Спи со мной. Грёзы

– Нет! – не знаю, что раздражает меня больше – ситуация, которую я не контролирую, или его невозмутимость.

Уголки чувственных губ приподнимаются, искры вокруг зрачка разгораются с новой силой.

– Девочка-джинн, ты спишь.





Глава 8




Он точно меня разыгрывает. Я всегда осознаю сны и попадаю в них через точку входа. То, о чем говорит Зейн, невозможно, но как иначе объяснить происходящее? Нежелание принимать его правоту разбивается о неоспоримый факт: джинн стоит напротив, стряхивая с шубы невидимые пылинки, и, кажется, чувствует себя вполне комфортно.

– Не веришь? Ладно, сегодня у меня хорошее настроение. Я отвечу на твой вопрос, а ты – на мой. Идет?

Не дожидаясь моего согласия, он щелкает пальцами, и изогнутая корма теряет четкие очертания, а все три палубы покрываются трещинами. Галеон, на борту которого мы стоим, трясется и начинает медленно превращаться в труху. Дубовые стены каюты и деревянные скульптуры рассыпаются на молекулы, чтобы через мгновение выстроиться в ровную кирпичную кладку. Пол под ногами трансформируется в ковер с цветочным рисунком. Кто бы сомневался… В центре окружающей нас небольшой комнаты возникает барная стойка с двумя высокими стульями, а сразу за ней – наполненные пивом холодильники и ряды бутылок с крепким алкоголем. Приглушенное музейное освещение сменяется яркой подсветкой синих и розовых неоновых ламп, в мерцании которых буквы на висящей у кассы табличке складываются в перефразированную цитату Флоренс Найтингейл: «Своим успехом я обязан тому, что никогда не пью до завтрака».

Обреченно следую к бару за Зейном. Что за невыносимый человек! Вероятно, дело в том, что он и не человек вовсе… Стоит нам сесть, как из неприметной двери откуда-то слева выходит статный мужчина в черном фраке и белой сорочке с такой же белой бабочкой и накрахмаленной манишкой. Из нижнего жилетного кармана выглядывает золотая цепочка карманных часов.

– Зейн, рад, что ты почтил наше скромное заведение своим присутствием. – Он кивком приветствует джинна и, не мигая, смотрит мне в глаза. – Будь добр, представь меня даме.

Зейн усмехается, но выполняет просьбу:

– Ли, счастлив познакомить тебя с моим старым другом – Владом III Басарабом из Валахии. Влад, это Ли Хансен – единственная женщина, которая из раза в раз говорит мне «нет».

Мог бы сказать, что я фотограф или хотя бы дочь джинна. «Женщина, которая меня отвергает» – что это вообще за характеристика? Мне хочется возмутиться, но я предусмотрительно молчу. Внутренний голос иронично добавляет: «Как и подобает даме».

– Вы, определенно, довольно умны. Стоит довериться этому донжуану, и он разобьет вам сердце. – Влад галантно касается моей руки холодными губами, и я вздрагиваю. – Приятно познакомиться.

– Взаимно, – вежливо отвечаю и бросаю косой взгляд в сторону Зейна, который посмеивается, слушая наш диалог.

Снова повернувшись к Владу, замечаю на его подбородке красное пятнышко. Проследив за моим взглядом, он достает из нагрудного кармана аккуратно сложенный носовой платок и, намочив уголок, промакивает испачканную кожу.

– Прошу прощения. Порезался, когда брился, – невозмутимо поясняет Влад и убирает платок обратно. – Что будете пить?

– Воду, – недолго думая, говорю я.

– Джин-тоник, – одновременно со мной произносит Зейн.

– Джинн, который предпочитает джин? Очередная шутка? – спрашиваю с нескрываемым сарказмом.

– Все предельно серьезно. – Ухмыляется он. – Тебе, кстати, тоже советую. Как говорил Черчилль, «джин с тоником спасли больше жизней и разумов англичан, чем все врачи империи». Тем более, сколько бы ты ни выпила, похмелья не будет.

– Какое счастье, что я не англичанка, – парирую я. – Благодарю, но сегодня я пас.

Зейн пожимает плечами, а Влад уверенно принимается делать коктейль. Его движения отточены до совершенства, и это вносит в происходящее еще больше абсурда. Персонаж, будто бы сошедший со страниц Брэма Стокера, ловко открывает сияющие в свете неона бутылки. Красиво до одурения и ровно настолько же безумно. Но я здесь не за тем, чтобы наблюдать за барменом из девятнадцатого века. Поворачиваюсь к Зейну.

– Ну так что? Почему я не осознала, что сплю, и как оказалась во сне в обход точки входа?

– «Точка входа»? Вот как ты это называешь… – Джинн поднимает бровь. – Впрочем, неважно. Помнишь мой маленький сувенир из Неаполя?

В памяти тут же вспыхивает хохочущий паяц и фокус с картой Таро.

– Допустим…

– Я дал тебе не просто аркан, а своего рода якорь, который позволяет мне чувствовать, когда ты засыпаешь. Хотел наведаться в гости, но ты меня опередила.

Зейн подмигивает, и я вспоминаю, как самонадеянно ворвалась в его сон. Знала же, что не стоит соглашаться на приглашение Олава и идти в тот ресторан… Останься я тогда в отеле, и ничего этого бы не произошло. Вот только я сама не уверена, что изменила бы прошлое, даже если бы могла.

– Дальше все просто. Я отследил момент, когда ты задремала, и перехватил до того, как ты оказалась… хм… в точке входа. Создал максимально реалистичный сон и принял облик мальчишки, к которому ты приходила прошлой ночью.

Зейн разминает шею и добавляет:

– Иншаллах, мне больше не понадобится изображать его, чтобы тебя поцеловать.

Игнорирую заигрывания джинна, делаю несколько больших глотков воды и недоверчиво уточняю:

– Погоди, но ты ведь мог проникнуть в мой сон и без карты?

– Безусловно. – Попробовав коктейль, он удовлетворенно кивает нашему странному бармену, а затем продолжает. – Однако поймать человека, когда он погружается в дрему, но еще не спит, довольно трудно. К тому же мне хотелось впечатлить тебя.


– Пожалуй, это у тебя получилось на все сто, – признаю я. – Кстати, в чем был секрет того фокуса?

Зейн кладет льдинку на язык, и она мгновенно тает, превращаясь в воду.

– А с чего ты взяла, что это был фокус? – Он улыбается, облизнув губы. – Вспомни, когда ты спросила, нужно ли показывать карту, я сказал, что это в любом случае не повлияет на магию, но никто не обратил внимания на мои слова. Люди отвыкли от чудес. Им намного проще поверить в то, что истинное волшебство – не более чем запланированная часть бульварного шоу. Преврати Иисус воду в вино у них на глазах, они бы нашли объяснение и этому.

Он делает едва уловимое движение пальцем и вода, которую я пью в эту секунду, становится вином.

– Боже. – Чуть не поперхнувшись, отставляю стакан. – Мне показалось, или ты только что сравнил себя с Иисусом?

– Ну что ты, я не претендую на славу пророка Исы12. Всего лишь безобидная шутка. – Смеется Зейн, но неожиданно его лицо становится серьезным. – Теперь мой вопрос. Когда ты успела перейти дорогу джинну?

– Ты о чем? – Хмурю лоб, силясь понять, кого он имеет в виду. – До встречи с тобой я и не догадывалась о том, что джинны существуют.

Зейн наблюдает за моей реакцией, пытаясь понять, не притворяюсь ли я. Похоже, мое недоумение выглядит убедительнее любых слов, потому что он снисходит до объяснений:

– Показывая тебе, как ставить и держать барьеры в сознании, я провалился чуть глубже, чем планировал, и случайно узнал про твое свидание. Именно поэтому ты так легко поверила в мою иллюзию. Помимо этого я ощутил твой страх и увидел человека, которого ты боишься. Но знаешь, что именно в этой истории напрягло меня больше всего?

Он вкрадчиво смотрит на меня, и я отрицательно качаю головой.

– То, что он следил за тобой во сне.

– Что? – Вырывается у меня. В горле пересыхает.

– Не было на дороге никакого енота. Он просто не мог взяться из ниоткуда во сне, который создавал я! – Зейн допивает коктейль, и Влад ставит перед ним второй. – Когда мы проезжали заправку, этот тип стоял там и сверлил машину взглядом. Разумеется, он пропал, стоило мне подойти.

Стараюсь переварить услышанное, но получается с трудом. Незнакомец – джинн? Если это правда, то понятно, почему он не постарел за последние двадцать лет. Да и камеры наблюдения в клубе… Вероятно он, как и Зейн, владеет магией. Возможно, у него был конфликт с отцом… Голова идет кругом.

«Я вижу девушек, гуляющих в летних платьях, я должен отвернуться, пока не рассеется моя тьма…»

Голос Джаггера доносится издалека, но с каждой секундой становится громче.

– Rolling Stones? У вас отличный вкус в музыке, хотя лично я предпочитаю Баха…

Ритмы рока приглушают слова Влада. «Я вижу поток машин и все они черные. Цветы и моя любовь никогда не вернутся ко мне…»

Приближаюсь к границе сна и реальности. Зейн не пытается меня удержать и прощается одними губами: «До скорой встречи, девочка-джинн, веди себя хорошо».

Влад кланяется мне, приложив ладонь к груди, и произносит:

– Возвращайтесь, мы работаем вечность. Без перерывов. До последнего клиента…

Подняв голову, он широко улыбается, обнажая два длинных острых клыка, и я просыпаюсь.

***

Меня будит звонок Яна. Музыкант извиняется и предупреждает, что задержится на час. Закончив разговор, в прострации смотрю на монитор. На случайно сделанном Яном снимке можно разглядеть даже линии моей ладони. Сомнительное утешение, но уснула я уже после того, как обработала фотографии… Примерно в тот момент, когда задумалась о том, кто из двух мужчин нравится мне больше. Закусываю губу.

Громко мяукнув, Тыква запрыгивает ко мне на колени. В зеленых глазах читается осуждение, и я досадливо отмахиваюсь от кошки:

– Да знаю я! Стоило догадаться, что это сон, когда мы обнаружили десятки открытых после полуночи магазинов и ресторанов. – У меня вырывается нервный смешок. – В стране, где большинство супермаркетов закрывается в семь вечера – это никак не могло быть правдой.

Впрочем, надо было обратить внимание и на другие мелочи: спорткар, который сразу вызвал подозрения, упоминание арабики на заправке, сумасшедшая идея незаконного проникновения в музей… Но кто мог предположить, что Зейн обладает такими способностями?

Тыква еще раз мяукает – то ли соглашается со мной, то ли просит насыпать в миску еды.

– Пойдем, девочка.

Проходя по коридору, мельком кидаю взгляд на свое отражение и через несколько шагов останавливаюсь. Возвращаюсь. Придирчиво осматриваю себя. Вроде ничего не изменилось, но что-то не так. Внезапно я понимаю, что именно.

– Мерзавец…

Ахаю, трогая шею, на которой красуется засос – более чем реальный. Либо я по-прежнему сплю, либо Зейн каким-то образом перенес след от поцелуя в настоящую жизнь. Неужели это еще одно преимущество, которым обладают джинны? Судорожно перебираю в голове рекомендованные способы осознать себя во сне. Поднимаю к лицу ладони – ничего не происходит. Перевожу взгляд на настенные часы – все как всегда. Изо всех сил щипаю себя за руку и, ругнувшись, морщусь от резкой боли. Безуспешно пытаюсь стереть засос, но мне быстро приходится смириться с тем, что это невозможно. Джинн очень постарался испортить мне свидание. И что теперь? Отменять его? Переносить встречу? Тыква нетерпеливо мяукает на кухне, и я решительно говорю в пустоту, пусть Зейн и не слышит:

– Ну уж нет, я не доставлю тебе такого удовольствия.

Покормив кошку, вытаскиваю из сумки с камерой злополучную карту Таро, которая лежала там все это время. И что с ней делать? Порвать? Сжечь? Выкинуть? Отправить обратно почтой? Инструкции, как без последствий избавиться от навязчивого джинна, у меня нет, поэтому я решаю вернуться к проблеме позднее и устраиваю ревизию шкафа.

Единственная вещь с высоким горлом – черное трикотажное платье. Впервые задумываюсь о том, что вся моя одежда выглядит так, словно я живу в состоянии постоянного траура: ни одного яркого пятна, ни одного цвета, кроме черного и белого. Надев платье, заплетаю волосы в косу и разглядываю свое отражение. Молодая очаровательная вдова собирается на променад. Великолепно.

Негромкий стук нарушает тишину в комнате. Сначала мне кажется, что кошка запрыгнула на стол и уронила солнечные очки, но стук раздается снова. Прислушиваюсь. Удар камешка о стекло? Когда он повторяется, подхожу к окну и осторожно смотрю вниз. С высоты второго этажа хорошо видно усатого мужчину в шляпе. Он уже замахивается, чтобы запустить новый камешек, но я успеваю открыть окно раньше.

– Еще раз попытаешься разбить стекла в моей квартире – и я звоню в полицию.