Сокол и Ворон

Конь Вячко рухнул совсем недалеко от того места, где стояла девушка. Захрипел. Княжич выбрался из-под тяжёлого тела и, хромая на правую ногу, побежал к опушке. Он оголил меч и вдруг замер на месте. С первыми лучами солнца ведьма растаяла. Воздух вокруг рябил, как вода, в которую бросили камень.





* * *


Дым коснулся ноздрей. Дара распахнула глаза и схватила нож быстрее, чем успела подумать. Вскочила на ноги. Чуть в стороне у небольшого костерка сидел белобородый старик, на плечах его лежала тяжёлая медвежья шкура, а на голове – оскалившаяся звериная морда вместо шапки.

– Кто ты?!

– Не кричи, девица, – поморщился незнакомец. – Разве так недоросли говорят с почтенными старцами?

– Я знать не знаю, почтенный ты или тать какой, – оскалилась Дара.

В глазах старика заискрилось веселье.

– Хорошо тебе спалось? Солнышко сегодня так припекает… эх, последние тёплые деньки стоят.

– Не заговаривай мне зубы. Отвечай, кто ты?!

– Не-е-ет, – протянул незнакомец, мотая головой. – Так дело не пойдёт.

Он отвернулся к костру, потеряв к ней всякий интерес. Будто её и не было. Будто не он подкрался словно вор, пока Дара спала.

«Но вор бы давно скрылся, а то и вовсе меня зарезал», – подумала Дара.

Она продрогла, пока лежала на земле, и теперь обняла себя руками, пытаясь согреться. Совсем рядом горел жаркий костёр, он манил и обещал тепло, но приблизиться к старику Дара не решалась. Она наблюдала за ним, рассматривала с подозрением, когда неожиданно почуяла знакомую силу. Неужели чародей? Девушка обошла незнакомца и присмотрелась внимательнее.

Наверное, было время, когда он был хорош собой. И теперь красота сохранилась в его прямом носе, в светлых лукавых глазах и высоком лбу. На плечи спадали длинные волосы, подвязанные кожаным шнурком. Дара пригляделась к одежде старика и, к своему немалому удивлению, не заметила ни оберегов на рукавах, ни шитья на выглядывающем из-под медвежьей шубы кончике пояса. Будто и не было у старика ни прошлого, ни дома, ни рода.

Старик совсем не смотрел на неё. Он повесил котелок над костром. Дара принюхалась и облизнулась невольно. Пахло грибами. Старик пошарил рукой сбоку от себя и бросил в огонь немного хвороста. Огонь радостно вспыхнул, принимая подношение. Дара отметила, что веток на растопку осталось совсем немного.

Она прикусила губу и поглядела на оставленный на земле мешок. Раз старик до сих пор её не ограбил, значит, и не собирался.

Под деревьями лежало немало хвороста. Дара прошла по роще, подбирая опавшие ветки, и когда вернулась с целой охапкой и положила её рядом с огнём, то старик снова не обратил на это никакого внимания.

Дара вспыхнула от гнева, но промолчала, растеряв всякое желание кричать.

Она подобрала свой платок с земли, отряхнула от прилипших листьев, подняла мешок и обернулась на старика, ожидая, скажет ли он что-нибудь. Тот молчал. И Дара прошла мимо, направляясь к полям. Раз здесь бродил чудаковатый старик, то должны были жить и другие люди. У них она и узнает верную дорогу.

– Пора отобедать, девица, – догнал её голос.

Дара не поверила собственным ушам, обернулась медленно, настороженно. Незнакомец протянул ей деревянную ложку.

– Не зря вторую с собой взял. Всегда сердце радуется, когда есть с кем разделить обед.

Он ждал, улыбаясь приветливо. Дара растерянно кивнула, подошла ближе, осторожно положила мешок на землю и присела сверху. Заглянула незнакомцу в глаза и приняла ложку из его рук.

– Спасибо, дедушка, – проговорила Дара неуверенно.

– На здоровье, внученька, – усмехнулся в бороду старик и снял котелок с огня, поставил между ними прямо на землю.

Он не стал ждать, сразу набрал ложку горячей похлёбки и с жадностью принялся есть.

– Ох, хорошо, – пробормотал он, снова набрал ложку, отпил и повторил: – Хорошо.

Дара смотрела во все глаза, она побоялась обжечься и хотела подождать. А дед торопливо ел, довольно охая и насмешливо поглядывая на Дару. Когда похлёбки в котелке осталась половина, а от неё всё ещё валил пар, Дара поняла, что продолжи она ждать, так вовсе останется без обеда. И она поспешила присоединиться к трапезе. Грибной запах обволок, язык обожгла горячая еда, но Дара всё равно проглотила и придвинулась ближе к огню, чтобы удобнее было есть. Скоро согрелись закоченевшие руки и ноги.

Когда ложки застучали по дну, старик довольно облизнул губы.

– Эх, вот беда, хлеба к обеду не захватил да и настойку свою клюквенную дома позабыл. Торопился, – поделился он с досадой.

– А куда торопился?

– Так за тобой, Дарина, – он засмеялся чуть слышно. – Вот же дел ты наворотила этой ночью. Жалко Горяя…

Дара похолодела от страха.

– Откуда ты знаешь?

– Ночные духи быстро донесли до меня эту весть. Ты нравишься им. Особенно тем, что жаждут крови.


Вкус похлёбки вдруг стал противен настолько, что Дара почувствовала тошноту.

Старик наблюдал за ней с хищным любопытством.

Дара процедила сквозь зубы:

– Кто ты такой?

– Ты сама уже назвала меня по имени, – он положил ложку в котелок и потянулся вправо, чтобы подбросить хвороста в огонь.

Дара попыталась припомнить, как же она назвала незнакомца. Посмотрела исподлобья недоверчиво. Глаза старика блестели лукаво.

– Дедушкой меня кличут, – пояснил он.

– Прямо с детства и кличут?

– Не совсем с детства, но так давно, что я уже забыл все другие имена, – пожал плечами старик. – Вот хоть теперь дожил до лет, когда моё имя чудным людям не кажется, а ты всё равно удивляешься. А тебя за что Дариной нарекли?

– Я тот ещё подарок, – кисло улыбнулась она.

Дедушка засмеялся искренне и весело. Даре понравился его смех, он напомнил о Барсуке. Если бы только она могла оказаться теперь рядом с ним…

Она ждала, что старик наконец расскажет, кто он такой и зачем преследовал её, но он молчал. Дара разглядывала страшную медвежью морду, распахнувшую пасть прямо надо лбом. Мех накидки был старый и местами облезлый, но чистый: дорожил Дедушка своей шубой.

Дара не выдержала молчания и заговорила о том, что её беспокоило:

– Не знаю, зла от тебя ждать или добра, но если ты так легко меня отыскал, то и люди князя должны следовать за мной по пятам. Спасибо за обед, но мне нужно спешить.

– Не стоит, – мягко произнёс старик. – Их ловко обманула твоя тень, увела к дороге, что у моста. Хорошие чары, древние, – одобрил он. – Только духи леса таким и научат.

Он говорил со знанием дела, в том не было сомнений.

– Ты тоже колдун.

– Можно и так сказать, – туманно ответил Дедушка.

Дара призадумалась и вдруг вспомнила недавний разговор с Горяем:

– Скажи тогда, откуда ты обо мне узнал? Неужто духи из Златоборска тебе все вести доносят?

– Нет, внученька, только о том, о чём сам прошу. Я велел им за тобой присматривать, когда получил весточку от Горяя.

– Ты волхв, – то ли с восхищением, то ли со страхом произнесла Дара. – Он упоминал о тебе.

– А не упоминал ли он о том, что я желал с тобой увидеться?

– Было такое.

Дедушка кивнул и весело крякнул, хлопнув себя по коленям:

– Что ж, не будем больше зад отсиживать. Давай, внученька, сходи да прополощи котелок. Вон там, – он показал в сторону поля. – У поваленного дуба бежит ручеёк.

Дара не желала оставлять волхва одного, представила, что он пропадёт без следа, стоит ей отвернуться. Но перечить не решилась и послушно подняла котелок. Тот уже остыл и был слегка тёплый. Дара принюхалась к запаху грибов и поняла, что всё равно осталась голодна.

Ручеёк и вправду тёк на краю рощи у самого поля. Дара опустила котелок на дно. Набрать воды оказалось непросто, так мелок был ручей. Она торопилась вернуться в рощу, но не посмела, пока несколько раз не прополоскала котелок и ложки. Дедушка внушал необъяснимый страх, которому она не могла найти причину.

Роща издалека казалась безлюдной, но вот между белых стволов мелькнула бурая шкура, и Дара вдруг остановилась. Она вспомнила, как звали медведя в её родных краях седые старухи. Дедушкой.

Старик ждал на прежнем месте. Он забрал котелок из её рук, пригляделся внимательно.

– Что-то хочешь спросить?

Дара кивнула:

– Ты умеешь обращаться в медведя?

– А как же, милая, – улыбнулся старик. – Умею.

В растерянности Дара застыла и, опомнившись, поспешила поклониться до земли.

– Прости, Дедушка, за мои злые слова, – сказала она как можно почтительнее. – Не узнала тебя сразу.

– Эх, милая, разве ж только с сильными нужно с уважением говорить? – с укором произнёс волхв. – Слабые нашего уважения не меньше заслужили.