Созданная из тени

– В нашей семье, – объясняет Серафина, – многие владели магией. Большинство наших предков междумирцы, но бывало, что рождался масочник… – Тут она понижает голос, будто мы в трактире не одни. – Или ткач снов.

– Какой позор, – с сарказмом комментирует Лиам.

Серафина смотрит на него, будто предлагая сказать что-нибудь еще. Но Лиам молчит, и она продолжает свой рассказ:

– Мы с братом вместе росли в утробе матери, и все указывало на то, что мы магически одаренные и носим в себе наследие клана – правда, наследие двух разных кланов.

Задумчиво киваю:

– Магия одного клана часто не ладит с магией другого.

– Мама говорила, что мы дрались не на жизнь, а на смерть еще до рождения, – весело добавляет Камаил.

– Как видите, победила я, – усмехается Серафина.

– Ну конечно, карлица.

– Братишка, хорошо, что ты не знаешь, как уродлив, не то бы расплакался.

Алис хохочет, а у меня возникает странное чувство, будто я не первый день знаю этих непохожих близнецов и они мне давно нравятся.

Серафина снова оборачивается ко мне:

– Сама видишь, Камаил самый уродливый придурок в городе.

– Не могу согласиться.

Есть нечто очень отважное в его больших янтарных глазах, черных спутанных кудрях: лед на них растаял, превратившись в изящные, будто жемчуг, капли.

– Тогда почему он бродит по диким землям, пока я в одиночку управляю трактиром?

– Бегу от назойливых женщин, – отвечает Камаил, откидываясь на спинку стула и скрещивая длинные ноги.

Серафина закатывает глаза.

– Вернемся к тому, о чем ты еще не знаешь, Майлин. Мы чудом пережили ту беременность. Однако моя магия и магия Камаила разрушили друг друга и исчезли, – тут Серафина делает паузу. – Во всяком случае, мы так думали.

– Пока не выяснили, что все не так просто, – добавляет Камаил. – Наши магии слились во что-то новое. Названия этому явлению нет, поскольку прежде такого еще не случалось. Мы можем забирать магию.

– Минус на минус дает плюс, только наоборот? – предполагаю я.

Кивнув, Натаниель наконец выдавливает из себя одно-единственное слово:

– Примерно.

– Лиам, – продолжает Серафина, – стал первым, на ком мы попробовали свои силы. Сначала Камаил, затем я. Но только вместе мы добились успеха. Это было невероятно!

В ее голосе звучит такое воодушевление, что у меня по коже бегут мурашки. Лиаму та попытка чуть не стоила жизни. Он неподвижно сидит рядом со мной, стараясь ничем не выдать, какие чувства его обуревают.

– И это было только началом, – тихо и веско произносит Камаил. – Тогда мы сочли необходимым разбить винкулас, чтобы окончательно уничтожить магию. А позже поняли, что все гораздо проще.

Серафина переводит взгляд на Алис, которая в радостном удивлении распахивает глаза.

– Вы прочитали мои записи? Они правда помогли?

Серафина с благодарностью кивает:

– Еще как. Не знаю, где ты раздобыла те заметки о чароносцах, но они натолкнули нас на правильный путь. Теперь мы знаем, что винкулас уничтожать не нужно.

Под столом я осторожно беру Лиама за руку. Представляю, как тяжело ему это слышать. Однако он по-прежнему делает вид, что не верит в успех нашей затеи и не собирается принимать в этом участие.

Серафина внимательно разглядывает нас всех. Она задерживает взгляд на Натаниеле, и дружелюбие в ее улыбке превращается в нежность.

– Сам винкулас не имеет силы. Магия заключена в нем, будто крошечные осколки драгоценного камня в золоте.

«Этим винкулас отличается от Тиары Стелларис, – мелькает у меня в голове. – Корона не из золота. Она создана из ночных небес – из чистейшей магии».

– Мы выяснили, что можем забирать у винкуласа его силу. Заменяем одно заклятие чароносцев на другое. И все без ущерба для самой магии.

Лиам вздрагивает. Кроме меня, никто этого не замечает. Точно никто? Нет. Словно на мгновение потеряв над собой контроль, Натаниель бросает на Лиама быстрый взгляд.

– Так значит… – Натаниель прочищает горло. – Вы можете ее нейтрализовать?

– Мы потушим чары, – обещает Камаил. – Разобьем твои цепи. Если ты этого хочешь.


Как этого можно не хотеть?

Натаниель пропускает слова брата мимо ушей и указывает на меня:

– Мы пришли из-за нее. Вам известно, кто она. Ей вы помочь можете?

Колени у меня под столом начинают дрожать. Только что я держала Лиама за руку, а теперь он держит меня.

Взяв меня за другую руку, Серафина вкладывает ее в большую заскорузлую грязную ладонь Камаила. Воцаряется молчание, и я боюсь, что все слышат, как бьется мое сердце.

– Ты хочешь, чтобы она покинула тебя? – наконец спрашивает Камаил. В его голосе звучат бархатистые и темные нотки, и я почему-то думаю о горячем шоколаде. Кажется, будто на столе прямо передо мной стоит чашка с этим напитком.

– Мне нужно. Она убьет меня, если…

– Нет, – мягко перебивает меня Камаил. – Я спрашивал не о том. Жизнь убивает нас всех. Я спросил, хочешь ли ты, чтобы она покинула тебя.

«Разумеется!» – вертится у меня на языке. Я пытаюсь сказать это вслух, но не могу.

– Не знаю, – шепчу я. – Да. Но в то же время… нет?

– Она набирает силу, – удрученно вздыхает Серафина.

Она имеет в виду не меня.





Глава 28




Мы решили попробовать ночью, когда Лиаскай заснет.

Днем мы с Лиамом бродим по городу. При свете солнца он выглядит совсем не так, как в сумерках. Местные постройки по-прежнему внушают благоговение, но днем в сером камне можно разглядеть опал. Подобно сверкающим венам, он пронизывает каждый дом, каждую стену, каждую улицу, наполняя их кровью и жизнью.

– Эти прожилки как магия, – шепчу я, скользя пальцем по зеленой переливающейся линии на стене. – Тоже разветвляются и распространяются повсюду. Можно соскрести опал со стены или замазать черной краской, чтобы его не было видно. Но в глубине камня он останется. Его невозможно разрушить. Понимаешь, о чем я?

– Догадываюсь, к чему ты клонишь, – отвечает Лиам. – Но это лишь твои домыслы.

– А если я могу доказать эти домыслы?

Лиам молча приподнимает бровь, а я вдруг понимаю, что его глаза напоминают мне опалы. Я хочу… нет, мне нужно украшение с опалом. Плевать, запрещены они здесь или нет. Королева я или кто?

– Духосветы, Лиам.

– При чем тут они?

– Духосветы же не вызывают галлюцинации?

– Нет, – качает головой Лиам. – А почему ты спрашиваешь?

– Когда ты вышел из сторожки, чтобы отвлечь духосветов… ты выглядел иначе. Я видела камень, Лиам. Камень на твоем лице.

Лиам бледнеет:

– Я же говорил тебе, что это помогло мне пережить пытки в подземелье.

Дыхание у меня сбивается – я права.

– Да, но встреча с духосветами произошла раньше. Во дворце ты прибегнул к магии, это не в первый раз. Той ночью в лесу ты воспользовался ею, чтобы обхитрить духосветов. Так они не смогли навредить тебе.

– Тогда во время пыток это тоже сработало бы, – беззвучно шелестит он. – Всем стало бы ясно, что во мне есть магия.

– Тебя мучили днем, а ты черпаешь магию из луны и ночи. Но вчера вечером, когда я освободила перрина, ты снова это сделал.

– Сделал что?

– Ты приказал мне исчезнуть. И я исчезла. Не по-настоящему, разумеется! Но ты создал иллюзию, из-за которой я стала… невидимой. Перрин меня не видел, и Натаниель тоже.

Я поняла это гораздо позже, когда обдумала все случившееся в тишине и спокойствии. Но теперь оно кажется очень логичным.

– Майлин, прости уж, но ты выдаешь желаемое за действительное. Может, это была твоя магия. Ты ведь сама понятия не имеешь, какой силой обладаешь.