Смертельная ошибка

— Ты должна попробовать еще раз, на этот раз с каким-то реальным чувством. Видишь ли, мне бы очень хотелось, чтобы ты меня убедила. Я так хочу верить тебе, милая, правда… — Ласковое слово «милая» он обычно приберегал для матери. Он провел рукой по ее щекам. — Но ты лжешь, я знаю. Такие, как ты, всегда так делают. Все, что вам действительно нужно — это история. А теперь, в таком затруднительном положении, ты просто пытаешься спасти свою драгоценную шкуру, не так ли?

Лидия всхлипнула. Она зашла слишком далеко. Должно быть, он наблюдал за ней — за ней и за Томом, чтобы знать, что инспектор никогда не позволит ей напечатать то, что он прислал. Этот маньяк хотел, чтобы его жестокость транслировалась громко и долго, а она уперлась. Вот почему она теперь здесь.

— И какая у тебя красивая кожа, такая гладкая, такая идеальная. И какая великолепная грудь. — Его хватка была жесткой, что вызвало пронзительный крик Лидии.

Она лежала на спине, голая, на каком-то столе, вот почему ей было так холодно. Должно быть, он раздел ее, пока она была без сознания. Она боролась, пытаясь высвободить одну руку, но не смогла. Значит, она была не только обнажена, но и крепко связана и распластана. Смесь ужаса и смущения накрыли ее с головой.

— Ну-ну, милая, не суетись так. Тебе нравится, когда мужчины трогают тебя, я знаю. Тебе нравилось, когда этот назойливый инспектор прикасался к тебе. Со мной все будет по-другому. Просто немного больше авантюризма, вот и все.

Что он имел в виду? Теперь она была в ужасе. Мурашки снова побежали по коже, и появилось чувство тошноты. Она прекрасно понимала, что он имеет в виду, он ведь мужчина, не так ли?

— Не делай мне больно, — взмолилась она. — Пожалуйста, я все сделаю — напечатаю все, что ты захочешь, но не делай мне больно.

Лидия почувствовала его горячее дыхание на своих щеках, когда он рассмеялся ей в лицо. Она была в его власти. Все, чем она могла бороться с ним, — слова, но они были бесполезны, потому что он умен, он поймет, что на самом деле она не имеет в виду ничего из сказанного. Он одержал верх и знал это. Он думает, что она глупая сука, раз попалась на его ложь.

— Мы должны повеселиться, ты и я, — мягко произнес он. — Мне бы этого хотелось, Лидия.

Она почувствовала, как его руки прошлись по всему ее телу и задержались на груди. Лидия попыталась вжаться в скамью, его прикосновение было тошнотворным.

— Мне нравятся твои груди, они большие, от природы такие. Мне также нравятся твои соски, твердые розовые соски, которые будут хороши на вкус.

Лидия вскрикнула, когда он опустил голову, взял один из них зубами и слегка потянул.

— Слезь с меня, грязный ублюдок, — завизжала она.

— Как орет дама, — рассмеялся он. — Но скоро, Лидия, я дам тебе реальные причины кричать. Ты будешь кричать долго и сильно, но никто не услышит.

— Пожалуйста, не делай этого. Отпусти меня, позволь мне помочь тебе.

От этих слов он громко рассмеялся.

— Нет, с какой стати? Ты в безопасности, в тайном месте, где тебя никто не найдет. Разве ты не находишь это таким же возбуждающим, как и я, Лидия?

Нет, она не находила, но этот безумец был не из тех, кто слушает. Лидия ломала голову над тем, что бы такое сказать, что могло бы воззвать к его лучшей натуре, если она у него была. Она видела фотографии, смотрела видео, она знала, что он делал с другими своими жертвами.

— Все будет хорошо. Тебе понравится наше совместное времяпрепровождение. Я знаю, что сделаю. Женское тело гораздо интереснее мужского, тебе не кажется? Оно предлагает такие захватывающие возможности, когда дело доходит до причинения боли.

— Ты не должен причинять мне боль. Мы можем быть друзьями, действительно можем. Я буду стараться изо всех сил. Я могу быть той женщиной, которую ты хочешь. Я могу написать твою историю, и тогда все поймут. Ты можешь говорить со мной, я буду твоим рупором.

Ее голос дрожал от страха. Едва ли она говорила убедительно для себя, не говоря уже о нем. Она крепко зажмурилась, словно пытаясь его выключить, но это было бесполезно. Он снова стал прикасаться к ней. Дрожь началась и стала заметной, когда его руки продолжили неуклонное исследование ее тела.

— Прекрати это. Прекрати немедленно, и я дам тебе то, что ты хочешь. — Но ее голос превратился в пронзительный вопль, который просто заставил его засмеяться еще громче.

Лидия знала, что это безнадежно. Он не собирался останавливаться. Он не остановится, пока не заберет все — ее тело, ее рассудок… и тогда он сделает с ней то же, что сделал с остальными. Она рыдала в темноте и ругалась на него, ее кулаки были сжаты в гневе, но все было совершенно бесполезно.

— А чего, по-твоему, я хочу, Лидия? Я больше не уверен, что знаю себя.

— Ты хочешь, чтобы твоя версия событий была напечатана в моей газете. Я могу сделать это для тебя, — в отчаянии пообещала она. — Я могу заставить людей увидеть, заставить их понять, кто ты. — Она старалась говорить как можно убедительнее.

Он снова рассмеялся, и этот звук эхом отразился от голых каменных стен.

— А что, по-твоему, увидят люди? Как ты заставишь их понять? Я убивал людей, Лидия. Я убивал их самыми отвратительными способами. Поверни голову, давай, только чуть-чуть. На стене висит то, что осталось от мистера Машеды. Это его кишки гниют на полу. Так что, видишь ли, милая, людям это не понравится, им это совсем не понравится. Они захотят запереть меня и выбросить ключ.

Лидия прищурилась, вглядываясь в темноту. Она едва различала очертания, очертания тела, висящего на крючке, как тряпичная кукла. Увидев его, поняв, что это такое, она мгновенно ощутила запах. Ее вырвало.

— Возможно, я смогу разобраться. — Кого она обманывает? — Мы могли бы попробовать. Я позову кого-нибудь на помощь, кто-нибудь приедет, и мы все обсудим.

Он не ответил.

Его руки скользнули ниже по ее телу, и она закричала.

— Я заставлю тебя кричать, хорошо. Я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родилась. Ты должна была напечатать то, что я тебе послал. Если бы ты сделала то, что должна была, тебя бы здесь не было.

Он сорвал латексные перчатки и бросил их на пол. Видно, хотел почувствовать ее кожу кончиками пальцев.

— Мы должны послать твоему инспектору небольшой сувенир… — Он погладил ее грудь, теперь уже голыми руками. Да, так было лучше. — Он будет скучать по тебе. Может быть, один из твоих сосков? Удачное маленькое напоминание о вашем времени вместе. Как думаешь?

Лидия хныкала и боролась с оковами. Он сошел с ума. Ее похитил тот же безумец, что убил остальных. Это было безнадежно. Его руки ползали по ней, она чувствовала тошноту. Они были у нее на животе, потом на ногах, между бедер.

— Нет, если подумать, они мне слишком нравятся. Они доставят мне огромное удовольствие. Не сосок. Я придумаю что-нибудь другое.

Она кричала в темноту и умоляла его остановиться, но он не сделал этого. Он не мог, не сейчас. Это было слишком хорошо. Он приблизил свое лицо к ее лицу и прошептал: «Глупая сука».


— Ты не можешь остановить меня, никто не может. А теперь самое лучшее — ты будешь моей.

— Не-е-ет! — крикнула Лидия в темноту. — Пожалуйста, нет, только не так. Ты не можешь этого на самом деле хотеть.

Она слышала его дыхание и как колотится собственное сердце, но было что-то еще — жужжание, громкое и настойчивое. Его кто-то звал. Она услышала, как он выругался, и почувствовала резкий шлепок по бедру.

— Я вернусь, когда разберусь с ней.





Глава 20




— Пока ничего? — резко спросил Кэллэдайн у Имоджин, войдя в комнату.

— Джулиан упорно работает над этим делом, сэр. Скоро у него будет что-нибудь для нас.

Скоро — это недостаточно быстро. У Лидии оставалось мало времени.

— Если повезет, в базе данных найдется совпадение.

— Мы можем только надеяться. Следи за ним. Нам нужен этот результат и побыстрее.

Лидии не было весь день. Ублюдок-убийца схватил ее, держал где-то, и, к великому сожалению, бедная женщина скорее всего уже мертва. Чем больше он думал о ней, тем больше злился. Этого не должно было случиться. Он стукнул кулаком по столу, заставив Имоджин подпрыгнуть. Он был беспомощен, барахтался в неизвестности, не зная, что делать.

— Мы делаем все, что в наших силах, сэр. И не забывайте, она умная женщина, очень находчивая. Если есть выход, она его найдет.

Констебль пыталась его успокоить, но он знал, в чем дело. Лидия была в смертельной опасности, и во всем виноват он.

— Я еще раз проверю записи. Теперь у меня есть доступ к местным материалам по усыновлению. Властям это не понравилось, но я им сказала, что это расследование убийства. Я узнаю, кто воспитывал Дэвида Морпета. Если они все еще живут здесь, то могут знать его биологическую семью.

Это была хорошая мысль. Имоджин становилась чертовски хорошим детективом. Имоджин, Рокко и Рут — все они были первоклассными. Если повезет, то Доджи будет подражать им, однако Кэллэдайн не мог не заметить, что он начинает оправдывать свое прозвище.

— Куда делся Доджи? Команда Лонга вот-вот вернется с камерой наблюдения из Хоупкросса, и я хочу, чтобы он помог им просмотреть записи.

— Он уехал, чтобы сделать что-то для Рут. Думаю, вернулся в Хобфилд.

Кэллэдайн кивнул. Пока он что-то делает и вносит свой вклад в общее дело. В его команде не было места человеку, который не брал бы на себя ответственность.

Ему нужно было вырваться самому. Он должен был найти подарок для Моники. Он поднял трубку, чтобы позвонить ей. Сегодня он останется у нее. Она сказала, что будет готовить. Иначе он вообще не стал бы есть.

— Рада, что ты позвонил, Том. Я как раз собиралась связаться с тобой. Твоя мама в больнице Лизворт Дженерал. Опять ее ноги. У нее все было хорошо, но сегодня утром болезнь обострилась. Был доктор, и он послал ее в эту больницу. Кожа у нее такая тонкая, что лопается и сильно инфицируется. Они присмотрят за ней пару дней, дадут антибиотики и посмотрят, как она себя будет чувствовать.

— Я сейчас же пойду к ней. Мне все равно надо проведать Рокко. Тогда встретимся у тебя позже. Хорошо?

— Хорошо. Я буду готовить. Скоро увидимся, любимый, — рассмеялась она и положила трубку. Любимый. Как он собирается справиться с этим? И после того, что он сделал, стоит ли вообще пытаться? Что на него нашло в последнее время и почему их отношения такие трудные? Но если быть честным с самим собой, он прекрасно знал почему. Все это можно было выразить двумя словами — Лидия Холден. Он был непостоянным ублюдком.

Он ничего не мог с собой поделать. Лидия ему нравилась. Возможно, это было нечто большее, но могло ли это случиться так быстро? Вполне вероятно, в его случае. Эти вещи должны были просто идти своим чередом, а затем, если повезет, перегореть. Он очень на это надеялся. А так у него перед глазами было ее лицо, а в ушах звенел ее голос. Она добралась до него. Одна ночь в ее постели, и он стал похож на влюбленного щенка.

А теперь она была где-то там, где этот сумасшедший мучил ее, причинял ей боль. Он с грохотом швырнул трубку на стол. Он должен найти ее. К черту его мать, к черту Монику: Лидия сейчас на первом месте.

— Рут? Есть минутка?

— В чем дело, сэр?

— Мы что-то упускаем, что-то основное. Я просто продолжаю думать, что мы не видим это таким, как оно есть.

— Все очень просто. Это убийство, сэр, вот что это такое. Он — чертов головорез, который снимает напряжение, делая все это.

— Но почему? Почему, например, имя Умелые руки? Что это значит, есть какие-нибудь идеи?

— Нет, но для него это должно что-то значить. Он пытается нам что-то сказать, возможно, зачем он это делает. По причинам, о которых мы можем только догадываться, для него было важно избавиться от Эдвардса, Херста и Машеды. Иначе почему бы просто не пристрелить их? Мы знаем, что у него есть пистолет. Отпечатки пальцев указали на него. И вы правы, если бы мы могли решить эту проблему, то у нас был бы ответ и наш человек.

— Согласен. Я думаю, что они — ключ ко всему этому. Загляни в базу данных, посмотри, нет ли там кого-нибудь с похожим телосложением или что-нибудь подобное случалось раньше. Также взгляни еще раз на смерть Морпета. Посмотри на детали и подумай, есть ли там что-нибудь.





* * *