Созданная из тени
Часть 49 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А ночью, – с улыбкой в голосе продолжает Лиам, – двери камер открывают и заключенных выводят вниз на площадку. Луна серебрится в небе, а упавшая спутница отвечает ей, мерцая с земли.
Понимаю, к чему клонит Лиам. С помощью лунного света он сможет ткать иллюзии и прятать винкулас. А еще он устроит побег, если повезет и появятся хорошие идеи. Остановившись, я снимаю перчатку и провожу пальцами по его шее прямо к волосам.
– Я как-то раз обозвала тебя психом.
– До сих пор задаюсь вопросом, что это значит.
– Что ты безумец.
Лиам усмехается:
– Бывают и похуже.
– Нет! Ты просто король безумцев! Не смей даже думать об этом всерьез!
– Майлин, они держат там моих братьев. Мне вот не по душе задуманное тобой, но ты все равно сделаешь, как решила. Потому что должна. Может, мы с тобой оба безумцы.
– Боюсь, это близко к правде.
Но мне-то терять нечего. А Лиам может потерять все.
– Вдруг мир тоже сойдет с ума, – продолжает Лиам. – И кто тогда будет нужен, если не безумцы?
Глава 42
Это последний вечер, который мы с Натаниелем, Алис и Лиамом проводим вместе. Из нашего лагеря прекрасно видно сверкающую крышу Рубинового дворца. Как это ужасное место может выглядеть таким мирным и прекрасным? Рано утром Лиам отправится на запад, Натаниель с Алис поскачут дальше на юг, в Бельдар, на поиски людей, которые согласятся нас поддержать. А я поеду в Рубию – вести игру с тем, кто называет себя Королем. На этот раз двери дворца быстро распахнутся передо мной. Хотя не факт.
– Майлин?
Алис вдруг появляется у меня за спиной, и я испуганно вздрагиваю. Натаниель с Лиамом ставят палатки и очень шумят, поэтому я не расслышала ее шагов.
– Найдется минутка? – спрашивает она.
С усилием оторвав взгляд от пылающей алым крыши дворца, я иду за Алис неглубоко в лес. Здесь почти не слышно, как Натаниель с Лиамом дружески переругиваются. Они неплохо ладят друг с другом, и мне хочется верить, что так будет и дальше.
– Натаниель сказал, что Эмма набросилась на тебя с упреками, – начинает Алис. Ее лицо призрачно белеет в темноте. – Мне нужно сообщить тебе то, что я предпочла бы сохранить в тайне.
Сердце у меня бьется быстрее.
– Ты не предавала деревню, – шепчет Алис.
Удивительно, но от ее слов мне ни капельки не легче.
– Люди Кристины сообщили мне, кто это сделал. Поэтому я знала о нападении еще до того, как встретила вас. Майлин, всех предал Шеймус. И я сомневаюсь… – голос Алис срывается. – Не знаю, стоит ли говорить об этом Лиаму. Я решила никому не рассказывать о Шеймусе. Однако я не допущу, чтобы Эмма обвинила во всем тебя.
В полной растерянности я смотрю на Алис. Неуверенно покусывая ноготь, она поясняет:
– Один из ребят Кристины упомянул о своем доме в горах Кеппоха. Тут Шеймус, наверное, сказал, что его родная деревня тоже окружена горами. Эти слова вкупе с его лиаскайским диалектом стали отличной подсказкой. Шеймус не хотел этого, но он провел с Кристиной и ее бандой слишком много времени. Они не делали ему ничего дурного, поэтому он проникся к ним доверием и в какой-то миг перестал считать врагами.
– Он не виноват, – замечаю я. – Думаю, ты права. Больше об этом никому не говори. Теперь уже все равно.
Я снова стану свободной, и Эмма рано или поздно мне поверит. А если у меня ничего не выйдет – то какая разница, что она думает.
– Нельзя, чтобы кто-то об этом узнал. Особенно сам Шеймус. Он и так много всего натерпелся.
Алис стискивает меня в объятиях, шепча что-то, но я не разбираю ни слова. Похоже, она меня благословляет. Я в это не верю, но все равно благодарна ей за добрые пожелания.
Мы возвращаемся в лагерь. Лиам с Натаниелем спокойно сидят рядом. На мгновение мне кажется, будто с минувшего лета, когда мы все сражались друг против друга, прошла целая жизнь. Повернув голову, Лиам улыбается – хотя почти не видит меня в темноте. Медленно подойдя к Лиаму, я сажусь ему на колени и прижимаюсь своими губами к его. Краем глаза замечаю, что Натаниель и Алис уходят: они касаются друг друга мимолетно, случайно, однако не спешат разрывать это прикосновение. Затем я закрываю веки и забываю о мире вокруг. Скольжу языком по нижней губе Лиама и прихватываю ее своими губами. Наш поцелуй длится долго, будто он – последний.
«Если ничего не выйдет и я провалю миссию, – мелькает у меня в голове, – то, по крайней мере, я пережила самые счастливые мгновения. Я любила всем сердцем и была любима. Может, стоит мерить жизнь не годами, а любовью».
И все же мне нужно сказать Лиаму кое-что еще.
– У меня есть план, – шепчу я, касаясь губами его щеки, покрытой щетиной.
– Уже боюсь, – сухо отвечает он.
– И правильно делаешь, – со смехом говорю я. – Церцерис перенесет меня к тебе, если кому-то из нас будет нужна помощь.
– Каким образом? Ты ни разу не была в Лунной яме.
– Вспомни книгу, которую так ненавидишь. Заклинание, которое я произнесла.
Лиам молчит, но его бьет легкая дрожь.
– Я вижу твои сны. И не сомневаюсь, что ты можешь их контролировать. Покажи мне во сне тюрьму. Пусть это будет лишь иллюзия – магии все равно. Увидев Лунную яму, я смогу туда перенестись.
– С чего ты решила, что у тебя получится? – с вызовом спрашивает Лиам. – И вообще, вдруг мне не удастся использовать там магию?
– Это же огромная тюрьма! У любой магии есть предел, поэтому даже во дворце ею защищены не все помещения. Ты ведь не думаешь, что они заколдовали всю тюрьму целиком.
Я говорю так уверенно, потому что уже посоветовалась с Натаниелем. Согласно перечню заключенных, в Лунную яму никогда не заточали людей кланов.
– Твоя правда, – кивает Лиам, прикусив нижнюю губу. – Они могли наложить чары на отдельные камеры, но никак не на всю проклятую дыру. Только вот не уверен…
– Пообещай мне! – наклонившись, я сцеловываю все сомнения. – Одна я не справлюсь.
Лиам долго думает, перебирая в уме разные варианты, и кивает:
– Обещаю.
– А еще кое-что пообещаешь? – прошу я. Пульсация сердца отдается в горле, так сильно я нервничаю. – Пообещай, что на этот раз поделишься со мной своими мыслями.
Лиам криво усмехается:
– Разве я не делюсь?
– Нет, – серьезно отвечаю я. – Ты о многом умалчиваешь. Больше никакой лжи. Никаких решений, принятых в одиночку. Таково мое желание.
Усмешка Лиама превращается в улыбку:
– Значит, у меня тоже есть желание? Только одно?
– Да, – срывается у меня с губ, и в следующую секунду я вздрагиваю. Это было ошибкой. Опять Лиам Салливан поймал меня в ловушку.
Улыбка Лиама исчезает, сменяясь сожалением.
– Пожелай что-нибудь другое, Майлин. Я бы с удовольствием дал тебе такое обещание – однажды я непременно это сделаю, – но оно окажется ложью.
Глава 43
Связка городских свидетельств в руке кажется такой тяжелой, что я иду медленнее. Но каждый шаг уводит меня все глубже во внутреннее кольцо, делая возвращение невозможным. Одно за другим свидетельства открывают передо мной ворота. Часовые меня пропускают, хотя на этот раз я не измазала волосы углем, а просто прикрыла их капюшоном.
Город очень изменился, и зима тут ни при чем. Многие дома пустуют, некоторые из них уже обветшали. В переулках вижу молодых мужчин – я стараюсь обходить их стороной. На не защищенных от ветра порогах домов просят милостыню женщины и дети. Столько попрошаек я не видела даже в самых бедных районах Дублина.
Проходя мимо храма, украшенного зеркальными осколками, я вздрагиваю. Искусная мозаика на его фасаде разрушена. Прохожу еще две улицы и вижу заколоченный досками театр. К стене какого-то дома прибит порванный плакат, который призывает людей к борьбе против «короля без короны». Текст целиком прочитать не могу, потому что нижняя часть плаката вымазана чем-то бурым. Это кровь? Предостережение?
Город патрулируют стражники и королевские воины верхом на лошадях. Люди проходят мимо них быстрым шагом, опустив головы, и я следую их примеру.
Даже во внутреннем кольце Рубия кажется раненой и больной, а люди подозрительными, суровыми и недружелюбными, и все-таки я без труда добираюсь до центра города. Только один раз какой-то кучер громко пригрозил, что спустит на меня собак, а все потому, что я помешала его повозке.
Наконец, я оказываюсь перед массивными железными воротами. Они каким-то чудом уцелели после взрыва стены: только верхний край чуть-чуть погнут, словно какой-то великан пытался открыть ворота, точно гигантскую консервную банку. А вот стена выглядит так, будто ее наскоро залатали всем, что попалось под руку. Раньше здесь были гранитные блоки, аккуратно и ровно водруженные друг на друга, а теперь их обломки скрепили известковым раствором и различными камнями. Неудивительно, что охрану на воротах удвоили, если не утроили.
Собравшись с мужеством, я сжимаю кулак и три раза стучу по железным воротам так сильно, как только могу. Когда я стояла здесь в первый раз, на меня сначала не обращали внимания, а позже и вовсе прогнали. Сейчас тоже ничего не происходит. Затем на меня падает тень – это стражники выглянули из-за стены.
– Чего тебе? – орет стражник таким голосом, что сразу становится ясно: ответ его не интересует.
Какая-то стражница кричит:
– Аудиенция была позавчера. Проваливай!
Вместо ответа я снимаю с головы капюшон и смотрю вверх на стражников. Мне даже говорить ничего не пришлось. Ворота быстро открывают, и стражники обступают меня, нервно кланяясь. Все они в невероятном изумлении.
– Ее Величество, – слышу я растерянные перешептывания. – Ее Величество вернулась. Королева. Наша Королева. Во имя доброй Матери и Утра.
Понимаю, к чему клонит Лиам. С помощью лунного света он сможет ткать иллюзии и прятать винкулас. А еще он устроит побег, если повезет и появятся хорошие идеи. Остановившись, я снимаю перчатку и провожу пальцами по его шее прямо к волосам.
– Я как-то раз обозвала тебя психом.
– До сих пор задаюсь вопросом, что это значит.
– Что ты безумец.
Лиам усмехается:
– Бывают и похуже.
– Нет! Ты просто король безумцев! Не смей даже думать об этом всерьез!
– Майлин, они держат там моих братьев. Мне вот не по душе задуманное тобой, но ты все равно сделаешь, как решила. Потому что должна. Может, мы с тобой оба безумцы.
– Боюсь, это близко к правде.
Но мне-то терять нечего. А Лиам может потерять все.
– Вдруг мир тоже сойдет с ума, – продолжает Лиам. – И кто тогда будет нужен, если не безумцы?
Глава 42
Это последний вечер, который мы с Натаниелем, Алис и Лиамом проводим вместе. Из нашего лагеря прекрасно видно сверкающую крышу Рубинового дворца. Как это ужасное место может выглядеть таким мирным и прекрасным? Рано утром Лиам отправится на запад, Натаниель с Алис поскачут дальше на юг, в Бельдар, на поиски людей, которые согласятся нас поддержать. А я поеду в Рубию – вести игру с тем, кто называет себя Королем. На этот раз двери дворца быстро распахнутся передо мной. Хотя не факт.
– Майлин?
Алис вдруг появляется у меня за спиной, и я испуганно вздрагиваю. Натаниель с Лиамом ставят палатки и очень шумят, поэтому я не расслышала ее шагов.
– Найдется минутка? – спрашивает она.
С усилием оторвав взгляд от пылающей алым крыши дворца, я иду за Алис неглубоко в лес. Здесь почти не слышно, как Натаниель с Лиамом дружески переругиваются. Они неплохо ладят друг с другом, и мне хочется верить, что так будет и дальше.
– Натаниель сказал, что Эмма набросилась на тебя с упреками, – начинает Алис. Ее лицо призрачно белеет в темноте. – Мне нужно сообщить тебе то, что я предпочла бы сохранить в тайне.
Сердце у меня бьется быстрее.
– Ты не предавала деревню, – шепчет Алис.
Удивительно, но от ее слов мне ни капельки не легче.
– Люди Кристины сообщили мне, кто это сделал. Поэтому я знала о нападении еще до того, как встретила вас. Майлин, всех предал Шеймус. И я сомневаюсь… – голос Алис срывается. – Не знаю, стоит ли говорить об этом Лиаму. Я решила никому не рассказывать о Шеймусе. Однако я не допущу, чтобы Эмма обвинила во всем тебя.
В полной растерянности я смотрю на Алис. Неуверенно покусывая ноготь, она поясняет:
– Один из ребят Кристины упомянул о своем доме в горах Кеппоха. Тут Шеймус, наверное, сказал, что его родная деревня тоже окружена горами. Эти слова вкупе с его лиаскайским диалектом стали отличной подсказкой. Шеймус не хотел этого, но он провел с Кристиной и ее бандой слишком много времени. Они не делали ему ничего дурного, поэтому он проникся к ним доверием и в какой-то миг перестал считать врагами.
– Он не виноват, – замечаю я. – Думаю, ты права. Больше об этом никому не говори. Теперь уже все равно.
Я снова стану свободной, и Эмма рано или поздно мне поверит. А если у меня ничего не выйдет – то какая разница, что она думает.
– Нельзя, чтобы кто-то об этом узнал. Особенно сам Шеймус. Он и так много всего натерпелся.
Алис стискивает меня в объятиях, шепча что-то, но я не разбираю ни слова. Похоже, она меня благословляет. Я в это не верю, но все равно благодарна ей за добрые пожелания.
Мы возвращаемся в лагерь. Лиам с Натаниелем спокойно сидят рядом. На мгновение мне кажется, будто с минувшего лета, когда мы все сражались друг против друга, прошла целая жизнь. Повернув голову, Лиам улыбается – хотя почти не видит меня в темноте. Медленно подойдя к Лиаму, я сажусь ему на колени и прижимаюсь своими губами к его. Краем глаза замечаю, что Натаниель и Алис уходят: они касаются друг друга мимолетно, случайно, однако не спешат разрывать это прикосновение. Затем я закрываю веки и забываю о мире вокруг. Скольжу языком по нижней губе Лиама и прихватываю ее своими губами. Наш поцелуй длится долго, будто он – последний.
«Если ничего не выйдет и я провалю миссию, – мелькает у меня в голове, – то, по крайней мере, я пережила самые счастливые мгновения. Я любила всем сердцем и была любима. Может, стоит мерить жизнь не годами, а любовью».
И все же мне нужно сказать Лиаму кое-что еще.
– У меня есть план, – шепчу я, касаясь губами его щеки, покрытой щетиной.
– Уже боюсь, – сухо отвечает он.
– И правильно делаешь, – со смехом говорю я. – Церцерис перенесет меня к тебе, если кому-то из нас будет нужна помощь.
– Каким образом? Ты ни разу не была в Лунной яме.
– Вспомни книгу, которую так ненавидишь. Заклинание, которое я произнесла.
Лиам молчит, но его бьет легкая дрожь.
– Я вижу твои сны. И не сомневаюсь, что ты можешь их контролировать. Покажи мне во сне тюрьму. Пусть это будет лишь иллюзия – магии все равно. Увидев Лунную яму, я смогу туда перенестись.
– С чего ты решила, что у тебя получится? – с вызовом спрашивает Лиам. – И вообще, вдруг мне не удастся использовать там магию?
– Это же огромная тюрьма! У любой магии есть предел, поэтому даже во дворце ею защищены не все помещения. Ты ведь не думаешь, что они заколдовали всю тюрьму целиком.
Я говорю так уверенно, потому что уже посоветовалась с Натаниелем. Согласно перечню заключенных, в Лунную яму никогда не заточали людей кланов.
– Твоя правда, – кивает Лиам, прикусив нижнюю губу. – Они могли наложить чары на отдельные камеры, но никак не на всю проклятую дыру. Только вот не уверен…
– Пообещай мне! – наклонившись, я сцеловываю все сомнения. – Одна я не справлюсь.
Лиам долго думает, перебирая в уме разные варианты, и кивает:
– Обещаю.
– А еще кое-что пообещаешь? – прошу я. Пульсация сердца отдается в горле, так сильно я нервничаю. – Пообещай, что на этот раз поделишься со мной своими мыслями.
Лиам криво усмехается:
– Разве я не делюсь?
– Нет, – серьезно отвечаю я. – Ты о многом умалчиваешь. Больше никакой лжи. Никаких решений, принятых в одиночку. Таково мое желание.
Усмешка Лиама превращается в улыбку:
– Значит, у меня тоже есть желание? Только одно?
– Да, – срывается у меня с губ, и в следующую секунду я вздрагиваю. Это было ошибкой. Опять Лиам Салливан поймал меня в ловушку.
Улыбка Лиама исчезает, сменяясь сожалением.
– Пожелай что-нибудь другое, Майлин. Я бы с удовольствием дал тебе такое обещание – однажды я непременно это сделаю, – но оно окажется ложью.
Глава 43
Связка городских свидетельств в руке кажется такой тяжелой, что я иду медленнее. Но каждый шаг уводит меня все глубже во внутреннее кольцо, делая возвращение невозможным. Одно за другим свидетельства открывают передо мной ворота. Часовые меня пропускают, хотя на этот раз я не измазала волосы углем, а просто прикрыла их капюшоном.
Город очень изменился, и зима тут ни при чем. Многие дома пустуют, некоторые из них уже обветшали. В переулках вижу молодых мужчин – я стараюсь обходить их стороной. На не защищенных от ветра порогах домов просят милостыню женщины и дети. Столько попрошаек я не видела даже в самых бедных районах Дублина.
Проходя мимо храма, украшенного зеркальными осколками, я вздрагиваю. Искусная мозаика на его фасаде разрушена. Прохожу еще две улицы и вижу заколоченный досками театр. К стене какого-то дома прибит порванный плакат, который призывает людей к борьбе против «короля без короны». Текст целиком прочитать не могу, потому что нижняя часть плаката вымазана чем-то бурым. Это кровь? Предостережение?
Город патрулируют стражники и королевские воины верхом на лошадях. Люди проходят мимо них быстрым шагом, опустив головы, и я следую их примеру.
Даже во внутреннем кольце Рубия кажется раненой и больной, а люди подозрительными, суровыми и недружелюбными, и все-таки я без труда добираюсь до центра города. Только один раз какой-то кучер громко пригрозил, что спустит на меня собак, а все потому, что я помешала его повозке.
Наконец, я оказываюсь перед массивными железными воротами. Они каким-то чудом уцелели после взрыва стены: только верхний край чуть-чуть погнут, словно какой-то великан пытался открыть ворота, точно гигантскую консервную банку. А вот стена выглядит так, будто ее наскоро залатали всем, что попалось под руку. Раньше здесь были гранитные блоки, аккуратно и ровно водруженные друг на друга, а теперь их обломки скрепили известковым раствором и различными камнями. Неудивительно, что охрану на воротах удвоили, если не утроили.
Собравшись с мужеством, я сжимаю кулак и три раза стучу по железным воротам так сильно, как только могу. Когда я стояла здесь в первый раз, на меня сначала не обращали внимания, а позже и вовсе прогнали. Сейчас тоже ничего не происходит. Затем на меня падает тень – это стражники выглянули из-за стены.
– Чего тебе? – орет стражник таким голосом, что сразу становится ясно: ответ его не интересует.
Какая-то стражница кричит:
– Аудиенция была позавчера. Проваливай!
Вместо ответа я снимаю с головы капюшон и смотрю вверх на стражников. Мне даже говорить ничего не пришлось. Ворота быстро открывают, и стражники обступают меня, нервно кланяясь. Все они в невероятном изумлении.
– Ее Величество, – слышу я растерянные перешептывания. – Ее Величество вернулась. Королева. Наша Королева. Во имя доброй Матери и Утра.