– Возможно, – задумчиво говорит Эмма, а в мыслях оценивает себя как мать. Какая же ее наполняет гордость, когда Инес делает что-то хорошее для другого человека, и какое же разочарование берет ее, когда все происходит наоборот. Очевидно, что родитель чувствует себя ответственным за поступки детей, но ведь едва ли в том, что Юлию сбил трамвай, есть вина Юсефин. Или она не все ей рассказала? Возможно, поэтому она была так резка с сестрой?

– Мы на месте, – говорит Крилле и показывает на красный дом с белыми углами.

Эмма кивает.

– Нам остается надеяться, что Виктория дома.

Эмма с Крилле выходят из автомобиля и расправляют плечи, прежде чем постучать в дверь. Им открывает девочка всего лишь на несколько лет старше, чем Инес.

– Папа? – с надеждой говорит ребенок, и на ее лице появляется разочарование, когда она понимает, что перед ней стоит не Магнус.





68


Юсефин берет с кухонного стола телефон и смотрит в экран. Одно короткое сообщение от Юлии, где говорится о том, что ей не о чем беспокоиться. Никаких извинений за пропущенную запись у психолога, за которую Юсефин столько боролась.

Я вместе с подругой, мне нужно было уйти из дома.

Юсефин набирает ее номер, но, конечно, Юлия не берет трубку.

– Что нам делать? – спрашивает она у Андреаса, который стоит рядом с ней и заполняет холодильник купленными молоком, йогуртом, яйцами и маслом.

– Может, стоит мне попробовать? – спрашивает он.

Юсефин не понимает, в чем смысл, но соглашается. Лучше уж это, чем ничего. Он садится за обеденный стол и набирает Юлию. Она все равно не отвечает, но спустя несколько секунд после звонка телефон издает звук уведомления о полученном сообщении. В Юсефин что-то ломается.

Неужели она так сильно меня ненавидит?

Юсефин не понимает, что делает не так. Она садится рядом с Андреасом.

– С ней все в порядке, – говорит он. – Я же сказал, что тебе не стоит волноваться.

Андреас начинает нервно тыкать в телефон.


– Просто скажи, без прикрас, – просит Юсефин, опираясь на стол. – Что она пишет?

Он кладет ей руку на бедро.

– Что здесь она чувствует себя немного стесненной и ей хочется научиться смотреть на вещи шире.

Юсефин реагирует на выбранные слова – Юлия никогда так не говорит. Когда до нее доходит, на что намекает Юлия, она медленно кивает и смотрит на Андреаса.

– Стесненной из-за меня, да? – спрашивает Юсефин, сглатывая.

Андреас выглядит подавленным.

– Ну, она… Да, возможно, именно это она и имеет в виду. Ты должна довериться ей. Она не справляется с тем, что ты постоянно давишь на нее.

«Я давлю на нее?» – хочется рявкнуть Юсефин. Она ведь просто пытается помочь! И где же спасибо? В благодарность ее тринадцатилетняя дочь сбегает из дома.

– С кем она? – интересуется Юсефин. – Мне нужно знать это.

– Об этом она не написала.

– Спроси.

Андреас со вздохом делает то, что ему сказали, и ему сразу же приходит ответ.

– С Нелли, своей школьной подругой.

Юсефин отворачивается. Она и понятия не имела, что в школе у нее была подруга с таким именем. Юлия даже не упоминала ее раньше, в этом она точно уверена. Но что Юсефин вообще знает о своей дочери?

По всей видимости, ничего.





69


Эмма и Крилле ждут в прихожей дома Свантессонов. Виктория ненадолго отошла вместе со своей дочерью. Ботинки, куртки и головные уборы лежат где попало. Обычный семейный хаос, который, вероятно, уже никогда не будет прежним. Не будет, если судмедэксперты сейчас исследуют именно тело Магнуса. Виктория возвращается и в отчаянии качает головой.

– Вера волнуется с тех пор, как пропал Магнус, – объясняет она. – Дети понимают гораздо больше, чем думают взрослые. Мы можем поговорить на кухне.

Эмма и Крилле садятся напротив Виктории. Она ничего не предлагает им выпить, что в ее ситуации понятно. Мысли у нее, очевидно, совсем о другом.

– Я сразу поняла, что это Магнус, когда прочитала о найденном теле, – говорит Виктория.

Эмма ловит ее взгляд и старается задержать его.

– Я права? – шепчет Виктория дрожащими губами.

– По правде говоря, мы пока не установили личность мужчины, – объясняет Эмма. – Именно поэтому мы и здесь. Нам нужна ваша помощь.

Виктория закрывает лицо руками.

– Я все это время знала, что он мертв. Что же мне делать одной, с тремя детьми?

Вопрос висит в воздухе – на него нет простого ответа.

– Сможете ли вы посмотреть на фотографии одежды жертвы? – спрашивает Эмма. – И сказать, узнаете ли вы что-нибудь.

Эмма интерпретирует молчание Виктории как «да».

Крилле показывает ей фотографии одежды, обуви и ремня.

На лице Виктории появляется тень.

– Как все грязно… не знаю.

Она полностью подавлена. Ее нужно как-то отвлечь, если они хотят уйти не с пустыми руками. Эмма смотрит на Крилле, но он, кажется, не знает, что сказать.

– Лучше расскажите поподробнее о Магнусе, – просит Эмма. – Какой он человек?

– Популярный. Все влюбляются в него с первого взгляда, – объясняет Виктория. – Он открытый и доброжелательный. Веселый.

Она продолжает рисовать картину идеального семьянина. Настолько идеального, что Эмма обращает на это внимание. Неужели она пытается убедить себя в том, что ее муж такой хороший?