Созданная из тени
Часть 51 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Отведите Королеву в ее покои! – приказывает он воинам. – Заприте двери. И убедитесь, что она не сможет выбраться. За ее побег вы заплатите собственными руками и ногами.
Угрожая воинам, Кассиан запугивает меня.
Глава 44
– Да что он о себе возомнил?
Воины не отвечают. Они молча ведут меня по коридорам, мимо старинного оружия, раскрашенных щитов и кованых клинков. На висящих между ними гобеленах изображены сражения, благородные лошади, верхом на которых сидят герои, чьи лица скрывают маски.
Странная мы процессия. Я, кипящая гневом и шипящая ругательства, и воины, безмолвные, словно монахи. Слуги, низко опустив головы, обгоняют нас. Наверное, им срочно нужно подготовить для меня покои. Я незаметно ищу глазами Грейс, но ее нигде нет. Все эти месяцы я надеялась, что с ней все хорошо. Вдруг после нашего побега кто-то выяснил, что Грейс нам помогала? Не знаю, что тогда буду делать…
Мрак, который я умышленно выпустила из пропасти внутри, жаждет стереть дворец с лица Земли и сбросить его остатки в разверзнувшуюся бездну, глубокую, как Бездонное Ущелье. Такой ненависти я еще не испытывала, она меня пугает, потому что ее нелегко контролировать. Надо быть очень осторожной.
Мы поднимаемся по лестнице. Настенные украшения с гобеленами здесь гораздо изящнее. Вместо оружия – картины и полотна, рассказывающие многовековую историю Лиаскай. На картине в рамке я узнаю дворец Опалового города, архитектурное чудо, созданное из будто невесомого стекла и камня с прожилками, которые мерцают всевозможными цветами: золотым, зеленым, бордовым.
Меня привели к искусно расписанным двойным дверям, за которыми располагаются покои. Двери открываются, и я вдруг осознаю, что они мне напоминают. Когда они распахнуты, то похожи на Тиару Стелларис. Теперь мне ясно – это не камера, а та самая комната, в которой до меня жили сотни, а может, тысячи королев.
С содроганием я осматриваюсь по сторонам, и во рту у меня пересыхает. Это настоящий салон. Мои тяжелые сапоги вязнут в ворсе темно-синих ковров. Слева от меня шкафы с книгами, под окном – изящный диван, два кресла с ножками в форме лап львов и отполированный до блеска столик. Справа располагается круглый стол, вокруг него шесть стульев, обитых бархатом. Рядом стоит секретер: здесь чернильницы разных цветов, перья каких угодно размеров, бумага, восковые свечи и печати. В этом рабочем кабинете есть еще одна дверь – наверное, она ведет в личные покои. Какая-то служанка открывает ее, однако воины не собираются идти дальше.
– Ваше Величество, – произносит один из них. Из-за маски его голос звучит приглушенно.
«Вот это да! – думаю я, бросая на него ледяной взгляд. – Значит, мы умеем говорить?»
Знаю, я несправедлива к воину. Он вынужден исполнять приказы Кассиана. Мне совсем несложно увидеть за маской человека, ведь Натаниель тоже ее носил.
– Простите, Ваше Величество, не сочтите за оскорбление, но нам нужно вас обыскать.
Я знала, что так будет, поэтому подготовилась. Почти все мои вещи, в том числе и городские свидетельства, забрали вместе с шубой. Но при себе у меня есть три стратегически важных предмета. Я на мгновение обхватываю себя за плечи. Со стороны можно подумать, будто этот жест полон страха, который мне внушают воины, и чувствуется, что их моя реакция очень удручает. На самом деле я достаю круглый предмет из потайного кармашка, вшитого под левый рукав, и прячу его в кулаке.
– Делайте, что должны, – выдавливаю из себя я.
Какой-то воин обыскивает меня. Я дрожу, потому что он тщательно ощупывает мое тело через грубую одежду из льна и шерсти. Нож нашли. Жалко, но что поделать.
– Неужели вы не боитесь ее мести? – вырывается у меня. Воин едва не нащупал опаловую подвеску, которую я спрятала в лифчике.
– Возможно, Лиаскай нас накажет, – отвечает другой воин. – Король же сделает это несомненно.
– Он больше не Король.
– Ваше Величество, он может назваться правителем Неба, Земли, Ночи и Утра, владыкой Лиаскай, и мы будем вынуждены ему поверить.
Воин, который меня обыскивает, тихо сообщает:
– Я закончил. Служанка принесет вам одежду. В своих покоях вы сможете переодеться.
– Спасибо, – цежу я. Воин ведь не хотел меня обидеть.
На подгибающихся ногах иду в личные покои, где меня ждет пожилая горничная. Не считая покрасневших глаз и вен, которые синеют под кожей, ее лицо кажется совсем бесцветным.
– Наверное, ты знаешь, – шепчу я, когда она закрывает дверь, – мне не нравится, что прислуга молчит. Разговаривай со мной, если тебе не сложно.
Горничная никак не реагирует. Она суетится вокруг меня, расстегивает пуговицы, развязывает шнуровку на моей одежде. Так, надо сосредоточиться. Я неуклюже стаскиваю сапоги – от них на светлом ковре остались грязные пятна, – затем стягиваю штаны. Споткнувшись об одежду, я заваливаюсь в сторону, позволяю горничной подхватить себя. Теперь руки у меня свободны, а Церцерис находится в кармане платья горничной. Я достану его с помощью другого трюка, когда она даст мне чистую одежду.
– Прошу прощения, – лепечу я.
Однако горничная стоически выполняет свою работу и снимает с меня рубашку и лифчик. Я ищу взглядом одежду, халат или хотя бы носовой платок и, ничего не найдя, скрещиваю руки на груди. Тут горничная замечает опаловую подвеску и смотрит на нее так, словно это что-то омерзительное, а не удивительно прекрасное.
– Не выдавай меня, – тихо прошу я. – Здесь думают, что этот камень приносит несчастья, но в моем мире он символизирует удачу.
Невольно вздрагиваю: эта ложь дается мне нелегко, однако честность я себе позволить не могу.
– Он достался мне в наследство от мамы, – объясняю я.
Опустив глаза, служанка провожает меня к дверям, за которыми оказывается потрясающий водопад – я уже видела такие во дворце. Однако этот гораздо больше, он прозрачный и не такой шумный. Дорожка из белого мрамора сужается и переходит в лестницу, ведущую прямо в огромный бассейн. Через окно на потолке в комнату проникает свет, и вода переливается всевозможными оттенками бирюзы. Водопад не обрушивается в бассейн с грохотом, а струится. Он похож на легкую шелковую завесу, колышущуюся на ветру. Водопад впадает в спокойное озеро: в середине вода кажется чуть темнее. Из нее словно убрали всю жесткость. Только теперь я понимаю, как велик этот бассейн и что питают его несколько таких струящихся водопадов: одни широкие, метр высотой, а другие совсем узенькие, как ручейки. На краю бассейна – растения с бледными цветами, огромными, словно спутниковые антенны. Наверное, именно они источают этот нежный аромат. Я еще не вошла в воду, но по клубам пара понимаю, что она горячая.
Проклятье. Мне ведь не хочется здесь находиться. Вместо бессмысленного плескания в ванне лучше бы занялась чем-то полезным. Надо осмотреть дворец, открыть все запертые двери, придумать, как достать кровь Кассиана. Но я очень замерзла и не могу винить себя за то, что, ступив в горячую воду, расслабляюсь всем телом. После недолгой внутренней перепалки я со вздохом погружаюсь в воду целиком. Скоро мне покажется это очень мерзким, а пока надо набраться сил.
Бассейн такой большой и глубокий, что я с трудом доныриваю до дна. Здесь очень хорошо, и все мои страхи сменяются спокойствием. Лишь в пропасти, разверзнувшейся внутри, тлеет темное пламя. Воздуха не хватает, и я всплываю. Лежу на спине, устремив взгляд в потолок, где сквозь запотевшие окна проглядывает ослепительно-голубое зимнее небо. Лиам тоже его видит. Он на свободе, вряд ли его уже успели заточить в Лунной яме. Когда его поймают? Через несколько дней? А как? Сколько он просидит в заключении, прежде чем найдет способ сбежать? Да, он обязательно что-нибудь придумает: сердце у меня больно сжимается от одной только смутной мысли, что это может быть не так.
«Вот бы Лиам был рядом, вместе со мной!» – думаю я, а в следующую секунду смеюсь над этими глупыми мечтами. Я купаюсь в воде из Лирии. Лиам предпочел бы оказаться в любом уголке мира, но только не здесь.
И с этим я ничего не могу поделать.
Глава 45
Вот уже несколько дней Кассиан треплет мне нервы. Я маринуюсь в этих покоях и еще ни разу не выходила наружу. Королевские воины постоянно дежурят у дверей в комнату, и один из них сообщает, мол, Кассиан в большой спешке куда-то уехал. Я теряю терпение, однако у меня появилось время все обдумать. Готова поспорить, что эта спонтанная поездка связана с моим возвращением.
Каждый час, проведенный в заточении, укрепляет мое желание отомстить, будто пропасть у меня в душе становится все глубже, совсем бездонной.
Моя опочивальня огромна, однако темно-синие стены с серебряной каймой угнетают меня. Такое чувство, словно они вот-вот сомкнутся. Возможно, картины в серебряных рамах принадлежали сестре. Однако меня интересуют не пестрые птицы и благородные лошади. Под холстом одной из картин, которую я аккуратно вытащила из рамы, нашлось идеальное место, где можно спрятать Церцерис. Конечно, сестра когда-то лежала на этом ложе с балдахином, но от нее ничего не осталось. Я не чувствую, что рядом есть кто-то, способный помочь мне справиться с кошмарами Лиама.
Ощущение подавленности не покидает меня ни на минуту. Вместе с Лиаскай мы пытаемся выяснить, что происходит. Только взглянув на покои глазами Лиаскай, я обнаруживаю скрытую в стенах искорку и со смесью восхищения и гадливости понимаю, что нашла защитное заклинание, которое не позволяет использовать в покоях магию. Древнее заклинание кажется безобидным и мирным, однако я прекрасно помню жесткий удар, который почувствовала, когда впервые попыталась перенестись из заколдованной комнаты. И вдруг меня осеняет. Вот что имел в виду Камаил, когда сказал, мол, я сама пойму, как использовать опаловую подвеску.
Дрожащими руками открываю опал. Поначалу я вообще сомневаюсь, что у меня получится, однако все оказывается легко. В опале появляется трещина, и сквозь нее виднеется серебристая, похожая на ртуть капелька, которая закручивается в крохотный вихрь. И что теперь?..
Будь здесь какая-то хитрость, требующая особого внимания, близнецы бы меня предупредили. И я просто брызгаю этой серебристой жидкостью на стены.
Я ожидала, что в чарах появится брешь, отверстие, которое позволит использовать магию. Вместо этого заклятие вдруг вспыхнуло на всех стенах, на полу и потолке. Оно похоже на светящийся мицелий. Он сияет золотым, все ярче и ярче, от серебристой капли по его сетке, словно кровь по венам, бегут искры. Мгновение – и все золотое как смывает. На секунду магия нерешительно зависает в воздухе, а затем растворяется. Ощущение подавленности исчезло.
Я вздыхаю с облегчением, но в следующий миг испуганно вздрагиваю – кто-то стучит в дверь. Поспешно прячу сломанный опал под подушку.
Вдруг за дверью окажется тот, кто заметит, что наложенные на комнату чары разрушены? Нет, это просто швея, та самая, которая шила мне платье на коронацию. Войдя в покои, она сердечно приветствует меня и снимает мерки для нового гардероба.
– Вы можете сшить платье, напоминающее зарю? – интересуюсь я. – Розового цвета, который плавно переходит в оранжевый?
– С волосами не будет сочетаться, Ваше Величество, – отвечает швея, пропуская сквозь пальцы прядь моих волос, будто это может изменить их неподходящий цвет. Однако мы обе знаем, почему швея колеблется.
– Не нужно, чтобы это смотрелось красиво, – замечаю я. – Утро не всегда бывает прекрасным.
Швея вздрагивает. Королева должна следовать ритуалам, а носить цвета, принадлежащие Лиаскай, – настоящее кощунство.
– Лиаскай не против, – уверяю я швею.
Кассиан будет в бешенстве. Но мне как раз нужно, чтобы он потерял самообладание, когда придет время.
Швея работает, а я мыслями возвращаюсь к Лиаму. Свершилось? Его схватили? Все прошло гладко? Интересно, где его братья? А Натаниель с Алис, они в порядке? И… Я ожесточенно потираю виски. Если бы могла – выцарапала бы из головы все тревоги.
Днем я отвечаю на письма главных министров и герцогов других стран. Понятия не имею, как решать политические конфликты, в дипломатии я не сильна. И все же неплохо сообщить им лично и как можно увереннее – Королева вернулась. Может, эта информация поможет урегулировать тлеющие конфликты, а если нет, то я намекну, что мы с Лиаскай сохраним мир на всем Западном континенте. На самом деле я не представляю, как действовать в случае реальной опасности. Нельзя, чтобы о моей неосведомленности кто-нибудь догадался. Мне не хватает информации, поэтому я уверенно требую, чтобы стражники привели придворную советницу.
Арманда не заставила себя ждать. Она приседает в глубоком книксене.
– Арманда, прошу, – закатываю глаза я. – И ты туда же!
– Таков этикет, Ваше Величество, – отвечает Арманда со вздохом. Она в покоях всего секунд пятнадцать, а я успела нарушить столько правил.
Прошу горничную оставить нас наедине, и та подчиняется. В медово-карих глазах Арманды под седыми бровями вспыхивают искорки веселья. Она порывисто и крепко обнимает меня.
– А я-то ждала, что вы явитесь ко дворцу с армией, – шепчет Арманда. – Но самое главное, что вы вернулись. У Лиама с Алис все хорошо?
Из-за этих слов я чувствую растущую уверенность, потому что всегда подозревала, что Арманда была той самой приятельницей, которая помогла Лиаму сбежать из дворца. Я впервые смотрю ей в лицо без былого недоверия, и мне все становится ясно.
Я тихо поясняю, тщательно подбирая каждое слово:
– Мою армию сейчас собирает Натаниель Бэджет.
Арманда невольно отступает, пытаясь ухватиться изувеченной рукой за спинку стула, словно это поможет ей удержаться на ногах. Она быстро овладевает собой, однако я увидела достаточно и больше не сомневаюсь.
– Он твой сын, да? Младший ребенок, которого ты не смогла отправить в безопасное место.
– Ты видела их? – тихо спрашивает Арманда.
– Я видела Серафину и Камаила. Они в порядке.
Угрожая воинам, Кассиан запугивает меня.
Глава 44
– Да что он о себе возомнил?
Воины не отвечают. Они молча ведут меня по коридорам, мимо старинного оружия, раскрашенных щитов и кованых клинков. На висящих между ними гобеленах изображены сражения, благородные лошади, верхом на которых сидят герои, чьи лица скрывают маски.
Странная мы процессия. Я, кипящая гневом и шипящая ругательства, и воины, безмолвные, словно монахи. Слуги, низко опустив головы, обгоняют нас. Наверное, им срочно нужно подготовить для меня покои. Я незаметно ищу глазами Грейс, но ее нигде нет. Все эти месяцы я надеялась, что с ней все хорошо. Вдруг после нашего побега кто-то выяснил, что Грейс нам помогала? Не знаю, что тогда буду делать…
Мрак, который я умышленно выпустила из пропасти внутри, жаждет стереть дворец с лица Земли и сбросить его остатки в разверзнувшуюся бездну, глубокую, как Бездонное Ущелье. Такой ненависти я еще не испытывала, она меня пугает, потому что ее нелегко контролировать. Надо быть очень осторожной.
Мы поднимаемся по лестнице. Настенные украшения с гобеленами здесь гораздо изящнее. Вместо оружия – картины и полотна, рассказывающие многовековую историю Лиаскай. На картине в рамке я узнаю дворец Опалового города, архитектурное чудо, созданное из будто невесомого стекла и камня с прожилками, которые мерцают всевозможными цветами: золотым, зеленым, бордовым.
Меня привели к искусно расписанным двойным дверям, за которыми располагаются покои. Двери открываются, и я вдруг осознаю, что они мне напоминают. Когда они распахнуты, то похожи на Тиару Стелларис. Теперь мне ясно – это не камера, а та самая комната, в которой до меня жили сотни, а может, тысячи королев.
С содроганием я осматриваюсь по сторонам, и во рту у меня пересыхает. Это настоящий салон. Мои тяжелые сапоги вязнут в ворсе темно-синих ковров. Слева от меня шкафы с книгами, под окном – изящный диван, два кресла с ножками в форме лап львов и отполированный до блеска столик. Справа располагается круглый стол, вокруг него шесть стульев, обитых бархатом. Рядом стоит секретер: здесь чернильницы разных цветов, перья каких угодно размеров, бумага, восковые свечи и печати. В этом рабочем кабинете есть еще одна дверь – наверное, она ведет в личные покои. Какая-то служанка открывает ее, однако воины не собираются идти дальше.
– Ваше Величество, – произносит один из них. Из-за маски его голос звучит приглушенно.
«Вот это да! – думаю я, бросая на него ледяной взгляд. – Значит, мы умеем говорить?»
Знаю, я несправедлива к воину. Он вынужден исполнять приказы Кассиана. Мне совсем несложно увидеть за маской человека, ведь Натаниель тоже ее носил.
– Простите, Ваше Величество, не сочтите за оскорбление, но нам нужно вас обыскать.
Я знала, что так будет, поэтому подготовилась. Почти все мои вещи, в том числе и городские свидетельства, забрали вместе с шубой. Но при себе у меня есть три стратегически важных предмета. Я на мгновение обхватываю себя за плечи. Со стороны можно подумать, будто этот жест полон страха, который мне внушают воины, и чувствуется, что их моя реакция очень удручает. На самом деле я достаю круглый предмет из потайного кармашка, вшитого под левый рукав, и прячу его в кулаке.
– Делайте, что должны, – выдавливаю из себя я.
Какой-то воин обыскивает меня. Я дрожу, потому что он тщательно ощупывает мое тело через грубую одежду из льна и шерсти. Нож нашли. Жалко, но что поделать.
– Неужели вы не боитесь ее мести? – вырывается у меня. Воин едва не нащупал опаловую подвеску, которую я спрятала в лифчике.
– Возможно, Лиаскай нас накажет, – отвечает другой воин. – Король же сделает это несомненно.
– Он больше не Король.
– Ваше Величество, он может назваться правителем Неба, Земли, Ночи и Утра, владыкой Лиаскай, и мы будем вынуждены ему поверить.
Воин, который меня обыскивает, тихо сообщает:
– Я закончил. Служанка принесет вам одежду. В своих покоях вы сможете переодеться.
– Спасибо, – цежу я. Воин ведь не хотел меня обидеть.
На подгибающихся ногах иду в личные покои, где меня ждет пожилая горничная. Не считая покрасневших глаз и вен, которые синеют под кожей, ее лицо кажется совсем бесцветным.
– Наверное, ты знаешь, – шепчу я, когда она закрывает дверь, – мне не нравится, что прислуга молчит. Разговаривай со мной, если тебе не сложно.
Горничная никак не реагирует. Она суетится вокруг меня, расстегивает пуговицы, развязывает шнуровку на моей одежде. Так, надо сосредоточиться. Я неуклюже стаскиваю сапоги – от них на светлом ковре остались грязные пятна, – затем стягиваю штаны. Споткнувшись об одежду, я заваливаюсь в сторону, позволяю горничной подхватить себя. Теперь руки у меня свободны, а Церцерис находится в кармане платья горничной. Я достану его с помощью другого трюка, когда она даст мне чистую одежду.
– Прошу прощения, – лепечу я.
Однако горничная стоически выполняет свою работу и снимает с меня рубашку и лифчик. Я ищу взглядом одежду, халат или хотя бы носовой платок и, ничего не найдя, скрещиваю руки на груди. Тут горничная замечает опаловую подвеску и смотрит на нее так, словно это что-то омерзительное, а не удивительно прекрасное.
– Не выдавай меня, – тихо прошу я. – Здесь думают, что этот камень приносит несчастья, но в моем мире он символизирует удачу.
Невольно вздрагиваю: эта ложь дается мне нелегко, однако честность я себе позволить не могу.
– Он достался мне в наследство от мамы, – объясняю я.
Опустив глаза, служанка провожает меня к дверям, за которыми оказывается потрясающий водопад – я уже видела такие во дворце. Однако этот гораздо больше, он прозрачный и не такой шумный. Дорожка из белого мрамора сужается и переходит в лестницу, ведущую прямо в огромный бассейн. Через окно на потолке в комнату проникает свет, и вода переливается всевозможными оттенками бирюзы. Водопад не обрушивается в бассейн с грохотом, а струится. Он похож на легкую шелковую завесу, колышущуюся на ветру. Водопад впадает в спокойное озеро: в середине вода кажется чуть темнее. Из нее словно убрали всю жесткость. Только теперь я понимаю, как велик этот бассейн и что питают его несколько таких струящихся водопадов: одни широкие, метр высотой, а другие совсем узенькие, как ручейки. На краю бассейна – растения с бледными цветами, огромными, словно спутниковые антенны. Наверное, именно они источают этот нежный аромат. Я еще не вошла в воду, но по клубам пара понимаю, что она горячая.
Проклятье. Мне ведь не хочется здесь находиться. Вместо бессмысленного плескания в ванне лучше бы занялась чем-то полезным. Надо осмотреть дворец, открыть все запертые двери, придумать, как достать кровь Кассиана. Но я очень замерзла и не могу винить себя за то, что, ступив в горячую воду, расслабляюсь всем телом. После недолгой внутренней перепалки я со вздохом погружаюсь в воду целиком. Скоро мне покажется это очень мерзким, а пока надо набраться сил.
Бассейн такой большой и глубокий, что я с трудом доныриваю до дна. Здесь очень хорошо, и все мои страхи сменяются спокойствием. Лишь в пропасти, разверзнувшейся внутри, тлеет темное пламя. Воздуха не хватает, и я всплываю. Лежу на спине, устремив взгляд в потолок, где сквозь запотевшие окна проглядывает ослепительно-голубое зимнее небо. Лиам тоже его видит. Он на свободе, вряд ли его уже успели заточить в Лунной яме. Когда его поймают? Через несколько дней? А как? Сколько он просидит в заключении, прежде чем найдет способ сбежать? Да, он обязательно что-нибудь придумает: сердце у меня больно сжимается от одной только смутной мысли, что это может быть не так.
«Вот бы Лиам был рядом, вместе со мной!» – думаю я, а в следующую секунду смеюсь над этими глупыми мечтами. Я купаюсь в воде из Лирии. Лиам предпочел бы оказаться в любом уголке мира, но только не здесь.
И с этим я ничего не могу поделать.
Глава 45
Вот уже несколько дней Кассиан треплет мне нервы. Я маринуюсь в этих покоях и еще ни разу не выходила наружу. Королевские воины постоянно дежурят у дверей в комнату, и один из них сообщает, мол, Кассиан в большой спешке куда-то уехал. Я теряю терпение, однако у меня появилось время все обдумать. Готова поспорить, что эта спонтанная поездка связана с моим возвращением.
Каждый час, проведенный в заточении, укрепляет мое желание отомстить, будто пропасть у меня в душе становится все глубже, совсем бездонной.
Моя опочивальня огромна, однако темно-синие стены с серебряной каймой угнетают меня. Такое чувство, словно они вот-вот сомкнутся. Возможно, картины в серебряных рамах принадлежали сестре. Однако меня интересуют не пестрые птицы и благородные лошади. Под холстом одной из картин, которую я аккуратно вытащила из рамы, нашлось идеальное место, где можно спрятать Церцерис. Конечно, сестра когда-то лежала на этом ложе с балдахином, но от нее ничего не осталось. Я не чувствую, что рядом есть кто-то, способный помочь мне справиться с кошмарами Лиама.
Ощущение подавленности не покидает меня ни на минуту. Вместе с Лиаскай мы пытаемся выяснить, что происходит. Только взглянув на покои глазами Лиаскай, я обнаруживаю скрытую в стенах искорку и со смесью восхищения и гадливости понимаю, что нашла защитное заклинание, которое не позволяет использовать в покоях магию. Древнее заклинание кажется безобидным и мирным, однако я прекрасно помню жесткий удар, который почувствовала, когда впервые попыталась перенестись из заколдованной комнаты. И вдруг меня осеняет. Вот что имел в виду Камаил, когда сказал, мол, я сама пойму, как использовать опаловую подвеску.
Дрожащими руками открываю опал. Поначалу я вообще сомневаюсь, что у меня получится, однако все оказывается легко. В опале появляется трещина, и сквозь нее виднеется серебристая, похожая на ртуть капелька, которая закручивается в крохотный вихрь. И что теперь?..
Будь здесь какая-то хитрость, требующая особого внимания, близнецы бы меня предупредили. И я просто брызгаю этой серебристой жидкостью на стены.
Я ожидала, что в чарах появится брешь, отверстие, которое позволит использовать магию. Вместо этого заклятие вдруг вспыхнуло на всех стенах, на полу и потолке. Оно похоже на светящийся мицелий. Он сияет золотым, все ярче и ярче, от серебристой капли по его сетке, словно кровь по венам, бегут искры. Мгновение – и все золотое как смывает. На секунду магия нерешительно зависает в воздухе, а затем растворяется. Ощущение подавленности исчезло.
Я вздыхаю с облегчением, но в следующий миг испуганно вздрагиваю – кто-то стучит в дверь. Поспешно прячу сломанный опал под подушку.
Вдруг за дверью окажется тот, кто заметит, что наложенные на комнату чары разрушены? Нет, это просто швея, та самая, которая шила мне платье на коронацию. Войдя в покои, она сердечно приветствует меня и снимает мерки для нового гардероба.
– Вы можете сшить платье, напоминающее зарю? – интересуюсь я. – Розового цвета, который плавно переходит в оранжевый?
– С волосами не будет сочетаться, Ваше Величество, – отвечает швея, пропуская сквозь пальцы прядь моих волос, будто это может изменить их неподходящий цвет. Однако мы обе знаем, почему швея колеблется.
– Не нужно, чтобы это смотрелось красиво, – замечаю я. – Утро не всегда бывает прекрасным.
Швея вздрагивает. Королева должна следовать ритуалам, а носить цвета, принадлежащие Лиаскай, – настоящее кощунство.
– Лиаскай не против, – уверяю я швею.
Кассиан будет в бешенстве. Но мне как раз нужно, чтобы он потерял самообладание, когда придет время.
Швея работает, а я мыслями возвращаюсь к Лиаму. Свершилось? Его схватили? Все прошло гладко? Интересно, где его братья? А Натаниель с Алис, они в порядке? И… Я ожесточенно потираю виски. Если бы могла – выцарапала бы из головы все тревоги.
Днем я отвечаю на письма главных министров и герцогов других стран. Понятия не имею, как решать политические конфликты, в дипломатии я не сильна. И все же неплохо сообщить им лично и как можно увереннее – Королева вернулась. Может, эта информация поможет урегулировать тлеющие конфликты, а если нет, то я намекну, что мы с Лиаскай сохраним мир на всем Западном континенте. На самом деле я не представляю, как действовать в случае реальной опасности. Нельзя, чтобы о моей неосведомленности кто-нибудь догадался. Мне не хватает информации, поэтому я уверенно требую, чтобы стражники привели придворную советницу.
Арманда не заставила себя ждать. Она приседает в глубоком книксене.
– Арманда, прошу, – закатываю глаза я. – И ты туда же!
– Таков этикет, Ваше Величество, – отвечает Арманда со вздохом. Она в покоях всего секунд пятнадцать, а я успела нарушить столько правил.
Прошу горничную оставить нас наедине, и та подчиняется. В медово-карих глазах Арманды под седыми бровями вспыхивают искорки веселья. Она порывисто и крепко обнимает меня.
– А я-то ждала, что вы явитесь ко дворцу с армией, – шепчет Арманда. – Но самое главное, что вы вернулись. У Лиама с Алис все хорошо?
Из-за этих слов я чувствую растущую уверенность, потому что всегда подозревала, что Арманда была той самой приятельницей, которая помогла Лиаму сбежать из дворца. Я впервые смотрю ей в лицо без былого недоверия, и мне все становится ясно.
Я тихо поясняю, тщательно подбирая каждое слово:
– Мою армию сейчас собирает Натаниель Бэджет.
Арманда невольно отступает, пытаясь ухватиться изувеченной рукой за спинку стула, словно это поможет ей удержаться на ногах. Она быстро овладевает собой, однако я увидела достаточно и больше не сомневаюсь.
– Он твой сын, да? Младший ребенок, которого ты не смогла отправить в безопасное место.
– Ты видела их? – тихо спрашивает Арманда.
– Я видела Серафину и Камаила. Они в порядке.