Смутные времена Лепрозория

Хмыкнув, Ясинэ спрятала записку за пояс кимоно. Что-то внутри подсказывало, что больше никому ее видеть не следует.

Найдя ближайшую же лестницу, ведущую на крышу, Ясинэ тихо выругалась под нос. И какое только кумо заставило предаться лени и не менять наряд после уроков с сямисеном. Длинное кимоно позволяло шагнуть максимум на длину хорошего ножа. Практически вертикальная лестница на это предательски смеялась.

Распахнув полы нескольких слоев, Ясинэ подтянула к бедрам низ наряда и крепко стиснула одной рукой.

Поднявшись на крышу, села на самом краю лестницы и перевела дух. Надо было просто раздеться!

На самом краю крыши, где крыло замка прилегало к прочим строениям, полулежали двое. О чем-то говорили, то и дело указывая на сверкающий небосвод.

Ясинэ облизнула палец и подставила ветру. Ветер дул с их стороны, отбрасывая в лицо смутно знакомые запахи. Идеально, хоть пахучей водой облейся — не учуют.

Чтобы остаться максимально незаметной, Ясинэ пошла со спин, тщательно вымеряя шаги на шаткой крыше, которая могла выдать стуком черепиц друг о друга. Подобрала полы кимоно, проверила все потайные карманы на случай, если хоть одна игла или крохотный нож собирались выпасть. И подошла как можно ближе, оставаясь незамеченной.

— Ты приятно пахнешь, — промурлыкала Ева, дергая звериным носом.

— А, это, наверное, мое кимоно после стирки, — улыбнулся Адам.

Ева поправила на плечах теплое мужское кимоно и прижала ворот к носу.

— Нет, не оно. Ты, — помотала головой. — Это не что-то душистое, не цветок. Тело пахнет.

Адам прижал запястье к носу:

— Не чую. На что похоже?

— На тебя, — рассмеялась Ева. — Что-то можжевеловое, но не совсем, только отдаленно похоже.

— А ты пахнешь лавандой, — Адам украдкой приблизился и коротко дернул звериным носом.

— Ясинэ моет мне волосы с лавандовым мылом, — тепло ответила Ева и запрокинула голову. — Я говорила тебе, как она меня нашла?

— Да, ты смотрела на звезды, — кивнул Адам.

— Днем, это было чуть за полдень, кажется.

Повисло молчание, Адам поднял голову к небу и закрыл глаза.

— И ты не спросишь, почему я на звезды смотрела днем? — тихо, будто с опаской, спросила Ева.

— Нет, — неловко пожал плечами Адам. — Они же там есть всегда. День или ночь — они там. Смотришь ты на них или нет — они там. Хочешь ты их видеть или не хочешь — они все равно там. Они всегда там.

Ева расплылась в улыбке и закусила нижнюю губу.

— Вон то скопление звезд возле звезды Самсавеила похоже на паука, — усмехнулся Адам.

— Где? — Ева принялась искать его взглядом.

Адам притянул ее лицо к своему щека к щеке и чуть наклонился, чтобы ей было видно из его точки зрения.

— Видишь? — очертил пальцем фигуру.

— Похоже на того паука, что мы вчера поймали, — рассмеялась Ева. — Как будто еще немного, и он съест самую яркую звезду.

— И правда, — хохотнул Адам, обнимая Еву за талию в ворохе тканей.

— Я так соскучилась по ним, — протянула Ева, кладя голову Адаму на плечо.

— По звездам?

— Да. По этой бесконечности. Она кажется мне безмерно пугающей, и она зовет меня, я принадлежу ей. Я боюсь этого ощущения. И тоскую, когда оно покидает меня… — тихим, едва дрожащим голосом прошептала она.

Адам крепко обнял Еву, прижимая к себе, и мягко поцеловал в волосы.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Всегда пожалуйста. Созерцай зовущие тебя звезды сколько хочешь. Я не дам им тебя забрать.

Созерцай…

И Ясинэ созерцала, осев на крышу. Смотрела, не моргая, на то, с какой искренней теплотой Адам гладил Еву, почесывал за песочными круглыми ушами. И целовал в мягкие губы.

Что-то смутно знакомое щемило глубоко внутри. Грызло. Царапало. Больно кололо. Под дых. Крохотная слабая зависть, смешанная с радостью и отчего-то совестью.

Ясинэ сама не понимала, почему происходящее казалось ей и правильным, и неправильным одновременным. Радующим, теплым и предвещающим беду. Смутное предчувствие шевелилось внутри, набрасывая кольца.


Созерцай. Пока еще можешь.

Созерцай.



***

В кромешной тьме было видно лишь выщербленные в скале полки с книгами и зияющие пустоты. Кумо проплывали по залу, будто танцуя, о чем-то стрекотали, заглядывая за плечи, словно читали названия книг.

Сакерд ежился всякий раз, как они оказывались рядом с ним, и украдкой тянулся к посоху. Ему казалось, что блажь черных стражей временна, но она никуда не исчезала. Они все так же встречали Ясинэ довольным стрекотом и полностью игнорировали его, будто считая приложением к ней. К тому же Ясинэ могла вынести из архива Самсавеила любую книгу, и они не пытались ее остановить. А как они радовались, когда она возвращала рукописи и ставила их на полку. Сакерд готов был поклясться — они довольно урчали!

— Давай возьмем ритуалы прошлого? — предложил он, указывая на пыльный корешок.

— Хорошо, — безжизненным голосом отозвалась Ясинэ и забрала с каменной полки увесистый том.

Она прошла мимо кумо, отстраненно погладила их и распахнула дверь.

— До встречи, — поклонилась им в пояс и вышла в коридор.

Сакерд склонил голову и вышел вслед за ней.

— Как думаете, Самсавеил когда-нибудь хватится своих книг? Мы уже столько лет таскаем их по одной только потому, что стражи питают ко мне симпатию, — спросила она, вперив взгляд в кованый узор на двери.

— Я думаю, Всезнающий позволил нам это.

— Но почему? Это же его знания.

— Полагаю, он писал их не для себя. Зачем ему? Он может сотворить и изменить абсолютно все, он повелевает всем, он Всемогущ. Ему не нужны записи. Они для нас, надо полагать, — Сакерд пожал плечами и направился в сторону тренировочного зала. — Ты же даже клятву произносила. У Самсавеила нет иных рук, кроме твоих. Надо полагать, чем сильнее ты, тем сильнее он.

— Но тогда зачем архив сторожат такие кумо, которые даже вас неохотно слушаются? — Ясинэ прижала к груди книгу и пошла следом.

— Знания должны доставаться трудом, добываться. Они — не для всех, — неопределенно покачал рукой Сакерд.

Ясинэ коротко фыркнула и ускорила шаг.



***

На пол рядом с коленом лег груз шенбяо и два тонких кольца.

— Надписи готовы, проверять будешь? — улыбнулся Сакерд, явно довольный чужой работой.

Ясинэ кивнула на книгу на коленях.

— Сейчас, дочитаю только.

Сакерд сел рядом так бесшумно, будто бы сам состоял из воздуха, зачем-то имеющего вид материи.

— Ритуал на прошлые жизни. Интересно… Попробовать не хочешь? — спросил он, пробегая глазами по тексту. — У тебя как раз есть кристалл с кумо. Видимо, раньше предполагалось, что провернуть такое можно с ножом Верховного шисаи.

— Не хочу.

Было бы, что там смотреть вообще. Зачем? Зачем вообще знать свою прошлую жизнь? А если ее и не было совсем?

И ладно бы ритуал просто показывал, как отражение в священной воде. Но нет. Он буквально вгрызался этим прошлым в настоящее, терзая тело.

А требования написаны безумцем. Обрить все волосы, всю шерсть. На все тело нанести собственную кровь в особом узоре. Чтобы потом она отпечаталось ожогами. Пожертвовать волосами и телом, просто чтобы узнать, какая жизнь была «до» — немыслимый бред.

Она оставила закладкой шпильку и захлопнула книгу.

— И что мне с этим теперь делать? — устало кивнула на шенбяо и кольца.

— Веревку привязывай к грузу, кольца надевай, и начнем, — усмехнулся Сакерд, бережно забирая тяжелый том.

Ясинэ послушно завязала старую веревку и надела кольца — впору.

— Насколько я помню, на кольцах руны огня, — вглядываясь в черточки, сказала Ясинэ. Коснулась потайного кармана в кимоно, протягивая незаметные нити от него к кольцам, питая их. — И должно быть как-то так, наверное…

Разведя руки в стороны, Ясинэ щелкнула пальцами. И ладони ее объяло лиловое пламя.

— Засекаю, — Сакерд перевернул принесенные часы. — Обычно огонь от твоих запасов не горит дольше.