Слуга Божий
Часть 24 из 48 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Понятно, что время, – ответил я и взглянул на спящую женщину.
– Оставишь ее здесь? Заберешь в Хез?
Я усмехнулся:
– Курнос… в Хез? Ты сдурел, парень? Что я там буду с ней делать?
– Уж я-то знал бы, что делать… – Я видел, что он не может оторвать взгляд от ее голой ноги. Даже неосознанно облизнулся.
– Может, я мог бы… это… Мордимер? – он указал на Лоретту коротким движением подбородка.
– Мечом Господа клянусь! Ты что, совсем сбрендил?
– Я охранял Гунда, – пробормотал он хмуро. – Накормил и сводил в кусты, чтобы просрался. Даже пальцем не тронул, Мордимер. Он здоров, сыт и выспан.
– И что? Из-за этого ты полагаешь, что тебе нужна награда? – меня позабавила его аргументация, поскольку сейчас он был похож на ребенка.
Курнос только пожал плечами.
Лоретта снова пошевелила ногой, когда какая-то букашка проползла по ее лодыжке. Курнос громко сглотнул.
– А вообще-то, знаешь что, – сказал я внезапно. – Бери ее себе, если уж так хочешь.
Он глянул на меня разгорающимися глазами.
– Правда, Мордимер? Могу?
– Правда, правда, – ответил я. – Только, Курнос, – подошел к нему нос в нос, так, что от резкого запаха его кожи и пота меня едва не вывернуло. – Можешь позабавиться, но обижать ее – не сметь, понятно?
– Эй, ты ведь меня знаешь…
– Именно потому и говорю, босяк. – Я усмехнулся, но сразу же сделался серьезным. – Не подведи меня, Курнос.
Некоторое время он молчал.
– Знаешь, Мордимер, – сказал тихо. – Однажды ты меня убьешь…
– Что это ты?
– Когда-нибудь меня… – он сморщил брови, пытаясь найти необходимое слово, – …понесет. И ты тогда меня убьешь… наверное.
– Да что это ты, Курнос, вообще такое говоришь? – ужаснулся я, поскольку его мысли не столько удивили меня, сколько заставили задуматься – уж не прав ли он? – Даю тебе красотку, так развлекайся с ней и не забивай себе голову глупостями. Ты ведь знаешь, что размышления – не самая сильная твоя сторона.
– Знаю, – ответил. – Спасибо, Мордимер, – добавил через миг.
– Ага, Курнос. – Я снова глянул на него. – Только не забудь потом мой плащ.
– Ясссное дело, – бормотнул он, снова вглядываясь в Лоретту.
Я быстро пошел к лагерю. Когда прошел почти половину пути, услышал перепуганный женский крик:
– Нет, нет! Мо-о-ордимер!
На миг я остановился, но сразу же закусил губу и пошел дальше.
– Ису-у-ус, прошу, не-е-ет! Морди-и-и… – крик прервался внезапно, словно кто-то закрыл ей рот.
Когда я добрался до нашей поляны, увидел, что близнецы уже приготовились в путь, а доктор Гунд сидит в седле.
– Ладно, парни, едем, – сказал.
– А че там, типа, с Курносом? – спросил Второй.
– Развлекается, – усмехнулся я, хотя, не знаю отчего, усмехаться мне не хотелось. Но уже прошла вечность, и возвращаться было поздно. – Догонит нас.
– С той, типа, чародейкой? – Я услышал почти удивление в голосе Второго.
– А с кем же еще? С дуплом? – рявкнул я. – Едем!
Около полудня нас догнал Курнос. Сияющий и довольный.
– Помнил о плаще, – сказал, подъехав ко мне и вручая сложенную ткань.
– Спасибо, – сказал я, а он широко усмехнулся и двинулся к близнецам.
Я развернул плащ и увидел полосу крови. Минуту вглядывался в багряный след на темной материи, потом перекинул плащ через седло.
Глубоко вздохнул и сильнее сжал поводья. Ни в чем не мог себя упрекнуть. Предупреждал ее, что мы не подходим друг другу, говорил, чтобы не ехала за нами, и уговаривал вернуться домой. Но Лоретта сделала выбор и должна была за этот выбор заплатить. Я лишь надеялся, что осталась живой, но возвращаться и проверять не имел ни малейшего желания.
– Эй, Мордимер, – крикнул Курнос. – Может, споем?
– Отчего бы и нет? – ответил я вопросом на вопрос и глубоко вздохнул.
А потом мы запели, чтобы скрасить нудное путешествие и забыть о городке Фомдальз, в который наверняка никогда более не вернемся. Я был благодарен Курносу за то, что никогда не испытаю искуса выбрать дорогу, которая вела бы через этот городок. Если бы не он… как знать?
Я отогнал от себя глупые мысли и подхватил веселую песенку, которой некогда обучил меня славный бард Педро Златоуст. Ибо все мы были счастливы, и следовало с радостью принимать новый добрый день.
Сеятели ужаса
Погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну.
Св. Павел. Первое послание к Коринфянам. 1:19
Мы заблудились. И прескверно. С рассвета ехали в столь густом тумане, что даже морды коней едва различали. Туман, словно серые завесы газовой ткани, поднимался, окутывал, вползал меж ветвями деревьев и кустами, скрывал лесные тропки. Но мы уже крепко опаздывали, поэтому я принял ошибочное решение двигаться дальше. А стоило подождать. Разбить на поляне лагерь, разжечь костер и веселиться за баклагой вина.
Увы, даже Мордимер Маддердин ошибается. Я, конечно, лицензированный инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-хезрона, но и это не делает меня непогрешимым. В конце концов, все мы люди, а ошибаться – в природе человеков.
Как и платить за подобные ошибки.
– И что теперь? – спросил Курнос, который ехал со мной стремя в стремя.
Из-под капюшона плаща я видел лишь резкий абрис его лица. И туман. Туман, в котором не ощущал даже специфического запаха – обычной приметы Курноса. Голос моего товарища доносился так, словно тот был не на расстоянии вытянутой руки, а кричал с другого берега.
– Что теперь, что теперь… – пробормотал я раздраженно. – Кажется, ты знал, где у нас запад…
На западе был берег реки, и именно туда нам следовало добраться. После переждали бы туман и отыскали брод. А теперь лишь Господь ведал, не едем ли мы в противоположном направлении.
Так или иначе, реки не было. Ни один из нас не знал окрестностей, да и в таком адовом тумане даже самый опытный проводник не сумел бы держаться нужного направления.
Я обещал себе, что мы остановимся, едва чащоба старых деревьев и кустов уступит место хоть какой-то поляне или редколесью. Конечно, мы могли хоть сей же час остановиться и переждать, пока белый саван рассеется. Но парни не захотели бы. Они предпочитали ехать. В любую сторону, только бы ехать.
Я не разделял их страхов, поскольку ваш нижайший слуга суть человек не суеверный – однако признаю, что густой, влажный, бело-серый туман наполнял беспокойством и меня. Сама мысль о том, что пришлось бы неподвижно сидеть в нем, пробуждала некое иррациональное неприятие. А я обычно привык прислушиваться к голосу инстинкта. Ибо не раз и не два он спасал мне жизнь. Не раз и не два также и подводил, но это уже совсем другая история.
Конечно, я не верил в россказни, что туман – якобы признак врат, открывшихся в иные миры, из которых приползают всяческие монстры, твари и чудовища. О таком могли болтать испуганные селяне, но не епископский инквизитор. Я прекрасно знал: чтобы проникнуть в наш мир, демонам не нужны туман, взрывы или фейерверки. Достаточно злой человеческой воли, поддержанной черной магией. Тьма и туман всегда пугают людей, поскольку в них известный мир утрачивает знакомые очертания. Может, лес, которым мы ехали, был прекрасен в солнечный полдень, но нынче он казался местом враждебным, чуждым и, что уж говорить, пугающим.
Поэтому мы продолжали ехать: неторопливо, шаг за шагом, и была надежда, что не произойдет с нами ничего плохого. Но, скажем честно, мы не увидали бы и края пропасти, окажись она прямо перед копытами наших коней. А бедный Мордимер, понятное дело, ехал первым. За мной и Курносом волоклись на огромном кауром скакуне близнецы: они всегда ездили на одном коне и даже имели специально приспособленное для этого седло.
– Может, задержимся? – предложил я вопреки собственным мыслям, а туман задушил мои слова.
Но меня услышали. И ничего не ответили. Я мог попросту приказать: Курнос и близнецы были послушными ребятами. Но по какой-то неясной причине отдавать такой приказ мне не хотелось.
Внезапно мой конь фыркнул и затанцевал на тропе. Я натянул повод и легонько похлопал его по шее.
– Ну, старик, – сказал. – Что такое?
Но тот идти отказывался. Испуганно дергал головой, и я видел, как он прядает ушами. Тогда я соскочил с седла и сразу же на что-то наступил. На тело. На мертвое тело. На мертвое тело молодого мужчины, если совсем уж точно.
– Что за дьявол… – Я кинул вожжи Курносу и склонился над трупом.
Останки были обнажены, а само тело – ужасно изорвано. И не клыками и когтями зверей, милые мои. Кто-то крепко изувечил того юношу. Выглядел он как кусок мяса на бойне. Засохшая кровь, распоротое брюхо, почти оторванная в плече левая рука, череп разбит так, что правый глаз почти вылез из глазницы. В левом же зрачке, мертвом и пустом, застыл ужас.
– Курнос, иди-ка сюда…
Он склонился рядом, присвистнул протяжно. А скорее – попытался присвистнуть, но получилось что-то вроде короткого выдоха.
– Вот так так, – бормотнул.
– Миленько, ага? В этом проклятущем тумане мы даже не услышим, когда кто-то всадит нам меч под ребро.
Курнос, на корточках, внимательно оглядывал тело.
– Оставишь ее здесь? Заберешь в Хез?
Я усмехнулся:
– Курнос… в Хез? Ты сдурел, парень? Что я там буду с ней делать?
– Уж я-то знал бы, что делать… – Я видел, что он не может оторвать взгляд от ее голой ноги. Даже неосознанно облизнулся.
– Может, я мог бы… это… Мордимер? – он указал на Лоретту коротким движением подбородка.
– Мечом Господа клянусь! Ты что, совсем сбрендил?
– Я охранял Гунда, – пробормотал он хмуро. – Накормил и сводил в кусты, чтобы просрался. Даже пальцем не тронул, Мордимер. Он здоров, сыт и выспан.
– И что? Из-за этого ты полагаешь, что тебе нужна награда? – меня позабавила его аргументация, поскольку сейчас он был похож на ребенка.
Курнос только пожал плечами.
Лоретта снова пошевелила ногой, когда какая-то букашка проползла по ее лодыжке. Курнос громко сглотнул.
– А вообще-то, знаешь что, – сказал я внезапно. – Бери ее себе, если уж так хочешь.
Он глянул на меня разгорающимися глазами.
– Правда, Мордимер? Могу?
– Правда, правда, – ответил я. – Только, Курнос, – подошел к нему нос в нос, так, что от резкого запаха его кожи и пота меня едва не вывернуло. – Можешь позабавиться, но обижать ее – не сметь, понятно?
– Эй, ты ведь меня знаешь…
– Именно потому и говорю, босяк. – Я усмехнулся, но сразу же сделался серьезным. – Не подведи меня, Курнос.
Некоторое время он молчал.
– Знаешь, Мордимер, – сказал тихо. – Однажды ты меня убьешь…
– Что это ты?
– Когда-нибудь меня… – он сморщил брови, пытаясь найти необходимое слово, – …понесет. И ты тогда меня убьешь… наверное.
– Да что это ты, Курнос, вообще такое говоришь? – ужаснулся я, поскольку его мысли не столько удивили меня, сколько заставили задуматься – уж не прав ли он? – Даю тебе красотку, так развлекайся с ней и не забивай себе голову глупостями. Ты ведь знаешь, что размышления – не самая сильная твоя сторона.
– Знаю, – ответил. – Спасибо, Мордимер, – добавил через миг.
– Ага, Курнос. – Я снова глянул на него. – Только не забудь потом мой плащ.
– Ясссное дело, – бормотнул он, снова вглядываясь в Лоретту.
Я быстро пошел к лагерю. Когда прошел почти половину пути, услышал перепуганный женский крик:
– Нет, нет! Мо-о-ордимер!
На миг я остановился, но сразу же закусил губу и пошел дальше.
– Ису-у-ус, прошу, не-е-ет! Морди-и-и… – крик прервался внезапно, словно кто-то закрыл ей рот.
Когда я добрался до нашей поляны, увидел, что близнецы уже приготовились в путь, а доктор Гунд сидит в седле.
– Ладно, парни, едем, – сказал.
– А че там, типа, с Курносом? – спросил Второй.
– Развлекается, – усмехнулся я, хотя, не знаю отчего, усмехаться мне не хотелось. Но уже прошла вечность, и возвращаться было поздно. – Догонит нас.
– С той, типа, чародейкой? – Я услышал почти удивление в голосе Второго.
– А с кем же еще? С дуплом? – рявкнул я. – Едем!
Около полудня нас догнал Курнос. Сияющий и довольный.
– Помнил о плаще, – сказал, подъехав ко мне и вручая сложенную ткань.
– Спасибо, – сказал я, а он широко усмехнулся и двинулся к близнецам.
Я развернул плащ и увидел полосу крови. Минуту вглядывался в багряный след на темной материи, потом перекинул плащ через седло.
Глубоко вздохнул и сильнее сжал поводья. Ни в чем не мог себя упрекнуть. Предупреждал ее, что мы не подходим друг другу, говорил, чтобы не ехала за нами, и уговаривал вернуться домой. Но Лоретта сделала выбор и должна была за этот выбор заплатить. Я лишь надеялся, что осталась живой, но возвращаться и проверять не имел ни малейшего желания.
– Эй, Мордимер, – крикнул Курнос. – Может, споем?
– Отчего бы и нет? – ответил я вопросом на вопрос и глубоко вздохнул.
А потом мы запели, чтобы скрасить нудное путешествие и забыть о городке Фомдальз, в который наверняка никогда более не вернемся. Я был благодарен Курносу за то, что никогда не испытаю искуса выбрать дорогу, которая вела бы через этот городок. Если бы не он… как знать?
Я отогнал от себя глупые мысли и подхватил веселую песенку, которой некогда обучил меня славный бард Педро Златоуст. Ибо все мы были счастливы, и следовало с радостью принимать новый добрый день.
Сеятели ужаса
Погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну.
Св. Павел. Первое послание к Коринфянам. 1:19
Мы заблудились. И прескверно. С рассвета ехали в столь густом тумане, что даже морды коней едва различали. Туман, словно серые завесы газовой ткани, поднимался, окутывал, вползал меж ветвями деревьев и кустами, скрывал лесные тропки. Но мы уже крепко опаздывали, поэтому я принял ошибочное решение двигаться дальше. А стоило подождать. Разбить на поляне лагерь, разжечь костер и веселиться за баклагой вина.
Увы, даже Мордимер Маддердин ошибается. Я, конечно, лицензированный инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-хезрона, но и это не делает меня непогрешимым. В конце концов, все мы люди, а ошибаться – в природе человеков.
Как и платить за подобные ошибки.
– И что теперь? – спросил Курнос, который ехал со мной стремя в стремя.
Из-под капюшона плаща я видел лишь резкий абрис его лица. И туман. Туман, в котором не ощущал даже специфического запаха – обычной приметы Курноса. Голос моего товарища доносился так, словно тот был не на расстоянии вытянутой руки, а кричал с другого берега.
– Что теперь, что теперь… – пробормотал я раздраженно. – Кажется, ты знал, где у нас запад…
На западе был берег реки, и именно туда нам следовало добраться. После переждали бы туман и отыскали брод. А теперь лишь Господь ведал, не едем ли мы в противоположном направлении.
Так или иначе, реки не было. Ни один из нас не знал окрестностей, да и в таком адовом тумане даже самый опытный проводник не сумел бы держаться нужного направления.
Я обещал себе, что мы остановимся, едва чащоба старых деревьев и кустов уступит место хоть какой-то поляне или редколесью. Конечно, мы могли хоть сей же час остановиться и переждать, пока белый саван рассеется. Но парни не захотели бы. Они предпочитали ехать. В любую сторону, только бы ехать.
Я не разделял их страхов, поскольку ваш нижайший слуга суть человек не суеверный – однако признаю, что густой, влажный, бело-серый туман наполнял беспокойством и меня. Сама мысль о том, что пришлось бы неподвижно сидеть в нем, пробуждала некое иррациональное неприятие. А я обычно привык прислушиваться к голосу инстинкта. Ибо не раз и не два он спасал мне жизнь. Не раз и не два также и подводил, но это уже совсем другая история.
Конечно, я не верил в россказни, что туман – якобы признак врат, открывшихся в иные миры, из которых приползают всяческие монстры, твари и чудовища. О таком могли болтать испуганные селяне, но не епископский инквизитор. Я прекрасно знал: чтобы проникнуть в наш мир, демонам не нужны туман, взрывы или фейерверки. Достаточно злой человеческой воли, поддержанной черной магией. Тьма и туман всегда пугают людей, поскольку в них известный мир утрачивает знакомые очертания. Может, лес, которым мы ехали, был прекрасен в солнечный полдень, но нынче он казался местом враждебным, чуждым и, что уж говорить, пугающим.
Поэтому мы продолжали ехать: неторопливо, шаг за шагом, и была надежда, что не произойдет с нами ничего плохого. Но, скажем честно, мы не увидали бы и края пропасти, окажись она прямо перед копытами наших коней. А бедный Мордимер, понятное дело, ехал первым. За мной и Курносом волоклись на огромном кауром скакуне близнецы: они всегда ездили на одном коне и даже имели специально приспособленное для этого седло.
– Может, задержимся? – предложил я вопреки собственным мыслям, а туман задушил мои слова.
Но меня услышали. И ничего не ответили. Я мог попросту приказать: Курнос и близнецы были послушными ребятами. Но по какой-то неясной причине отдавать такой приказ мне не хотелось.
Внезапно мой конь фыркнул и затанцевал на тропе. Я натянул повод и легонько похлопал его по шее.
– Ну, старик, – сказал. – Что такое?
Но тот идти отказывался. Испуганно дергал головой, и я видел, как он прядает ушами. Тогда я соскочил с седла и сразу же на что-то наступил. На тело. На мертвое тело. На мертвое тело молодого мужчины, если совсем уж точно.
– Что за дьявол… – Я кинул вожжи Курносу и склонился над трупом.
Останки были обнажены, а само тело – ужасно изорвано. И не клыками и когтями зверей, милые мои. Кто-то крепко изувечил того юношу. Выглядел он как кусок мяса на бойне. Засохшая кровь, распоротое брюхо, почти оторванная в плече левая рука, череп разбит так, что правый глаз почти вылез из глазницы. В левом же зрачке, мертвом и пустом, застыл ужас.
– Курнос, иди-ка сюда…
Он склонился рядом, присвистнул протяжно. А скорее – попытался присвистнуть, но получилось что-то вроде короткого выдоха.
– Вот так так, – бормотнул.
– Миленько, ага? В этом проклятущем тумане мы даже не услышим, когда кто-то всадит нам меч под ребро.
Курнос, на корточках, внимательно оглядывал тело.