Смерти нет

Новгород – красавец! Высокие стены из клетей собраны, не частокол какой-нибудь. За стенами – дома с подворьями. Перед стенами – предместья тоже не бедные. Торг обширный. В основном для гостей. Свои своим внутри продают. Река Волхов, что берёт начало от Ильмень-озера, а впадает в Ладогу, делит город надвое. И что интересно: даже сейчас, когда мороз около минус пятнадцати, посерёдке реки – тёмная водная полоса.

А это значит, что связь между половинками – только водным путём, поскольку моста через реку нет.

Но связь была. На льду рядком лежали брёвна, с обеих сторон до самого разрыва, по которому сновали юркие лодочки.

Дружина белозерского князя подъезжала к Новгороду во всей красе, сверкая полированным металлом на зимнем солнышке. Полторы тысячи ратников. Сила изрядная. Город с таким войском, конечно, не взять, но – внушает.

За войском, растянушимся на километр с хвостиком, двигался ещё более длинный обоз, как бы сообщая всем любопытствующим: не воевать едет князь Стемид. Торговать.

Встречать князя большие мужи новгородские не спешили. Может, из-за спеси, а может, потому что не ждали ничего хорошего.

Но встречающие имелись. Наместник киевского князя Прокуй Перятыч. Не варяг и не сказать, чтобы славный воин, но бестия хитрющая, сразу видно. Рожа, о которых говорят: «Старательная жена за час не обцелует» – лоснилась от показной радости, как политый маслом блин. Однако негодяем наместник не был. Хитрованом – да. Но по-своему честным.

Сергей слыхал, как Стемид обсуждал Прокуя с младшими сыновьями, причём ничего дурного о Перятыче не сказал. Да, коренной новгородец, но великому князю Олегу предан. Что-то такое тот сделал для Прокуя важное. Может, от беды спас или поддержал в трудный час.

Олег, как известно, в Киев отсюда, из Новгорода, ушёл ещё во времена Рюрика Сокола, этот город и заложившего. По преданию.

В том, что город сей был заложен меньше полувека назад, Сергей сильно сомневался. Уж больно место бойкое. Если даже Ладогу ухитрились застолбить в пращуровы времена, то тут, в верховьях Волхова, наверняка и прежде город стоял. Ну, может, не точно здесь, но где-то рядом – наверняка.

Встречая беловодского князя, Прокуй спешился. Уважение проявил. И правильно. Стемид – князь, причём самовластный, а наместник – он наместник и есть. По сути – облечённый властью холоп.

Стемид седла не покинул. Но выражение лица у него было вполне дружеское. Сергей не слышал, о чём они говорят, но примерно догадывался. Приглашает Прокуй князя в гости, в княжий Детинец, где он, Прокуй, главенствует в отсутствие хозяина.

Если это тот Детинец, который Сергей помнил по прошлой жизни, то его максимальная ёмкость – примерно тысяча гостей и вдвое меньше лошадей. Значит, часть дружины разместится где-то ещё. Аналогично обозный и купеческий люд, что прибыл со Стемидом.

Сергей почти весь путь проехал рядом с Рёрехом и Турбридом и знал из услышанного, что князь к стоянке вне городских стен готов. Стемид был готов даже к тому, что его вообще внутрь города не пригласят.

В общем, новгородцы и не пригласили. Это Прокуй решил проявить гибкость. Он же, скорее всего, и выступит посредником между новгородскими богатеями и князем. А новгородцы повыкобениваются-повыкобениваются – и прогнутся в нужную сторону. Потому что навредить беловодскому князю им будет непросто, а вот князю ничего не стоит перекрыть им кислород. Например, блокировать Ладогу и переориентировать северных торговцев в направлении Волги. Да, это путь не такой удобный, как днепровский, но вполне проходимый, а на начальном этапе беловодскому князю куда более подконтрольный, чем ладожский. И волоки там в нужных местах имеются.

Всё это Сергей отлично представлял ещё по прошлой жизни, и всё это наверняка соответствовало жизни нынешней. Это города могут вырасти и исчезнуть за полстолетия, а водным артериям на такое потребуется куда больше времени.

Не ущемлял же волховский трафик Стемид только потому, что не хотел задевать интересы Киева. И тоже не потому, что боялся, а потому что Олег – родня. Нехорошо выйдет.

Договорились.

Прокуй Перятыч сел на лошадку и двинул к городским воротам, Стемид же выдал ценные указания отрокам, и те галопом устремились вдоль варяжской колонны. Один из них осадил рядом с Рёрехом.

– Батька велел взять из твоих полсотни – и за ним в город. Ты ему в городе нужен. А старшим за стенами, сказал, Турбрид остаётся. Ему и пленников передашь. Пусть снаружи под присмотром побудут.

Княжич кивнул. Потом повернулся к Сергею:

– При мне будь, – велел он. – Тоже в город пойдешь. Пригодишься.





* * *


Детинец нынешний оказался поменьше того, что стоял полвека спустя. Но три сотни варяжской гриди с лошадьми вместил.

Сергею, единственному детскому, выделили полноценное место в спальне для младшей дружины: лавку у стены с тюфяком и одеялом и сундучок для личных вещей. Меч, щит, копьё полагалось оставлять у входа, на специальной стойке. Словом, ничего нового, если не считать того, что самый младший из его соседей по казарме был на голову выше и на четыре года старше.

Но утеснять меньшего никто не собирался. Напротив, оберегали и поддерживали. Быть младшим в семье, даже семье воинской, по-своему неплохо. Тем более кое-какой авторитет Сергей уже завоевал, и друзей среди отроков у него хватало. Опять-таки персональное покровительство Рёреха тоже кое-чего стоит.

Но наслаждаться отдыхом Сергею не дали.

Сразу после обеда Рёрех вызвал любимчика к себе.

– Переоденься в простое и поброди по городу. Послушай, что о нас болтают, – распорядился он.

Почему бы и нет? Это лучше, чем в Детинце сидеть. Новгород – город весёлый. Надо только легенду правильную придумать, чтоб не спалиться.





* * *


Сергей вошёл внутрь, вытер ноги о шкурку у входа, огляделся:


– Слышь, человек, хозяин где?

Холоп, босой, кудлатый детина, чинивший сломанный табурет, глянул на мальчишку, оценил справную лисью шубку, поясок с бляшками, нож с рукоятью из оленьего рога, жёлтые меховые сапожки… – и махнул рукой вглубь полупустого трактира.

Хозяин ел. Вернее, вкушал. Стол перед ним был воистину «божьей ладонью». Заставлен так, что скатёрки не видно. Хотя едок был только один. Сам хозяин.

– Тебе чего?

– Из Полоцка мы, – не по годам степенно произнёс Сергей. – У батюшки моего три артели. Зверя добывают. Меха, шкуры, мясо.

– А здесь чего? – невнятно, перемалывая челюстями птичью ножку, буркнул хозяин.

– Так у вас берут дороже, – пояснил Сергей. И добавил уверенно: – А будет ещё дороже.

– Что так? – хозяин перестал жевать.

– Так варяги же! – воскликнул Сергей. – Не знаешь, что ли?

– А что варяги?

– Так они ж вашим боярам указать пришли. Спор у них из-за данников вышел.

– Откуда знаешь? – Хозяин отложил курицу, развернулся к Сергею лицом, оглядел тщательно.

– Так все знают. – Сергей изобразил удивление. – Неужто не слыхал?

– Да не, слыхал… – пробормотал хозяин, не желая выглядеть отставшим от жизни. – Но так… краем. – Он пошевелил блестящими от жира пальцами и указал на лавку: – Сядь, парень. Зовут как?

– Вышатой, – с достоинством сообщил Сергей. – А присяду.

– Расскажи, Вышата, что ты слыхал, – с нажимом произнёс хозяин.

– Горло бы смочить, – намекнул Сергей.

– Вон квасу налей. – Хозяин указал на глиняный кувшин.

– Благодарствую. Люди говорят: бояре данников беловодского князя пограбили, он пришёл правды искать, а бояре новгородские – ему шиш, – сообщил Сергей. – А князь тогда: коли так, то и вам шиш. Не дам новгородским людям в лесах зверя бить и припасы в город везти.

– А наши – что? – с нетерпением спросил хозяин.

– А упёрлись ваши. Сказали: амбары у нас полнёхоньки, голода не боимся, вот что сказали.

– Сам слыхал? – В хозяине вдруг вспыхнуло недоверие.

– Не-а, – мотнул головой Сергей. – Приказные их болтали. Я ж маленький, – пояснил он, – при мне многое болтают. – И налил себе вторую порцию кваса.

– Амбары у них полнёхоньки, – проворчал хозяин. – А нам, значит, лапу сосать?

– Зачем лапу? – выразил удивление Сергей. – Я ж сказал: батюшка мой дичью торгует. Кабанятиной, лосятиной. Бери, пока недорого. Потом дороже будет.

– Потом? Ты ж сказал, беловодский князь никого в город не пустит!

– Так то новгородских, – пояснил Сергей. – А мы – полоцкие. Нас-то чего не пускать? Мы его холопей не трогали.





* * *


Минут через двадцать Сергей вышел наружу, нацепил шапку и с удовольствием потянулся.

Вот так. Собирать слухи – можно. Но скучно. Не говоря уже о том, что прибытие беловодского князя с дружиной заинтересовало только купеческое сословие среднего звена. В разрезе: что привезли? А среднестатистическому новгородцу князь Стемид, мягко выражаясь, поровну. Ну прибыл и прибыл. Эка невидаль. Не нурман, чай. Вроде бы даже союзник. Вот у соседа коза окотилась, это событие.

В общем, побродив часик по городу, угостившись сладостями и поглазев на скоморохов, Сергей решил генерировать правильные слухи сам.

Кабак, который он только что покинул, был уже четвёртым по счёту.

Везде Сергей предлагал одну и ту же легенду. И предлагал один и тот же намёк. И если как торгового представителя его поначалу всерьёз не принимали, потому как маловат, то сгенерированный слух впитывали, как губки. А если добавить к этому, что заведения он выбирал не просто так, а сначала уточнял у народа, какой кабак у местных самый популярный, то можно было надеяться, что вечером слух расползётся по Новгороду. А также умножится, наполнится дополнительными деталями и страшилками.

Испортить его воздействие могло только одно: если окажется, что своим богатеям народ новгородский действительно предан. Но это было маловероятно, хотя бы потому, что богатеи у каждого конца свои.

«Четыре точки достаточно, – решил Сергей. – Важно, чтобы запущенный слух даже случайно не связывался с ним самим, мальчишкой в лисьей шубке. А случиться такое могло лишь в одном случае: если пересекутся те, с кем он разговаривал. Лично пересекутся. Ведь, пересказывая пущенный слух, ни один нормальный балабол не скажет, что это слова какого-то мальчугана. Какое тогда к слуху доверие? Нет, „источники“ будут указываться самые высокие и с каждым пересказом – всё выше».