Стыд
Часть 25 из 64 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Намекаешь на то, что я сплю со всеми подряд?
– Пожалуйста, успокойся, – умоляет он, но уже слишком поздно.
В кафе становится очень тихо, а все взоры прикованы к нему. Суровые, злые и осуждающие.
– Все в порядке, – говорит Нюллет мамочкам с чашками латте и улыбается, но никакого ответа не получает. Они уже выбрали сторону.
Он беспомощно смотрит на Элли, затем на Мадлен.
– Чего ты от меня хочешь?
– Не сомневайся во мне, пожалуйста, – говорит она. – Я боялась, что все сложится так.
«И я тоже», – думает Нюллет. Чертовски боялся. Потому что он понимает, что это прелюдия к чему-то большему. К тому, что может закончиться лишь одним способом. Катастрофой.
45
Эмма выносит сумку Ильвы из пансионата. Лучи солнца отражаются от поверхности Даммшена, из-за прекрасного вида трудно поверить, что здесь произошло что-то ужасное.
– Вы останетесь на ночь? – спрашивает Элизабет. – У нас есть очень красивый двухместный номер с видом на озеро.
Крилле с улыбкой смотрит на Эмму, а затем на Элизабет.
– Спасибо, но мы уже забронировали себе номер в Stadshotellet.
Почему он так сказал? У них ведь два одноместных номера, а не один общий. Эмма краснеет от досады и хочет его поправить, но ее прерывает Элизабет.
– Йорген наконец-то вернулся, – говорит она, указывая на парковку, куда заворачивает черный пикап. Водитель паркует его рядом с красной машиной.
Мужчина вылезает из машины и щурится.
– Как хорошо, что ты приехал, – кричит ему Элизабет. – Поздоровайся с полицейскими из Стокгольма.
Они встречают его и пользуются возможностью обменяться парочкой слов. Затем благодарят хозяев за прием и садятся в машину. Бегло взглянув на часы, Эмма осознает, что пора ехать в участок.
– Чудесное местечко, – говорит она на пути в Бурленге.
– Очень неплохое, но мне тут как-то тоскливо.
Они проезжают рядом с хижиной красного цвета, которую не было видно на GPS. Возможно, потому, что она слишком маленькая. Хижина находится всего в паре километров от озера.
– Какой красивый крошечный домик, – говорит Эмма, гадая, а не в нем ли живут эти ремесленники.
– Я бы ни за что не захотел жить в полном одиночестве в лесу, – говорит Крилле. – Каково же это – находиться тут по вечерам одному?
– Слишком далеко от Стуреплан[8], – дразнит его Эмма. – Ты что, боишься темноты?
Крилле пожимает плечами.
– Мне не нравится мысль о том, что я буду здесь в полной изоляции. Мало ли что там кроется.
– Хочешь поговорить об этом?
– О чем?
– О своем страхе.
Эмма открывает сумку с вещами Ильвы. На самом верху лежит белая льняная рубашка, дождевик и косметичка, вышитая вручную. Внутри косметички она находит зубную щетку, пасту, дезодорант и ватные палочки. Косметики нет. В одном из отделений косметички под молнией лежит сложенная бумажка.
– Я думал, что ты моя коллега, а не психолог, – отвечает Крилле. – Видимо, я где-то ошибся.
– Нам все-таки придется немало времени проводить вместе – было бы неплохо, если бы мы знали сильные и слабые стороны друг друга, – говорит Эмма, разворачивая бумажку. – Особенно если возникнет какая-та опасная ситуация.
– О чем ты хочешь узнать? – спрашивает Крилле напряженно.
– Расскажи мне, что случилось в доме Йерки, – говорит Эмма, откладывая чтение текста на бумажке. – Почему ты просто взял и ушел?
– Я не привык видеть смерть, – кратко отвечает Крилле.
Сначала Эмма задается вопросом, не шутит ли он. Она собирается напомнить ему, что он выбрал профессию, в которой постоянно приходится встречаться лицом к лицу со смертью. «Возможно, именно поэтому он этим и занимается», – думает она. Чтобы побороть что-то.
– Каждому из нас профессия подкидывает испытания на прочность духа, – дипломатично говорит она. – Но ты тем не менее выбрал работу, связанную именно с убийствами. Почему?
– Для продолжения этого разговора, вероятно, понадобится бокал или два вина, – отвечает он. – Жаль, но сейчас с этим никак. Мы на месте.
Эмма восхищается его храбростью. Сама она бы никогда и не подумала признаться в подобном коллеге, ну, разве что Нюллету. Он знает ее лучше всех. Эмме остается только надеяться, что страхи Крилле не станут проблемой. Что он не оставит ее в беде. Нюллет бы никогда не подвергнул ее опасности. Ведь есть причина, по которой полицейские работают вдвоем, а не в одиночку.
Она просматривает текст на бумажке из сумки Ильвы.
Я молча стоял вдали, прямо посреди толпы,
видел раны на твоей руке, твоей ноге, твоем теле.
И опустилась темнота – густая и безнадежная.
Я слышал, как по городу пронесся слух,
что гробница Господа пуста.
Но я видел, слышал и узнал из жизни,
что тайна смерти никогда не может быть раскрыта,
и никто не возвращает то, что берет могила.
Эмма вздрагивает и зачитывает это вслух для Крилле.
– Что это за безумное стихотворение?
Он пожимает плечами.
– Понятия не имею.
Ниже есть еще один короткий текст.
– Тогда послушай, что там дальше, – говорит она.
Я иду на смерть, куда бы ни пошел,
и никогда не могу предвидеть тот момент,
когда она в конце концов меня настигнет.
Она меня уже связала.
Мимолетный вздох
может оборвать и путь, и день,
так и стою я в вечности.
Я иду на смерть, куда бы ни пошел.
– Слышал такое раньше? – спрашивает Эмма.
– Нет, – отвечает он, и они вылезают из машины.
Эмма начинает дрожать от сильного холода. «Должно быть, почти минусовая температура», – думает она и уже снова жаждет наступления лета.
В участке их угощают кофе и бутербродами с сыром.
Эмма представляла себе старшего детектива Вестберга крупным и крепким мужчиной, но этот образ оказался неверным. Он высокий и мускулистый, с усами, как у Фредди Меркьюри, и наверняка пробегает милю за 34 минуты.
– Добро пожаловать, – говорит Вестберг. – Садитесь на любое место за столом, у нас можно выбрать любое.
В участок заходят еще три детектива, и они приветствуют друг друга. Затем начинается собрание, и они обсуждают подозреваемых. Все еще нужно дождаться окончательного отчета о вскрытии Петера.
– Пожалуйста, успокойся, – умоляет он, но уже слишком поздно.
В кафе становится очень тихо, а все взоры прикованы к нему. Суровые, злые и осуждающие.
– Все в порядке, – говорит Нюллет мамочкам с чашками латте и улыбается, но никакого ответа не получает. Они уже выбрали сторону.
Он беспомощно смотрит на Элли, затем на Мадлен.
– Чего ты от меня хочешь?
– Не сомневайся во мне, пожалуйста, – говорит она. – Я боялась, что все сложится так.
«И я тоже», – думает Нюллет. Чертовски боялся. Потому что он понимает, что это прелюдия к чему-то большему. К тому, что может закончиться лишь одним способом. Катастрофой.
45
Эмма выносит сумку Ильвы из пансионата. Лучи солнца отражаются от поверхности Даммшена, из-за прекрасного вида трудно поверить, что здесь произошло что-то ужасное.
– Вы останетесь на ночь? – спрашивает Элизабет. – У нас есть очень красивый двухместный номер с видом на озеро.
Крилле с улыбкой смотрит на Эмму, а затем на Элизабет.
– Спасибо, но мы уже забронировали себе номер в Stadshotellet.
Почему он так сказал? У них ведь два одноместных номера, а не один общий. Эмма краснеет от досады и хочет его поправить, но ее прерывает Элизабет.
– Йорген наконец-то вернулся, – говорит она, указывая на парковку, куда заворачивает черный пикап. Водитель паркует его рядом с красной машиной.
Мужчина вылезает из машины и щурится.
– Как хорошо, что ты приехал, – кричит ему Элизабет. – Поздоровайся с полицейскими из Стокгольма.
Они встречают его и пользуются возможностью обменяться парочкой слов. Затем благодарят хозяев за прием и садятся в машину. Бегло взглянув на часы, Эмма осознает, что пора ехать в участок.
– Чудесное местечко, – говорит она на пути в Бурленге.
– Очень неплохое, но мне тут как-то тоскливо.
Они проезжают рядом с хижиной красного цвета, которую не было видно на GPS. Возможно, потому, что она слишком маленькая. Хижина находится всего в паре километров от озера.
– Какой красивый крошечный домик, – говорит Эмма, гадая, а не в нем ли живут эти ремесленники.
– Я бы ни за что не захотел жить в полном одиночестве в лесу, – говорит Крилле. – Каково же это – находиться тут по вечерам одному?
– Слишком далеко от Стуреплан[8], – дразнит его Эмма. – Ты что, боишься темноты?
Крилле пожимает плечами.
– Мне не нравится мысль о том, что я буду здесь в полной изоляции. Мало ли что там кроется.
– Хочешь поговорить об этом?
– О чем?
– О своем страхе.
Эмма открывает сумку с вещами Ильвы. На самом верху лежит белая льняная рубашка, дождевик и косметичка, вышитая вручную. Внутри косметички она находит зубную щетку, пасту, дезодорант и ватные палочки. Косметики нет. В одном из отделений косметички под молнией лежит сложенная бумажка.
– Я думал, что ты моя коллега, а не психолог, – отвечает Крилле. – Видимо, я где-то ошибся.
– Нам все-таки придется немало времени проводить вместе – было бы неплохо, если бы мы знали сильные и слабые стороны друг друга, – говорит Эмма, разворачивая бумажку. – Особенно если возникнет какая-та опасная ситуация.
– О чем ты хочешь узнать? – спрашивает Крилле напряженно.
– Расскажи мне, что случилось в доме Йерки, – говорит Эмма, откладывая чтение текста на бумажке. – Почему ты просто взял и ушел?
– Я не привык видеть смерть, – кратко отвечает Крилле.
Сначала Эмма задается вопросом, не шутит ли он. Она собирается напомнить ему, что он выбрал профессию, в которой постоянно приходится встречаться лицом к лицу со смертью. «Возможно, именно поэтому он этим и занимается», – думает она. Чтобы побороть что-то.
– Каждому из нас профессия подкидывает испытания на прочность духа, – дипломатично говорит она. – Но ты тем не менее выбрал работу, связанную именно с убийствами. Почему?
– Для продолжения этого разговора, вероятно, понадобится бокал или два вина, – отвечает он. – Жаль, но сейчас с этим никак. Мы на месте.
Эмма восхищается его храбростью. Сама она бы никогда и не подумала признаться в подобном коллеге, ну, разве что Нюллету. Он знает ее лучше всех. Эмме остается только надеяться, что страхи Крилле не станут проблемой. Что он не оставит ее в беде. Нюллет бы никогда не подвергнул ее опасности. Ведь есть причина, по которой полицейские работают вдвоем, а не в одиночку.
Она просматривает текст на бумажке из сумки Ильвы.
Я молча стоял вдали, прямо посреди толпы,
видел раны на твоей руке, твоей ноге, твоем теле.
И опустилась темнота – густая и безнадежная.
Я слышал, как по городу пронесся слух,
что гробница Господа пуста.
Но я видел, слышал и узнал из жизни,
что тайна смерти никогда не может быть раскрыта,
и никто не возвращает то, что берет могила.
Эмма вздрагивает и зачитывает это вслух для Крилле.
– Что это за безумное стихотворение?
Он пожимает плечами.
– Понятия не имею.
Ниже есть еще один короткий текст.
– Тогда послушай, что там дальше, – говорит она.
Я иду на смерть, куда бы ни пошел,
и никогда не могу предвидеть тот момент,
когда она в конце концов меня настигнет.
Она меня уже связала.
Мимолетный вздох
может оборвать и путь, и день,
так и стою я в вечности.
Я иду на смерть, куда бы ни пошел.
– Слышал такое раньше? – спрашивает Эмма.
– Нет, – отвечает он, и они вылезают из машины.
Эмма начинает дрожать от сильного холода. «Должно быть, почти минусовая температура», – думает она и уже снова жаждет наступления лета.
В участке их угощают кофе и бутербродами с сыром.
Эмма представляла себе старшего детектива Вестберга крупным и крепким мужчиной, но этот образ оказался неверным. Он высокий и мускулистый, с усами, как у Фредди Меркьюри, и наверняка пробегает милю за 34 минуты.
– Добро пожаловать, – говорит Вестберг. – Садитесь на любое место за столом, у нас можно выбрать любое.
В участок заходят еще три детектива, и они приветствуют друг друга. Затем начинается собрание, и они обсуждают подозреваемых. Все еще нужно дождаться окончательного отчета о вскрытии Петера.