Страна чудес

Шоу предупреждал их не открывать двери. Но теперь, когда эта мысль, как на повторе, крутилась в голове, желание сделать это тикало в ней, как бомба. И Орле показалось, что она вот-вот взорвется, если не сможет выбраться.

Она побежала наверх, в ванную, и открыла окно. Вдохнула воздух. И стояла так, пока его свежесть не остудила сердце и не охладила безумный мозг.





18




Вид из окон наверху шокировал и удивлял. Была видна только остроконечная крыша гаража, остальное лежало под глубоким, бескрайним полем снега. Он засыпал стволы деревьев, оставив темные, повисшие ветви, которые тоже были завалены снегом.

Но здесь было лучше, чем внизу. Со своего наблюдательного пункта на втором этаже, способная снова дышать, Орла могла оценить всю красоту – и убедиться, что это просто снег. Небо осталось прежним, и это ослабило клаустрофобную панику в гостиной. Чем больше Орла об этом думала, тем более разумным становилось объяснение. Кто бы не начал сходить с ума, если бы подумал, что похоронен заживо?

Элеанор Куин верила, как и Орла, что если они попытаются пройти по снегу, то провалятся до земли. Но Шоу настаивал, что снег удержит их, просто осядет, как всегда, но никто в нем не утонет.

– Так что если у нас пропадет электричество или случится что-нибудь еще, мы сможем пристегнуть снегоступы и отправиться пешком до города. – Он жевал липкий тост с арахисовым маслом, сидя на их кровати с детьми.

Орла предположила, что Шоу хотел обнадежить их таким запасным планом. Но она только сейчас задумалась о том, что электричество попадает к ним в дом по хрупким кабелям – кабелям, которые поддерживают в рабочем состоянии и топку, и свет, и подачу воды, и холодильник, и плиту. Наверняка такой тонкий трос может порваться под тяжестью снега… хотя несколько проводов, которые ей было видно из окна спальни, казались целыми, даже не опустились и не провисли.

– Это довольно долгий поход. У нас есть генератор и дровяная печь, – сказала Орла – единственная практичная вещь, которую она сумела предложить с тех пор, как они проснулись.

Орла не знала, будет ли генератор работать, пока они похоронены под таким слоем снега, но они всегда могли воспользоваться дровяной печкой для тепла и талой воды, а еще хотя бы для слабого освещения.

– Точно. Верно. Тогда, наверное, продержимся.

Похоже, он был разочарован. Орле стало интересно: может, он хочет уйти? Покинуть корабль? Или надеется, что такой вариант предложит она?

Должна ли такая инициатива исходить от нее? Может быть, позже она и правда предложит Шоу оставить дом в качестве летнего жилья, чтобы ошибка, которую они совершили, не показалась им полным провалом. Но пока что она подождет: было бы жестоко предлагать уехать, когда они даже не могут выйти через парадную дверь.

Она снова проверила телефон – на всякий случай. Но сигнала не было. В их постели будет беспорядок, если они продолжат использовать ее как место для пикника, она и так уже была в крошках и каплях молока Тайко.

– Надо поднять стол, если мы будем и дальше есть здесь, – сказала она.

– Знаешь, я тут подумал… внизу должно быть абсолютно безопасно.

– Абсолютно? – Орла подняла бровь, откусив кусочек своего тоста.

– Снег ведь не давит под разными углами, понимаешь? Он не проталкивается к дому, а давит вниз, так что… все должно быть в порядке.

– Должно?

– Ты так и будешь прикапываться к отдельным словам?

Дети со своих насестов по краям кровати крутили головами и наблюдали, как родители пререкаются. Орлу не оставляло ощущение, что их кровать – это шаткий плот, который вот-вот разобьется на части и погрузит их всех в замерзшее море. Она не собиралась настраивать мужа против себя, но все, что он говорил и делал с тех пор, как они узнали о своем затруднительном положении, испытывало ее терпение. Каким-то образом Орла превратилась в осьминога, а Шоу постоянно наступал на ее щупальца. У нее не хватало терпения или рук, чтобы утешить/позаботиться/развлечь своих детей и при этом требовать от мужа спасения/решений/извинений.

– Ты уверен, что это безопасно?

Как он мог забыть сон Элеанор Куин? Орла надеялась, на ее рассерженном лице отражался этот немой вопрос.

– У меня есть все основания полагать… Конечно, если ты не хочешь… Если вид из окон внизу тебя пугает… Но так может продолжаться несколько дней, а мы не должны просто перестать жить. После того, как я поработаю на крыше, я бы хотел пойти порисовать…

– Ты пойдешь на крышу? – спросил Тайко, вскакивая на кровати. – Можно с тобой?

– На крышу кухни, – уточнил Шоу. – Это наше единственное уязвимое место из-за того, как дом построили. На пристройке не могли поставить крутую скатную крышу, – он сложил руки так, чтобы соприкоснулись средние пальцы, показав детям форму крыши дома, – не загородив некоторые окна второго этажа. Поэтому у крыши кухни скат всего на несколько футов, и там снег собирается, а не сползает, как на верхней части дома и гараже. Я наверняка буду не первым, кто счищает с этой крыши снег.

Его голос звучал достаточно бодро, как будто это было обычным делом, и Элеанор Куин кивнула на его логичное объяснение. Она не волновалась, но Орла поняла, какая будет катастрофа, если крыша кухни обрушится – помимо того, что он может пострадать, будет задувать морозный ветер и они останутся без еды, а еще не будет доступа к подвалу, где хранится много важных вещей и инструментов.

Орла выдохнула воздух, который задержала в груди, не зная, в какой момент перестала дышать. Наконец хоть что-то прозвучало разумно. У них был план действий.

– Я полезу на крышу. С лопатой, – сказала она.

– Мама пойдет на крышу? – спросил Тайко, так же подпрыгивая на кровати. – Можно мне тоже?

– Замолчи, – оборвала его Элеанор Куин, – ты там умрешь.

– Нет, не умру.

– Элеанор Куин, мы так не разговариваем друг с другом. – Тон у Орлы был суровый, но было приятно сказать что-то настолько обыденное.

– Никто не умрет и никто из вас не полезет на крышу, – сказал Шоу.


– Он ведет себя глупо. Это не шутки, – отрезала Элеанор Куин перед тем, как допить остальное молоко.

– Он не глупый, просто любит приключения больше, чем ты. – Прежде чем кто-нибудь успел сказать еще слово, Орла обратилась к Шоу: – Серьезно, я счищу…

– Там много работы, и снег может оказаться тяжелым…

– Знаю, но это должна сделать я. Пожалуйста! У меня чуть не случился приступ паники – прости за то, что было внизу. Я не знала, что несла. Если я выберусь, может, мне станет лучше.

В его натянутой улыбке читалось прощение – если она верно поняла, Шоу как будто бы стало легче. Когда он в последний раз выходил на улицу? Он больше не говорил о том, что нужно гулять среди деревьев.

Муж взял ее за руку и погладил костяшку большого пальца.

– Ты правда хочешь? – спросил он. – Я сам сделаю, если ты не…

Он говорил, как Элеанор Куин, которая уговаривала себя спать без ночника.

– Я правда, правда, правда считаю, что убирать снег на кухонной крыше – это захватывающее занятие.

– Ну, ты сказала «пожалуйста», а кто я такой, чтобы лишать тебя захватывающего занятия? – Он подмигнул Тайко. – Мама будет чистить крышу – в этом и был мой дьявольский план.

Тайко с Шоу заговорщически захихикали. Элеанор Куин бросила на папу оценивающий, слегка подозрительный взгляд и пришла к выводу, что Орла этого не заметила.

Скорее всего, Элеанор Куин решила, что остаться в помещении, даже после того как ей приснился кошмар, – это лучше, чем отваживаться выбраться из дома.

Орла же никогда в жизни не чувствовала себя в такой тесноте. Она и так с трудом переживала тот факт, что не может пойти никуда дальше собственного участка; а не имея возможности выйти наружу, ощущала себя так, словно перед ее лицом захлопнулась крышка гроба. Естественно, из-за этого ей было трудно дышать, словно воздух вот-вот закончится.

Тяжелый физический труд на воздухе, даже посреди сюрреалистического, наполовину погребенного под снегом пейзажа, облегчил бы укореняющееся чувство беспомощности.

– Надо вытащить из подвала снегоступы и все остальное, – сказала она. – И перенести часть еды в гостиную, просто…

– …на всякий случай, – добавил Шоу, заканчивая предложение. – А я на всякий случай соберу кое-какие предметы первой необходимости у входной двери.

– На случай чего, папа? – спросила Элеанор, но они не хотели отвечать на этот вопрос перед Тайко.

– На случай, если дом рухнет. – Дочь обреченно сказала это вслух, не обращаясь ни к кому конкретно. Шоу и Орла обменялись взглядами, но прежде чем успели ей возразить или успокоить, девочка соскользнула с кровати. – Можно я доделаю домашнюю работу?

– Извини, Бин, спутниковую тарелку засыпало, мы не можем выйти в сеть. – Шоу собрал все грязные тарелки.

– Можешь работать с распечатками по математике, это тебя отвлечет. – Орла складывала чашки одной рукой и сметала крошки с постели другой.

– А как же я? – спросил Тайко.

Они вышли из спальни гуськом, но Элеанор Куин тайком ушла к себе в комнату, а остальные спустились вниз.

– Можно понаблюдать за мамой из дома, пока она будет чистить снег, – сказал Шоу. – Или можешь поиграть в моей студии, пока я работаю.

Орла невольно вспомнила об оружии. Теперь оно было заперто в шкафу студии и хранилось вне поля зрения детей. Но все же ей не нравилась мысль, что Тайко будет играть на полу с оружием за спиной. Было слишком опасно. Внутри. Во дворе.

Орла жаждала свободы, которой теперь не стало, пройти – выбежать – через парадную дверь, куда угодно. Ей необходимо было выйти наружу, стряхнуть с себя страх, что переезд в Адирондак был ужасным просчетом. Она надеялась, что это поможет. Это должно было помочь.

Но призрак из тени тянулся к ней, жестикулируя, отчаянно пытаясь объясниться.

Чего она до сих пор не видела? Неужели Орла что-то упустила, не обратив достаточного внимания? Кому? Элеанор Куин? Шоу? Теперь все внутри нее, от скрученного кишечника до бешеного сердцебиения, гнало ее вперед. Найти части. Разгадать головоломку.

Пока не стало слишком поздно.





19




Элеанор Куин прижала колени к подбородку, накинула одеяло до ушей и наблюдала за ними.

– Прости, Бин. Просто из твоего окна маме добраться проще всего.

Шоу держал лопату, пока Орла сидела на подоконнике, высунув ноги, и пыталась пристегнуть снегоступы, стараясь не удариться головой об оконную раму.

– Из-за тебя тут холодно! – надулась Элеанор Куин.

– Через минуту я уйду.