Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан

– Стоп! Сёма, я тебе, курицыну сыну, сколько раз говорил, что мы с тобой самые верноподданные? И вообще, любить мне есть кого. Гесю, к примеру, вас со Стешей, а царь-батюшка и без моей любви прекрасно проживет.

– Но…

– Слушай, мой дед трех генсеков… то есть трех царей пережил, и всякий раз новый был хуже предыдущего. Поэтому, поверь, лучше от того, что вместо Александра Второго станет Третий – не будет. Уж ты мне поверь. Но самое главное не это. Я тут одного знакомого жандарма встретил и ничего хорошего от этой встречи не жду. Поэтому, пожалуйста, будь повнимательнее, и если вокруг какие-то непонятные шевеления начнутся или люди посторонние шастать будут, то сразу мне дай знать. Хорошо?

– Ага.

– И девчатам нашим пока ничего не говори, чтобы не нервничали раньше времени.

– Понял!

– Точно?

– Да что я маленький, что ли? Нешто не понимаю. Я если сказал – значит, могила!

– Ну-ну.



Каждое свое утро госпожа Барская начинала с чашки крепкого, как она говорила, кофию. Привычка эта осталась у почтенной вдовы с таких давних пор, что она не смогла бы вспомнить о времени её появления, даже если бы захотела. Покойный супруг её, как и большинство моряков, предпочитал крепкий чай с ромом, но он проводил много времени на кораблях и дома бывал не часто. В общем, Елизавета Петровна привыкла к кофе, и отказываться от своей слабости не собиралась, хотя последний, равно как и прочие колониальные товары, был весьма недешев.

Горячий напиток в крохотной фарфоровой чашечке издавал умопомрачительный аромат, и старушка, причмокивая от удовольствия, отхлебнула маленький глоток и расплылась в умильной улыбке.

– Приятного аппетита, – негромко пожелал ей непонятно откуда появившийся Будищев.

– Дмитрий Николаевич! – едва не уронила чашку вдова. – Но… как вы здесь оказались?!

– Только что вернулся из Петербурга. К сожалению, наша поездка затянулась, но всё-таки я здесь. Надеюсь, Гедвига Генриховна ещё гостит у вас?

– Какой вы всё-таки опасный мужчина! Так меня напугали…

– Ну что вы, Елизавета Петровна! Какой же я опасный? Так, погулять вышел… так что с мадемуазель Берг?

– Разумеется, она здесь. Не могла же я выгнать бедную девочку на улицу!

– Огромное вам спасибо. Если вы не против, я пойду к ней, точнее к себе, пожелаю доброго утра…

– Погодите минутку, Дмитрий Николаевич, нам надобно поговорить.

– Что-нибудь случилось в моё отсутствие?

– О, ничего такого… то есть да. Ну, почти.

– Хорошо, я вас слушаю.

– Видите ли, – замялась старушка, явно подбирая слова, – я уже немолода и воспитывалась в иные времена. Тогда строже относились к тому, что называется честью, и не допускали падения нравов.

– Вы меня пугаете!

– Не больше, чем вы меня, когда появились здесь, прежде чем я открыла дверь. Кстати, откуда у вас ключ?

– Ну что вы, Елизавета Петровна! Откуда же у меня ключ? Вы, верно, просто запамятовали закрыть входную дверь, только и всего.

– Боже, вы такой милый молодой человек и при этом такой отъявленный лжец! Я ещё не выжила из ума и точно помню, что закрывала. Но это не важно на самом деле. Лучше скажите мне, хорошо ли вы знаете свою избранницу?

– Более чем. А почему вы спрашиваете?

– Видите ли, – подвигала губами вдова, будто что-то распробовав, – я понимаю, что в нынешнее время нравы стали более свободными и не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь. Но уверены ли вы, что вашу невесту, буде она станет женой, примет кают-компания вашего корабля?

– Извините, а какое дело этой самой кают-компании до моего семейного положения?

– О, Дмитрий Николаевич. Весьма большое, ведь вы собираетесь стать офицером флота!

– Господь с вами, мадам Барская! Куда мне со свиным рылом в калашный ряд? А к механикам и прочей «черной кости» требования не такие строгие.

– Как знать, как знать. Вы же поступили на службу, чтобы вернуть себе положение, на которое имеете полное право, не так ли? Вы молоды, хороши собой, успели себя проявить, и если вас признает ваш родитель, к чему есть все предпосылки, то можете сделать самую блестящую карьеру. И тут ваша Гедвига… право же, она премилая барышня, но пара ли она вам? Подумайте об этом!

– Спасибо за беспокойство, Елизавета Петровна, но я как-нибудь сам разберусь с этим!

– Ну вот, обиделись на старуху! А я ведь вам только добра желаю… погодите-погодите, это ещё не всё.

– Слушаю вас, – вздохнул Будищев с видом христианского мученика перед львами.


– К мадемуазель Берг в ваше отсутствие приходил друг Павла. Вы, должны помнить его, он частенько его навещает.

– Мичман Дружинин?

– Да. Я, разумеется, старалась держаться рядом при их встрече и сделала все, чтобы соблюдались приличия, но они говорили, и ваша невеста определенно смущалась. Это не моё дело, но между ними явно есть какая-то тайна. Может быть даже романтическая.

– Спасибо, буду знать.

– Не сердитесь на меня, Дмитрий Николаевич. Я не могла не предупредить вас.

– Всё нормально.

– Хотите кофе?

– Нет.

– Ну как знаете, – поджала губы вдова.

Поднимаясь по лестнице к своей комнате, Будищев напряженно размышлял. Когда квартирная хозяйка рассказывала ему о Гесе, вид у неё был такой, будто она как минимум застукала свою невольную постоялицу в постели с парочкой негров. В другое время его бы это развеселило, но не теперь. После взрыва в Зимнем дворце жандармы будут рыть носом землю в поисках злоумышленников и могут выйти на Дружинина, а заодно и на весь круг его общения. В том числе и на него. И на фига это надо?

Незамеченным проскользнуть не удалось. Стоило двери легонько скрипнуть, как девушка проснулась и со страхом уставилась на входящего. Но едва она узнала его, на её лице появилась счастливая улыбка.

– Господи, наконец-то, – всхлипнула Геся, бросаясь к нему в объятия. – Ты не представляешь, как мне было жутко одиноко без тебя.

– Я тоже скучал, – шепнул он, отвечая на поцелуй.

– Почему так долго?

– Блин, наше начальство само не знает, чего хочет. То отпустили, то снова нашли чем нагрузить… козлы педальные…

– Что ты делаешь?

– То, что должен был сделать ещё при первой встрече…

– Будищев, ты – нахал!

– Да, я такой…

Немного отдышавшись, он ласково провел рукой по щеке девушки. Та, отвечая на ласку, легонько прикоснулась к ней губами и прошептала:

– Что ты со мной делаешь?

– Люблю.

– Мы наверняка разбудили половину дома.

– Нефиг спать, мы же не спим!

– Посмотри, что ты сделал с моей рубашкой?

– Хочешь, я подарю тебе шарфик?

Услышав его, Геся глупо хихикнула и спрятала от смущения лицо. Затем, видимо решив, что хорошего понемножку, поправила свою сорочку и потребовала от жениха:

– Отвернись, мне надо одеться!

– Чего я там не видел? – возразил Дмитрий и попытался обнять её, но девушка на сей раз оказалась непреклонна.

– Всё! Нам нужно серьезно поговорить.

– О Дружинине?

– Хозяйка проболталась? Впрочем, оно и к лучшему. Да, он приходил ко мне.

– Что хотел?

– Хотел, чтобы я вернулась к революционной работе. Говорил, что сейчас не время бросать борьбу, что это будет предательством по отношению к павшим товарищам. Что они вот-вот добьются успеха и казнят царя…

– Идиоты, блин, – выругался Будищев, застегивая штаны.

– Кстати, что там случилось в Зимнем? Слухи ходят самые невероятные, но никто ничего толком не знает.

– А Дружинин тебе ничего не рассказал?

– Нет. Сказал только, что Александр спасся чудом, но рано или поздно суровая кара его не минует…