Соло для шпаги

Сеньор Оберон решил, что его неблагородное происхождение является единственной причиной, мешающей вести дела с аристократами на равных. И тогда в его голове созрел план, реализованный в ходе испрошенной аудиенции у короля.

Его величество с большим удовольствием продал Флоресу наследственный дворянский патент, а с ним и право на приставку «де» перед фамилией. Ростовщик ликовал, полагая, что теперь-то заносчивые дворяне будут вынуждены смотреть на него как на равного. Да только все вышло совсем не так.

Аристократия была просто взбешена попыткой негоцианта стать им ровней, и на беднягу хлынул поток вызовов на дуэль. Как говорится, добро пожаловать в мир дворянства! Жизнь де Флоресов превратилась бы в форменный кошмар, если бы не несколько столичных бретеров, за немалые деньги остудивших пыл большинства мелких дворянчиков. Однако со знатными персонами и эти господа предпочитали не связываться, тем более что те сами были не прочь перекупить их шпаги для наказания наглого кредитора.

В общем, экстравагантный ход сеньора Оберона только усугубил проблему вместо того, чтобы ее решить. Может, все бы и успокоилось со временем, но тут ему удар в спину нанесли собственные братья, посчитавшие родство с новоиспеченной дворянской семьей слишком опасным и воспользовавшиеся его тяжелым положением, чтобы под шумок перехватить его долю в семейном деле. Мало того, родственнички едва вовсе не пустили его семью по миру, прибрав к рукам и сеть меняльных лавок. Понятное дело, что из-за этого доходы де Флореса резко пошли вниз.

В довершение всех бед дворянское общество обратило свое внимание на единственную дочь сеньора Оберона, и девушка стала получать предложения руки и сердца. Само собой разумеется, что все сватавшиеся являлись представителями давно разорившихся дворянских семей. Да и сами предложения были обставлены крайне грубо: де Флоресам прямо давали понять, что они удостаиваются великой чести и просто обязаны вывалить солидное приданое. Особенно настойчив был виконт де Монтихо, задолжавший потенциальному тестю полторы тысячи реалов. Получая вежливые отказы, эта публика страшно оскорблялась и, не стесняясь в выражениях, требовала сатисфакции.

Доведенные до отчаяния свалившимися на них бедами, отец с дочерью решили уехать в Эскарон, где у них тоже имелись меняльные лавки и доля в корабельной верфи – жалкие крохи от былого состояния, но зато в гораздо более спокойной обстановке. Соседняя страна тоже не была раем, но законности и порядка там было явно больше, чем в Нугулеме.

Из Сантьяго выехали со всеми предосторожностями и в сопровождении наемной охраны, но уже в районе Кантадера им снова стал докучать сеньор де Монтихо, неизвестно как сумевший выследить небольшую кавалькаду. Попутно выяснилось, что неугомонный виконт родом из этих мест и оттого прекрасно знаком и со всеми окрестными землевладельцами, и с представителями центральной власти. В общем, наемники решили, что связываться с благородными слишком накладно, и расторгли договор, оставив отца и дочь наедине с назойливым преследователем и его друзьями.

Я вспомнил, что отголоски истории с покупкой неким столичным ростовщиком дворянства доходили до Кантадера и не раз обсуждались в его трактирах. Поддержки в местном обществе решение Флореса тоже не находило, но объяснялось это скорее общей неприязнью к ростовщикам, чем неприятием покупного дворянства как таковым. Лично же мне было все равно, к какому сословию принадлежат нравящиеся мне люди. Мигелито Бельчонок тому подтверждение.

Что ж, рассказ де Флореса объяснял многое. В том числе странную наглость виконта и абсолютное неумение сеньора Оберона фехтовать: несмотря на мою занятость во время непредвиденного сражения с людьми де Монтихо в лесу, мимолетного взгляда было вполне достаточно, чтобы понять это. Виконт просто издевался над загнанным в угол толстячком, а вот было ли его целью убить, унизить или заставить быть покладистым – это оставалось для меня загадкой.

– Ну вот, сеньор, – толстячок снова утер с лица пот и с осторожной надеждой посмотрел на меня, – такова история наших злоключений. Что скажете?

– Скажу, сеньор де Флорес, – задумчиво произнес я, выделяя интонацией «де», чтобы дать бедняге понять, что я не собираюсь подвергать сомнению его принадлежность к дворянству, – что вы угодили в западню. Ваши нечистоплотные должники очень ловко воспользовались ситуацией, а вы оказались слишком мягким и порядочным человеком, чтобы ответить им так, как они того заслуживают. Видите ли, имея дело с негодяями, нужно либо обладать большой силой, либо быть готовым отвечать на грубость и наглость подлостью и хитростью.

– Это как же? – снова побледнев, прерывающимся голосом спросил де Флорес.

– Ну, к примеру, у некоего герцога-должника имеются жена, дети, возможно, внуки. Кто-то из них может пропасть…

– Нет-нет-нет! – вскричал сеньор Оберон. – Я так не могу!

– Я тоже не могу, – поспешил я успокоить внезапно разнервничавшегося собеседника, – и именно поэтому мы с вами вынуждены бежать из страны, а наши враги будут спокойно жить здесь и дальше. Потому что они так могут, а мы – нет.

– Вы абсолютно правы, сеньор, – голос сеньориты снова был полон горечи, – отец слишком добр и мягкосердечен, чтобы противостоять наглости. Этим воспользовались и знатные должники, и его собственные братья.

– Да, – тяжело вздохнул ее отец, – это я во всем виноват.

Несколько минут мы ехали в тишине. Де Флорес, тяжело дыша, понуро уставился взглядом в пол кареты. Элена делала вид, что всецело поглощена созерцанием проносящихся мимо картин природы, а на самом деле то и дело с интересом поглядывала в мою сторону. Не скрою, мне было чрезвычайно приятно чувствовать на себе взгляды очаровательной спутницы, с каждой минутой нравившейся мне все больше. Очень хотелось, в свою очередь, понравиться ей, хотя я отчетливо понимал, что надеяться мне особо не на что. Не пара я ей. Все, что у меня имеется, – это старая дворянская фамилия и шпага. Явно маловато, чтобы претендовать на руку и сердце такой красавицы, даже несмотря на финансовые трудности и неблагородное происхождение ее семьи.

– Где вы будете останавливаться в Уэске? – спросил я, вернувшись из витания в облаках в суровую действительность. Нужно было срочно решать, что мне самому делать дальше и как помочь своим неожиданным спутникам.

– Трактир «Фортуна» на улице Уэртас, – рассеянно ответил де Флорес. – Мы собирались нанять в городе новую охрану.

Я задумался. Было абсолютно ясно, что напроситься в попутчики отцу с дочерью для меня не составит труда, а десяток крепких бойцов под моей командой могут не только отвадить от такого отряда шайку де Монтихо, но и явиться неприятным сюрпризом для ребят из Ожерского легиона. С другой стороны, на наем охраны может уйти не один день, а промедление для меня совсем нежелательно, ибо позволит сбившимся со следа людям де Бернье не только снова отыскать меня, но и подтянуть в Уэску резервы. Да и не факт, что охрана решится выступить против легионеров, тем более что интерес последних будет ограничен одной лишь моей персоной.

Увы, но приходилось констатировать тот факт, что семейству де Флоресов будет гораздо безопаснее путешествовать без меня. Как бы ни хотелось мне подольше побыть в обществе прелестной Элены, подвергать ее своим присутствием дополнительной опасности было бы верхом безумия. Но и бросать своих попутчиков до того, как они окажутся под надежной защитой, я тоже не собирался.

Результат своих размышлений я изложил им, когда экипаж уже был на въезде в Уэску.

– Честно говоря, раз уж вы тоже направляетесь в Эскарон, то мы хотели бы просить вас составить нам компанию, – расстроенно всплеснул руками Оберон. – И нам было бы спокойнее, и вы не на виду будете. Мы готовы оплатить ваше присутствие, правда, сейчас несколько стеснены в средствах, но как только доберемся до Монтеры…

– Оставим эти разговоры, сеньор де Флорес, – ответил я, осторожно разглядывая из-за оконной занавески потянувшиеся мимо городские улицы, – денег с вас я не возьму. А расстаться, по крайней мере, до границы, нам придется исключительно в целях вашей же безопасности.

– Неужели они так страшны? Те люди, что за вами гонятся? – В голосе сеньориты читался неподдельный интерес, но совсем не было страха. А ведь благородной девушке в такой ситуации полагается если не испугаться, то хотя бы изобразить страх. Вот еще один штришок, выдающий ее происхождение.

Это наблюдение всплыло у меня в голове само собой, без каких-либо усилий, и тут же следом пришла мысль, что, несмотря ни на что, девушка с каждой минутой нравится мне все больше. Это было очень необычно и как-то несвоевременно. Ну скажите мне на милость, почему она не встретилась мне несколькими месяцами раньше в Кантадере или на пару месяцев позже где-нибудь на Весеннем бульваре в Монтере?

– Я понимаю, что они способны на страшные злодеяния, – между тем продолжала девушка, – но вы так здорово управляетесь со шпагой! Я уверена, что при наличии времени вы бы разделались со всеми людьми де Монтихо.

– Люди виконта – всего лишь молодые бездельники, а в Ожерском легионе состоят преимущественно бывалые воины. Это все равно что сравнивать домашних собачонок с матерыми лесными волками: там, где первые изящно фехтуют, вторые дерутся не на жизнь, а на смерть. Чувствуете разницу?

– Видимо, это очень серьезно, раз даже вы их боитесь, – следуя каким-то своим мыслям, задумчиво обронила сеньорита.

– Боже мой! Элена! – Де Флорес схватился за голову, с беспокойством поглядывая в мою сторону. – Ты меня в могилу сведешь раньше времени! Да как может сеньор Кристиан кого-то бояться, когда он один напал на десятерых?

– Ради бога, успокойтесь, сеньор! – И непосредственность девушки, и чересчур живая реакция на ее слова отца лишь развеселили меня, так что я поспешил успокоить разволновавшегося сеньора. – Ничего обидного в этих словах нет, ведь не боятся одни лишь безумцы, а я, как и любой нормальный человек, испытываю чувство страха. Но об этом, с вашего позволения, мы поговорим как-нибудь в другой раз. Сейчас же мне пора выходить. Я тоже поселюсь в «Фортуне», но лучше, если я прибуду туда отдельно от вас.

Велев кучеру остановиться, я учтиво отсалютовал де Флоресам приподнятой шляпой, выскочил на мостовую и быстро растворился среди спешащих по своим делам местных жителей. Мне приходилось ранее бывать в Уэске, так что в городе я худо-бедно ориентировался и добраться до вполне приличного трактира с гостиницей при нем, коим была «Фортуна», мне не составляло труда. Цены там ощутимо кусались, потому обычно я предпочитал заведения попроще, но и преследователи были прекрасно осведомлены о моих предпочтениях, так что в таком месте меня станут искать в последнюю очередь.





Глава 15





Когда я появился в «Фортуне», моих новых знакомых уже нигде не было видно, лишь у таскавших вещи слуг удалось выяснить, что де Флоресы сняли две большие комнаты на третьем этаже, с окнами, выходящими во двор. Мне же пришлось довольствоваться самыми скромными апартаментами четвертого этажа, и хорошо, что стараниями бедняги Мигелито деньги для меня сейчас не были проблемой, потому что, даже будучи готов услышать местные расценки, я с трудом подавил желание развернуться к выходу.

Единственное, чем радовал мой временный приют, так это относительной чистотой. Во всем остальном это была обычная комната обычной гостиницы. Немного поразмыслив на тему, поужинать здесь или спуститься в общий зал трактира, я выбрал-таки второе. Оно, конечно, опасно с точки зрения возможности попасться на глаза кому-то из легионеров, но все же вряд ли у них дойдут руки до перетряхивания всех городских гостиниц. В конце концов, не случись знакомства с де Флоресами, я бы мог и не задерживаться в Уэске.

В общем, выбор был сделан в пользу общего зала. Бывает, знаете ли, весьма полезно посмотреть на народ, послушать разговоры, а то и свести полезное знакомство.

Трактир «Фортуна» был замечателен уже своими размерами, поскольку занимал целых два этажа здания. То есть сам трапезный зал был двухуровневым – его центральная часть не имела перекрытия между первым и вторым этажами, зато вдоль стен столы стояли как внизу, так и на опоясывающей все помещение по периметру галерее. Создавалось впечатление, что хозяевам именно трактир приносит больший доход, чем сдача внаем дорогостоящих апартаментов. Иначе второй этаж давно был бы перестроен и поделен на комнаты.

Надо признать, что наполнение трактира клиентами вполне подтверждало эту мысль: в вечернее время свободное место удалось найти лишь на галерее, в самом дальнем от кухни углу. Впрочем, меня это вполне устраивало, поскольку вид оттуда был отличный, и я имел возможность не только хорошенько рассмотреть местную публику, но и наблюдать за входящими, оставаясь укрытым деревянными балясинами ограждения галереи.

Кормили здесь вполне прилично, и можно было с уверенностью сказать, что, в отличие от сдаваемых комнат, местный ужин своих денег стоил. Правда, ждать пришлось долго – повара трудились на пределе сил, пытаясь справиться с наплывом посетителей.

Большое количество народа, шум голосов, носящиеся в воздухе запахи еды, льющееся рекой вино – обстановка в «Фортуне» живо напомнила мне трактир «Серебряный олень» в Монтере, и на меня навалился очередной приступ ностальгии. Эх, хорошие были времена! Если бы знать тогда, насколько бессмысленной окажется для меня погоня за неожиданным наследством. Вот говорил же мне внутренний голос: не гонись за этими деньгами, чужие они. Вообще не понимаю, какая муха укусила старого барона перед смертью, что он решил меня так облагодетельствовать? Но жадность взяла верх над благоразумием, я оставил только начавший налаживаться быт, хорошую работу, верных друзей и пустился в погоню за несбыточной мечтой. Именно так. Сиротская неустроенность и подспудное желание заиметь свой дом, да еще одним махом избавиться от многолетнего полунищего существования явились решающими факторами в принятии этого решения. Что ж, будет мне впредь урок: имея синицу в руках, не гонись за журавлем в небе!

С другой стороны, раз я оказался в Нугулеме, значит, так было угодно небесам. Судьба, видать, мне такая выпала. Да, я не получил наследство, перессорился с кузенами де Вилья и вляпался в неприятную историю с Ожерским легионом, зато жизнь свела меня с Мигелито и Эстелой, графом де Сен-Маром и де Флоресами. Я твердо верю, что случайных встреч не бывает, и раз уж ты пересекся с какими-то людьми на своем жизненном пути, значит, это для чего-то было нужно высшим силам.

Закончив с ужином, я не спеша потягивал местное вино, внимательно прислушиваясь к разговорам за соседними столиками и поглядывая вниз, на занятых вечерней трапезой посетителей.

Никаких разговоров о происшествии в лесу, равно как и по дороге к замку Паломар, в трактире не велось. Первое было неудивительно, поскольку в моей стычке с людьми де Монтихо обошлось без жертв, а вот по поводу возможного знакомства виконта и компании с моими преследователями можно было строить самые разные предположения. Лошади у легионеров должны были быть уставшими, так что их погоня банально могла не увенчаться успехом. Тогда они сейчас осаждают замок, и это для меня самый лучший вариант развития событий. Хотя нет, лучший – если люди де Бернье и де Монтихо перебьют друг друга, так сказать, взаимно уничтожатся. Но об этом можно только мечтать, впрочем, как и о варианте с осадой. Такое везение не для меня.

Тогда что? Да все просто: две компании негодяев выяснят, что произошло недоразумение, и разойдутся в разные стороны. Вопрос только в том, раньше или позже это произойдет. В худшем случае наемники уже рыщут по Уэске и окрестностям, в лучшем – займутся этим через несколько часов. В любом случае к утру все дороги из города окажутся под их контролем, так что нужно постараться помочь де Флоресам быстрее найти хорошую охрану и убираться из Уэски, причем каким-нибудь необычным образом.

Может, купить карету, намалевать на дверце герцогский или графский герб да и пуститься в путь с комфортом? Небось, не станут они в кареты заглядывать, тем более в кареты с такими гербами. Но тут не все так просто. Если уж изображать из себя знатную особу, то одной каретой дело не ограничится: нужны хорошие лошади и хотя бы пара прилично одетых слуг. То есть все это слишком дорого. Гораздо проще вырядиться в простолюдина и прибиться к какому-нибудь обозу, направляющемуся в сторону Кортианы, последнему сколько-нибудь значимому городу на пути к эскаронской границе.

Можно и в Уэске затаиться, снять жилье в тихом районе и несколько месяцев переждать. Город достаточно крупный, чтобы затеряться в нем, довести ищущих тебя до отчаяния. Однако что-то мне подсказывает, что граф де Бернье уже закусил удила и не станет останавливаться, даже если ему придется пригнать сюда всю свою небольшую наемную армию и перевернуть город вверх дном. Так что лучший для меня выход – это скорее очутиться по ту сторону границы. Но для этого сначала хорошо бы помочь моим новым друзьям Оберону и Элене де Флоресам.

В трапезном зале была парочка персонажей, по виду подходящая для найма в охрану, но человек я в Уэске чужой, информацией не владею, потому нужно навести о людях хотя бы минимальные справки. Я привстал над перилами, чтобы высмотреть в зале кого-нибудь из трактирных разносчиков, и наткнулся взглядом на смутно знакомую фигуру, торопливо пробирающуюся среди столов. Всего несколько мгновений понадобилось моей памяти, чтобы опознать старого слугу из замка барона де Вилья.

– Жером? – удивленно прошептал я.

Этого человека я не видел больше десяти лет, и годы не пошли ему на пользу: Жером явно сдал и практически превратился в старика, но все же был узнаваем. Что он здесь делает? Либо выполняет в Уэске поручение своих хозяев, либо сопровождает одного из моих дражайших кузенов. Непроизвольно губы мои растянулись в торжествующей улыбке: пока я жаждал их крови, они успешно от меня прятались, но стоило махнуть на них рукой – и судьба сама отдавала кого-то из них в мои руки. Интересно, кто же из кузенов здесь?

Между тем Жером подошел к одному из боковых столов, скрытых от моих глаз ограждением галереи, и только тут я обратил внимание на беспокойство, которое проявляли сидящие за соседними с ним столиками. Из-за общего гвалта разобрать какие-либо голоса из той части зала было решительно невозможно, зато можно было прекрасно видеть, с какой опаской оглядываются на невидимую с моего места компанию другие посетители.

Судя по всему, там назревала ссора. И не успел я это подумать, как обнаружилась и причина ссоры: в проход вылетели и, беспорядочно кружась, упали на пол несколько игральных карт. Либо кто-то проигрался вдрызг и отказывается платить, либо кого-то уличили в нечестной игре.

– О нет! – Я не смог сдержать разочарования, когда следом за картами в проходе появилась фигура Этьена де Вилья, самого младшего из моих кузенов. На его лице читалось негодование.

С Этьеном у меня никогда не возникало никаких разногласий хотя бы в силу разницы в возрасте – он был младше меня лет на шесть. То есть сейчас ему самое большее девятнадцать лет, а это не самый подходящий возраст, чтобы садиться за игральный стол со столь опасными господами. Опасность же вышедших вслед за кузеном из-за стола персонажей просто бросалась в глаза: такие не побоятся и на дуэль вызвать, и не побрезгуют нож под ребро сунуть в темном переулке.

Этьен был разгорячен, что-то высказывал своим оппонентам и поминутно хватался за шпагу. Жером же как мог старался остановить молодого господина, хватая того за руку и с умоляющим видом увещевая его о чем-то. Но проблем было уже не избежать.

Один из противников Этьена, среднего роста черноволосый мужчина с орлиным носом, небрежно бросив пару фраз своим подельникам, резко развернулся и направился в сторону кухни. Двое оставшихся – невысокий блондин лет тридцати на вид и высоченный худощавый шатен с большой залысиной – дружно схватили моего родственника под руки и, не обращая внимания на стенания слуги, потащили в том же направлении.

Проклятье! Убьют ведь мальчишку! Да что же за жизнь такая у меня пошла? Хоть вообще шпагу в ножны не вкладывай! Причем если бы на месте Этьена оказался кто-то из старших братцев, я бы все равно не смог остаться в стороне. Наши с ними разногласия – это одно дело, а стычки с чужаками – совсем другое. В общем, подхватив с лавки плащ и прицепив шпагу к перевязи, я стал спешно пробираться по галерее к ведущей вниз лестнице.

Внизу вовсе пришлось проталкиваться сквозь толпу, потому к выходящей на задний двор двери я добрался, когда никого из участников конфликта внутри уже не было. Несмотря на открытый засов, дверь не поддалась, и я решил было, что она заперта снаружи. Бросился искать другой выход, но его здесь не было. Могла ли компания уйти непосредственно через кухню? Если те трое являются завсегдатаями трактира, то да, но, глянув на распахнутые двери кухни, сквозь которые туда-обратно сновали разносчики, я усомнился в этом предположении – сейчас самая горячая пора, чужакам там не место.

Не успев еще толком ничего сообразить, я толкнул дверь плечом, и на этот раз она немного приоткрылась. Маленькая хитрость – снаружи к дверному полотну привалили какой-то груз, чтобы сбить с толку возможных желающих вмешаться. После еще одного небольшого усилия мне удалось получить проход, достаточно широкий, чтобы моя скромная фигура смогла проскользнуть наружу. Да только, ступив из света трактира в уличную темноту, я едва не упал, споткнувшись о человеческое тело. С перепугу отпрянув в сторону, я быстро намотал плащ на левую руку, в правую же взял прямым хватом стилет с простой крестовиной и узким тридцатисантиметровым трехгранным клинком. Глаза постепенно привыкали к темноте, но уже было понятно, что эта дверь вела не на задний двор «Фортуны», а в какой-то узкий проулок, где со шпагой особо не разгуляешься.

С земли раздался глухой стон, и мне почудилось, будто прозвучало слово «сеньор». Неожиданная догадка заставила меня наклониться над раненым:

– Жером! Жером! – прошептал я, с трудом разглядев в темноте сведенное гримасой боли лицо старого слуги семейства де Вилья.

– Спасите сеньора Этьена! – с трудом прохрипел тот в ответ.

Я рывком распахнул двери трактира, мимо меня как раз в сторону кухни спешил разносчик, паренек лет тринадцати на вид.

– Эй, парень! Срочно найди лекаря этому господину, – я указал рукой на торчащую в проходе ногу Жерома, – и крикни стражу!

Лицо разносчика вытянулось от удивления, но физиономия у него была смышленая, и я отправился обратно в темноту в полной уверенности, что парень выполнит мои поручения.

Метров через десять узкий проход, ограниченный с обеих сторон дощатыми стенами каких-то строений, поворачивал влево, и я скорее почувствовал, чем заметил притаившегося за углом человека. Возможно, он изначально засел здесь, чтобы избавить товарищей от неожиданных визитеров, а может, услышал мою возню с Жеромом.

Черная тень метнулась мне навстречу, быстрым росчерком сверкнул в тусклом свете прикрытых облаками звезд нож. Приняв удар на обмотанную плащом левую руку, я тут же ударил стилетом в ответ. Попал, но мой клинок, наткнувшись на что-то твердое, ушел вскользь вправо. Не кираса и не кольчуга, скорее всего, кожаный нагрудник, но это сейчас неважно. Если я хочу выйти из этого проулка живым, то нужно работать быстро. Тем более что и противник был того же мнения.

С минуту мы яростно толкались, остервенело нанося друг другу удары, одновременно стараясь заблокировать клинок противника. Ребра обожгло болью, но я и не подумал сбавлять скорость, она сейчас решала все. Тут же мне удалось увести вражескую руку с ножом вниз, корпус напавшего на меня человека вынужденно наклонился вперед, и мой стилет беспрепятственно вошел ему в основание шеи. В запале боя я не остановился и нанес еще пару ударов туда же, пока противник не осел наземь с громким всхлипом.

Я оттолкнул поверженного противника ногой и попятился назад. Уперся спиной в стену, тяжело дыша, постоял несколько мгновений, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Повезло мне, отделался царапиной на боку. Могло быть гораздо хуже – все-таки к таким передрягам лучше готовиться загодя, и кожаный нагрудник помог бы мне сохранить свою шкуру в неприкосновенности.

Что ж, нужно продолжать – где-то впереди слышатся звуки борьбы, что обнадеживало.

На этот раз проулок свернул направо, стены строений сменились невысокими заборами, и стало чуть светлее. Метров через пять-шесть забор с правой стороны оборвался, открыв моему взору небольшой участок земли, ограниченный смутно виднеющимися по его периметру строениями непонятного назначения. А посреди этого участка две темные фигуры остервенело пинали ногами лежащего человека. Бьют ногами – это ладно, лишь бы не успели к этому моменту нож под ребра сунуть. И тут, словно услышав мои мысли, в руке одного из нападавших сверкнула сталь.