Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан

– А почему нет? Запросто!

– Но все же нужен источник энергии, причем достаточно свежий. Ведь искры от гальванической батареи может и не хватить для подрыва.

– Тут вы правы, но можно сделать подрывную машинку.

– Это что ещё за механизм?

– Если коротко, небольшая динамо-машина, соединенная с конденсатором. Крутишь ручку – заряд накапливается, замыкаешь цепь – гремит взрыв!

– А разве такие адские машины существуют?

– Пока вроде нет, но спасибо, что надоумили. Сделаю.

– Пожалуйста, – немного растерянно отозвался лейтенант. – Ну а по поводу покушения что-то можете сказать?

– Ну ладно, – со вздохом отвечал кондуктор. – Раз хотите – слушайте! Охрана во дворце поставлена из рук вон плохо, и странно не то, что случилось покушение, а то, что государь до сих пор жив. Я бывал прежде и здесь, и в Царском Селе, и меня ни разу толком не обыскали. Судя по всему, террористы завербовали кого-то из дворцовых служителей или внедрили своего товарища, а может, и то и другое. Этот человек в течение какого-то времени таскал потихоньку динамит, возможно, даже в карманах и складывал его потихоньку под столовой. То, что будет торжественный обед, знали наверняка многие и злоумышленник тоже, а потому он поджег фитиль и по-тихому свалил. Про задержку террорист не знал, стало быть, должность у него не слишком высокая.

– Интересно. Что-нибудь ещё?

– Что ещё… злоумышленник этот хоть и не совсем трус, но и не слишком решителен.

– Почему вы так думаете?

– Да так. Наверняка у него был случай сделать дело ножом или ещё чем-нибудь в этом роде, но зарезать человека он не смог. Вот подорвать толпу народа, а самому смыться – это пожалуйста, а пожертвовать собой ради идеалов – чёрта с два!

– Пожалуй, вы правы.

– Господин лейтенант, а зачем вам это?

– Что? Ах вот вы о чём. Видите ли, Будищев, я не всегда буду командовать миноносцем, а для дальнейшей службы всякий опыт полезен. Ну и продемонстрировать служебное рвение никогда не лишнее. К тому же, будьте покойны, докладывая начальству, я не забуду и о вас. На вашей карьере это также скажется весьма благоприятно – помяните моё слово.

– Если жандармы меня раньше за цугундер не возьмут.

– А есть за что?

– Знаете, Константин Дмитриевич, слышал я про одного прокурора, который говорил так: «если вы до сих пор на свободе, то это не ваша заслуга, а наша недоработка!»

– Забавно.

– Обхохочешься!

– Не беспокойтесь. Всё же Россия не восточная сатрапия, как об этом толкуют некоторые либералы, а вполне европейская держава. У нас всё же есть независимый суд, адвокаты, присяжные…

– Угу.

– Не верите?

– Поживем – увидим. Кстати, я что хотел спросить…

– И что же?

– Да про коменданта Зимнего дворца.

– Генерал-адъютанта Рылеева?

– Вот-вот, фамилия у него… он часом не родственник тому декабристу?

– Поэту Кондратию Рылееву?

– Ага.

– Да, они в недалеком родстве. Если не ошибаюсь, кузены. А что?

– Да так. Чудно.

– Ничего чудного. Граф Муравьев-Виленский, к примеру, и сам в Союзе Благоденствия состоял, равно как и брат его, но на вопрос, не родственник ли он повешенному Муравьеву-Апостолу, отвечал, что он не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех, которые и сами повесить могут.

Договорив, Нилов ободряюще улыбнулся Будищеву и, похлопав того по плечу, приказал возвращаться к матросам. Те уже порядком продрогли, но держались молодцом, что потом неоднократно отмечали в своих рапортах, время от времени появляющиеся на месте взрыва начальники.

Некоторое время моряки стояли в оцеплении, причем Дмитрий в числе прочих унтеров был разводящим. Затем флотских ненадолго привлекли к разбору завалов, но, похоже, никто не знал, чем их занять, и к вечеру им приказали переночевать в казармах гвардейского экипажа, а наутро возвращаться в Кронштадт.

Гвардейцы встретили минеров вполне радушно. Нижних чинов покормили и даже налили по чарке, как будто находившимся в плавании. Нилова к тому же пригласил к себе командовавший экипажем адмирал Головачев, а Будищев, понятно, остался за старшего. Впрочем, у него на этот счет были свои планы.


– Нечипоренко, – шепнул он квартирмейстеру. – Мне в город надо, ненадолго. Своих проведать.

– Раз надо, так надо, – зевнул тот. – Если только господин лейтенант ругаться не станут.

– Ну, ему-то зачем об этом знать! Тем более, их благородие наверняка раньше утреннего развода не заявится, а я к тому времени как штык буду.

– Как прикажете. Ваше дело господское.

– Вот-вот, главное вы тут чего-нибудь непотребного не начудите, а то мало ли…

– Обижаете, господин кондуктор. Я, чай, не первый год на службе, у меня не забалуешь!

– Вот и чудно.

Покинув казармы, он тут же поймал извозчика, и тот скоро домчал его до Мошкова переулка. Щедро расплатившись с бородатым водителем кобылы, он тенью проскользнул по двору и, не став беспокоить домашних звонком, открыл дверь своим ключом.

В квартире было непривычно тихо. Скинув в прихожей шинель и фуражку, Дмитрий прошел по коридору до двери в комнату Стеши – единственной, из которой сквозь неплотно прикрытую дверь пробивался свет. Осторожно заглянув в щель, Дмитрий едва не засмеялся в голос от увиденной картины. Степанида и Сёмка сидели на кровати девушки и азартно резались в карты. Причем его ученик, судя по всему, безнадежно проигрывал.

– Ты жульничаешь! – обиженно заявил он, получив в очередной раз погоны.

– А ты играть не умеешь, – бесстрастно парировала она. – Ступай учить арифметику.

– Мы на желание играли.

– Вот я и желаю, чтобы ты, наконец, таблицу умножения выучил!

– Так нечестно.

– Всё честно. Проиграл – выполняй!

– Вот значит как, – укоризненно заявил Будищев громким голосом. – Я значит, службу Его Императорскому Величеству несу не покладая рук, а они тут…

– Митя! – радостно взвизгнули дети и бросились к нему, не обращая внимания на его слова.

– Напугал, проклятый, – все же пожурила его Стеша, хотя глаза её сияли радостью. – Чуть сердце не остановилось!

– А Геся к тебе поехала, – пискнул Семён, – нешто вы разминулись?

– Нет. Мы, как раз таки встретились, но меня вызвали на службу. Так что Гедвига Генриховна ждет меня в Кронштадте, а я, как видите, в Питере. Вот и решил вас проведать и, видимо, не зря. Что за азартные игры? Хоть не на раздевание?

– Тьфу на тебя! Конечно, нет. Просто Сёмка никак учиться не желает, вот и пришлось…

– А если бы он победил?

– А вот для этого считать надо уметь!

– Тоже верно. А где Фёдор, спит, небось, паразит?

– Нет, – слегка замешкалась с ответом девушка. – Он просто погулять пошел…

– Сёма?! – перевел взгляд на мальчишку Будищев.

– Ага, пошел. К Анне, – тут же сдал тот старшего товарища.

– Это дело хорошее, – усмехнулся юнкер. – А вы, значит, одни остались?

– Почему одни? Авдотья-то дома, только вот она действительно спит. Ой, а ты, наверное, голодный?

– Нет, Стеша. Я сыт, хотя от чая не отказался бы.

– Я мигом, – с готовностью отозвалась та и бросилась на кухню.

– И мне сделай, пожалуйста, – запоздало крикнул ей вдогонку Семён.

– Сделает, сделает, – успокоил его Дмитрий, и, разом переменившись в лице, серьезно сказал: – Слышал, что случилось?

– Что царя взорвали?!

– Тихо ты! Во-первых, государь, слава тебе Господи, жив. А во-вторых, о таких вещах кричать не следует. Понял?

– Понял. А почему «слава богу», ты же его не любишь?

– Здрасьте, пожалуйста! Ты откуда таких идей набрался, карбонарий недоделанный?

– А разве не так?