Стыд

У нее опять крутит в желудке.

Перестань нудеть.

Юсефин посылает в ответ плачущий смайлик, и у Юлии сдавливает грудь. Она солгала. Мама думает, что ее дочь в школе, но вместо этого она сейчас на какой-то заправке вместе с незнакомцем.

Юлия поднимается на дрожащие ноги и смывает за собой.

Ей не доставляет удовольствия врать.

Стоило ли ей сказать все как есть? Юлия ведь сама понимает, что чувствует себя ужасно. Ее мысли прерывает громкий стук в дверь.

– Ты скоро?

Юлия открывает дверь и выходит. За кассой никого нет, и, не говоря ни слова, она следует за Микаэлем до машины. Все происходит будто во сне. Что же она делает?

– Тебе уже лучше? – спрашивает он, глядя на нее своими голубыми глазами.

– Думаю, что да.

– Вот, возьми, – говорит он, протягивая бутылку воды. – Тебе не помешает выпить воды.

Юлия глотает половину бутылки. Последнее, что она видит перед тем, как отключиться, – это падающий из ее рук сотовый телефон.





66


Десять минут четвертого, и Юсефин нервно топчется на школьной парковке. Одна из дверей большого кирпичного здания открывается. Оттуда выходит ученица с черной сумкой Michael Kors на плече, в коричневых уггах и в коротком черном пуховике. Издалека она похожа на Юлию, но это оказывается кто-то другой. Затем выходит еще одна девушка в похожей одежде.

Юсефин пинает камень в сторону рощи.

Она как сумасшедшая боролась за то, чтобы дочь могла попасть к психологу, и это ее благодарность за это? Юлия скоро упустит эту возможность, если не появится здесь. Как Юсефин может помочь ей, если она не хочет идти на контакт?

Ее одолевают чувства злости и отчаяния.

Мимо проходят еще несколько подростков, но среди них нет Юлии. Юсефин не может просто так стоять здесь. В конце концов она решает зайти внутрь, хотя ей строго-настрого запрещено показываться в школе. По крайней мере, по словам Юлии. Ученики толпами выходят из кабинетов, а она пытается узнать среди них одноклассников или учителей Юлии, но никого не находит. Это огромная школа с большим количеством параллельных классов, распределенных по разным годам обучения. Конечно же, у Юсефин нет под рукой никакого расписания, и она не знает, где искать.

Какая-та женщина кивает в ее сторону.

– Я могу вам помочь?

Юсефин рассказывает о том, что она мать Юлии, и женщина представляется заместителем директора школы. Затем Юсефин начинает вспоминать: она ведь видела эту женщину в актовом зале во время родительского собрания.

– Как дела у Юлии? – спрашивает женщина. – Я, конечно, в курсе того, что случилось. Это трагическое происшествие никого не оставило равнодушным, и мы провели соответствующие беседы со всеми учениками.

– Ей сейчас не очень легко, но сегодня мы отправляемся к врачу и вот уже опаздываем на встречу, – говорит Юсефин.

Она не решается сказать, что этот врач – психолог. Это звучит слишком мрачно.

– Так, значит, Юлия вновь посещает школу. Как приятно это слышать, – говорит заместитель. – Мы задавались вопросом, как долго она будет отсутствовать.

– Я не знаю, в каком она кабинете.

– Я сейчас посмотрю, – говорит женщина и ищет расписание в своем мобильном телефоне.

Она проводит Юсефин на два этажа вверх и ведет по длинному коридору со шкафами вдоль стен. Заместитель останавливается возле кабинета и стучит.

Юсефин пытается подсчитать, насколько быстро им теперь придется ехать, чтобы успеть прибыть вовремя в Эстермальм. Конечно же, номера самого психолога у Юсефин нет, поэтому она не может сообщить, что они опоздают. Классный руководитель Юлии выглядывает из кабинета и удивленно здоровается.

– Как хорошо, что вы здесь, – говорит он. – Как дела у Юлии?

После некоторого замешательства Юсефин приходит в себя.

– Что вы имеете в виду? – спрашивает она.

Теперь он находится в таком же недоумении, как и Юсефин.

– Я думал, что вы пришли забрать домашнее задание для Юлии, разве нет?

– Нет, я пришла забрать ее, – объясняет Юсефин. – Нам нужно к врачу.


– Юлию? Ее здесь нет.

Юсефин выдыхает. В конце концов, ее дочь ведь не настолько безответственная. Она просто ушла из школы немного пораньше. Должно быть, они каким-то образом разминулись. Затем она видит обеспокоенное лицо учителя.

– Я не видел ее со дня происшествия.

Ноги Юсефин начинают подкашиваться. Она пытается сфокусировать свой взгляд. Как только зрение приходит в порядок, она заглядывает в класс через дверной проем. В дальнем конце кабинета у окна Юсефин видит кое-кого, кто сразу отворачивается от нее.

Лив.





67


– Ну и кретин, – говорит Крилле, как только Эмма выходит из комнаты для допросов. – Его брату бы подумать о смене имени, потому что скоро он не будет «свободным человеком».

Эмма смеется, хотя у нее уже передозировка смехом. Бендек был шокирован, в стрессе или просто под кайфом?

Вестберг отводит Эмму и Крилле в сторону.

– Снова звонила жена Магнуса Свантессона Виктория. Она в истерике. Я хочу, чтобы вы поехали к ней и показали фотографии одежды жертвы: те, что можно показать. До результатов проверки отпечатков пальцев и ДНК еще несколько дней, а у нас нет столько времени.

– Нам нужно найти Лолека, – говорит Эмма.

– Его поиск проходит параллельно. Мы не можем сидеть здесь и ничего не делать, пока убийца на свободе. Нас поливают грязью в СМИ. Все работают под давлением. Важно установить личность жертвы, чтобы составить карту преступника.

С этим Эмма может согласиться.

Вестберг передает ей часть фотографий, полученных от криминалистов, и называет адрес семьи в Юрсхольме.

– Удачи вам.

– Спасибо, – говорит Эмма и идет к машине вместе с Крилле.

«Поездка в Стокгольм хороша тем, что я снова смогу увидеть детей», – думает Эмма. Она садится на место водителя, чтобы раненая рука Крилле могла отдохнуть.

– Что ж, появимся у них прямо во время уютных пятничных посиделок, – говорит Крилле и гримасничает, пристегивая ремень безопасности.

– Это уж вряд ли. Магнус ведь пропал, им не до семейных посиделок, – говорит Эмма и заводит машину. – Как ты себя чувствуешь-то?

– Если это останется между нами, чувствую я себя не очень.

– И не собираешься брать больничный из-за ранения?

Крилле смотрит в окно машины и что-то бормочет.

– Что ты там сказал? – спрашивает Эмма.

– Ну, я сказал, что получаю удовольствие от работы, – отвечает Крилле, поворачиваясь к ней. – Работая с тобой, я чувствую себя живым впервые за долгое время.

Эмма старается сфокусировать взгляд на дороге, чтобы не съехать в кювет. Она подозревает, что в словах Крилле есть какие-то нотки иронии. Очевидно, что он не может быть серьезен, учитывая, что его подстрелили и заставили находиться рядом с трупом.

– Не очень приятно ехать домой к обеспокоенной жене жертвы, ничего не зная. Но я понимаю отчаяние Вестберга, – говорит Эмма в попытке сменить тему. – Он хочет побыстрее раскрыть дело, чтобы избежать новых убийств. По всей видимости, это ведь тело Магнуса, разве нет?

Бизнесмен с большой зарплатой, успешный человек. Жертва, которая мало чем отличается от Петера Линда. И с такими же следами от веревки на шее.

– Да, к тому же он находился в Бурленге, когда заявили о его исчезновении, – говорит Крилле.

– Но для меня это дилемма, – продолжает Эмма. – Я не должна была соглашаться на это, несмотря на то что мы не собираемся показывать Виктории фото, где видно лицо.

– Ты подожди, в будущем трупы будут опознавать по СМС.

– Или через Тиндер для мертвых, – говорит Эмма. – Мертиндер.

Она улыбается и смотрит на темную дорогу. Приятно, что машин сейчас не так много. Эмма может ехать с зажженными фарами дальнего света.

– Так тетя знает про Тиндер? – говорит Крилле, насмешливо подталкивая Эмму. – Я гуглю Мертиндер – он точно уже существует.

Эмма качает головой.

– Ты, должно быть, шутишь.