Созданная из тени

– Что они поймут. И их недоверие улетучится.

– Они решат, что я лгу.

– Это еще почему?

– Потому что на моем месте они бы солгали.

Не могу ничего возразить, оттого и нервничаю.

– Все равно вам придется это обсудить. Все, что между вами…

Вдруг Натаниель резко шагает ко мне, и я, отступив, врезаюсь в стену. Стукнув кулаком рядом с моей головой, он наклоняется ко мне так близко, что впервые за долгое время я снова начинаю его бояться.

– Не лезь не в свое дело, – сузив глаза, цедит он. – Я не хочу и не буду обсуждать все случившееся. Не надо было тебе об этом рассказывать.

Последние слова меня очень ранят. Лихорадочно соображаю, что ответить, и с губ срывается лишь беспомощное: «Но…» Возразить нечего.

– Я не хочу этого, а ты…

Тут Натаниеля резко разворачивают, и я вижу Лиама. Натаниель более мускулистый, Лиам лишь немного выше его. Однако теперь Натаниель смотрит на него, приподняв подбородок, и по глазам Лиама понятно, что он знает о каждом миллиметре своего преимущества.

– Никогда, – тихо произносит Лиам. – Никогда не смей говорить с ней в таком тоне.

Обычно Натаниель невозмутим, но сейчас на его лице играет целая симфония из чувств: гнев, негодование, стыд. Лиам же совершенно спокоен. Он даже мигает как в скоростной съемке.

– Ты – проклятый ублюдок, Лиам Салливан, – отвечает Натаниель с надменной усмешкой. – Жаль говорить тебе такое, но, в отличие от меня, ты ее совсем не знаешь. На это не хватило бы нескольких дней, которые вы провели вместе. Иначе ты бы понимал, что твое смехотворное заступничество ей совсем не нужно.

«Очко в пользу Натаниеля», – сказала бы я, но меня никто не спрашивает. Вместо этого они пытаются проглядеть друг в друге дыру. Натаниель смотрит гневно, а в глазах Лиама искрится наигранное веселье.

– Ребята, пожалуйста! Прекратите сейчас же, не то у меня будет передоз тестостероном.

Натаниель закатывает глаза.

– Чего-чего? – недоуменно переспрашивает Лиам.

– Передоз тестостероном, – повторяю я. – Случается у всех девушек, когда парни перебарщивают с альфачеством. После этого у девушки появляется борода, мозг скукоживается и в конце концов отрастает… – я прикладываю к паху два пальца, и Лиам в изумлении открывает рот. – Да-да, именно так. Нравится тебе?

Покачав головой, Натаниель скрывается за дверью трактира.

Ничего не понимая, Лиам смотрит на меня так, будто по моей вине от него ускользнула добыча, которую он собирался убить себе на ужин. Он молчит – и правильно делает. Одно слово – и мои напряженные нервы сдадут и я закачу неприятную сцену прямо на улице.

– Пойду спать, – как можно спокойнее сообщаю я.

Лиам просто кивает. Наверное, он придет позже. Я поднимаюсь по лестнице, открываю скрипучую дверь и в тусклом свете масляной лампы тщательно изучаю соломенный матрац. Мало ли, на нем могут быть насекомые или неприятные сюрпризы от предыдущих постояльцев. К счастью, все чисто. И я начинаю сомневаться: вдруг Лиам не придет?

Ночь на исходе, скоро начнет светать, и я окончательно убеждаюсь, что спать буду одна. Если смогу заснуть.

Какое-то время я пытаюсь читать при свете свечи тоненькую книжку, забытую другими гостями. История про мальчишку, который нашел и выкормил щенка. Но щенок вырос в волка и вскоре начал убивать овец – а семья только за счет овец и жила. Увы, но от чтения мне становится только хуже.

Со стоном выбираюсь из постели, одеваюсь и крадусь по коридору к лестнице: оттуда трактир виден как на ладони. Но открывшаяся картина меня поражает. Здесь почти никого, кувшины убрали, стулья, перевернув, поставили на столы. И только наш стол не пустует. На скамье, закрыв глаза, лежит Алис, а напротив нее я вижу Лиама и Натаниеля. Они сидят рядом, и воздух между ними так сгустился, что его можно резать. Они не просто не глядят друг на друга, они избегают даже смотреть в одну сторону, и я с лестницы чувствую, что им это удается с трудом. А вот четвертого человека за столом я замечаю не сразу. И каково же мое изумление, когда я понимаю, что это местная служанка. Она сидит на табурете с краю стола. Такая маленькая… интересно, ей хоть что-нибудь видно из-за столешницы? Служанка что-то говорит, а Натаниель с Лиамом слушают. Слов не разобрать, надо подобраться ближе. Однако стоит мне встать на первую деревянную ступеньку, та громко скрипит, привлекая внимание Лиама. Он спешит ко мне навстречу. Мне остаются три ступеньки, когда Лиам, оказавшись у подножия лестницы, обнимает меня за талию и прижимает к себе так крепко, что я чуть не теряю равновесие.

– Майлин, поцелуешь меня? – шепчет он.

И я дарю ему долгий поцелуй. Затем тихо спрашиваю:

– Хватит тебе?

– Мало. И прости, что я повел себя так.

– Что случилось? Все ведь в порядке? – нарочно говорю я любимую фразу Лиама.

– Ничего не в порядке, – бормочет он, касаясь губами моей шеи.

Я немного отстраняюсь.

– Ты… ревнуешь меня? К Натаниелю?

Лиам прикрывает глаза, и я вижу, как он измучен бессонницей.

– Как тут не ревновать? Все эти месяцы он был с тобой. А я…

– И ты тоже, – шепотом уверяю его я. – Всегда.

Однако Лиам качает головой.


– Нет. Меня рядом не было. Я благодарен ему, что он был с тобой, что стал тебе честным, верным, замечательным другом. Но… Во имя костей, лежащих на дне Бездонного Ущелья, я ненавижу его за все это, – прерывисто вздохнув, он утыкается лицом мне в плечо. – Прости.

Запустив пальцы ему в волосы, я прижимаюсь еще ближе.

– Ты прав, – говорю я так тихо, что слышит меня только Лиам. – Натаниель был рядом, когда я чувствовала себя плохо. Но он не заменял мне тебя.

Несмотря на одиночество, я не позволяла этому случиться. Смотрю на Натаниеля, затем снова на Лиама, и вдруг многое обретает смысл.

– С Натаниелем мне было не так одиноко. Мы с ним просто очень похожи. Знаю, звучит безумно, но… Мы оба по тебе скучали. И ты не ненавидишь его.

Лиам тихо смеется, будто я пошутила, а мне становится ясно: он не помнит, что сотворил в тот магический миг агонии и волшебства.

Вдруг дверь распахивается, с хрустом впечатываясь в стену, и мы с Лиамом вздрагиваем. Опираясь на посох, в трактир входит какой-то мужчина. На мехе его шубы и кончиках длинных лохматых волос сверкают сосульки. И вместе с незнакомцем в трактир проникает свет зачинающегося дня. Утреннее небо переливается золотым, оранжевым и розовым, и все это буйство цветов вспыхивает у меня в голове. Лиаскай просыпается, и ее шелковые нити сияют, как и само утро. Стараюсь отмахнуться от всего этого, чтобы не дать Лиаскай взять над собой верх, но на мгновение меня завораживает так сильно, что я перестаю бояться.

Моргаю. И грязный бар неожиданно озаряется разноцветным сиянием. Мгновением позже я понимаю, что происходит. Лиаскай показывает мне мир своими глазами. Я вижу то, что видит она. Благодаря ей магия всех присутствующих получает свой особый цвет.

Натаниель окутан зеленым теплым мерцанием, словно вокруг него вьется целая стая светлячков.

Моя магия тоже зеленая, как у Натаниеля, но темнее, местами переливается синим. Она плотная, похожа на немного потертое лоскутное одеяло.

Блеск вокруг служанки, которая, может, и не служанка вовсе, напоминает кристально чистый ручей, который тонкой пленкой стелется по камням. Так же выглядит магия незнакомца, стоящего в дверях.

Вокруг Лиама ничего нет, никаких проблесков или всполохов. Его магия почти невидимая. Она будто застенчиво маскируется среди чудес этого мира. Однако, приглядевшись получше, я успеваю заметить, как она вспыхивает разноцветными искрами. Не хватит слов, чтобы назвать все множество красок, которые таятся в этой магии.

– Лиам? – шепчу я.

Он как-то странно смотрит на меня. Будто видит во мне не Майлин, а Королеву. Это должно встревожить меня, напугать. Но сейчас все кажется правильным.

– Ты понятия не имеешь, как сильно ошибаешься.

Вдруг раздается страшный грохот. Я отвлекаюсь на него, и краски исчезают, словно их и не было. Дверь закрыта, и утро больше не заглядывает в трактир. Но отвлеклась я не поэтому. Незнакомец широкими тяжелыми шагами направлялся к моим спутникам и по дороге задел стол, который от удара перевернулся. Ругаясь, он потирает колено, которым стукнулся о стол. Подбежав к незнакомцу, маленькая служанка обнимает его и так сильно хлопает по спине, что любой другой не устоял бы на ногах. Служанка едва достает незнакомцу до пупка: они оба темнокожие амисинцы, но на первый взгляд общего у них мало. И все же я догадалась, кто они. Магия у них одинаковая, кристально чистая.

– Это и есть близнецы из Бельдара?

Кивнув, Лиам виновато отводит взгляд.

– Почему вы мне сразу не сказали?

– Потому что в трактире была толпа народу? – отвечает вопросом на вопрос Лиам.

«Можно подумать, я бы нас выдала!» – хочу ответить я. Но надо признать, порой мне сложно скрыть любопытство. Внимательный наблюдатель точно заметил бы мои заинтересованные взгляды, даже если бы я изо всех сил старалась не смотреть. Даже теперь, когда мы тоже сели за стол, я ничего не могу с этим поделать.

– Надо бы еще несколько столов поставить. Так сможем принять еще больше людей, – советуется служанка с братом, который в задумчивости смотрит куда-то мимо нее. – Прости, не ждала тебя так рано.

– Как идут дела? – интересуется он.

– Лучше некуда.

В его смехе слышится облегчение, гордость и уважение к этой маленькой девушке.

Девушка заботливо помогает брату обойти стулья, и они садятся за стол к остальным. Только теперь до меня дошло, что брат – слепой. Он расфокусированным взглядом смотрит куда-то сквозь меня. Почему-то его янтарные карие глаза кажутся мне знакомыми… Лиаскай тоже реагирует на его взгляд – лоб от него покалывает. Не понимаю, о чем Лиаскай хочет мне рассказать, но знаю, это что-то очень сильное. Эмоциональное. Оно переполняет меня, и я гоню Лиаскай прочь, пока не чувствую, что снова осталась одна.

Алис просыпается. В отличие от Лиама и Натаниеля, которые держатся от гостя на почтительном расстоянии, она вскакивает и в знак приветствия крепко его обнимает.

– Ваше Величество, – торжественно произносит она, заставляя меня вспыхнуть, – позволите мне представить вам близнецов? Это Камаил и Серафина.

Глаза у Серафины янтарные, как и у брата, но кажутся светлее из-за черной подводки на веках. Разглядев ее получше, я вдруг понимаю, почему цвет их глаз показался мне знакомым. И имена у них, как у ангелов из культуры моего родного мира. Как и у Натаниеля. Натаниил.

– Осторожно, не прогляди в ней дыру, – правильно истолковывает мое молчание Камаил. Да, наверное, Лиам и другие поступили мудро, позволив мне думать, что Серафина просто служанка. Потому что сейчас я смотрю то на Натаниеля, то на близнецов, ища сходство и различия. Наверное… нет, совершенно точно близнецы приходятся Натаниелю старшими братом и сестрой. Тогда почему они так странно друг к другу относятся? С тех пор как я снова спустилась в трактир, Натаниель не произнес ни слова.

– Пр… простите, пожалуйста, – с запинкой говорю я, понимая, что все испортила. – Меня зовут Майлин. Я надеялась, что вы сможете помочь мне… сбросить груз с души. Назовем это так.

Сидящий рядом со мной Лиам напрягается. Заметив это, Серафина широко улыбается ему, не мне.

– А Лиам-то нам не доверяет, – говорит она, обращаясь то ли к Камаилу, то ли к самому Лиаму.

– На то есть причина. Удаление винкуласа далось нелегко. Я не горю желанием пережить это еще раз и не хочу, чтобы с Майлин произошло то же, что и со мной.

– Это была наша первая попытка, – успокаивает меня Камаил. – Тогда мы еще не знали своего дара.

– И что это за дар?

Я беспомощно смотрю на Натаниеля. Между его бровей пролегла морщина, будто он много часов над чем-то размышлял.