Смутные времена Лепрозория

— Хотелось бы знать подробности…

— Из меня отвратный рассказчик, — поморщился Райга. Те же лекции лучше давались Тайгону. — Вот только Тора вообще не любит говорить о своей жизни, своих чувствах. «Перемели свое горе внутри» — ее вечный девиз.

— Это же больно, — Нэм едва не пролила суп, но тут же спохватилась, прижав миску к груди.

— Это дает ей силы. Это уничтожает ее, — пожал плечами шисаи. — Тайгон верит, что она изменится, что она сможет хотя бы делиться этим, а не просто выть, как пойманная в капкан львица.

— А ты?

— А я думаю, что эта львица отгрызет себе лапу и умрет от потери крови, — болезненно скривился Райга, глядя в сторону.

— И тебе ее ни капельки не жаль?! — недоверчиво протянула Нэм.

— Нет. Мне никого не жаль. Никогда и никого, — хмыкнул Райга и поднял на нее глаза. Все такие же холодные — цвета льда. Все такие же циничные и прагматичные. — Однажды наступит день, когда Тора сделает все, чем она так яростно горит. Она станет свободной, она станет собой. Она как раз из тех, у кого есть много вещей, заслуживающих ее смерти. Надеюсь, к моменту своей свободы она будет еще жива.

Нэм печально вздохнула.

— А твой брат, Тайгон? Он такой же, как ты?

— Нет, — тепло улыбнулся Райга. — Он моя противоположность. Вода против огня. Он сама доброта, само участие и само понимание. Тихое безмолвное принятие глубиной в бесконечность. Я завидую его мудрости и корю его за смирение — оно в нем определенно лишнее.

Набрав в грудь побольше воздуха, Нэм залпом выпила весь оставшийся бульон и принялась за мясо.

Еда здорово отвлекала от мыслей.

От одной единственной мысли — правда ли есть хоть что-то, хоть кто-то, заслуживающий ее смерти.



***

Шатер после проветривания потерял все свои запахи, и теперь заново ими пропитывался. Звериный пот и бесконечное море трав, подвешенных к самому верху. Все это пахло до вкуса. Горчило, вязало язык и размазывалось по небу.

Тщательно отжав травы через льняное полотно, Тора выкинула их в корзину. Оставшийся отвар отдавал чем-то железным на запах и красил стенки миски. Но это ерунда.

Взяв еще одну, такую же, миску, Тора отнесла обе за ширму к Винсенту.

Рыжий кот уже мог самостоятельно сидеть и иногда — даже ходить, когда у Ирмы было время на прогулки. Он и сам пытался ходить, лишь бы немного облегчить труды любимой кошки, лишь бы немного ее порадовать.

— Поможешь? — усмехнулась Тора, застав Винсента сидящим и уже готовым к чему угодно — он едва не ерзал.

— Конечно! Что делать?

Тора передала ему обе миски, и в одну из них налила тягучую лиловую субстанцию.

Винс тут же задергал носом, принюхиваясь. Ничем не пахло.

— Переливай из одной в другую, пока не станет однородным. Мед должен полностью раствориться.

— Это мед?! — недоверчиво дернул носом кот. — Мед же другого цвета! И пахнет обычно.

— Раньше такого меда было больше, сейчас его почти не достать — пчелы перестали летать к заброшенному алтарю в округе пчел. Мне пришлось дикий искать.

— Ого, — только и смог ответить Винс, переливая отвар в миску с медом. Руки слушались его еще неохотно, иногда их пробивала судорога. Но он как будто этого не замечал.

Тора кивнула — отлично, Винсента нужно чем-то занять, ощущение собственной полезности и нужности творит чудеса.

— А что здесь, кроме меда? — Винс принюхивается, пытаясь разобрать составляющие.

— Это для Райги питье. Три недели в лихорадочном бреду и огненный дождь сильно ударили по его телу. Суставы болят, позвоночник отдает в голове до звездочек, — пожала плечами Тора. — Там еще для компрессов травы, но они легко смешиваются.

— Может, ему нужно приготовить обезболивающих? Я знаю несколько вариантов, — как бы невзначай обронил кот.

— Нет, — мотнула головой Тора. — Ему не нужно. Да и еще недельку, и он полностью восстановится.

Винсент понуро опустил голову, продолжая переливать отвар из одной миски в другую.

— Но обезболивающие нужны всегда, этим ты очень выручишь Ирму, — как будто по секрету сказал Тора.

Винсент тут же просиял.

— Я перед ней в неоплатном долгу, это ведь она меня вылечила, — тепло улыбнулся рыжий кот.


«Но это же Райга тебя вылечил» — чуть было не сказала Тора, но вовремя прикусила язык. Райга запретил это говорить.

— Да, она молодец, — кивнула Тора.

— Кто молодец? — полы шатра распахнулись, Ирма прошла бочком, держа перед грудью корзину с травами.

— Айлив! — нашлась Тора. — Вон сколько лекарственных трав тебе собрала.

— Она еще каким-то образом охотиться успевает, представляешь? — хмыкнула Ирма, ставя корзину на стол.

— Да, способная девочка, — кивнула Тора, забирая миски с отваром из рук Винсента.

Чтобы он был чем-то занят, отдала бинты и большую миску с давно остывшим отваром — замачивать.

Ирма села за стол и принялась перебирать травы, складывая их по отдельным кучкам.

— Если ты здесь, то кто тогда с Райгой? Я видела Тайгона за тренировками шисаи, — хмуро глянула на Тору Ирма.

— Нэм.

— Та девушка, охотница? — в ужасе вскинула брови Ирма. — Она же служит херувимам! Ее нельзя с ним оставлять!

Ирма вскочила, собираясь взять дежурство на себя — травы подождут, но Тора придержала ее за локоть.

— Если бы ей дали задание убить его, она бы это уже сделала, — скривилась Тора. — К тому же она развлекает его болтовней и кормит. Чем больше он занят, тем меньше он сует свой нос во все подряд.

Ирма усмехнулась и покачала головой:

— Я бы все равно не доверяла этой охотнице. Сегодня ей не нужна его смерть, а завтра она охотится не на хамелеонов, а на кошек!

— Ну и пусть себе охотится. Попробует навредить Райге — я убью ее, — Тора с силой встряхнула сухие бинты.

Ирма вздрогнула.

— На самом деле нет. Мне она нравится, — невольно улыбнулась Тора и отдала бинты Винсу. — Но вот Райга ей точно не простит и вскроет ей горлышко одним легким движением когтя.

Ирма передернула плечами:

— Никак не привыкну, что в вашей семье действует правило «нет человека — нет проблемы». Это как-то… дико!

— Наверное, — пожала плечами Тора. — Просто нас растила беглая императорская принцесса и тайный сын легендарной шисаи.

— А меня — конюх и повитуха, — вздохнула Ирма.

— Ну, повитуха точно умеет обращаться с маленькими детьми, а конюх учит лошадей и ухаживает за ними. Это определенно лучше, чем растить детей в постоянном страхе за свою и их жизни, в постоянном бегстве от себя и других.

Ирма в голос рассмеялась.

— Нет, серьезно! Вот чему тебя научил отец? Самой первый его взрослый урок?

Ирма задумчиво повертела веточку в руке:

— Кормить лошадь? Мыть копыта? Верхом держаться? Что-то из этого.

Тора кивнула:

— А меня отец научил катану точить.

— А мама? Моя научила меня пеленать и показала, какими травами опрелости убирать.

Тора улыбнулась, вспоминая радостные детские деньки:

— Мама научила меня убивать мышей вилкой.

Ирма повернула к ней круглые, как блюдца, глаза.

— Шутка! — Тора выставила перед собой руки. — На самом деле мама научила меня волосы заплетать и в полный боевой комплект ее облачать.

— А я купилась, как маленькая девочка! — всплеснула руками Ирма.

— Ага! — рассмеялась Тора. — Мыши были потом.

Винс подавился смехом и едва не расплескал вверенный ему отвар по постели:

— А мои были врачами. Меня учили травы различать, сушить и толочь их.