Соло для шпаги
Часть 13 из 28 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Недолго думая, я бросил в мерзавца стилет, но в метании ножей я никогда не был силен, да и стилет не предназначен для таких действий. Однако маленький клинок все-таки выполнил свою задачу: вздрогнув от удара, долговязая фигура отвлеклась от Этьена и повернулась в мою сторону.
Выхватить шпагу было делом одного мгновения, так что, как ни старался высокий картежник парировать удар своим кинжалом, ничего у него не вышло. В глубоком выпаде я достал его в низ живота. Трудно сказать, как глубоко вошел клинок, но мой второй противник с громким вскриком отпрянул назад, споткнулся о пытающегося подняться кузена и опрокинулся на спину. Однако нанесенная ему рана явно не была смертельной, так что не стоило сбрасывать долговязого со счетов.
– Дьявол! – выругался тот самый темноволосый игрок с орлиным носом, по всей видимости, бывший главарем этой лихой компании, обнажая шпагу. – Ты кто такой?
– Вопрос в том, кто ты такой? – Я взмахнул шпагой, заставляя противника отступить на шаг назад, и, заняв позицию между ним и Этьеном, вполголоса поинтересовался: – Кузен, ты цел?
– А, так ты тоже де Вилья? – неверно истолковал мое вмешательство горбоносый. – Что ж, значит, сегодня прольется кровь сразу двух членов вашей нечестивой семейки! Меня зовут Альфред д’Энио.
– Не может быть! – в притворном изумлении воскликнул я.
Этот д’Энио сообщил свое имя с таким видом, будто я должен был проникнуться оказанной мне честью. Или трепетать от страха. Да вот только мне оно ни о чем не говорило, а потому все усилия этого сеньора пропали зря. Впрочем, может, он просто заговаривал мне зубы. Потому что в следующий миг этот самый д’Энио сделал столь стремительный выпад, что, не будь я настороже, проткнул бы меня насквозь одним-единственным ударом.
С трудом парировав, я тут же выбросил рипост, целя противнику в лицо. Но он тоже не сплоховал – отразил угрозу и разорвал дистанцию. При подготовке же следующей атаки местный бретер сместился на несколько шагов вправо, заставляя меня повернуться спиной к своему завозившемуся в этот момент на земле долговязому товарищу. Да только я не вчера родился и так глупо подставляться не собирался, поэтому сделал несколько шагов влево, чтобы обезопасить себе тыл и не позволить врагу дотянуться до Этьена.
Следующая атака д’Энио была столь же стремительна, как и первая. Серией финтов он попытался сбить меня с толку, чтобы завершить дело уколом в живот. Но я не зевал – сбил вертикальным батманом вражеский клинок вниз и контратаковал его в рабочее предплечье. Неудачно.
Ох, как же я не люблю эти ночные поединки, когда нет возможности хорошо видеть каждое движение противной стороны! Предпочитаю всегда контролировать ситуацию, да только кто бы меня спрашивал о моих предпочтениях?
В очередной сшибке я скорее угадал, чем увидел грозящий моему правому плечу вражеский клинок, и его острие прошло мимо в опасной близости от меня. Проклятье, да этот Альфред действительно очень хорош! Нельзя затягивать поединок, с такими типами точно лучше иметь дело при свете дня.
Я взвинтил темп, обрушив на защиту бретера из Уэски массу ударов. Он вынужден был попятиться, но я не отставал. Д’Энио попробовал сбить мой наступательный порыв контратакой, однако я пресек ее в зародыше и нанес удар шпагой по ноге, которую противник не успел вовремя убрать. При этом обидчик моего кузена сбился с шага, а в следующий миг мой клинок ударил его точнехонько в лоб. Голова бретера запрокинулась от удара, но я не стал гадать, упадет ли он. Тут же перенаправил клинок вниз и завершил дело ударом в живот. Туше! Д’Энио рухнул наземь, несколько раз дернул ногами и замер. Вот и все, горбоносый рассчитывал нанизать на шпагу меня, да сам оказался нанизан.
Сколько времени мы с ним фехтовали? Трудно сказать, скорее всего, уложились в две-три минуты. Так, а где тут у нас третий товарищ?
А долговязый игрок настолько был впечатлен исходом поединка, что вскочил на ноги и, полусогнувшись, прижав руки к ране, довольно резво потрусил вглубь проулка. Здраво рассудив, что опасности ни для меня, ни для моего молодого кузена он не представляет, я не стал пускаться вдогонку.
– Этьен, ты цел? – вновь обратился я к кузену, который, цепляясь руками за забор, пытался подняться.
Тяжело дыша, самый юный из братьев де Вилья поднял на меня испуганный взгляд:
– Крис? Как ты здесь оказался? Ты выследил меня?
– Я в Уэске проездом и на тебя наткнулся совершенно случайно…
Я бесцеремонно покрутил кузена влево-вправо и, не обнаружив у него повреждений серьезнее разбитого лица, облегченно вздохнул.
– Получается, ты спас мне жизнь? – удивился Этьен, утирая кровь из разбитого носа раструбом перчатки.
– А что я должен был делать? – в свою очередь изумился я. – Ты мой кузен, а эти – явные прохвосты весьма опасного вида. Как тебя угораздило связаться с ними?
– Сам не знаю. Садился играть с другими людьми, а потом один поменялся, второй, третий. И не заметил, как оказался лицом к лицу с этими и стал постоянно проигрывать. Несколько раз заметил, что уже отыгранные карты снова идут в ход, стал возмущаться, а они за шпаги схватились.
– Понятно. Идем, Жером тяжело ранен.
Подробности событий, завершившихся жестокой ссорой, не так уж важны, а старому слуге еще можно успеть помочь. По крайней мере, я очень на это надеялся.
Мы с Этьеном поспешили обратно и в дверях трактира застали уже приличных размеров толпу. Мальчишка-разносчик не подвел и быстро отыскал лекаря, да только все было тщетно – бедный Жером скончался.
– Проклятье! – в сердцах выругался я. – Его верность семье де Вилья заслуживала другой награды! Передай его родным, – с этими словами я выгреб из кошеля всю медь, добавил к ней пару реалов и вручил кузену.
Тут в «Фортуне» появились пятеро стражников, и нам волей-неволей пришлось потратить много времени на объяснения с ними. В итоге этот неимоверно долгий, до отказа насыщенный событиями день закончился для меня лишь глубокой ночью.
Глава 16
Светлейший князь Лантанион из дома Агирре ждал известий из столицы, потому принял тана Коригорма Ибарра незамедлительно, как только охрана доложила о его прибытии.
Коригорм, не тратя слов на цветистые приветствия, с низким поклоном протянул князю запечатанные сургучом свитки. Сурово нахмурившись, чтобы скрыть волнение от ожидания новостей, Лантанион изучил печати на сургуче и, только убедившись в их подлинности, приступил к чтению. В продолжение всей этой процедуры невысокий рыжеволосый тан, давно находившийся в свите светлейшего, но до недавних пор ничем не выделявшийся среди обычных свитских прихлебателей, терпеливо молчал. Однако молчал он так красноречиво, что даже самому ненаблюдательному эльфу стало бы ясно, что тану есть что сказать.
Лантанион отметил этот факт еще за чтением первого письма и даже покопался в памяти, пытаясь припомнить, кто же ходатайствовал за этого рыжеволосого, по чьей протекции он был принят в его свиту. Но свита у светлейшего была большая, и упомнить, кто по чьей рекомендации туда пристроен, было очень сложно. Оставив этот вопрос на потом, князь в полнейшем молчании прочел все письма до конца, после чего еще какое-то время обдумывал полученную информацию, не заговаривая с Коригормом, но и не отсылая его прочь.
Эрл Мереон был весьма влиятельной фигурой, имевшей много последователей, а кроме всего прочего, он был умен, решителен и предан лично князю. Поэтому после его глупой гибели вокруг светлейшего образовалось некое разреженное пространство, в котором больше не на кого было опереться. И это сейчас, когда Лантанион, как никогда прежде, нуждался в надежных советниках. Конечно, будь он умнее, давно бы озаботился своим окружением, но что толку сожалеть об упущенных возможностях, когда появляются реальные шансы занять престол анкилонского владыки?
А Коригорм быстро сориентировался, стал давать дельные советы, помог князю без потери репутации выбраться из неприятной истории с рейдом Мереона на нугулемские земли. И связи у него в Глендулине – столице Анкилона – оказались не такие уж никчемные. В общем, рыжеволосый изо всех сил старался быть полезным светлейшему, и по большей части это у него получалось. По крайней мере, он уже заслуживал, чтобы Лантанион присмотрелся к нему получше.
– Что можешь добавить по ситуации в столице?
Князь аккуратно уложил прочитанные свитки на угли жаровни и в продолжение минуты зачарованно наблюдал, как вспыхнули и быстро обратились в пепел прочитанные письма.
– Владыка стар и очень болен, – осторожно начал рыжеволосый. – Лекари сходятся во мнении, что дни его сочтены. Нужно очень внимательно следить за новостями.
– Знать бы еще, сколько у меня времени, – задумчиво пробормотал Лантанион.
– Сложно сказать, но я бы предостерег вас от каких-либо шагов, способных навредить вашей репутации. Даже несмотря на пафосные призывы из столицы.
– Что ты имеешь в виду?
Светлейший князь с интересом уставился на приближенного, гадая, насколько совпадут его выводы с полученной им информацией.
– Я имею в виду, что достопочтимый эрл Мереон погиб очень вовремя. И сторонники немедленного развязывания новой войны с сегдами на время поутихнут.
Князь при этих словах невольно поморщился. Вообще-то, сталкивая Арчериона и Мереона, придерживавшихся противоположных взглядов и постоянно тянувших его в разные стороны, он надеялся на более весомые результаты. Нет, не на смерть одного или обоих, а, например, на громкое столкновение между ними, развязавшее бы ему руки и позволившее приструнить сторонников обеих партий в своей ставке, не вызвав критики ни с той, ни с другой стороны. Но Арчерион переиграл своего оппонента вчистую, устранив его руками случайно подвернувшегося на месте того злополучного рейда нугулемского дворянина.
– А ты, значит, считаешь, что война не нужна? Не веришь в силу эльфийского воинства? Распространяешь пораженческие настроения?
– Ни в коем случае! – и не подумал смущаться Коригорм. – И война нужна, и в силу эльфийского воинства верю, но все это не здесь и не сейчас. Светлейший, вам нужен ореол победителя, а не призрачная возможность победить в большой войне. Вы ведь уже одержали блистательную победу над нугулемцами, и наша задача сейчас – старательно напоминать о ней на каждом углу. Никто из светлейших князей, претендующих на трон владыки, не имеет в своем послужном списке таких заслуг. Полководец-победитель, вернувший эльфам гордость за свою древнюю страну и вдохнувший в них новую надежду на светлое будущее, будет очень популярен в народе, а это, в свою очередь, может дать вам солидное преимущество над конкурентами. И они это прекрасно понимают. Потому вряд ли я сильно ошибусь, если предположу, что именно семьи других светлейших настойчиво пытаются толкнуть вас на развязывание новой войны в надежде, что вы потерпите поражение и из победителя превратитесь в неудачника.
Тан замолчал, ожидая от князя подтверждения высказанного им предположения, но светлейший не собирался играть по чьим-либо правилам, он сам эти правила устанавливал. И умел вычленять из чужих речей главное.
– Думаешь, Мереон хотел навредить мне?
– Думаю, он был лишь орудием в чьих-то руках, – снова не позволил себя смутить рыжеволосый. – Идея возвращения потерянных когда-то территорий бередит душу каждого эльфа, и играть на подобных чувствах очень легко.
– Пожалуй.
Князю пришлась по душе обходительность нового советника. Его самого раздражала гипертрофированная воинственность ныне покойного эрла, но его энергия и авторитет не раз использовались Лантанионом в прошлом и могли бы пригодиться в будущем, останься Мереон в живых. Потому светлейшему было неприятно огульное охаивание чересчур активного сподвижника, и если бы Коригорм позволил себе такое, это вызвало бы у князя сильнейшее раздражение. Однако тан то ли действительно придерживался таких взглядов, то ли отлично чувствовал, что говорить можно, а чего нельзя ни в коем случае, но опасную тему филигранно обошел.
– Пожалуй, ты прав. Но совсем отказаться от воинственной риторики я тоже не могу.
– Это и не нужно! – с готовностью подхватил Коригорм. Вытянув шею, он заглянул в разложенную на княжеском столе карту. – Это план тана Арчериона по устройству новой пограничной линии?
– Предлагаешь принять? – усмехнулся Лантанион.
– Светлейший князь! Следует признать, что генерал Арчерион Эйнаурральде свое дело знает, и его план заслуживает доверия. Но если вы передвинете каждую из намеченных им застав метров на сто в сторону, то это уже будет не его, а ваш план! Вот его вы и утвердите.
«Хм, толково!» – подумал князь и посмотрел на рыжеволосого эльфа с невольным уважением. Однако вслух при этом сказал:
– О чем ты говоришь? Ведь как только я объявлю о строительстве застав, меня тут же обвинят в трусости и предательстве интересов Анкилона, а это мне сейчас абсолютно ни к чему.
– А почему бы вам, светлейший, не назвать эти самые заставы, скажем, опорными пунктами Южной армии Анкилона, – склонив голову набок, подал еще одну идею Коригорм. – Мол, мы построим укрепрайон, откуда через год-два победоносные эльфийские армии смогут двинуться на отвоевание отнятых Нугулемом земель!
Лантанион вновь усмехнулся. В словах нового приближенного снова содержалось рациональное зерно. Всего лишь назвав те же вещи другими словами, светлейший получал возможность разом достичь сразу нескольких целей: не выказать однозначную поддержку стороне Арчериона, укрепить границу и избавиться от необходимости немедленно начинать новую войну. Неплохо. И почему столь простая мысль не пришла в его собственную голову? Впрочем, кто сказал, что не пришла?
– Признаться, я и сам третий день думаю примерно о том же, – задумчиво сказал князь. – Но, видишь ли, тут не все так просто, есть еще проблема.
– Осмелюсь предположить, – Коригорм Ибарра почтительно поклонился, не позволив промелькнуть даже тени понимающей улыбки на своем лице, – что эта проблема заключается в присутствии в вашей армии генерала Арчериона. Решить ее можно, если избавиться от него как можно скорее, иначе у многочисленных сторонников эрла Мереона может создаться иллюзия, что они проиграли. А так, отказавшись от войны, вы поддерживаете сторонников партии мира, а убирая из армии Арчериона – сторонников партии войны.
– Молодец, Коригорм, зришь в корень, – князю понравилась сдержанность тана, потому он решил в конце концов его похвалить. – Но ты же не имеешь в виду устранить генерала совсем?
Вообще-то у Арчериона недоброжелателей было хоть пруд пруди. Кого-то злило, что обыкновенный тан назначен генералом в обход многих высокородных эльфов. Кто-то не мог ему простить того факта, что он сумел добиться успеха на чужбине, после чего возвысился и на родине. А были и вовсе старые счеты: когда-то тан Эйнаурральде был объявлен вне закона за двойное убийство. И неважно, что дело было шито белыми нитками и в основе его лежала какая-то мутная история с происками соперника в любви… Кого интересуют детали, когда вынесен официальный вердикт? Сейчас под давлением Эскарона дело приостановили, но если родственники убитых решат отомстить убийце, то общество их поймет. Да и дело может быть возобновлено в любой момент…
То есть возможностей для объяснения причин «случайной» гибели Арчериона было предостаточно, но князь все же предпочел бы бескровный вариант. Потому что генерал был гарантом хороших отношений с очень важным союзником, и в случае его гибели Лантанион погрязнет в долгих и нудных разбирательствах. И о борьбе за трон тогда можно будет забыть.
А ведь этой возможностью вполне могут воспользоваться его политические оппоненты: они подошлют Арчериону убийц, а обвинят в этом его, командующего армией светлейшего князя Лантаниона.
– Ни в коем случае! – словно услышав мысли светлейшего, заявил Коригорм. – Нельзя портить отношения с Эскароном. Они очень важны как командующему армией, так и возможному владыке. Но ведь Арчерион совсем не глуп и прекрасно понимает, скольким эльфам он перешел дорогу. Завистников и недоброжелателей у него тьма, а отвечать за возможные неприятности, произошедшие с ним, придется вам как его командиру. Так что было бы хорошо, если бы верный вам человек донес до генерала вашу озабоченность его безопасностью и в красках расписал, какой желанной целью он является для ваших врагов. Тан Эйнаурральде не раз изъявлял желание вернуться в столь полюбившийся ему Эскарон. Утвердив план обустройства границы, вы окончательно убедите его в завершении его миссии, и он сможет с легким сердцем отправляться восвояси. Отъезд генерала станет лучшим выходом и для него, и для всего королевства.
Князь снова поразился, насколько правильно Коригорм понимает ситуацию. Даже странно, что он раньше не замечал за рыжеволосым таких способностей. Но пока это все слова, вот если он реально убедит Арчериона отправиться восвояси, то можно будет считать его полезность для князя доказанной. Коригорм умен, предприимчив и в то же время осторожен, чем выгодно отличается от покойного Мереона. А генерал… Он сделал свое дело и теперь только мешает. Пока он здесь, часть эльфов считает победителем нугулемцев именно его, а такого не должно быть. Весь Анкилон должен знать, что это князь Лантанион Агирре одержал выдающуюся победу, а Арчерион лишь выполнял его приказы.
– Хорошо, – после некоторого раздумья подвел итог беседы Лантанион. – Через час я отдам тебе карту с моим планом новой пограничной линии, – при этом князь сделал ударение на слове «моим», – отнесешь ее генералу. Это действительно убедит его в том, что я не собираюсь развязывать войну. Ну, а дальше – тебе карты в руки. Убеждай его как можешь. Если уедет, будешь награжден. Действуй!
– Будет исполнено, светлейший! – Коригорм поклонился с таким уверенным видом, что в успехе порученного ему дела можно было не сомневаться. Он явно знал, что и как нужно делать.
Спустя час вполне довольный собой Коригорм Ибарра был с новой картой в шатре генерала.
– Я же говорил, что сумею убедить светлейшего! – лукаво улыбнулся он. – Все, что он изменил, – это передвинул некоторые опорные пункты чуть в сторону.
– Да, но вот тут, – Арчерион ткнул пальцем в карту, – уже начинается топкая низина. На карте ее не видно.
– Не волнуйся, строителям будут отданы нужные распоряжения, – усмехнулся рыжеволосый. – Не думаешь же ты, что князь лично будет руководить работами! Все будет исполнено в лучшем виде!
– Ценю эльфов, умеющих держать свое слово! – С этими словами генерал протянул приближенному князя туго набитый кошель. – Как договаривались!
Выхватить шпагу было делом одного мгновения, так что, как ни старался высокий картежник парировать удар своим кинжалом, ничего у него не вышло. В глубоком выпаде я достал его в низ живота. Трудно сказать, как глубоко вошел клинок, но мой второй противник с громким вскриком отпрянул назад, споткнулся о пытающегося подняться кузена и опрокинулся на спину. Однако нанесенная ему рана явно не была смертельной, так что не стоило сбрасывать долговязого со счетов.
– Дьявол! – выругался тот самый темноволосый игрок с орлиным носом, по всей видимости, бывший главарем этой лихой компании, обнажая шпагу. – Ты кто такой?
– Вопрос в том, кто ты такой? – Я взмахнул шпагой, заставляя противника отступить на шаг назад, и, заняв позицию между ним и Этьеном, вполголоса поинтересовался: – Кузен, ты цел?
– А, так ты тоже де Вилья? – неверно истолковал мое вмешательство горбоносый. – Что ж, значит, сегодня прольется кровь сразу двух членов вашей нечестивой семейки! Меня зовут Альфред д’Энио.
– Не может быть! – в притворном изумлении воскликнул я.
Этот д’Энио сообщил свое имя с таким видом, будто я должен был проникнуться оказанной мне честью. Или трепетать от страха. Да вот только мне оно ни о чем не говорило, а потому все усилия этого сеньора пропали зря. Впрочем, может, он просто заговаривал мне зубы. Потому что в следующий миг этот самый д’Энио сделал столь стремительный выпад, что, не будь я настороже, проткнул бы меня насквозь одним-единственным ударом.
С трудом парировав, я тут же выбросил рипост, целя противнику в лицо. Но он тоже не сплоховал – отразил угрозу и разорвал дистанцию. При подготовке же следующей атаки местный бретер сместился на несколько шагов вправо, заставляя меня повернуться спиной к своему завозившемуся в этот момент на земле долговязому товарищу. Да только я не вчера родился и так глупо подставляться не собирался, поэтому сделал несколько шагов влево, чтобы обезопасить себе тыл и не позволить врагу дотянуться до Этьена.
Следующая атака д’Энио была столь же стремительна, как и первая. Серией финтов он попытался сбить меня с толку, чтобы завершить дело уколом в живот. Но я не зевал – сбил вертикальным батманом вражеский клинок вниз и контратаковал его в рабочее предплечье. Неудачно.
Ох, как же я не люблю эти ночные поединки, когда нет возможности хорошо видеть каждое движение противной стороны! Предпочитаю всегда контролировать ситуацию, да только кто бы меня спрашивал о моих предпочтениях?
В очередной сшибке я скорее угадал, чем увидел грозящий моему правому плечу вражеский клинок, и его острие прошло мимо в опасной близости от меня. Проклятье, да этот Альфред действительно очень хорош! Нельзя затягивать поединок, с такими типами точно лучше иметь дело при свете дня.
Я взвинтил темп, обрушив на защиту бретера из Уэски массу ударов. Он вынужден был попятиться, но я не отставал. Д’Энио попробовал сбить мой наступательный порыв контратакой, однако я пресек ее в зародыше и нанес удар шпагой по ноге, которую противник не успел вовремя убрать. При этом обидчик моего кузена сбился с шага, а в следующий миг мой клинок ударил его точнехонько в лоб. Голова бретера запрокинулась от удара, но я не стал гадать, упадет ли он. Тут же перенаправил клинок вниз и завершил дело ударом в живот. Туше! Д’Энио рухнул наземь, несколько раз дернул ногами и замер. Вот и все, горбоносый рассчитывал нанизать на шпагу меня, да сам оказался нанизан.
Сколько времени мы с ним фехтовали? Трудно сказать, скорее всего, уложились в две-три минуты. Так, а где тут у нас третий товарищ?
А долговязый игрок настолько был впечатлен исходом поединка, что вскочил на ноги и, полусогнувшись, прижав руки к ране, довольно резво потрусил вглубь проулка. Здраво рассудив, что опасности ни для меня, ни для моего молодого кузена он не представляет, я не стал пускаться вдогонку.
– Этьен, ты цел? – вновь обратился я к кузену, который, цепляясь руками за забор, пытался подняться.
Тяжело дыша, самый юный из братьев де Вилья поднял на меня испуганный взгляд:
– Крис? Как ты здесь оказался? Ты выследил меня?
– Я в Уэске проездом и на тебя наткнулся совершенно случайно…
Я бесцеремонно покрутил кузена влево-вправо и, не обнаружив у него повреждений серьезнее разбитого лица, облегченно вздохнул.
– Получается, ты спас мне жизнь? – удивился Этьен, утирая кровь из разбитого носа раструбом перчатки.
– А что я должен был делать? – в свою очередь изумился я. – Ты мой кузен, а эти – явные прохвосты весьма опасного вида. Как тебя угораздило связаться с ними?
– Сам не знаю. Садился играть с другими людьми, а потом один поменялся, второй, третий. И не заметил, как оказался лицом к лицу с этими и стал постоянно проигрывать. Несколько раз заметил, что уже отыгранные карты снова идут в ход, стал возмущаться, а они за шпаги схватились.
– Понятно. Идем, Жером тяжело ранен.
Подробности событий, завершившихся жестокой ссорой, не так уж важны, а старому слуге еще можно успеть помочь. По крайней мере, я очень на это надеялся.
Мы с Этьеном поспешили обратно и в дверях трактира застали уже приличных размеров толпу. Мальчишка-разносчик не подвел и быстро отыскал лекаря, да только все было тщетно – бедный Жером скончался.
– Проклятье! – в сердцах выругался я. – Его верность семье де Вилья заслуживала другой награды! Передай его родным, – с этими словами я выгреб из кошеля всю медь, добавил к ней пару реалов и вручил кузену.
Тут в «Фортуне» появились пятеро стражников, и нам волей-неволей пришлось потратить много времени на объяснения с ними. В итоге этот неимоверно долгий, до отказа насыщенный событиями день закончился для меня лишь глубокой ночью.
Глава 16
Светлейший князь Лантанион из дома Агирре ждал известий из столицы, потому принял тана Коригорма Ибарра незамедлительно, как только охрана доложила о его прибытии.
Коригорм, не тратя слов на цветистые приветствия, с низким поклоном протянул князю запечатанные сургучом свитки. Сурово нахмурившись, чтобы скрыть волнение от ожидания новостей, Лантанион изучил печати на сургуче и, только убедившись в их подлинности, приступил к чтению. В продолжение всей этой процедуры невысокий рыжеволосый тан, давно находившийся в свите светлейшего, но до недавних пор ничем не выделявшийся среди обычных свитских прихлебателей, терпеливо молчал. Однако молчал он так красноречиво, что даже самому ненаблюдательному эльфу стало бы ясно, что тану есть что сказать.
Лантанион отметил этот факт еще за чтением первого письма и даже покопался в памяти, пытаясь припомнить, кто же ходатайствовал за этого рыжеволосого, по чьей протекции он был принят в его свиту. Но свита у светлейшего была большая, и упомнить, кто по чьей рекомендации туда пристроен, было очень сложно. Оставив этот вопрос на потом, князь в полнейшем молчании прочел все письма до конца, после чего еще какое-то время обдумывал полученную информацию, не заговаривая с Коригормом, но и не отсылая его прочь.
Эрл Мереон был весьма влиятельной фигурой, имевшей много последователей, а кроме всего прочего, он был умен, решителен и предан лично князю. Поэтому после его глупой гибели вокруг светлейшего образовалось некое разреженное пространство, в котором больше не на кого было опереться. И это сейчас, когда Лантанион, как никогда прежде, нуждался в надежных советниках. Конечно, будь он умнее, давно бы озаботился своим окружением, но что толку сожалеть об упущенных возможностях, когда появляются реальные шансы занять престол анкилонского владыки?
А Коригорм быстро сориентировался, стал давать дельные советы, помог князю без потери репутации выбраться из неприятной истории с рейдом Мереона на нугулемские земли. И связи у него в Глендулине – столице Анкилона – оказались не такие уж никчемные. В общем, рыжеволосый изо всех сил старался быть полезным светлейшему, и по большей части это у него получалось. По крайней мере, он уже заслуживал, чтобы Лантанион присмотрелся к нему получше.
– Что можешь добавить по ситуации в столице?
Князь аккуратно уложил прочитанные свитки на угли жаровни и в продолжение минуты зачарованно наблюдал, как вспыхнули и быстро обратились в пепел прочитанные письма.
– Владыка стар и очень болен, – осторожно начал рыжеволосый. – Лекари сходятся во мнении, что дни его сочтены. Нужно очень внимательно следить за новостями.
– Знать бы еще, сколько у меня времени, – задумчиво пробормотал Лантанион.
– Сложно сказать, но я бы предостерег вас от каких-либо шагов, способных навредить вашей репутации. Даже несмотря на пафосные призывы из столицы.
– Что ты имеешь в виду?
Светлейший князь с интересом уставился на приближенного, гадая, насколько совпадут его выводы с полученной им информацией.
– Я имею в виду, что достопочтимый эрл Мереон погиб очень вовремя. И сторонники немедленного развязывания новой войны с сегдами на время поутихнут.
Князь при этих словах невольно поморщился. Вообще-то, сталкивая Арчериона и Мереона, придерживавшихся противоположных взглядов и постоянно тянувших его в разные стороны, он надеялся на более весомые результаты. Нет, не на смерть одного или обоих, а, например, на громкое столкновение между ними, развязавшее бы ему руки и позволившее приструнить сторонников обеих партий в своей ставке, не вызвав критики ни с той, ни с другой стороны. Но Арчерион переиграл своего оппонента вчистую, устранив его руками случайно подвернувшегося на месте того злополучного рейда нугулемского дворянина.
– А ты, значит, считаешь, что война не нужна? Не веришь в силу эльфийского воинства? Распространяешь пораженческие настроения?
– Ни в коем случае! – и не подумал смущаться Коригорм. – И война нужна, и в силу эльфийского воинства верю, но все это не здесь и не сейчас. Светлейший, вам нужен ореол победителя, а не призрачная возможность победить в большой войне. Вы ведь уже одержали блистательную победу над нугулемцами, и наша задача сейчас – старательно напоминать о ней на каждом углу. Никто из светлейших князей, претендующих на трон владыки, не имеет в своем послужном списке таких заслуг. Полководец-победитель, вернувший эльфам гордость за свою древнюю страну и вдохнувший в них новую надежду на светлое будущее, будет очень популярен в народе, а это, в свою очередь, может дать вам солидное преимущество над конкурентами. И они это прекрасно понимают. Потому вряд ли я сильно ошибусь, если предположу, что именно семьи других светлейших настойчиво пытаются толкнуть вас на развязывание новой войны в надежде, что вы потерпите поражение и из победителя превратитесь в неудачника.
Тан замолчал, ожидая от князя подтверждения высказанного им предположения, но светлейший не собирался играть по чьим-либо правилам, он сам эти правила устанавливал. И умел вычленять из чужих речей главное.
– Думаешь, Мереон хотел навредить мне?
– Думаю, он был лишь орудием в чьих-то руках, – снова не позволил себя смутить рыжеволосый. – Идея возвращения потерянных когда-то территорий бередит душу каждого эльфа, и играть на подобных чувствах очень легко.
– Пожалуй.
Князю пришлась по душе обходительность нового советника. Его самого раздражала гипертрофированная воинственность ныне покойного эрла, но его энергия и авторитет не раз использовались Лантанионом в прошлом и могли бы пригодиться в будущем, останься Мереон в живых. Потому светлейшему было неприятно огульное охаивание чересчур активного сподвижника, и если бы Коригорм позволил себе такое, это вызвало бы у князя сильнейшее раздражение. Однако тан то ли действительно придерживался таких взглядов, то ли отлично чувствовал, что говорить можно, а чего нельзя ни в коем случае, но опасную тему филигранно обошел.
– Пожалуй, ты прав. Но совсем отказаться от воинственной риторики я тоже не могу.
– Это и не нужно! – с готовностью подхватил Коригорм. Вытянув шею, он заглянул в разложенную на княжеском столе карту. – Это план тана Арчериона по устройству новой пограничной линии?
– Предлагаешь принять? – усмехнулся Лантанион.
– Светлейший князь! Следует признать, что генерал Арчерион Эйнаурральде свое дело знает, и его план заслуживает доверия. Но если вы передвинете каждую из намеченных им застав метров на сто в сторону, то это уже будет не его, а ваш план! Вот его вы и утвердите.
«Хм, толково!» – подумал князь и посмотрел на рыжеволосого эльфа с невольным уважением. Однако вслух при этом сказал:
– О чем ты говоришь? Ведь как только я объявлю о строительстве застав, меня тут же обвинят в трусости и предательстве интересов Анкилона, а это мне сейчас абсолютно ни к чему.
– А почему бы вам, светлейший, не назвать эти самые заставы, скажем, опорными пунктами Южной армии Анкилона, – склонив голову набок, подал еще одну идею Коригорм. – Мол, мы построим укрепрайон, откуда через год-два победоносные эльфийские армии смогут двинуться на отвоевание отнятых Нугулемом земель!
Лантанион вновь усмехнулся. В словах нового приближенного снова содержалось рациональное зерно. Всего лишь назвав те же вещи другими словами, светлейший получал возможность разом достичь сразу нескольких целей: не выказать однозначную поддержку стороне Арчериона, укрепить границу и избавиться от необходимости немедленно начинать новую войну. Неплохо. И почему столь простая мысль не пришла в его собственную голову? Впрочем, кто сказал, что не пришла?
– Признаться, я и сам третий день думаю примерно о том же, – задумчиво сказал князь. – Но, видишь ли, тут не все так просто, есть еще проблема.
– Осмелюсь предположить, – Коригорм Ибарра почтительно поклонился, не позволив промелькнуть даже тени понимающей улыбки на своем лице, – что эта проблема заключается в присутствии в вашей армии генерала Арчериона. Решить ее можно, если избавиться от него как можно скорее, иначе у многочисленных сторонников эрла Мереона может создаться иллюзия, что они проиграли. А так, отказавшись от войны, вы поддерживаете сторонников партии мира, а убирая из армии Арчериона – сторонников партии войны.
– Молодец, Коригорм, зришь в корень, – князю понравилась сдержанность тана, потому он решил в конце концов его похвалить. – Но ты же не имеешь в виду устранить генерала совсем?
Вообще-то у Арчериона недоброжелателей было хоть пруд пруди. Кого-то злило, что обыкновенный тан назначен генералом в обход многих высокородных эльфов. Кто-то не мог ему простить того факта, что он сумел добиться успеха на чужбине, после чего возвысился и на родине. А были и вовсе старые счеты: когда-то тан Эйнаурральде был объявлен вне закона за двойное убийство. И неважно, что дело было шито белыми нитками и в основе его лежала какая-то мутная история с происками соперника в любви… Кого интересуют детали, когда вынесен официальный вердикт? Сейчас под давлением Эскарона дело приостановили, но если родственники убитых решат отомстить убийце, то общество их поймет. Да и дело может быть возобновлено в любой момент…
То есть возможностей для объяснения причин «случайной» гибели Арчериона было предостаточно, но князь все же предпочел бы бескровный вариант. Потому что генерал был гарантом хороших отношений с очень важным союзником, и в случае его гибели Лантанион погрязнет в долгих и нудных разбирательствах. И о борьбе за трон тогда можно будет забыть.
А ведь этой возможностью вполне могут воспользоваться его политические оппоненты: они подошлют Арчериону убийц, а обвинят в этом его, командующего армией светлейшего князя Лантаниона.
– Ни в коем случае! – словно услышав мысли светлейшего, заявил Коригорм. – Нельзя портить отношения с Эскароном. Они очень важны как командующему армией, так и возможному владыке. Но ведь Арчерион совсем не глуп и прекрасно понимает, скольким эльфам он перешел дорогу. Завистников и недоброжелателей у него тьма, а отвечать за возможные неприятности, произошедшие с ним, придется вам как его командиру. Так что было бы хорошо, если бы верный вам человек донес до генерала вашу озабоченность его безопасностью и в красках расписал, какой желанной целью он является для ваших врагов. Тан Эйнаурральде не раз изъявлял желание вернуться в столь полюбившийся ему Эскарон. Утвердив план обустройства границы, вы окончательно убедите его в завершении его миссии, и он сможет с легким сердцем отправляться восвояси. Отъезд генерала станет лучшим выходом и для него, и для всего королевства.
Князь снова поразился, насколько правильно Коригорм понимает ситуацию. Даже странно, что он раньше не замечал за рыжеволосым таких способностей. Но пока это все слова, вот если он реально убедит Арчериона отправиться восвояси, то можно будет считать его полезность для князя доказанной. Коригорм умен, предприимчив и в то же время осторожен, чем выгодно отличается от покойного Мереона. А генерал… Он сделал свое дело и теперь только мешает. Пока он здесь, часть эльфов считает победителем нугулемцев именно его, а такого не должно быть. Весь Анкилон должен знать, что это князь Лантанион Агирре одержал выдающуюся победу, а Арчерион лишь выполнял его приказы.
– Хорошо, – после некоторого раздумья подвел итог беседы Лантанион. – Через час я отдам тебе карту с моим планом новой пограничной линии, – при этом князь сделал ударение на слове «моим», – отнесешь ее генералу. Это действительно убедит его в том, что я не собираюсь развязывать войну. Ну, а дальше – тебе карты в руки. Убеждай его как можешь. Если уедет, будешь награжден. Действуй!
– Будет исполнено, светлейший! – Коригорм поклонился с таким уверенным видом, что в успехе порученного ему дела можно было не сомневаться. Он явно знал, что и как нужно делать.
Спустя час вполне довольный собой Коригорм Ибарра был с новой картой в шатре генерала.
– Я же говорил, что сумею убедить светлейшего! – лукаво улыбнулся он. – Все, что он изменил, – это передвинул некоторые опорные пункты чуть в сторону.
– Да, но вот тут, – Арчерион ткнул пальцем в карту, – уже начинается топкая низина. На карте ее не видно.
– Не волнуйся, строителям будут отданы нужные распоряжения, – усмехнулся рыжеволосый. – Не думаешь же ты, что князь лично будет руководить работами! Все будет исполнено в лучшем виде!
– Ценю эльфов, умеющих держать свое слово! – С этими словами генерал протянул приближенному князя туго набитый кошель. – Как договаривались!