Смутные времена Лепрозория

— А Самсавеил, наш родной отец, — тяжело выдохнул Кайно.

— А твоя воля, — качнул головой Семиазас. — Шисаи могут быть свободны.

— Они не получат ничего, — процедил сквозь зубы Кайно. — Пусть проваливают.

Император махнул рукой и поднял с пола искореженное тело Шет. С крыльев посыпались перья, обнажая иссушенную кожу, сморщенную, с торчащими пеньками.

Райга подошел к Торе и подал руку.

— Прости, кажется, я снова все испортила, — тихо прошептала она, так, чтобы только он услышал.

Верховный шисаи качнул головой и, подняв Тору, завел ее за спину.

Кайно перехватил Шет под колени и крылья и спустился с ним на руках с тронных ступеней. Семиазас и Азура последовали за ним.

Император прошел с ношей мимо шисаи, Семиазас остановился перед Райгой и коротко поклонился.

— Думаю, он не изменит своего решения. Вам отказано в просьбе забрать крылья Самсавеила. Я сожалею, — развел он крыльями.

Райга усмехнулся уголком губ:

— У Люциферы получались отличные товарищи и солдаты. А с детьми что-то не задалось. Наверное это потому, что вы ей не родные, и она чувствовала себя не в праве вас воспитывать, — тихо сказал он. — Да и откуда маршалу знать, как учить коронованных особ?..

Семиазас удивленно вскинул брови:

— Мы отлично воспитаны и обучены.

— Не все. Прошу меня извинить, нас, кажется, попросили покинуть Ангельский град.

— Не смею задерживать, — кивнул Семиазас.



***

— Ты был прав. Опять, — пробурчала Тора уже на подступах к лагерю. — Меня только за войной посылать.

Райга усмехнулся:

— Иногда мне кажется, ушастая, что ты абсолютная дуреха. И вроде такая умная, такая способная, такая сильная — а все равно глупая кошка.

Тора скрестила руки на груди и надула губы:

— И вовсе даже я не дура.

Райга закивал.

— Вот скажи, как ты думаешь — знал ли я, что одно твое присутствие на встрече с херувимами уже чревато для нас обострением конфликта?

— Ты так и сказал, когда я это предложила, — проворчала Тора.

— И все равно взял тебя? — продолжал Райга, пробираясь через поросшую тропу вдоль реки. — Не Тайгона, который спокойнее мертвого удава. Не Ирму, которая вся такая располагающая к себе добрая душонка. Не кота этого из бывших охотников, чтобы показать, что я знаю об их планах. Не их… тебя!

Тора, насупившись, пнула валяющуюся в траве кочережку.

— Ты… ты хотел этого, — хмыкнула она, догадавшись. — Ты хотел, чтобы этот конфликт обострился. Чтобы это побыстрее закончилось, и ты смог переключить все свое внимание на Самсавеила.

Райга улыбнулся:

— Вот теперь я верю, что ты моя сестра.

— Не боишься, что они уже уничтожили лагерь? — вдруг спохватилась Тора.

— Похороны и время скорби по Шет еще не прошло, — пожал плечами Райга. — У нас есть чуть больше недели. Да и сама понюхай, из лагеря несет едой, явно все живы.

Лес вдоль реки и правда пах едой — чем-то мясным. Жареный кабан? В травах, с яблоками внутри.

Вскоре появились первые патрульные — уже на подступах к лагерю.

— Расскажи все Тайгону сама, я спать, — Райга махнул Торе, прощаясь, и двинулся вдоль лагеря к себе.

В полумраке шатра все так же угадывалась волчья кровать, шкура, шкафы и стол. На тех же самых местах, определенно никем не тронутые. Разве что Тайгон мог взять что-то из шкафов.


Все было по старому, но при этом чувствовалось чье-то недавнее присутствие. Чей-то едва уловимый знакомый запах. И что-то в шатре продолжало этот аромат источать — практически незаметно, и только если вдохнуть поглубже звериным носом — найдешь.

Райга обошел стол и сундуки, обогнул кровать и нашел на самом ее углу сложенный клочок бумаги — сероватый с прожилками. На таких писали охотницы и ангелы. Развернул.

«Поохотимся на косулю?»

Райга невольно улыбнулся.



***

Нэм сидела у дерева и аккуратно снимала шкуродером кожу с косули. Заметив Райгу, она фыркнула:

— Ты так долго шел, что я управилась без тебя.

— Вот и отлично, у меня как раз нет сил на охоту, — зевнул Райга. — Я собирался спать, но твоя записка испортила мне все планы.

— Ты мог и не приходить, — пожала плечами Нэм. — Как я могу тебя заставить?

— Я подумал, ты хочешь сказать что-то важное, раз вернулась в Волчий край после выполнения задания, скорее всего одна, к тому же как-то пробралась в мой лагерь и мой шатер. Видимо, это что-то важное, — усмехнулся Райга и сел напротив.

— Я хотела предупредить тебя. Берси отправляла к тебе кота шпионить.

— Знаю, — кивнул Верховный шисаи. — Он пока что занят тем, что пытается проверить границы своей клятвы — Ирма скоро будет готова придушить его собственными руками.

Нэм поморщилась:

— Можно без подробностей?

— Как скажешь, — кивнул кот. — Что-то еще?

— Кайно будет мстить.

— На то и расчет.

— Сам, лично. Без охотниц.

— Тем лучше, — криво улыбнулся Райга. — А почему вообще ты решила меня предупредить?

Нэм неопределенно пожала плечом:

— Просто не хочу, чтобы ты умирал.

Райга прыснул смехом.

— Что смешного?! — Нэм подняла на него свирепый и вместе с тем обескураженный взгляд.

— Просто, — повел рукой Райга, подыскивая слово, — просто приятно. Видишь ли, очень мало людей НЕ желают мне смерти.

— Это что же надо сделать всем этим людям? — прищурилась Нэм.

— Иногда достаточно этого, — Райга щелкнул пальцами, и на его ладони взвилось лиловое пламя. — Люди склонны приписывать ужасные вещи тому, чего не понимают, и бояться этого.

— Бояться огня — нормально. Ты что, пожаров не видел? — Нэм невольно отстранилась.

— Это не просто огонь. Потрогай, — шисаи протянул ей руку.

— Ты издеваешься?!

— Нет же, просто потрогай, ты не обожжешься.

— Но люди в таком горят! Я знаю про «священный лиловый пламень»! Я читала об этом! — Нэм отползла по земле и уперлась спиной в ствол дерева.

— Этот огонь подчиняется мне, он ничего тебе не сделает.

— Так не бывает! — Нэм вжалась в кору дерева.

— Ты приходишь ко мне и хочешь моего доверия, но сама ни капли мне не доверяешь, — прищурился Райга.

— Ожоги плохо лечатся! — Нэм убрала руки за спину и судорожно нашарила на поясе еще один нож.

— Ты правда думаешь, что я могу желать твоей крови и боли? — тихо и медленно произнес Райга.

Нэм посмотрела ему в глаза. Серые, как утренняя дымка. Холодные, как лед. С щелочками-зрачками, как у хищного зверя.