Смутные времена Лепрозория

***

У дверей тронного зала стояла сама Глава Охотниц. Высокая статная медведица в кожаных доспехах и с двуручным мечом. Райга искоса оглядел его. Очень похож на любимый меч Люциферы. Наверняка копия. Игрушка для устрашения и величественности. Нелепая обманка — орудовать им в коридорах Ангельского замка попросту неудобно.

Райга остановился перед хмурой Медведицей. Тора встала за плечом и пониже натянула капюшон.

— Его Императорское Величество, херувим и сын Всемогущего, Каин Чернокрылый ожидает вас.

Райга косо ухмыльнулся титулам.

А как его самого звали эти паучьи воронята? Просто «главный кот-шисаи»? «Заноза в гузке»? «Райга, внук кошачьего императора»? Были ли они вообще в курсе, что в нем текла императорская кровь?

— Думаю, меня не нужно представлять.

Берси кивнула и, посторонившись, распахнула перед ним двери.

Кайно сидел на троне в окружении всех остальных херувимов. Они стояли позади трона, и только двое стояли по бокам — сестра, точная копия своей матери, и брат. Один из херувимов стоял у подножия трона, будто готов был принять любой удар, направленный Кайно, на себя.

Райга подошел ближе и коротко поклонился.

— Приветствую вас, Ваше Императорское Величество. Я — Верховный шисаи, Райга, сын Химари. Со мной моя верная шисаи — Тора, дочь Химари, — повел рукой Райга.

Не было во всем Лепрозории человека, который не знал бы имени Химари. Говорят, им пугали непослушных волчат… А может даже и воронят.

Император кивнул:

— Со мной мои братья и сестры. Моя провидица, Азура, дочь Самсавеила. Мой генерал, Шет, сын Самсавеила. Мой советник, Семиазас, сын Самсавеила.

Райга обвел присутствующих взглядом еще раз и кивнул.

Кайно продолжил:

— Надо полагать у этой вынужденной аудиенции должна быть веская причина. Присяга всех кошек в лице Верховного шисаи — именно то, что требовалось уже многие годы.

Дверь позади приоткрылась, едва различимо проклацали по плитам медвежьи когти, и дверь закрылась снова.

Райга снова ввернул уши к императору:

— Истории не известно ни единого случая присяги Верховного шисаи Императору, — спокойно произнес он.

— Кошки — такие же жители моей империи, как и все остальные! — Кайно взмахнул рукой, будто отрезал.

— Да, — кивнула Райга. — Но шисаи — это не только кошки. Мы — слуги Самсавеила, мы — жрецы его храмов. В первую очередь мы принадлежим ему.

Во вторую — самими себе.

Кайно вскочил с трона и сжал в кулаке рукоять меча. Азура вцепилась в его рукав и тихо прошептала:

— Кайно, прошу тебя!

Он отдернул руку.

— Мы пришли просить вас об услуге, — Райга посмотрел ему в глаза. В черных безднах не было ни белка, ни радужки. Один лишь гнев в темноте.

— Какого кумо, — процедил сквозь зубы император.

— Шисаи в лице госпожи Торы дали империи новый Конфитеор. Благодаря ее помощи у жителей империи снова есть запасы Конфитеора, им не грозит мучительная смерть. Мы просим у вас ответную услугу. Самую малость взамен на здоровье ваших подданных.

— И что же вам надо?!

— Крылья Самсавеила из Райского сада, — ответил Райга и кивнул в сторону, где под толщей горы в самом ее сердце висели закованные в цепи крылья.

Кайно удивленно вскинул черные брови.

— Зачем они вам? — непонимающе спросил он и перекинулся с Шет взглядами.

— На то воля Самсавеила. Все шисаи давали клятву не говорить никому о его приказах, даже другим шисаи, — Райга развел руками. — Мы можем забрать их самостоятельно, но перевозка их представляет для нас большие затруднения.

— Да откуда мне знать, что это и впрямь его воля?! — неожиданно закричал Кайно. — Какого кумо он вообще говорит с вами, а с нами — нет?!

— Мы его жрецы, а не дети. Мы нужны ему…


— А мы — нет?! — Кайно откинул вцепившуюся ему в руку Азуру, и другие ангелы подхватили ее, не давая упасть.

— Мне не позволено знать, — честно ответил Райга. — Мы самоотверженно служим ему, а он внемлет нашим молитвам. Мы верно следуем его воле, а он убирает препятствия на нашем пути. Мы просим его о чуде — и мы его получаем. Но взамен мы платим всем, что нам дорого.

— Иногда даже большим, — тихо произнесла Тора и медленно сняла капюшон. Обнажились тигриные уши, изрезанные татуировками будто насквозь, изрисованный лиловым череп, лицо с сияющими глазами, покрытая узорами шея и забитые ключицы.

Тора подняла взгляд на императора и, встретившись с ним глазами, на мгновение оцепенела.

Между ними мелькнуло узнавание — будто наваждение о чем-то давно позабытом, ушедшем. И тут же исчезло.

Кайно отшатнулся, будто громом пораженный.

— Наши просьбы для него священны. Как священны и его просьбы для нас.

Кайно поджал губы и, помедлив, кивнул.

— Вот и попроси его о чем-нибудь, — процедил он сквозь зубы. — Я хочу посмотреть, как вы ему дороги.

— О чем, Ваше императорское Величество? — спросил Райга.

— О смерти, — криво усмехнулся Кайно. — Пусть его волей умрет один из нас. Но не вашими руками, не вашим огнем, водой, мечом. Нет! Одна лишь просьба — одна лишь смерть.

Райга посмотрел на Тору и пропустил ее перед собой.

Кайно прищурился:

— Мне прекрасно известно, что вы владеете огнем и водой. Еще можете создавать туман и подобие кумо. Так что если я увижу хоть что-то из этого — вы будете мертвы.

— Вы уверены, что чья-то смерть — достойная просьба? Ведь умершего не вернуть, — спросила Тора.

— Я верю, что у тебя ничего не выйдет. Самсавеил глух и к нашим просьбам, и к вашим.

И это было абсолютной правдой, но…

Тора вскинула руки к высокому потолку, обнажив татуировки до самых плеч.

— Всемогущий, Всеслышащий, я прошу тебя — услышь мою мольбу. Дай нам увидеть всемогущество твое, позволь нам узнать, что ты всегда прислушиваешься к нашим молитвам. И ценой тому — жизнь одного из херувимов, — Тора упала на колени ниц. И все ее татуировки вмиг вспыхнули лиловым, пробиваясь светом даже сквозь материю плаща.

Райга по привычке сделал несколько шагов назад, ожидая, что его обдаст жаром.

Но ничего не произошло. Тора села на пятки, сложила руки перед собой и прошептала:

— Благодарю.

Кайно рассмеялся:

— Я же сказал, он не слышит ваших молитв! Он ничьих молитв не слышит!

— Кайно, — пробормотала Азура, снова хватая брата за руку.

— Ты позоришь меня! — прошипел он, оборачиваясь.

Азура разжала пальцы и с ужасом посмотрела на Шет, призывая и Кайно посмотреть на него.

Шет рухнул, в последний момент зацепившись судорожно сжимающимися пальцами за крыло императора.

Он высыхал изнутри, от всего его тела исходил белоснежный пар.

— Воды, — просипел он, прижимая руки к горлу.

Через весь зал пролетел охотничий бурдюк, полный воды, и ударился о ноги Семиазаса, тот передал его императору.

Кайно силой поднял брала и, разжав иссушенные челюсти, влил немного воды в Шет. Она потекла по сухим губам, испаряясь. Ни одной капли не попало.

Шет замер, вперив стеклянный взгляд в ошарашенного Императора. Опали крылья, рассыпав сухие перья, одежда повисла мешком. Мышцы сжались, очертя кости и суставы, кожа облепила иссушенную плоть, будто прорезала каждую черточку, каждую связку.

Кайно свирепо посмотрел на шисаи.

— Вам придется заплатить за это собственными жизнями! — прорычал он.

— Кайно, — Семиазас положил ему руку на плечо, — брат, ты сам приказал им это.

— Но я думал…

— Они были с тобой честны, они были покорны твоей воле. Мы не можем винить их за это, — все так же тихо проговорил Семиазас, смотря Кайно в глаза. — Брат, не шисаи убили Шет.