Стальной блеск мечты

Откровенно говоря, занятая своими делами Юнис прохлопала момент, когда маркиз появился в жизни графини Соланж. Возможно, он начал свои ухаживания ещё осенью, но тогда девушка куда больше беспокоилась о собственных знакомствах, чем о связях приёмной матери, и ничуть не выделяла господина Овери среди прочих дворян из её круга. В первых числах зимы Юнис, однако, отметила, что его светлость особенно активно увивается на балах и приёмах вокруг вдовой графини, а ещё чуть позже он стал частым гостем в их городском особняке. Сперва маркиз, как правило, присутствовал в числе других приглашённых, потом начал наносить частные визиты, а вскоре уже являлся без приглашения и держал себя в доме на Интендантской совсем по-свойски. Они проводили вдвоём с графиней Соланж немало времени, и Юнис даже стало казаться, будто матушка теперь меньше интересуется её делами и успехами в свете, нежели прежде.

Первое время графская воспитанница и сама старалась быть милой и вежливой с маркизом. Но по мере того, как визиты господина Игиса учащались, а манера вести себя становилась всё более фамильярной, появление этого типа в доме её отца начало всё сильнее раздражать девушку и, в конце концов, уже неизменно приводило её в негодование.

Грайн Овери был ещё совсем не стар, пожалуй, лет на пять моложе Соланж. В его внешности с трудом можно было найти что-то дурное или, наоборот, притягательное. Он одевался по последней моде и непринуждённо держал себя в обществе. В молодости маркиз, по его собственным словам, служил в драгунах, но с течением времени военная карьера ему прискучила, и к тридцати годам он вышел в отставку. Теперь Грайн Овери жил в своё удовольствие, посвящая себя то тому, то иному занятию. В последнее время он увлекался выращиванием каких-то экзотических растений, что, по мнению Юнис, было довольно нелепым приложением сил для мужчины в таком возрасте.

Графская воспитанница не могла похвастаться умением легко читать в сердцах людей, но отношение к ней маркиза вскоре стало кристально ясным даже для неё. Его светлость изо всех сил старался подчеркнуть свою доброту, внимательность и обеспокоенность делами Юнис, в первую очередь перед её приёмной матерью, но на самом деле не давал себе труда узнать девушку получше и понять, чем она живёт. Его вопросы к ней, призванные показать заинтересованность, почти всегда звучали невпопад, а ответы на них оказывались забыты в ту же секунду. Его суждения, словно почерпнутые из популярных наставлений, выглядели гладко, но порою были слишком безапелляционными и нередко приводили Юнис в негодование. Его комплименты, сказанные без учёта контекста, казались нелепыми и не вызывали ничего, кроме раздражения.

В общем, на словах маркиз всячески пытался блюсти образ человека во всём положительного, а на деле предпочитал попросту не замечать Юнис.

Обеспокоенная появлением в её жизни этого назойливого типа, девушка даже решила справиться у своей новой подруги и покровительницы о том, что за птица этот маркиз. Улучив подходящий момент на одном из приёмов в доме Золотого Герцога, где Юнис стала более чем частой гостьей, она приватно задала свой вопрос хозяйке вечера, которая, казалось, знала всё и обо всех в светском обществе. Полученные ответы не удивили девушку, но заставили её насторожиться. Маркиз, по словам Тасталай, происходил из семьи, которая отнюдь не могла похвастать древностью и славой рода, своего титула предок Грайна Овери удостоился лишь немногим более века назад за заслуги скорее политического характера, нежели военные. Земли маркизов Игисов, довольно богатые и плодородные, располагались на изрядном удалении от столицы. Таким образом, до недавнего времени Грайн, что называется, звёзд с неба не хватал и числился одним из сонма ничем не примечательных провинциальных дворян. Дела у него пошли на лад, как только королевский наследник Скоугар достиг того возраста, когда мальчишеские игры незаметно превращаются в мужские забавы. До этих забав юный принц был большой охотник, так что вокруг него всегда вертелось немало людей, в чью задачу входило обеспечивать веселье королевского отпрыска и служить ему товарищами по играм. Каким-то образом маркиз Игис исхитрился получить должность личного сокольничего принца и не преминул воспользоваться предоставленным шансом войти в доверие к его высочеству. Несмотря на значительную разницу в возрасте, эти двое отлично поладили, и неудивительно, что его светлость оказался в числе тех, кто здорово упрочил своё положение при дворе после коронации принца Скоугара.

По всей вероятности, этим двоим пришёл в голову план, как прибрать к рукам Пиллар, не вызвав недовольства среди владетельных дворян, которые всегда трепетно относились к любым попыткам королевской власти покуситься на законные права кого угодно из их избранного круга. Если графиня Соланж согласится на замужество, его величество спокойно сделает Грайна Овери владетельным графом Пилларом, и возмущения это вызовет куда как меньше, чем если бы титул просто передали королевскому любимчику. Вот только неизвестно, надолго ли хватит любезностей новоиспечённого графа по отношению к супруге после того, как он получит искомое.

Выслушав всё это, Юнис не смогла сдержаться от того, чтобы поделиться своими горестями, впрочем, её старшая подруга и без лишних слов всегда замечала все нюансы настроения девушки. Тасталай, как никто другой, умела разделить чью-то радость, подбодрить в печали илидать верный совет в трудном положении. Вот и теперь её ободряющие слова глубоко запали в душу Юнис. Старшая подруга убеждала девушку, что безвыходных ситуаций не бывает, что наша судьба, как и судьба близких, в наших руках, и никогда не стоит предаваться отчаянию. Это не очень-то походило на рассуждения прочих умудрённых опытом людей из окружения Юнис, которые куда чаще говорили о терпении, смирении и необходимости подстраиваться под ситуацию, по крайней мере, если речь шла о наставлениях для юной девушки. Но разве пример самой госпожи Тасталай не говорил весьма красноречиво в пользу её мировоззрения?

Так и вышло, что после разговора со старшей подругой, Юнис вернулась домой отнюдь не в расстроенных чувствах, а скорее пылая праведным гневом. Она дала себе зарок, что не станет терпеть Грайна Овери в качестве нового хозяина владений её отца, чего бы ей это ни стоило.

Разумеется, девушка не преминула также пожаловаться на маркиза и Анселю. Тот, впрочем, отнюдь не разделял её недовольства новым кавалером графини Соланж.

— Не понимаю, право слово, чем тебе так уж не по нраву этот Овери. По мне, так он ничем не отличается от всех прочих господ из вашего круга.

— Этот человек ходит к нам как к себе домой! — кипятилась девушка. — Он держит себя так, будто весь Пиллар уже у него в кармане, равно как и рука и сердце моей матери.

— Ну и что в этом такого? В конце концов, должен же этот лакомый кусочек кому-то достаться, — философски заметил Ансель и поспешно добавил: — Я имею в виду домен твоего батюшки, разумеется. Маркиз был бы дураком, если бы не использовал такой шанс.

— Но он только ради титула все эти ухаживания и затеял!

— Послушай, ты и вправду считаешь, что твоя матушка так наивна, что всего этого не понимает? Это будет союз двух взрослых людей, которые прекрасно разберутся сами, что именно им друг от друга надо.

— И он наверняка совсем не любит матушку, а она его — тем более.

— Люди твоего круга женятся и выходят замуж отнюдь не по причине горячей симпатии друг к другу, и ты это прекрасно знаешь.

— Но они со своим приятелем, королем, судя по всему, замышляют против нас какую-то интригу.

— Ну конечно, уж наша проницательная Юнис непременно выведет этих подлецов на чистую воду! Помнится, ты как-то обмолвилась, будто графиня Соланж была фрейлиной при молодой королеве, матери нашего нынешнего величества? То есть, знает его буквально с пелёнок, да и в придворных делах кое-что, наверное, смыслит. Вот и предоставь ей, ради всех богов, самой разбираться с его гипотетическими интригами.

— Ты предлагаешь мне бросить матушку на произвол судьбы? Оставить её на милость этого человека?

— Я предлагаю не сгущать краски. С чего ты вообще взяла, что твоей приёмной матери эта история настолько же поперёк горла, как и тебе? Наверное, будь это так, она бы не стала привечать этого человека у себя в доме, а нашла бы кого другого. И вообще, если из твоих рассказов выкинуть детские эмоции и посмотреть на всё здраво, этот маркиз выглядит вполне приличной кандидатурой в супруги для вдовствующей графини, не хуже и не лучше прочих.

— По-твоему это я к нему несправедлива? — возмутилась Юнис

— Выходит, что так, если вся его вина только в том, что он совсем не похож на твоего отца. Особенно по части того, что касается потакания твоим капризам.

— Дело вовсе не в этом! — обиженно возразила Юнис. — Просто этот человек совершенно не достоин руки моей матери.

— Ну да, ну да! — воскликнул Ансель. — У него же, подумать страшно, сколько грехов, если тебя послушать. Дай-ка вспомнить, — молодой человек принялся загибать пальцы на руке, — кажется, ты упоминала ужасно нелепые лиловые чулки маркиза, это раз. А ещё он носит окуляры не потому, что в них нуждается, а только лишь по той причине, что это модный в нынешнем сезоне аксессуар — два. Выращивает какие-то дурацкие цветочки, а потом бесконечно о них рассказывает — три. И даже имел наглость заявить, что исполнит роль Капитана на вашем семейном празднике Обретенья — четыре. Я ничего не забыл?

Юнис вспыхнула.

— Чем смеяться надо мной, лучше посмотри на него, наконец, сам и составь собственное мнение! — горячо бросила Юнис. — Держу пари, ты сразу запоёшь по-другому и наговоришь о нём гадостей ещё похлеще.

Ансель и вправду доселе тщательно избегал встреч с маркизом, как, впрочем, и с любыми другими представителями дворянства. Молодой маг вообще ни на шаг не продвинулся к своей заявленной цели поиска покровителя. Он с куда большей охотой занимался делами Юнис, чем своими собственными. Девушка полагала, что всему виной отсутствие пиетета, если не сказать презрение, которое Ансель испытывал к аристократии. Ставить себя на подчиненную гипотетическому патрону позицию гордому магу было откровенно поперёк горла. Юнис, впрочем, была даже рада такому положению вещей: она уже привыкла к компании Анселя и не представляла, как станет обходиться без неё, если маг всё-таки добьётся своего и уедет на далёкую Таламию.

— Нет уж, уволь, — отрезал Ансель в ответ на предложение девушки. — Матримониальные планы твоей матушки меня не касаются, и я лучше буду держаться от всего этого подальше. Чего и тебе советую. В конце концов, ты же собираешься замуж к концу сезона, а там у тебя будет собственный супруг, чьи пороки должны тебя заботить гораздо больше.

— Ну, я-то надеюсь найти подходящего мужа. А вот маркиз матушке совсем не подходит, — воскликнула Юнис. — Он же гораздо её моложе и наверняка не будет блюсти ей верность как должно.

— Вот уж к чему-к чему, а к супружеским изменам её сиятельству, со всей очевидностью, не привыкать, — парировал Ансель. — Кому как ни тебе это должно быть известно. Ты ведь в курсе, как получаются внебрачные дети, правда?

Это был удар ниже пояса. После такого разозлённая Юнис убежала к себе и решила всерьёз обидеться на друга. Пару дней, показавшихся девушке неимоверно долгими, они не разговаривали, но беcстыжий Ансель, похоже, совершенно не собирался просить прощения. Обижаться дольше оказалось Юнис не под силу, и вскоре всё вернулось на круги своя. Да и стоило ли отравлять себе жизнь дурацкими ссорами, когда зима поворачивала на убыль, а значит, впереди уже маячило Обретенье, всевозможные сладости и подарки, веселье и розыгрыши, маскарад у герцога Ревийона, которого Юнис ждала с особым предвкушением, а следом и Большой королевский бал — момент истины для всех дебютанток сезона.



***

— Смотри, кого я привёл, — Ансель протянул руку в театральном указующем жесте. — Правда, он симпатяга?

— Ой, какой миленький! — совсем по-детски пискнула Юнис.

Объект их интереса — маленький пушистый чёрный ослик — воздел на девушку огромные грустные глаза, моргнул и смешно понюхал воздух.

Это было так забавно, что Юнис засмеялась и захлопала в ладоши. Она рассчитывала увидеть что-то необычное, учитывая, что Ансель прислал слугу позвать её на улицу, ко входу в дом, но такого сюрприза не ожидала.


— Зачем ты его привёл? — поинтересовалась девушка.

— Тебе в подарок, — подмигнул Ансель. — Скоро Обретенье, знаешь ли, вот я и озаботился. Держу пари, тебе никто никогда не презентовал осла, да и в будущем такое вряд ли случится. Я буду самым большим оригиналом среди твоих друзей.

— У тебя, пожалуй, есть все шансы, — согласилась Юнис. — Матушка, конечно, любит рассказывать, как на четырёхлетие мне купили пони, а я повела его в дом знакомить со своими куклами, но вот осликов что-то не припомню. Но как тебе вообще пришла в голову эта мысль, только честно?

— Вообще-то я выиграл это животное в споре, — пояснил Ансель. — Мы бились об заклад с приятелями, и у одного из нас не оказалось денег, впрочем, так было даже веселее. Но мне, сама понимаешь, осёл ни к чему, вот я и привёл его сюда. Уверен, ты найдёшь, куда его пристроить.

— Хорошо, — важно сказала Юнис. — Я готова принять твой дар, но только если он сам признает меня своей хозяйкой. А то вдруг он только тебя слушается? Зачем мне упрямый осёл?

— Ну, давай проверим. Попробуй, отведи его куда-нибудь. — Ансель вручил девушке повод.

— Пойдём пока в сад, — решила Юнис. — Надо будет посоветоваться с матушкой, куда мы денем твой подарок. Здесь у нас места маловато, большинство лошадей держат в конюшне через две улицы.

С этими словами девушка потянула за повод. Осёл издал громкий протяжный звук, но, вопреки репутации своего рода, послушно двинулся за новой хозяйкой.

— Между прочим, а как его зовут? — спросила девушка, когда все трое оказались в графском саду.

— Понятия не имею. Мой приятель вроде не обращался к нему по имени.

— Тогда давай придумаем. Надо же нам его как-то называть.

Несколько минут прошли в напряжённых, но бесплодных раздумьях.

— Что-то я вообще не припомню ослиных имен, — заявила Юнис. — У твоей родни эти звери есть? Как вы их зовёте?

— Ну, была парочка, — пожал плечами Ансель. — Один из них официально звался Морденкайнен, хотя чаще просто Морда, а второй — Рейстлин. Последний, правда, был совсем ледащий, и скоро сдох — нам его из университета привели после каких-то магических опытов.

— Бедный ослик, за что его так?! — возмутилась Юнис. — Вам, магам, никакое живое существо доверить нельзя. Хорошо, что этот малыш теперь мой.

— Вот поэтому я и предпочитаю работать с крысами, — пояснил Ансель, — стоят они сущие гроши, и даже самым сердобольным девицам их не жалко.

Юнис пропустила его шпильку мимо ушей.

— Придумала! — воскликнула девушка, хлопнув в ладоши. — Что, если нам назвать осла Маркизом. В честь сам понимаешь кого.

— Прекрасное имя! — засмеялся Ансель. — Звучит очень благородно.

— Между прочим, у них с прототипом много общего, — заметила Юнис. — Тут тебе и очки, и голос, да и растения наш маленький друг, наверное, тоже любит. Правда, Маркиз?

Осёл обвёл печальным взглядом запорошенный снегом сад. Он бы и с радостью немедленно продемонстрировал свою любовь к зелёным насаждениям, но февраль месяц нисколько тому не способствовал.

— Погоди-ка, я, кажется, знаю, какой детали не хватает для полноты образа. Я сейчас.

Юнис сбегала в дом, к своему сундучку с рукоделием, который пылился без дела с самого её приезда в столицу, и вскоре вернулась, держа в руках отрез лилового шёлка.

— Смотри-ка, любимый цвет нашего маркиза, — с победным видом заявила девушка. — Сейчас мы справим ослику чудесную обновку.

Спустя четверть часа, осёл обзавелся лиловыми чулками точь-в-точь как те, что входили в наряд Грайна Овери. Юнис критическим взглядом осмотрела свою работу.

— По-моему, неплохо получилось, — заявила довольная девушка. — А теперь дай-ка сюда свою шляпу. У маркиза — как раз такая же. На редкость дурацкий фасон.

— Между прочим, они только что вошли в моду, — вступился за свой головной убор Ансель, — вот я и приобрёл по случаю. Я же должен выглядеть как приличный человек.

— Смотри, как бы тебе не выглядеть в ней ослом, — съязвила девушка, водрузив шляпу на голову животного. С помощью лент ей удалось приладить головной убор к недоуздку так, чтобы модный предмет гардероба не упал от движений ослиной головы.

— А теперь — последний штрих, — с этими словами Юнис достала когда-то подаренный ей маркизом платок с эдельвейсами и повязала его вокруг шеи ослика. — Вот теперь готово. Получился просто вылитый маменькин жених.

— Великолепно! — восхитился Ансель. — Этот парень записной модник.

Словно польщённый всеобщим вниманием, ослик сделал несколько шагов по саду, задрал голову и разразился громким протяжным рёвом.

— Вот, что я говорила, узнаю этот голос! — воскликнула Юнис. — Определённо мы должны показать это милое создание матушке. Думаю, она повеселится.

— Ну, это уже, пожалуй, чересчур, — неуверенно начал Ансель, — я тоже люблю пошутить, но…

Договаривать смысла не было, поскольку Юнис, и не думая слушать своего друга, снова убежала в дом.

— Какая удача, — сообщила она, вернувшись через минуту, — мне сказали, что матушка как раз в оранжерее. Там-то мы и представим ей Маркиза.

— Ты с ума сошла? Собираешься тащить осла в дом? — попытался урезонить её маг.

— Я же не в гостиную его поведу, а в зимний сад, — беспечно отмахнулась девушка. — Это такое место, где нет дорогой мебели и паркета, а вот грязью и, эмм…, удобрениями там никого не удивишь.