Стальной блеск мечты

Вместо ответа Ансель встал со своего места и взял с книжной полки один из стоящих там томов. Как без труда заметила Юнис, это издание отличалось от тех книг, которые в этом доме обычно держали в гостиной, на случай если захочется почитать что-нибудь за чашечкой чая. Это был «Статут о существующих в Его Королевского Величества армии наградах, знаках отличия и иных поощрениях», причём весьма старый, изданный ещё до Войны. Очевидно, Ансель нашёл его в графской библиотеке и заранее принёс в гостиную в преддверии разговора.

Маг, тем временем, раскрыл книгу на странице с закладкой и положил разворот перед Юнис. Один из абзацев оказался отмечен карандашом.

— Читай вот тут, — велел Ансель. — Только не подумай, что это я сделал пометки — не в моих привычках так обращаться с чужими книгами.

Юнис пробежала глазами текст, там явно шла речь о такой шпаге, как у неё: заколдованной, но неприметной.

— Выходит — это наградное оружие? — непонимающе заметила девушка. — Странно, право слово, обычно его, наоборот, делают очень вычурным.

— А ты посмотри на название раздела и всё поймёшь, — заверил её Ансель и перевернул страницу.

«Рекомендованные поощрения для рядовых, сержантов и унтер-офицеров из числа людей находящихся в особой его королевского величества собственности», — прочитала девушка.

— Для кого? Я что-то не совсем понимаю о ком речь.

— Для королевских рабов. В просторечии этих людей называют клеймёными — слышала о таких?

— Ах, клеймёные, конечно, я знаю, кто это такие, — заверила друга Юнис с некоторым разочарованием. Она уже настроилась было на интересную историю, а в сведениях Анселя не оказалось ничего нового. — Но я всё равно не понимаю, зачем так старательно маскировать волшебную силу шпаги?

— Полагаю, для того чтобы прочим военным не было завидно видеть у какого-то раба такую ценную вещь. Это, как ты могла прочитать, награда за выдающиеся подвиги и, думаю, большинство офицеров не отказалось бы от такой шпаги. Маскировка нужна, чтобы это оружие не было красной тряпкой для тех, кому повезло родиться свободным, но не повезло удостоиться такой награды.

— Звучит резонно, наверное, ты прав, — согласилась Юнис.

— Так вот, я даже зашёл поговорить в ту мастерскую, — продолжал Ансель. — У меня там как раз обнаружились кое-какие знакомые знакомых. И они утверждают, что вся эта практика с награждениями была распространена в войну и в первые годы после неё, но сошла на нет после очередной реформы армии. За исключением, правда, единственного случая. Лет семнадцать назад или около того один видный офицер обратился с персональным заказом. И знаешь, кто это был?

Юнис стало немного не по себе: слишком уж близко молодой маг подобрался к её семейным тайнам.

— Граф Честон Пиллар, в те времена ещё генерал, твой опекун, — торжественно провозгласил неуёмный Ансель, не дожидаясь ответа, и продолжал, — теперь, когда у меня появилась дата, от которой можно было отталкиваться, я пошёл в архив Генерального штаба и навёл справки.

— Неужели там у тебя тоже знакомства нашлись? — удивилась Юнис.

— Конечно, нет, — заверил её Ансель, с такой интонацией, как будто его обвинили в чём-то предосудительном. — Впрочем, они и не понадобились. Я показал рекомендательные письма, которыми обзавёлся ещё перед приездом в Элатею, объяснил, что пишу книгу об использовании магических предметов для военных целей, и мне охотно помогли. Я же, в конце концов, не планы кампаний хотел изучить, а всего-то наградной реестр, это вовсе не секретные сведения. И, представляешь, мне повезло найти то, что я хотел. Какое счастье, что эти вояки не ленятся как следует вести документацию, хоть какой-то прок от их хвалёной дисциплины.

Юнис совсем растерялась от напора Анселя. Девушка всё не могла сообразить, как ей правильно реагировать на догадки мага и потому просто молчала, не перебивая своего товарища. Ансель, тем временем, сделал драматическую паузу и продолжал:

— В результате всех этих поисков, могу сказать следующее: я не знаю, кто был твой отец, может простой солдат, как тебе сказали, а может и сам граф Честон Пиллар, как многие думают, но я уверен, что могу назвать имя твоей настоящей матери.

Сказав это, Ансель посмотрел на Юнис, ожидая реакции.

— Я знаю, её звали Айстэ, — тихо произнесла та. Продолжать ломать комедию девушке было совершенно невыносимо.

— И правда, — откликнулся Ансель, — это то самое имя, которое я видел в наградных списках. А фамилий у клеймёных и нет. Выходит, ты знаешь о своём происхождении больше, чем говоришь. Что ж, весьма разумная политика, с учетом обстоятельств. А я-то надеялся сообщить тебе нечто важное.

В голосе мага сквозило разочарование, если не сказать обида, и Юнис почему-то стало неловко, как будто она была в чём-то виновата перед своим другом.

— Прости, что тебе пришлось столько всего сделать впустую, — принялась оправдываться девушка. — Но ты же понимаешь, я стараюсь не распространяться о своём происхождении, ведь правда о нём может стать угрозой моему благополучию.

— Пустяки, — пожал плечами Ансель. — Мне нравятся тайны, и я получил немало удовольствия пока раскручивал эту историю. Что же до твоей безопасности, можешь быть уверена, я не собираюсь делать что-то тебе во вред.

— Только не думай, пожалуйста, что я тебе не доверяю, — поспешила заверить его Юнис. И, повинуясь внезапному порыву добавила: — Кстати, я хочу тебе сказать, что я и вправду дочь Честона Пиллара — это мне доподлинно известно. В тот вечер, когда мы впервые встретились, мне пришлось соврать тебе, потому что… — девушка замялась, — ну, сам понимаешь. Но теперь, когда ты всё знаешь, у меня просто гора свалилась с плеч. Ты ведь мой друг, а лгать друзьям — последнее дело.

Ансель отнюдь не выглядел польщённым её доверием.

— Твоя мотивация вполне ясна, а я-то хорош, что и говорить, — холодно заметил он в ответ. — Никогда не отличался наивностью, а тут вздумал вдруг поверить, что ты и вправду не в курсе и, может, даже захочешь узнать, как всё на самом деле обстоит. И закономерно сел в лужу.

— Ансель, — воскликнула Юнис, — ты умница! Ты всё разгадал правильно. И, кстати, я решительно не понимаю, каким образом из всех найденных фактов ты сделал последний вывод? Как из того, что Честон Пиллар наградил какую-то женщину шпагой, следует, что она моя мать?

— Разумеется, это следует не из факта награждения, а из того, что шпага в итоге досталась тебе. Да ещё без малейшего намёка на её свойства, то есть не для дела, а, вероятно, с сентиментальными целями. И тут уж проще всего предположить связь именно такого рода, тем более что и датировка событий подходит. Репутация твоего батюшки ни для кого не секрет. Он, что называется, ни одной юбки не пропускал в надежде всё-таки заиметь наследника, так что его отношения со своей подчинённой кажутся вполне вероятными.

Юнис почувствовала лёгкий укол обиды за то, что маг отозвался об её отце в таком ключе, но предпочла не заострять на этом внимание.

— Кстати, раз уж ты так много знаешь о той женщине, что меня родила, может, прояснишь для меня ещё кое-что? — спросила вместо этого девушка, пытаясь показать своему другу, что она нуждается в его сведениях. — Как вообще она оказалась в армии? У нас ведь женщины — будь они благородного происхождения или простолюдинки — не служат в строевых частях. По крайней мере, я никогда о таком не слышала. Нет, есть, конечно, маркитантки, прачки, поварихи всякие, но им-то небось наградного оружия не выдают за подвиги.

— Хороший вопрос, между прочим, — похвалил её Ансель, — я и сам, признаться, удивился. Кстати, в том наградном списке это было единственное женское имя, насколько я могу судить, так что, либо она там одна была такая дева-воительница, либо все прочие никак себя не проявили. Скорее уж первое, как по мне. Как бы то ни было, думаю это всё связано с её клеймом.

— Не понимаю, причём тут клеймо, — возразила Юнис, — оно ведь просто каким-то колдовским образом заставляет своих носителей подчиняться воле хозяев под страхом жестокого и неотвратимого наказания, так? Но что заставило командиров Айстэ, или кто у них там, отправить женщину в армию в нарушение всех традиций?

— Ха! — воскликнул Ансель, — если хочешь знать, неотвратимое наказание — это лишь вершина айсберга. На самом деле клеймо делает много больше, просто обывателям об этом не очень-то рассказывают. Впрочем, тот, кто имеет голову на плечах, легко найдёт на этот счёт информацию поинтереснее.

— Так что же ещё оно делает? — заинтересовалась Юнис.

— Можно считать доказанным, — менторским тоном сообщил Ансель, — что во многих случаях воздействие клейма магическим образом придаёт реципиенту склонность и способности к какому-либо роду занятий. Не знаю, в курсе ли ты, но существует семь видов клейма: для мастеровых, животноводов, возчиков, лекарей, поваров, шутов и, наконец, солдат. После клеймения в этих людях с большой вероятностью может проснуться талант к своей профессии, а также любовь к ней и чувство удовлетворения от занятия любимым делом, чем бы оно не было. Хотя насчёт последнего твёрдой уверенности пока нет, это скорее гипотеза. Возвращаясь к твоей матери, понятия не имею, зачем кому-то пришло в голову поставить женщине клеймо воина, но, видимо, она оказалась достаточно хорошим специалистом в своём деле, чтобы её таланты решили использовать, несмотря на всякие сопутствующие неудобства.


— Ты хочешь сказать, что это самое клеймо волшебным образом делает кого-то, скажем, хорошим воином? Просто так, без всяких занятий и обучения? — удивлённо воскликнула Юнис.

— Не совсем так. Скорее оно способствует тому, что воинская наука во всём её многообразии станет легче даваться. Тут примерно та же история, как и с возможностями твоей шпаги: шансы на успех немного увеличиваются, но не сказать, что возрастают до небес.

— Но ведь воины бывают разные. Скажем, есть копейщики и арбалетчики. Клеймо учит всему сразу, или нужно выбрать что-то одно?

— Насколько мне известно, клеймо едино для всех воинских специализаций.

— Но как оно работает? Ведь, наверное, тем и другим нужны совсем разные навыки: сила против меткости, например. А, скажем, кавалеристам и вовсе что-то своё.

— Тут я тебе не могу дать исчерпывающий ответ, — нехотя признал Ансель. — Механизм работы клейма должным образом не изучен. Такие материи попросту выходят за рамки наших нынешних знаний о магии, ведь артефакт, с помощью которого производится клеймение, попал к нам с Таламии.

— Так эта штука оттуда?! — воскликнула Юнис. — Наверное, поэтому ты так много о ней знаешь?

— Именно так, — кивнул Ансель, — обо всех таламийских сокровищах я выяснил всё, что только можно.

— Раз так, расскажи мне ещё что-нибудь из истории клейма, — попросила Юнис. — Что угодно из того, что тебе кажется интересным.

— Тогда я, пожалуй, начну с самого начала, поскольку вся история более чем примечательна. Только не перебивай и дослушай до конца, раз уж сама попросила, — расположение духа окончательно вернулось к Анселю, севшему на своего любимого конька. — Итак, перенесёмся лет на триста назад. В те времена среди наших с тобой предков была весьма популярна идея реваншизма. То есть, надо полагать, они и раньше строили планы отмщения тем, кто якобы изгнал их пращуров из земли обетованной, но теперь, кое-как обустроившись на новом месте и обеспечив своё выживание, от слов перешли к делам.

Самые могущественные из правителей наперебой снаряжали корабли, задавшись целью достичь берегов покинутого некогда их предками континента Байле и выяснить, что же сейчас творится на просторах нашей исторической родины. Оказалось, однако, что те же самые ветра и течения, которые некогда помогли беженцам с Байле высадиться на Дейреате, при движении в обратном направлении заставляют суда существенно отклоняться от заданного курса. Если кто-то из разведчиков и достиг желанной цели, им не довелось вернуться и рассказать, что они увидели. Зато возвратились другие, кого унесло безнадёжно в сторону. Они в конце концов причалили к берегам совсем другого материка — Таламии.

— То есть, они нечаянно обнаружили новый континент? — удивилась Юнис.

— Не совсем так. О существовании этого места знали и раньше. Как я уже говорил, Таламия — колыбель магии, и кое-какое наследие оттуда было привезено ещё нашими предками с Байле на своих кораблях. Знали мы кое-что и о тамошней истории. Однако путь туда был прежде забыт, а теперь открыт заново разведчиками. После этих вестей, экспедиции, одна за другой, принялись высаживаться на континенте и уходить вглубь в поисках поживы. Тем более что, на первый взгляд, Таламия казалась малонаселённой землёй, где несложно будет установить свои порядки. Многие из первопроходцев исчезли без следа, но некоторые ухитрились вернуться и привезти с собой несколько примечательных волшебных артефактов, сила которых значительно превосходила всё, что может сотворить наша собственная арканная наука. Те из сильных мира сего, кому повезло оказаться обладателями этих артефактов, собирали лучшие умы своих земель для их изучения и использования.

Что до самой Таламии, то мало-помалу выяснилось, что это вовсе не сказочная страна, где всех желающих ждут несметные сокровища. Путешествия по ней оказались слишком опасными, обитатели — враждебными, а перспективы обогащения — весьма туманными. Неисчислимые бедствия ожидали тех, кто решился ступить на её берега. В общем, никому так и не удалось закрепиться на континенте, построить там постоянное поселение или наладить тесный контакт с местными жителями.

— Как жалко, — вставила девушка. — Мне было бы ужасно интересно взглянуть на кого-нибудь с Таламии.

— Не получится, — заявил Ансель и продолжал свой рассказ: — Итак, популярность Таламии постепенно сошла на нет, и в наши времена экспедиции туда отправляются крайне редко и только частным порядком. Да и годы, благоприятные для исследований, прошли, теперь и дома дел хватало. Альянс Четырёх развалился, не успев набрать полную силу, королевства погрязли в междоусобных дрязгах, о том, чтобы плыть воевать на Байле уже и речи не было. Но остались артефакты. Короли тех лет были бы дураками, если бы не попытались использовать себе на благо могущественную магию, подобной которой на этом континенте прежде не знали.

Не всем, правда, повезло: сколько не бились маги, свойства некоторых артефактов так и остались неразгаданными, равно как и способ их использования. Другие же оказались попросту опасными, а то и смертоносными, для собственных хозяев. Включая, например, печально известный скипетр из Карра, который по невыясненным доселе причинам оказался уничтожен, вызвав вместе с тем разрушение всего королевского дворца, где происходило дело, и гибель едва ли не сотни его обитателей.

Но нас интересует Букварь Ардоса, как в шутку называют эту вещь в академических кругах (весьма тонкий юмор, о котором я скажу позже) — тот из артефактов, что оказался в руках правителей Броктона. Его обладателям повезло больше, сама форма его свидетельствует о назначении, что существенно упростило исследования. Итак, искомый предмет представляет собой инструмент для клеймения — жаровню и семь железных прутьев, каждый со своим собственным знаком на рабочем конце. А ещё магический кристалл, который служит источником энергии, — это обычная практика при создании мощных артефактов. На самом деле, конечно, эти прутья не простые железки: — когда кого-то клеймят с их помощью, в результате получается ещё один небольшой волшебный предмет, который содержит несколько капель крови реципиента и магическим образом с ним связан. Эта самая вещица и позволяет с помощью относительно простого заклинания причинить носителю клейма страдания или даже убить его, где бы он ни находился. Это было первое из свойств артефакта, которое маги Броктона сумели вычислить и научиться использовать, обращая в рабов пленников, преступников и просто тех, кто оказался неугоден тогдашнему королю.

— Какое мерзкое колдовство! — воскликнула Юнис.

— Именно! — горячо согласился маг. — Но большинство исследователей сходилось на том, что в клейме заключено ещё какое-то волшебство, суть которого оставалась неясной на протяжении нескольких десятилетий.

И тут наступает время рассказать о том самом Ардосе и его «букваре». Этот молодой человек был наследником броктонского престола и при этом сильно интересовался магией, скорее на любительском уровне, но всё же. Даже заработал прозвище Принц-чародей. С попустительства своего батюшки, он надзирал за изучением и применением таламийского артефакта, к которому питал особый интерес. Да и вообще, всё, что касалось культуры Таламии и её тайн, нашего принца весьма привлекало. И вот этот самый юноша подметил одну интересную вещь. Помнишь, я говорил, что каждый из прутов для клеймения оставляет свой собственный знак? Эти символы на самом деле — семь букв алфавита, который используется в так называемом вульгарном драконике, языке древних обитателей Таламии — драконидов. Эти существа, насколько нам известно, произошли от драконов и в некотором роде были наследниками их знаний, хотя и обладали несравненно меньшим могуществом. Они поработили прочих обитателей Таламии и заставили их служить себе. Очевидно, артефакт они создали для того, чтобы рабам не приходило в голову даже пытаться бежать от своих хозяев.

Так вот, Принц-чародей задался вопросом о том, что именно дракониды могли обозначать с помощью знаков алфавита на клеймах. Отбросив банальные версии, вроде принадлежности определённым хозяевам, он дал волю своей фантазии и весьма остроумно заметил, что каждая из этих букв стоит первой в названиях семи родов занятий, в примерном переводе: ремесленник, животновод, повар, целитель, воин, путешественник и шут. Увлечённый своей догадкой, он сделал и следующий шаг — предположил, что эти обозначения не просто помогают отличать рабов, обладающих одной профессией, от других, но и служат чему-то большему. Принц Ардос решил провести эксперимент: собственноручно клеймил несколько сотен рабов, используя слегка модифицированную версию ритуала, а потом назначил им работы в соответствии со своей теорией. Не думаю, что кто-то из магов, ответственных за исследования артефакта, всерьёз верил в успех этих экспериментов, но деваться им было некуда, раз уж наследник престола лично взялся за дело. И знаешь, иногда так случается, что науку, вопреки всем вероятностям, двигают дилетанты.

— Правда? — заинтересовалась Юнис. — Этот Ардос оказался умнее всех своих учёных коллег?

— Может и не умнее, но прозорливее. Проверка теории увенчалась успехом, клеймёные по новому методу работники зачастую справлялись со своими обязанностями лучше, чем их товарищи, подвергнутые прежнему ритуалу. Окрылённый, Ардос тем не менее понимал, что его доказательства весьма эфемерны. Чтобы предоставить более весомые аргументы, он купил где-то на краю света несколько сот рабов из числа местных дикарей. Эти люди вели весьма примитивную жизнь, мало контактировали с соседями и не имели ни малейшего понятия о наших ремёслах, технологиях, оружии, животных и так далее. Тем не менее, после клеймения по методу Ардоса, большинство из них научилось хорошо работать в совсем незнакомых им условиях. Тут уже и закоренелые скептики начали прислушиваться к теориям молодого принца с большим вниманием, хотя без полемики, конечно, не обошлось.

Ардос, отныне убеждённый в собственных талантах, принялся распространять свои интересы на остальные области магической науки, и кто знает, что бы он ещё сотворил на этом поприще, если бы не внезапная смерть принца. Нам неизвестно доподлинно, что именно с ним случилось. Самые популярные теории гласят, что он то ли покончил с собой, то ли заигрался с колдовством, которое было ему не по силам. Как бы то ни было, король пришёл в бешенство от потери наследника и гнев его обрушился на тех, кто имел несчастье подвернуться под горячую руку. Полетели головы бывших оппонентов принца в магических спорах. Всякая дальнейшая полемика, касающаяся способов использования артефакта, попала под запрет. Был создан существующий и по сей день Орден Жаровни, куда вошли исключительно лояльные его величеству маги, и только им отныне разрешалось работать с Букварём. Все изыскания на этот счёт оказались скрыты от широкой магической общественности. Впрочем, судя по всему, новых экспериментов особо-то и не проводилось. Процедуру клеймения закрепили в версии Ардоса, и дело с концом. Орден Жаровни стал, как говорится, собакой на сене, которая и сама это сено не ест и других не подпускает.

— Обидно, конечно, я уверен, что с этим артефактом связано ещё немало неразгаданных тайн, — немного по-детски добавил Ансель.

— И что же, с тех пор никто ничего нового про него не узнал? — спросила Юнис

— Насчёт знаний сложно судить, ведь всё это теперь держат в секрете, но кое-какие усовершенствования, технического свойства, всё-таки появились, — признал Ансель. — Помнишь, я говорил, что для того, чтобы наказать раба, нужна некая вещь, которая создаётся в момент нанесения клейма. Честно сказать, я даже не представляю толком, как эти предметы выглядят. Известно только, что они хранятся в резиденции Ордена Жаровни, здесь в Элатее, как, впрочем, и сам артефакт. И это, понимаешь ли, не очень удобно, ведь если, скажем, клеймёный из Линна ухитрился сбежать, то, чтобы его наказать, нужно каким-то образом доставить сообщение магу в столице. А уж если этот злодей не пустился в бега, а, скажем, захватил в заложницы благородную девицу и угрожает её убить, всё и того хуже. Так вот, чтобы начальники на местах могли держать в узде своих клеймёных, было создано дополнительное магическое приспособление, известное как «жила». Это в общем-то довольно простая штука, вся задача которой состоит в том, чтобы то самое сообщение и передать. Воспользоваться ею может даже полный профан в магии, активация не требует ничего, кроме механических манипуляций. Обычно на каждого клеймёного делают сразу несколько жил, которые хранятся на разных уровнях управления. Ну, для примера, одна — у командира роты, где служит какой-нибудь солдат, вторая — в штабе полка, а третья — в военном министерстве. Каждая «жила» настроена на тот предмет, что хранится в Ордене, и всякий раз, когда её активируют, дежурный маг получает сигнал о том, что ему нужно прочитать заклинание наказания, используя нить, что ведёт к определённому человеку. Получается, любой мелкий начальник уже может распоряжаться судьбой своего подчинённого, а если вдруг одна из жил потеряется, случайно или по чьему-то умыслу, то всегда остаются дублирующие.

— Ловко придумано, — согласилась Юнис. — Но зачем все эти хитро устроенные наказания, если, как ты говоришь, клеймёные испытывают удовольствие от собственной работы?

— Я сказал, что это как раз не доказано, пока это лишь теория. И потом, клеймо не лишает своих носителей свободной воли, они по-прежнему люди со своими чувствами и желаниями, и иногда эти желания могут не совпадать с тем, что нужно их хозяевам. Просто каждый из клеймёных, вздумавший взбунтоваться, знает, что рано или поздно наказание его настигнет.

Разговор с Анселем и прочитанная магом лекция заставили Юнис снова задуматься о собственном происхождении. За всеми событиями, наполнявшими её жизнь, за новыми знакомствами и впечатлениями, девушка почти перестала вспоминать о семейной тайне, но теперь мысли об этом снова поселились в её голове. Что за человек была её родная мать? Юнис не испытывала никаких чувств к этой женщине, которую совсем не помнила, но девушке было интересно понять, чем жила её родительница. Вот только представить себе жизнь клеймёного она никак не могла. Как вышло, что эта Айстэ так близко сошлась с Честоном Пилларом? Неужели отец Юнис и вправду позволял себе отношения со множеством женщин, как говорят злые языки? Но ведь он недвусмысленно писал что-то о своей любви к Айстэ. Граф всегда был в глазах Юнис безупречным примером, рыцарем без страха и упрёка, но почему же он так некрасиво поступил со своей молодой женой, красавицей Соланж, позволив себе связь на стороне? Всё это было слишком сложно и, пожалуй, неприятно, и всё это была жизнь, которую ей, видимо, ещё предстоит узнать получше.

Пока же девушка, пожалуй, только радовалась тому, что Ансель разгадал все её загадки, и ей не нужно больше ничего скрывать от друга. В том, что маг станет хранить семейную тайну Пилларов лучше неё самой, Юнис даже не сомневалась.





Глава 5




Между тем, в доме Пилларов теперь часто можно было видеть и иного гостя, чьё присутствие радовало Юнис куда как меньше, чем компания Анселя, и заставляло ещё чаще задумываться о превратностях судьбы. Звали этого человека Грайн Овери, он носил титул маркиза Игиса и с некоторых пор повадился наносить визиты графине Соланж гораздо чаще, чем того хотелось бы её воспитаннице.