Созданная из тени

– Ничего не выйдет, – перебиваю я. – Кассиан заметит, что винкулас больше не работает, и тогда… – я вздрагиваю. – Нет. Ты отправишься в другое место. Вместе с Алис, если она не против.

– Не против работать вместе с ним? Снова? – шипит Алис. – Ну, замечательно. Что надо делать?

– Будет очень здорово, если я смогу добыть несколько капель крови Кассиана и останусь незамеченной. Однако на случай провала мне понадобятся люди, которые готовы сражаться. Сражаться за Королеву. За меня. Не важно, называйте как хотите.

Натаниель с Алис переглядываются.

– Я кое-кого знаю, – говорит Алис.

– У тебя не будет людей, – заявляет Натаниель. – У тебя будет армия.

Откуда Натаниель с Алис достанут мне армию? Не сомневаюсь, вместе они справятся.

– Спасибо.

Натаниель кланяется – это шутка, конечно, но только наполовину.

– Итак, у нас есть армия и Королева, которая отправляется во дворец, чтобы пырнуть ножом Короля, – подытоживает Лиам, скрещивая ноги. – Мне нравится.

Я высвобождаю руку из его хватки.

– Это ведь не ирония?

– Никакой иронии, просто глупая шутка, над которой никто не смеется. Кассиан не пустит тебя во дворец, а посадит под замок. Он боится тебя, боится сильнее, чем кого бы то ни было в Лиаскай.

– И он не знает ни меня, ни Лиаскай, Лиам. Я вернусь и обыграю его, потому что Лиаскай этого хочет.

Конечно, Лиам заглядывает мне в глаза, проверяя, не стало ли белых теней больше.

– Он понятия не имеет, что я принадлежу клану и могу переноситься, – объясняю я. – И ни сном ни духом не ведает, что я умею обращаться с мечом. Есть множество способов перехитрить Кассиана. Мне нужно только запастись терпением. Выжду подходящий момент и нанесу Королю удар.

Я обвожу взглядом моих друзей – все они настроены скептически.

– Я знаю Кассиана. Он тщеславный и высокомерный. И не упустит шанса выйти со мной в свет. Или устроить совместный ужин, чтобы пристыдить меня. Я дождусь удобного случая, добуду кровь Кассиана, а затем просто исчезну.

– Они тебя обыщут, – возражает Алис. – Во дворце ты не сможешь носить Церцерис на шее.

– Я его спрячу. Братья Лиама научили меня, как это делать.

Лиам подпирает голову рукой.

– Майлин, он чудовище. Чудовище, которое разгуливает на свободе уже много веков.

– Наступит время, и кто-то попытается его заточить.

– Он будет над тобой измываться. Захочет сломать.

– Зачем ломать то, что считаешь давно сломанным?

– А вдруг этот ублюдок попытается затащить тебя в постель? – сквозь зубы цедит Лиам.

От этого предположения мне делается не по себе, но я не подаю виду.

– Отличная возможность подобраться к нему достаточно близко.

– А если он тебя убьет? – Лиам стукает кулаком по полу, и из подживших ран на костяшках снова сочится кровь.

– Не убьет, я ему нужна.

Увы, но я и вполовину не так спокойна, как притворяюсь. На самом деле страха во мне больше, чем отваги. Однако Короля нужно сокрушить. Но есть и другая причина: если Эмма права и Лиаскай через меня шпионит за моими друзьями, то лучше держаться от них подальше. Сами они на такое не согласятся.

– Она права, – устало вздыхает Натаниель. – К сожалению. Люди уже не ведутся на пустые обещания, волнения нарастают. Сейчас зима, поэтому все развивается так медленно и тяжело, но весной точно вспыхнет гражданская война. Или Кеппох поймет, что Лиаскай очень ослабла, и нападет. Народу нужна Королева. Кассиан не может короновать другую девушку без согласия Майлин, ведь Тиара Стелларис по-прежнему принадлежит ей. К тому же ему неоткуда взять другую девушку, потому что у него нет междумирца. Не зря Кассиан так отчаянно ищет Церцерис.

– Значит, он будет очень признателен Майлин и падет пред ней ниц, – ехидничает Алис.

Однако Натаниель не отвечает на колкость, лишь успокаивающе гладит Алис по руке.

– Он не станет убивать Майлин. Вот что я хотел сказать. А остальное она переживет.



Мы покидаем жилище Эвелины в спешке, так ни о чем и не договорившись. Едем по тайным тропам у самого подножия гор. Порой приходится спешиваться и вести лошадей сквозь сугробы, лежащие на каменистой земле. Кое-где дорога расширяется, и я веду Золотце под уздцы, шагая рядом с Лиамом и его кобылой.

– Иногда мне хочется полюбить другую.


Среди отвесных скал и мороза его голос звучит мягко и приятно. Вокруг все суровое и твердое, а голос – нежный, несмотря на острые слова.

– А ты попробуй, – улыбаюсь я.

– Не могу. Но будь у меня выбор, я предпочел бы девушку, которая послушалась бы меня и не пошла в проклятый дворец.

– И такую девушку ты бы не полюбил.

Лиам только задумчиво хмыкает. Понятно, он сдался.

– У меня есть козырь в рукаве, – признаюсь я. – Лиаскай обладает властью над людьми. Она способна ими манипулировать.

– И ты можешь воспользоваться этой властью? – спрашивает Лиам, будто это совершенно нормально. Наверное, для ткача снов так и есть.

– Да, мне нужно просто разрешить Лиаскай, и она все сделает сама. На Кассиана это не подействует, он слишком могуществен, но я могу настроить против него солдат… – с моих губ срывается нервный смешок. – Просто мне не хочется этого делать! Ведь тогда ответственность за мои решения понесут другие люди. Это неправильно, ничем не лучше порабощения магии. Не желаю уподобляться Кассиану!

– Это благородно, – без иронии говорит Лиам. – Пообещай мне, что откажешься от всех своих принципов, если ситуация выйдет из-под контроля.

– Мне придется.

Но от Лиама так просто не отделаешься. Мы несколько часов обсуждаем эту силу и магию: на что она способна, чем опасна и как отличить одно от другого. Как взять ответственность за все это. В том числе и за себя.

Затем мы некоторое время идем молча, но продолжаем напряженно думать.

– Я тоже открою тебе правду, – неожиданно говорит Лиам. – Лунная яма появилась еще в годы войны. У нее необычная конструкция, поэтому во всей стране не найти тюрьмы надежнее.

Я вздрагиваю.

– А как же темница дворца?

– Из нее удалось сбежать.

Да. Тебе. А вот из Лунной ямы – что бы это ни было – никому. И туда заточили братьев Лиама. Я зябко ежусь: когда это ветер стал таким пронзительным?

– Побег – не самое сложное, – объясняет Лиам. – Всегда есть лазейки, но потребуется время их отыскать. Для этого нужно попасть внутрь. А самый легкий способ оказаться в тюрьме – попасться.

Что? Что?

Нет, Лиам шутит! Неужели забыл, что случилось в последний раз, когда он злонамеренно позволил себя схватить?

– Хочешь, чтобы тебя снова топили в воде, пока ты не потеряешь сознание? Или пока не умрешь?

– Они меня не узнают. Гвардейцы поймают не Лиама Салливана, а кого-нибудь другого. Например, Джоша Кэпли, который однажды стащил у них тетрадь с записями. Или Питера Пэна, если тебе угодно. Они не поймут, что я – тот самый человек клана, который сбежал из дворцовой темницы.

– Ну, разумеется, нет, – с сарказмом отвечаю я. – У тебя ведь такая заурядная внешность.

Лиам пожимает плечами.

– Меня вся страна в лицо не знает, в отличие от тебя.

– А ничего, что обгоревший винкулас на руке – это отличительная особенность?

Лиам мрачно усмехается:

– Благодаря тебе винкулас больше никто не увидит.

Невольно касаюсь своей руки: опаловая спираль совсем исчезла. Может, зря я рассказала Лиаму, что его магия по-прежнему с ним? С ней Лиам готов рисковать.

– Сколько ты сможешь скрывать винкулас под иллюзией?

– Придется обновлять ее каждые два или три дня. Ты знаешь, почему эта тюрьма так называется?

– Без понятия.

– Лунная яма – это ущелье, напоминающее по форме круг. Глубиной оно добрых метров сто. Согласно легендам, когда-то была еще одна луна – спутница первой. Упав с небес, она пробила в земле дыру. Осколки этой луны и по сей день покоятся на дне ямы.

«Метеорит, – мысленно догадываюсь я. – Упавшая звезда».

– На первых десяти метрах лестниц нет, только лебедка, с помощью которой заключенных опускают на платформу. Оттуда спиральная лестница ведет вниз. Камеры находятся в стенах, и днем их наглухо закрывают. Узников наказывают темнотой.

Невольно вспоминаю, как Лиама, закованного в кандалы, выводили во двор Рубинового дворца, и он поднимал лицо к солнцу, чтобы получить хоть немного света.

Не поступай так с собой. И со мной. Только не снова.