Слуга Божий

– Усадите его на коня и привяжите к подпругам, – приказал я.

– Руки освободить? – спросил Первый.

– Нет, но свяжи их впереди, чтобы не свалился с седла, – я еще раз глянул прямо в лицо доктору. – Нам следует заботиться о тебе. Но если что-нибудь учудишь, колдун, или я хоть помыслю, что пытаешься, знай – сумею причинить тебе боль без того, чтобы калечить тело. Потому лучше утешайся премилым путешествием, ведь, готов поспорить, будет оно последним в твоей жизни…

Бурмистр вытер глаза запястьем. Боже мой, как слабы люди. Он должен был утешаться, что его брат получил шанс достойной смерти. Может, теперь умрет раскаявшийся и примирившийся с Богом, в надежде, что после веков чистилища войдет наконец в Царствие Небесное.

По крайней мере, мы, инквизиторы, сделаем все, чтобы осознал свои грехи и искренне, с отчаянным раскаянием, о них пожалел. А потом – принял пламя костра как с болью, так и с радостным экстазом.





* * *


– Пошлешь сюда инквизиторов, Мордимер? – Курнос оглянулся через плечо, когда мы выехали из городка.

– Я – нет, – ответил. – Но кто знает, не пришлют ли их другие?

Я знал, что вдоволь нашлось бы охочих разжечь здесь ад допросов, пыток и костров. Не все среди нас были людьми достойными носить плащ с серебряным распятием. Многие получали удовлетворение из пусть преходящей, но власти над человеческой жизнью. Я же от этого – тем более здесь и сейчас – был весьма далек. Может, потому, что испытывал непоколебимую уверенность: доктор действовал в одиночку – или, по крайней мере, не помогал ему никто из Фомдальза. Гунд не был тем, кто охотно делится своими мрачными секретами с другими людьми. В Хезе мы выясним, откуда взялись его книги, откуда черпал он знания, необходимые для занятий черной магией. Выясним все. Медленно, неторопливо и с безжалостной любовью. Но я не видел причин, по которым следовало карать весь город за грехи одного человека.

Быть может, я слишком милосерден, быть может – слишком глуп. Быть может, мое мнение ничего не будет значить, и епископ в любом случае вышлет моих братьев, чтобы очистили Фомдальз, как Господь, милосердный на небесах, очистил Содом и Гоморру. Но я должен был действовать согласно с тем, что велела мне совесть.

Взглянул на доктора, который с закрытыми глазами покачивался в седле. Что склоняет людей ко злу? Что заставляет отказаться от возможности вечного спасения и решиться на то, чтобы проклясть свою душу?

Я видел многих грешников. Слышал их стоны и плаксивые признания, чувствовал их боль и сожаление об утраченной жизни, вдыхал смрад их тел, горящих в пламени костров. Но так и не сумел понять, зачем они это делали. Ради жажды власти? Ради любви? Ради тленных богатств?

Все это не было истинным ответом. Может быть, некогда и я пойму, откуда появляется зло, и уразумею, каким образом следует с ним бороться. Сейчас же я мог лишь молить Господа, чтобы снизошел просветить мой слабый разум и послал милость понимания. Оставалась мне лишь молитва, поэтому я ухватился за зерна четок и начал молиться. Когда закончил и обернулся, уже не увидал за нашими спинами Фомдальза.





Эпилог




В сумерках разбили лагерь. На небольшой лесной полянке, возле маленького ручейка, что струился меж огромных, выглаженных временем и водой белых камней. Разожгли костер и как раз запекали мясо и луковицы, когда Курнос приподнял голову.

– Кто-то едет, – сказал, прислушиваясь.

– Знаю, – ответил я и взглянул во мрак.

Из-за деревьев сперва показался белый конь. Потом мы увидели женщину, которая им правила.

– О! – сказал Второй. – Это ж, типа, наша колдунья.

– Она не колдунья, – ответил я ласково и встал.

Белая лошадка, ведомая умелой рукой, шагала в нашу сторону. Лоретта легко соскочила с седла. Была одета в темный плащ с капюшоном, волосы – высоко подобраны.

– Что за встреча, Мордимер, – усмехнулась. – Что за встреча…

– Зачем ты за нами ехала? – спросил я.

– Подумала, может, тебе будет одиноко по пути домой, особенно ночью, – ответила, смело глядя мне в глаза.

Первый хохотнул хрипло. Даже Курнос, как я увидел, скривил губы в чем-то, что напоминало усмешку.

– Ты голодна? Если да – можешь разделить с нами ужин, – сказал я.

Глянул на Гунда. Связанный, с кляпом во рту, тот лежал на войлочном мешке. Ну, я ведь не хотел, чтоб он заболел, озяб от ночевки на земле и от холодной росы. Я должен был довезти его до Хеза в добром здравии и намеревался позаботиться, чтобы именно так все и произошло.

Лоретта что-то бросила в мою сторону. Я подхватил. Булькнуло.

– Вино, – сказала, присаживаясь на пенек. – Может, и не самое вкусное, но в такую ночь всяко лучше, чем ничего.

Я поблагодарил ее кивком и открыл мех. Попробовал. Верьте или нет, но задумался было, не почувствую ли привкуса отравы. Но нет. Вино как вино. Чуть кисловатое и действительно не самое лучшее, но всего лишь обычное вино. Без возбуждающих примесей.

Она посматривала на меня с усмешкой, словно знала, о чем я думаю.

Некоторое время мы сидели возле костра, ели, пили и молчали. Курнос тыкал в огонь веточкой, кончик которой горел рдяным жаром, и я видел, как его взгляд раз за разом возвращается к доктору Гунду. Я прекрасно знал, о чем он думает, но не собирался этого допускать. Во-первых, доктор должен был оставаться в целости и сохранности, а во-вторых, я ведь уже говорил вам, что бессмысленное причинение страданий – это не мой стиль. Мука должна быть обоснованной, иначе ее причинение – лишь грех. И потакание собственным слабостям. А мы не можем позволить себе подобное.


– Пройдемся, Мордимер? – спросила Лоретта.

– Для тебя будет лучше, если вернешься домой.

– Не хочу, – сказала просто.

– Ну раз так…

Я встал и подошел к Курносу. Склонился над ним.

– Отвечаешь за все, – сказал тихонько, а он старался на меня не смотреть. – Курнос, взгляни на меня!

Посмотрел – с видом обиженного ребенка.

– Курнос, дружище. – Я дотронулся до его плеча. – Если с доктором что-то случится, собственноручно выпущу из тебя кишки, понял? И развешу на кустах, а ты будешь глядеть, как они сохнут на утреннем солнышке.

– Да что тут может случиться, – пробормотал он недовольно.

Курнос – словно злая собака. Слегка опасная, слегка непослушная, но тут главное – сильная рука. Быть может, «злая собака» – не лучшее сравнение. Я был уверен в одном: пока позади меня стоит Курнос, о своей спине я могу не беспокоиться. Ну, по крайней мере, пока он был мне нужен. Полагаю, Курнос даже любил меня на свой лад, но и сам бы не смог, наверное, сказать, сколько в этой любви искреннего чувства, а сколько – холодного расчета и опасения.

– Ты знаешь, и я знаю, – ответил я. – Охраняй его, будто собственную жизнь. Ну, это как раз подходящее сравнение, – хлопнул я его по спине и встал.

Обнял Лоретту за талию.

– Прогуляемся, – сказал.





* * *


Лежали на моем плаще, укрытые ее накидкой. В абсолютной темноте, поскольку луна и звезды исчезли за черными тучами.

– Почему ты меня не хочешь, Мордимер? – спросила Лоретта.

– Не хочу? – засмеялся. – Уж и не знаю тогда, что такое это самое желание, если то, что мы сделали уже трижды, – не оно…

– Я не о том. – Не видел ее лица, но по голосу знал, что нахмурилась. – Да ты и сам понимаешь… Почему не хочешь взять меня с собой?

Я вздохнул. Может, чтобы не слышать таких вот вопросов? Претензий? Разговоров о ежедневных хлопотах? Мордимер, ждала весь вечер, а ты где-то развлекался?! Мордимер, ты снова пьян! И смердит от тебя, словно от сточной канавы! Мордимер, посмотри, идет мне это платье? Мордимер, почему мы никуда не ходим? Не могу весь день сидеть и скучать. Мордимер, почему мы до сих пор живем в гостинице? Не могли бы мы купить дом? Мордимер, ты знаешь, что нас станет больше? Да-да, положи руку мне на живот, чувствуешь? Мордимер, ты не думаешь, что стоило бы заняться своей женщиной, а не постоянно где-то шляться? – и именно так все и было бы, милые мои. И кому это нужно?

– Мы не подходим друг другу, Лоретта, – сказал я. – Уж поверь мне на слово, потому что мне не хотелось бы тебе это доказывать.

– Не знаешь, пока не попробуешь. – Я почувствовал, как ее ногти впиваются в мою грудь. Почти не больно, хотя в ее голосе звучала злость.

– Успокойся, – ответил я. – Насладимся этой ночью и этим мигом, а завтра спокойно отправишься домой. И наверняка найдешь кого-нибудь, кто лучше, нежели я, сумеет устроить твою жизнь.

Она отвернулась.

– Не избавишься от меня так легко, – сказала с неким ожесточением в голосе. – Хочу, чтоб хотя бы попытался! Чтобы перестал бояться!

– Бояться? – рассмеялся я. – Это не совсем точное определение.

Но когда думал о ее словах, всматриваясь в темноту, я знал, что, скорее всего, она права.

Вот только в любом случае ее правота ничего не значила.





* * *


Я услышал чьи-то осторожные шаги в кустах – и моментально проснулся. Однако не стал открывать глаза. Просто медленно передвинул руку и сжал рукоять ножа. Но потом дуновение ветра принесло в мою сторону характерный запах, и я уже знал, что ко мне приближается не кто иной, как Курнос.

Открыл глаза и осторожно, чтобы не разбудить Лоретту, выполз из-под плаща. Солнце стояло уже высоко, но было холодно, и трава была в росе. Лоретта что-то пробормотала сквозь сон и повернулась на бок. Из-под плаща высунулась ее нога. Стройное, красивое бедро и прекрасно вылепленная лодыжка.

– Чего людей будишь, Курнос? – спросил я тихо и подошел к нему. – Чего крадешься?

– Так я тебя искал, – пробормотал он. – Время ехать, нет?